В свое время выдающийся немецкий социолог Макс Вебер, начиная исследовать проблему легитимности власти, задавался вопросом: «Каковы внутренние основания для оправдания господства и какие внешние средства служат ему опорой?» С позиций настоящего можем говорить, что теоретически на этот вопрос уже давно дан ответ, однако новые политические обстоятельства вынуждают задавать его вновь и вновь. Современная ситуация в Украине (и, видимо, не только в Украине) является одним из таких случаев. И если на вторую часть вопроса можно ответить однозначно, то первая требует детального выяснения. Тем более что в течение всей истории независимой Украины существовали довольно весомые основания говорить о кризисе легитимности власти.
Прежде всего необходимо определиться с самим явлением легитимности. В чем она заключается и почему так важна для политической и государственной власти? В целом легитимность власти можно определить как согласие граждан или признание ими права определенной личности или группы лиц распространять свое влияние на них по управлению обществом. Важным моментом легитимности является характер такого согласия. Человек соглашается — под страхом смерти, в результате прямой угрозы или из-за материальной выгоды, — на то, чтобы другой оказывал на него влияние. Однако такая власть не будет легитимной. В терминах Вебера это будет обычное господство, тогда как власть является господством легитимным. Поэтому важным компонентом легитимности является добровольное согласие на господство ввиду уверенности в компетент-
ности или авторитете представителей власти или системы власти в целом. Понятно, что легитимность власти возможна и при недемократических режимах, ведь не имеет значения, соответствуют действительности представления граждан о власти или нет. Поэтому в известной степени легитимными были и нацистская Германия, и сталинский Советский Союз, хотя они и базировались на насилии и манипуляции сознанием людей. Важно, что господство других людей над собой граждане воспринимают как должное — вследствие факторов рациональных или иррациональных, зная политическую ситуацию в стране или при отсутствии такого знания.
Проблема легитимности власти всегда была одной из важнейших в мировой политической истории. Средства ее достижения очень разнообразны. Самое простое и в то же время самое трудное заключалось в обеспечении прямого доступа людей к осуществлению власти. В таком случае прямая связь между гражданами и властью давала возможность избавиться от сомнений относительно компетентности и авторитета власти, ведь ее осуществление происходило при прямом участии самих подчиненных. С другой стороны, такой механизм по своей сути был очень ограничен для применения, поскольку предусматривал небольшое количество населения и небольшую территорию для своего воплощения в жизнь. Примером такого решения проблемы являются древнегреческие города-полисы. Однако в этом случае ценой прямой легитимации власти была эксплуатация рабов и лишение гражданских прав женщин и иностранцев.
Не прибегая к детальному анализу способов легитимации власти, хотелось бы отметить наиболее распространенный в настоящее время в государствах Западной Европы и Америки, истоки которого кроются еще в XVIII веке. Он заключался во введении института прямых выборов в органы власти. Переоценить идею прямых выборов и ее воплощение в жизнь практически невозможно. В свое время они стали мощным средством легитимации европейских государств и дали возможность избежать революционного свержения власти. Лояльность населения того или иного государства, пребывавшего в кризисе во время распада династических монархий и существенного снижения роли религии, в значительной степени была сохранена именно благодаря постепенному введению института выборов. Осознание населением того, что именно оно формирует власть и является ее источником, стало крепким залогом достаточного уровня легитимности власти во многих странах и наиболее ярко проявило себя в ХХ веке. Длительное время этот инструмент легитимности полностью себя оправдывал.
Однако уже в конце ХХ — начале ХХІ века это средство легитимации власти и сохранения связи между населением и властью начало испытывать кризис. Распространенное в странах Западной Европы и Америки явление абсентеизма (низкий процент явки граждан на общенациональные выборы) является одним из ярких свидетельств этого процесса. Очевидно, что такие тенденции начинают проникать и в Украину, хотя об их масштабах и перспективах говорить однозначно довольно трудно. Однако понятно, что разочарование населения Европы, и Украины в том числе, имеет под собой слишком серьезную почву, чтобы не принимать его во внимание. Оно напрямую ведет к потере связи между властью и населением и в итоге — к снижению уровня легитимности власти.
Причины потери связи между избирателями и политическими силами имеют много аспектов и отличаются в зависимости от стран. Нас больше интересуют особенности украинских процессов, напрямую связанных с кризисом легитимности. Выделим две тенденции: первая скорее касается власти, вторая — самого населения. При этом их интенсивность, а также возможность оставаться влиятельными во временной перспективе может отличаться, однако обе они во многом определяют характер отношений между властью и гражданами. Хотя, конечно, никакая теоретическая конструкция не может учесть все разнообразие и рискует упустить важные аспекты реальности.
