Жители Аскании |
Международный город первой категории снабжения. Зеленый, уютный, с улицами, вымощенными булыжником... Херсон производил впечатление не хуже, чем Львов или Черновцы. Неудивительно, что после Великой Отечественной многие семьи из Москвы и Ленинграда раз и навсегда распаковали здесь свои чемоданы и дали объявления в местную прессу: «Меняю квартиру в Москве на квартиру в Херсоне».
Родина авангарда или «сельский уголок»?
Здешние степи очаровали многих выдающихся людей. Скажем, в селе Чернянка жили известные художники братья Бурлюки. Именно они в 1908 году основали первую футуристическую группу «Гилея». Их усадьбу, как место богемной тусовки, облюбовали единомышленники: Велимир Хлебников, Владимир Маяковский, Бенедикт Лившиц, Алексей Крученых и многие другие. Творческое наследие художников свидетельствует, что степь общалась с ними стихами и ложилась на их полотна. С тех пор Херсонщина известна как родина российского авангарда.
После Второй мировой войны популярность этого края возросла. Только в Херсоне население увеличилось с 80 тысяч до трехсот. В середине 1970-х сюда после окончания университета приехали мои отец и мама. Положительная энергетика города привлекла их. И сейчас, когда я держу курс на юг, это всегда дорога домой, к родителям, в детство.
А в детстве мы много гуляли по городу. Херсон завораживал своей атмосферой. Его основали в 1778 году по приказу императрицы Екатерины ІІ как «гавань и верфь для Черного моря». С тех пор дома здесь возводили в соответствии с жесткими нормами и правилами. Регламентировалось абсолютно все: высота сооружений относительно ширины улиц, цвет фасадов и их внешний вид. Здания похуже сносили, на освободившемся месте возводили лучшие. Постепенно Херсон стал очень красивым и вошел в десятку самых значимых исторических городов Украины. Сам проект города признали памятником градостроительства. А вот список исторических и архитектурных памятников так и не был закончен — оборвалась советская эпоха, перестали приезжать солидные комиссии из Киева для изучения местной архитектуры. Возобновление этой работы отстаивает архитектор, научный сотрудник местного краеведческого музея Сергей Дяченко.
— В исторических границах города здания не превышают четыре этажа, каждая постройка неповторима, — объясняет он. — Обидно, что Херсон может постичь судьба многих украинских провинциальных городов. Владельцы кофеен, магазинов, аптек и парикмахерских перекрашивают фасады, создают так называемую лоскутную архитектуру, закладывают вагонкой стены, ставят стеклопакеты, сбивая уникальные карнизы и лепнину... Херсон необходимо спасать! Проблема в том, что не предусмотрена ответственность за содеянное, отсутствует система наказаний. Если бы штрафы за архитектурную самодеятельность были прописанные в стократном размере, тогда их было бы выгодно собирать городскому и областному управлениям архитектуры и градостроительства. Вместо этого сложилась ситуация, когда проще уплатить небольшой штраф по факту перестройки, чем разрабатывать и утверждать проект. Если так будет продолжаться и дальше, вскоре уникальный по колориту курортный город превратится в такой себе сельский уголок...
Этим летом друзья из столицы заявили: «Не нужно нам моря, хотим отдохнуть в Херсоне и увидеть ваши плавни!» Туристы не пожалеют, если сбросятся по 50 грн. и наймут парусник. Мы же с друзьями берем напрокат байдарки и направляемся на веслах туда, куда и не снилось попасть моторным лодкам и яхтам. Выплываем через протоку Чертово колено к небольшому озерцу, а там поворачиваем к узенькой водной дорожке в камышах. Звуки города стихают, камыши лезут в лодку, на весла каких только водорослей не наматывается... А вот неожиданно над головой вспархивает дикая утка. «Осторожно, вьетконговцы!» — смеются ребята с задней байдарки.
Протока заканчивается, и перед глазами появляется море прекрасных белых лилий. Даже не догадывалась, что до сих пор существуют места, где эти краснокнижные растения заплетают целые плесы! Кажется, ничего более романтичного в жизни не видела. Это место, где хочется выразить свою нежность и даже признаться в любви...
Не все острова на Днепре дикие. Некоторые из них оккупированы дачниками. Любопытно наблюдать их быт: беседки, домики над водой, обед у реки... Мы соединили наши байдарки веслами в тримаран и плывем по течению. «Один, два, три — семь, — считает нас дедушка, моющий в Днепре половник. — Мир на семь человек стал мудрее! Вот как нужно отдыхать. Места здесь красивые...»