Итак, первая тенденция касается в первую очередь властной верхушки. Можно утверждать, что любая политическая сила в процессе политической борьбы создает собственный образ мира, в котором отводится место ей и ее политическим оппонентам. Таким образом происходит борьба за электорат. Символические образы мира, присущие любой политической силе, имеют обоснование (на рациональной или эмоциональной базе) того, почему именно она лучше других, какими преимуществами в сравнении с другими обладает. Модели таких образов могут быть разными, однако обычно они имеют похожую схему: с одной стороны, по-своему объясняют политическую реальность в том или ином обществе, с другой — свое место в нем, которое совершенно неотделимо от противопоставления себя своим политическим оппонентам. Помня о том, что в основе политики как особенной сферы общественных отношений всегда лежит конфликт (в марксистском или в любом другом понимании), такое противопоставление — абсолютно закономерное явление. Сражаясь за власть, политические силы выстраивают такие образы действительности, которыми пытаются привлечь внимание населения. Таким образом, в идеале сторонники любой политической силы разделяют тот образ действительности, который был ею сформирован (хотя ее представители далеко не всегда верят в него сами). Эта схема является довольно простым выражением связи между избирателями и партиями. Более масштабное согласие всего населения с картиной мира, которую продуцирует политическая система любого государства в целом, является свидетельством легитимности власти.
Проблемы в случае Украины возникают как раз из-за несоответствия частичных картин мира, создаваемых отдельными политическими силами, общей картине мира, которая должна быть результатом деятельности всей политической системы. Можно говорить о том, что частичные образы действительности многих украинских политических сил настолько противоречат друг другу, что не в состоянии обеспечить существование целостного общеполитического образа. Иными словами, украинскому гражданину нечего разделять, кроме как партикулярные картины мира, которые массово продуцируют многочисленные украинские партии. Следовательно, легитимность как связь граждан и власти становится проблематичной. Попытаемся понять, отчего это так.
Совершенно очевидно, что существенные разногласия в картинах мира разных политических сил имели своей первопричиной противостояние бело-голубых и оранжевых во время президентских выборов 2004 года. Тогда значительная политизация общественной жизни стала приятной неожиданностью после политически апатичных годов второго президентского срока Леонида Кучмы. Однако со временем у многих появились сомнения относительно того, действительно ли картины мира, которые пропагандировали обе стороны, соответствовали их настоящим убеждениям. И если действительность начала подтверждать, что политические силы из обоих лагерей вполне могут сотрудничать между собой (неважно, ради каких целей), то созданные ими образы действительности по-прежнему оставались взаимоисключающими. Иными словами, картины мира обеих сторон свидетельствовали об их полном неприятии друг друга, а между тем своими действиями они это опровергали. Вспомним, что силы оранжевого лагеря по-прежнему именуют себя демократическими, то есть дают нам понять, что их политические оппоненты являются недемократическими. Так же и бело-голубые в своих образах реальности подчеркивают полную неспособность своих оппонентов быть эффективными руководителями, а себя называют прагматиками. А ведь такие мировоззренческие разногласия никоим образом не мешают прибегать к ситуативным союзам для достижения желаемых целей, а возможность образования широкой коалиции вот уже который год остается весомой составляющей частью украинского политического дискурса.
Но несмотря на такие противоречия, образы действительности разных политических сил продолжают оказывать существенное влияние на сознание граждан. Это приводит к тому, что легитимность становится «фрагментированной», привязанной к конкретной политической силе, но не к системе в целом. В условиях, когда образы реальности противоречат друг другу не на поверхностном, а на глубинном уровне, существование общего поля значений и ценностей является невозможным. Образы реальности разных политических сил пытаются исключить своих оппонентов из такого общего поля, отказать им в доступе к политической системе общества. Иначе говоря, они убеждают нас в том, что власть в государстве является легитимной лишь тогда, когда она принадлежит определенной политической силе, иначе она является нелегитимной. Это, в частности, проявляется и в том, что, придя к власти, украинские политические силы пытаются в корне изменить государственную политику практически во всех сферах. Привязывая таким образом общегосударственную легитимность к легитимности партийной, украинские партии в определенной степени разрушают ее. В свою очередь граждане, являющиеся сторонниками той или иной политической силы, склонны в таком случае не доверять государству и политической системе в целом.