Украинское сафари
Ученые-ботаники крутили пальцем у виска, когда Фридрих Эдуардович Фальц-Фейн впервые поделился планами организовать дендропарк на засоленных почвах степи. Дескать, взяться за такую работу — все равно что создать оазис в пустыне. Но барон Фальц-Фейн был действительно из «свихнувшихся»: выписал 200 верблюдов, чтобы те носили из Днепра воду для полива экзотических растений. Одесскому архитектору Дюфрену заказал проект дендропарка. Со временем на территории Аскании-Нова выкопали две буровые скважины с артезианской водой. И верблюдов приставили крутить насос. В итоге в 1887-м по дорожкам асканийского дендропарка гуляли первые посетители. Настоящая популярность к этим местам пришла вместе с приездом императора Николая ІІ. В 1914 году он посетил не только дендропарк, но и проехался по целинной степи на авто и покормил непуганых копытных животных в заповеднике. Чем и заложил традиции отечественного сафари.
За оросительную систему на конкурсе в Париже Фальц-Фейну присудили Гран-при. Сейчас по парку прогуливаемся и мы и даже не надеемся обойти его весь и увидеть все здешние 220 видов растений. Но ботанические сенсации растут здесь всюду. Например, метасеквойю считали исчезнувшей вместе с динозаврами. А когда в 1945-м ее обнаружили в горах Китая, несколько растений привезли и в Асканию-Нова. Самым романтичным в парке называют дерево гинкго, или дерево Гете. Дело в том, что знаменитый поэт был не менее талантливым ботаником. Однажды в письме к девушке он прислал символ любви — листочек дерева гинкго. С тех пор все туристы-романтики ищут под деревом листья. «Проживают» в парке и просто полезные растения. Вот так постоишь часок в зарослях казацкого можжевельника, и вся одежда на тебе продезинфицируется. Только один гектар этого кустарника способен очистить воздух в небольшом городе.
Дендропарк изрыт маленькими ручейками, его пересекают каналы, а посередине блестит озерцо. Тропинок много, и все они ведут к высоким курганам. Ученые доказали, что на вершине кургана стояли фигуры половецких воинов — бабы: с тюркского «баба» переводится как «воин». Однако среди каменных фигур встречаются и женские, олицетворяющие мать... И хотя прошло не одно тысячелетие, в них ощущается невероятная энергетическая сила. Не волнует это только вандалов: бродя по парку, мы цвидели бабу «с улыбкой», выцарапанной чем-то острым...
Нашу компанию подбирает повозка с кучером и экскурсоводом. «Украинское сафари», видимо, самая интересная услуга, предлагаемая сейчас в заповеднике. Группа из пяти человек, вооруженных фотокамерами, выезжает в целинную степь площадью 11 тысяч гектаров. Это самая большая в Европе часть охраняемой степи. Поэтому запахи здешние описать сложно. Кажется, будто и не было девяти столетий, отделяющих нас от половцев. Кажется, эта степь была всегда, она знает о людях все и уже от них устала... Мудрым было решение барона Фальц-Фейна выпустить на целину животных разных географических широт: зебр, буйволов, американских бизонов, антилоп, лошадей Пржевальского и других копытных. Среди них нет хищников, поэтому взаимоотношения между стадами складываются прекрасно.
Подъезжаем к стоянке антилопы канны. У этих животных угрожающие длинные рога, но они ласковы, как домашние коровы. Наш кучер уже дал им имена и любимицу Нюру подкармливает яблоком. Мы достаем свои припасы. Вдруг Нюра наглеет и залезает мордой прямо в пакет с едой. Извозчик бейсболкой отгоняет от нас антилопу, но та уже схватила ручку пакета и старательно жует.
Два часа находясь в мире животных, мы наблюдаем за его порядками. Буйволы аккуратно ходят по тропе на водопой, чтобы не вытаптывать траву. Зебры учат малышей кусаться и брыкаться. А вон куда-то рвануло, подняв пыль, стадо американских бизонов, и очень хорошо, что наша повозка не оказалась у них на дороге. Тех, к кому не удалось подобраться в степи, всегда можно рассмотреть в зоопарке, за решеткой. И куда ни пойдешь в Аскании-Нова, все время над головой будут летать вольные утки, канадские казарки и их заповедные пернатые соседи.
Неизвестная Кинбурнская коса
Этим летом на повороте к селу Старая Збуровка появились интригующие указатели. Они завлекали туристов посмотреть в селе Кинбурнские укрепления времен российско-турецких войн. А также предлагали зайти в казацкую церковь, посетить казацкие могилы и Прогноинскую паланку. Мы не удержались и повернули...