Страны Западной Европы, по крайней мере до недавних пор, выступали примером возможности существования в обществе легитимности как признака всей политической системы. Обязательным условием этого должен быть определенный уровень консенсуса в обществе по поводу базовых политических ценностей, которые должны непосредственно воплощаться в политическую систему этого общества. Независимо от того, какая политическая сила находится у власти, есть ряд писаных или неписаных правил игры, которые соблюдают все участники властных отношений. В таких условиях граждане могут доверять властным структурам независимо от того, какие политические силы их возглавляют. Свидетельством того, что в государстве существует достаточный уровень общей легитимности, могут быть многочисленные примеры стабильного функционирования коалиций, обладающих незначительным преимуществом над оппозицией, и даже правительств меньшинства, в странах Западной Европы. А в условиях украинских реалий функционирование коалиции с несущественным преимуществом в количестве депутатов сразу вызывает безумное сопротивление оппозиционных сил, которое свидетельствует об отсутствии консенсусного поля сотрудничества в украинском парламенте. Консенсусное поле отсутствует также и в образах реальности политических сил, что и приводит к уже названным последствиям.
Формирование такого поля не предполагает образование широкой коалиции или каких-либо попыток псевдоконсолидации украинских политических сил, которая приведет лишь к снижению уровня легитимности отдельных политических сил. Оно, скорее, должно заключаться в модификации образов реальности украинских партий так, чтобы они перестали быть взаимоисключающими, создали предпосылки для формирования общих правил игры и общих ценностей. Эти правила могут касаться прин-
ципов диалога и взаимодействия большинства и оппозиции, правительства и президента и т.д. В любом случае такая модификация должна способствовать налаживанию между государством и гражданином связи, которая была нарушена чрезмерной партикуляризацией легитимности.
Однако, как уже отмечалось, «фрагментизация» легитимности является только тенденцией, которая лишь частично может объяснить современные проблемы легитимности. Для более полного понимания мы должны выделить другую тенденцию, которая больше связана с населением, чем с властью. Однако она так же определяет состояние легитимности и со временем может стать влиятельнее.
Эта тенденция коренится в возрастании роли частной сферы и даже в ее доминировании над сферой публичной. Такой вывод не будет неожиданным для тех, кто следит за социальными тенденциями последних десятилетий в странах Западной Европы и Америки. Обеспокоенность ими выражали такие довольно разные по своим взглядам философы современности, как Жан Бодрийяр и Чарльз Тейлор. Есть достаточно оснований говорить, что эти тенденции распространились и на украинское общество. Это можно объяснить также и угнетением роли частной жизни, имевшим место в Советском Союзе. На волне отрицания всего советского произошла и постепенная реабилитация частной сферы, а постепенное отчуждение государства и сферы политического в целом, происходившее в годы независимости, существенно усилило этот процесс. Поэтому «приватизация» общественной жизни в Украине является практически свершившимся фактом, а ее степень, очевидно, со временем будет только расти.
Чем возрастания роли частной сферы опасно для легитимности? Можно говорить о нескольких аспектах того, как этот процесс разрушает легитимность украинской власти. Прежде всего возростание роли частной жизни для многих из нас означает снижение заинтересованности в сфере публичной. Это влечет за собой снижение интереса к политике в целом, которая еще со времен Аристотеля понимается как относящаяся именно к публичной сфере. Не надо объяснять, что таким образом формируется отчуждение от политики, и потому легитимность как связь между населением и властью постепенно разрушается. Политика превращается в обычный повод для обсуждения, а события политической жизни воспринимаются больше как телевизионное представление или театр абсурда, где никакие действия политических актеров не имеют логического завершения. Легитимность власти становится, таким образом, ненужной, ведь у власти и населения мало взаимного интереса.
Многое из изложенного мы можем наблюдать уже сейчас. Заинтересованность политикой и сферой публичного со времени оранжевой революции снижается. Разочарование в способности оказывать влияние на политику и погружение в собственно частную жизнь, которые служат главными причинами этих процессов, стоит, наверное, рассматривать как взаимодополняющие и взаимообусловливающие элементы, ни один из которых не является первичным. Это приводит к тому, что люди не верят в возможность смены не только государственного, но и общественного строя, политические манифестации или образование различных объединений граждане начинают воспринимать довольно скептически. В любом случае падение уровня легитимности власти в результате исчезновения интереса к публичной сфере является очевидным.
Если снижение уровня интереса к политической жизни лежит на поверхности, то значительно важнее будет указать на другой аспект влияния доминирования частной сферы на легитимность власти. Он заключается в том, что уровень доверия к политикам и политическим силам все больше определяется степенью удовлетворения собственных частных интересов. Иными словами, легитимность ставится в прямую зависимость от способности той или иной политической силы «купить» своего «клиента». Во-первых, в следствие этого, легитимность как таковая размывается еще больше. Если политические силы собственным мировоззренческими конструкциями «фрагментируют» общеполитическую легитимность, то такое отношение граждан (или скорее потребителей?) вообще разрушает ее, превращая в своеобразный процесс обмена. Понятно, что если принцип обмена становится доминирующим во взаимоотношениях людей, то и отношения населения и власти начинают строиться в соответствии с этим.
Примеры такого обмена мы имели возможность неоднократно наблюдать в последние годы. В конце концов, чем можно объяснить ситуацию с повторным избранием Леонида Черновецкого мэром Киева? «Покупка» избирателей, так удивившая население не только столицы, но и всей Украины, имевшая место в 2006 году, повторилась в 2008-м, однако на этот раз уровень удивления был уже намного меньше. Налицо процесс привыкания.
Чтобы лучше понять, чем грозит такое отношение к власти, стоит отметить, что сумма частных интересов не может равняться интересу публичному. Человек как существо эгоистичное, пытаясь максимизировать собственную выгоду, обязательно снижает выгоду другого человека. Именно поэтому принципы свободного рынка, заложенные либералами XVIII—XIX веков, потерпели крах, а большинство стран мира поняли необходимость государства как регулятора рынка, который без этого грозил превратиться в «войну всех против всех». Такова ситуация во всех сферах публичной жизни. Делая любой выбор в соответствии только с собственными интересами, человек тем самым разрушает общественную выгоду. Пример с выборами мэра Киева — наглядное подтверждение. Вспомним лишь, что разнообразные выплаты действующего мэра киевлянам были возможны не в последнюю очередь благодаря тому, что в столицу Украины стекается большинство финансовых потоков, а его большой бюджет возможен за счет удручающего положения многих других регионов. Поэтому, предпочтя частные интересы, существенная часть киевлян тем самым проголосовала за сохранение сложившегося положения вещей.
Имея это в виду, стоит обратить внимание на еще один аспект. Доминирование частной сферы приводит к «приватизации» общественной жизни. Общественные связи понимаются как средство для собственной самореализации. Таким же средством становится политика. Меняется даже ее понимание — все чаще мы представляем политику как мощное средство для зарабатывания денег, она становится еще одной разновидностью бизнеса, а большинство поступков политических деятелей мы склонны объяснять с учетом их экономических интересов — ведь для нас самих другого объяснения просто не существует.
Реальные проявления такого отношения к политике также не редкость. Выборы последних лет зафиксировали — наряду с падением уровня политической активности — рост интереса к политике как средству улучшения собственного материального положения. Поэтому легко объяснить, почему столько людей, особенно молодое поколение, воспринимают приближение избирательной кампании как средство подзаработать. Они активно работают на избирательные штабы разных партий, при этом не имея никакой заинтересованности в их политических программах и убеждениях. Таким образом, несмотря на постепенное снижение уровня доверия к партиям, во время избирательных кампаний у этих партий нет никаких проблем с привлечением «агитаторов». Этот парадокс сегодня в Украине — обычное явление.
В итоге главная опасность, которая напрямую связана с кризисом легитимности, — это угроза «опекунской власти», описанная канадским философом Чарльзом Тейлором как одна из «болезней современности». Для нее характерно отношение граждан к государству как к опекуну, который должен удовлетворять их потребности, прежде всего материальные. При этом участие населения в политической жизни сводится к минимуму, а сами граждане превращаются в «клиентов». Легитимность в таком случае определяется способностью государственной власти делать «подачки» населению и обеспечивать част-
ные интересы отдельных его представителей. Очевидно, что в таком случае решение общественных проблем и политическое развитие государства становятся полностью отчужденными от граждан, которые, в свою очередь, и не стремятся на них влиять. Такое патерналистское отношение к государству — едва ли не самая большая угроза для современной Украины, и понятно, что падение уровня вовлеченности граждан в политическую жизнь страны является тревожным симптомом.
Изложенные тенденции не способны объяснить всю полноту проблемы легитимности власти в Украине, однако в известной степени позволяют выделить ее важные аспекты. Как видим, легитимность образца начала ХХІ века вряд ли можно объяснить в классических веберовских терминах. Мало того, как показывают реалии, кризис легитимности уже не влечет за собой крах политического режима. Режим, который недостаточно легитимен в глазах своего населения, продолжает существовать и развиваться по собственным законам. По мнению современного американского политолога Адама Пшеворски, это объясняется простым отсутствием альтернативы действующей власти — иными словами, люди соглашаются на власть, которая им не по нутру, только потому, что не видят иного варианта. Столь неутешительный вывод означает лишь то, что взаимосвязь между государством и гражданами, определявшаяся легитимностью, постепенно разрушается. Мы пока еще не можем утверждать, к чему может привести такой процесс, но проблема отчуждения власти от населения и замыкания их обоих на себе является приметой нашего времени