Дальше указателей не было. Поэтому поехали к сельскому председателю. И не ошиблись: лучшего экскурсовода было не найти. Виктор Маруняк по образованию историк и согласился показать все, что осталось от Кинбурнских укреплений. Оказалось, сохранилась часть довольно высокого земляного вала, так называемого Збуровского ретраншемента. Гид размахивает руками, чтобы мы как можно лучше представили себе былое величие стены:
— Сейчас вал все время уменьшается — люди ведрами носят отсюда песок. А раньше это было укрепление с четырьмя бастионами и четырьмя редутами по углам. С внешним миром их связывали трое ворот: Кинбурнские, Днепровские и Московские. Внутри располагались казармы, конюшни, складские помещения, селились семьи отставных солдат и казаков.
Если бы не экскурсия с председателем Старозбуровского поселкового совета, мы бы никогда и не нашли этих мест.
— Районная власть приказ президента выполнила, установила туристические указатели, а маршрут еще не разработала, — говорит Виктор Маруняк. — Согласитесь, ведь должно быть наоборот.
Мы решились проложить его первыми. Однако, по словам председателя, к Прогноинской паланке и церкви ехать нужно аж в Геройское. А если не пожалеть сил и бензина и отправиться в село Покровки, то сразу окажешься на другой планете среди озер, на побережье Егорлыцкого залива Черного моря. Дорога к селу идет по Кинбурнской косе — региональному ландшафтному парку. На этой дороге надо быть очень внимательным: под колеса выбегают ежики, мыши-полевки, взлетают с кустов невиданные птицы. Наконец прямая асфальтированная дорога упирается в Геройское и там заканчивается.
До войны село называлось Прогнои. Из соленых озер казаки здесь добывали соль. А для охраны соляных промыслов основали Прогноинскую паланку Войска Запорожского. Она контролировала территорию от Голой Пристани на востоке и до урочища Кизлярчее на западе. Сейчас о тех временах в селе напоминает только памятник казакам. Да еще озорство в характере геройчан, доставшееся им от пращуров. Село переименовали в Геройское в 1960-х. Учли то, что во время Второй мировой четверо крестьян стали Героями Советского Союза.
Прямо в центре села возвышается совершенно неожиданный для этих мест объект — храм Иконы Казанской Богородицы 1898 года. Строительство финансировал арендатор соляных промыслов Григорий Капуста. Архитектура в духе московского зодчества ХVII в., с праздничными порталами. Церковь построена из блоков известняка и воспринимается как монолит. К сожалению, сейчас храм брошен, крайне нуждается в опеке местной власти, но все равно чрезвычайно привлекателен для туристов.
Из Геройского на Покровку ведет сто дорог. Но все они песчаные. Геройчане специально уничтожили даже воспоминание об указателях и подрабатывают проводниками для путешествующих. За проезд к морю берут от 30 до 100 гривен. В Покровке недавно построили фешенебельный пансионат, в который наведываются денежные отдыхающие. Местные говорят, что на самом деле дороги три: для тракторов, мотоциклов и легковушек. Если не заплатите, хитро прищурятся и покажут путь самой высокой степени сложности. Вот и мы объехали футбольное поле, миновали свалку в лесочке и оказались где-то в... Кении. Пересыхающие соленые озера отбелили землю, и национальный пейзаж выдавали разве что сосны вокруг озера. А дальше соляные хозяйства в плесах, и барханы, и камыши, и голодные насекомые, которым не так уж и часто приходится видеть здесь пришельцев... 30 километров такого необыкновенного путешествия, и мы все-таки на другой планете (но и в другой области — Николаевской). В Покровке совсем нет дорог, а дома стоят отдельно, хуторками. Загоревшие подростки лихо подруливают на уазиках к местному сельпо, где резиновые сапоги делят полку с бананами...
На поверхности прозрачного Егорлыкцого залива нет волн, только легкий морской бриз. Поэтому звуки здесь распространяются необычно: слышно только, как кричат птицы и плещутся ныряльщики. Пляжи чистые и белые. А пейзажи просто сказочные.
В сумерках на берегу поет хвалебные песни Иисусу палаточный религиозный лагерь. Собирается домой ныряльщик с ластами. Знакомимся: оказывается, художник из Николаева. Предлагает остаться еще на день, чтобы посмотреть на затопленный возле берега корабль времен Второй мировой. Мы снова заинтригованы. И уже наверняка знаем, что вернемся. Возможно, по водным дорогам, на паруснике. Но вернемся, поскольку уже «подсели» на счастье что-то открывать.