Апофеоз «холодной войны» - 60-е годы стали роковыми для советской разведки. Какой-то злой рок преследовал десятилетиями налаживаемую агентурную сеть. Достаточно привести далеко не полный перечень провалов лишь самых именитых советских «кротов», чтобы понять тот урон, который понесла тогда разведка.
Во Франции «сгорели» Жорж Пак - один из сподвижников де Голя, сотрудники штаб-квартиры НАТО Роберт Джонсен и Хью Хомбельстон. В ФРГ был раскрыт и арестован один из руководителей контрразведки страны Х.Фельфе. В Англии провалы были куда как громче. Там арестовали супер агентов Гордона Лонсдейла (Конона Молодия) и его помощников Питера и Хелен Крогеров, работавших ранее в США под руководством Р.Абеля под именами Морриса и Лайонелы Коэнов. Был арестован знаменитый Джордж Блейк. Спасаясь от неминуемого ареста, в СССР бежал Ким Филби.
Но и это было еще далеко не все. Переметнулись на Запад кадровые разведчики А.Голицын, Ю.Логинов, Ю.Носенко. Ушел с покаяниями Б.Сташинский с супругой. Наконец, произошло то, что вызвало шок по обе стороны океана. В Кремле и Белом доме...
Операцию по её осуществлению в Москве возглавлял лично начальник Второго главного управления (контрразведка) КГБ СССР генерал О.Грибанов и начальник следственной части КГБ СССР генерал Н.Чистяков. В Вашингтоне сам шеф ЦРУ Джон Макоун незамедлительно доложил президенту Дж.Кеннеди об аресте в Москве агента, которого тот знал только под кодовым именем Чикади.
Кстати заметить, для соблюдения строжайшей секретности, истинное имя этого человека было известно самому узкому кругу людей. Была даже разработана специальная система кодовых имен. Американцы чаще всего использовали Герой. Англичане - он работал и на них - Йога. Параллельно бытовали Айронбарк, Чикади, Рупия и Арника.
Была разработана специальная система сохранения его в тени анонимности. Как рассказывал исполнительный помощник директора ЦРУ Уолтер Элдор, даже его руководители Аллен Даллес и Уильям Коблер не желали знать настоящее имя этого человека, опасаясь, как они пошучивали, «проговориться во сне».
Так уж повелось, что славу разведчикам приносит, как правило, только провал. Но как бы то ни было, а его особа привлекает исследователей и по сей день. Советская пропаганда нарекала его «шпионом, который хотел взорвать мир». Западная и по сей день - «шпионом, который спас мир». В этой полярности оценок нет ничего необычного. Таковы реалии жизни. Особенно в том сравнительно недавнем великом противостоянии двух непримиримых систем.
Известнейший английский историк-исследователь спецслужб Г.Брук-Шефельд, именуя его, как и встарь, «крупнейшим шпионом из СССР», все же пришел к выводу, что он «гигант среди перебежчиков». А бывший посол США в СССР Чарльз Болен в своих мемуарах назвал его самым результативным западным шпионом, работавшим в СССР. Некоторые публицисты и историки Запада считают, что именно он изменит ход истории второй половины XX века. Уж куда дальше, коль скоро даже такие именитые западные писатели - авторы детективов как Джон ле Карре, Том Клэнси и многие другие использовали его как прообраз своих героев. И это притом, что перебежчиков в мире было хоть пруд пруди.
Но в отличие от своих более удачливых коллег-перебежчиков, до него волею судеб дотянулись руки кремлевских властей. Сведение счетов, по их замыслу, должно было явить не столько миру, но всей стране, всему народу непреклонность коммунистической Фемиды в борьбе с отступниками, а тем более предателями. Должно было явить беспощадность и неотвратимость кары.
Посчитались в полной мере не только с ним, не только с теми, кто покровительствовал ему. Но и с теми, кто питал к нему дружеские чувства, даже не ведая о его истинной сути. При этом, невзирая ни на былые заслуги, ни на занимаемые посты. «Карфаген должен быть разрушен!» Так, Главного маршала артиллерии С.Варенцова, знавшего его еще с фронтовых времен, - вместе в госпитале лежали, - потом, в послевоенные годы, повинуясь фронтовому братству, оказывавшему ему помощь и поддержку, разжаловали до генерал-майора, вывели из состава ЦК КПСС, лишили депутатства в Верховном Совете СССР и отправили в отставку. Еще более страшная судьба постигла начальника ГРУ генерала армии И.Серова. Его не только разжаловали до генерал-майора, лишили депутатства и членства в ЦК, но выслали из Москвы, лишив звания Героя Советского Союза, которое он получил в 1945 году за то, что одним из первых с группой автоматчиков ворвался в пылающий Берлин, захватил архивы гестапо и освободил из тюрьмы политзаключенных. В 1965 году вконец спившийся генерал Серов, после исключения из партии, застрелился. Свыше 170 офицеров и генералов ракетных войск и артиллерии, сотрудников Генштаба и Минобороны, с которыми тот общался, были или уволены из рядов армии, или с понижением отправлены в дальние гарнизоны.
Перечень тех, с кем власти свели счеты, велик. Многим досталось. Очень многим. Даже тем, кто просто изредка сиживал с ним во время ресторанных застолий.
Ослепленные яростью, власти не знали удержу. Они торопились. Не потому ли между днем вынесения приговора и приведением его в исполнение время было ужато до крайности. Вопреки всем процессуальным нормам судопроизводства. Словно страшились каких-либо неожиданностей, случайностей.
Только смерть, смерть показательная. Разрекламированная. В назидание другим потенциальным вероотступникам. Во имя этого даже пошли на попрание процедуры рассмотрения прошений о помиловании.
Приговор огласили 11 мая 1963 года примерно в 17 часов. Сообщение об отказе Президиума Верховного Совета СССР было передано осужденному 15 мая. Прошло лишь четыре дня. Неполных. К тому же на 12 мая выпадало воскресенье - выходной день. Да и само прошение было передано в канцелярию президиума только в конце дня 13 - в понедельник. Торопились...
Казнь свершилась 16 мая, во второй половине дня. И породила множество легенд. Одну из них обнародовал лауреат Нобелевской премии Иосиф Бродский в статье для «Нью-Рипаблик». Ему стали ведомы детали той казни от Эрнста Неизвестного, который, в свою очередь, узнал это от одного из эмигрировавших служителей крематория, ставшего невольным свидетелем. По этой версии приговоренного заживо, постепенно вдвигая в печь, сжигали в присутствии большой группы офицеров ГРУ и ПГУ КГБ. Возможно... Дабы явить им воочию неотвратимость кары, которая неминуемо постигнет каждого отважившегося на предательство. Гореть ему в геенне огненной... Об этом даже, как поговаривают, сняли документальный фильм.
Правда, переводчик на том процессе Майкл Бруг опровергал эту версию, мотивируя тем, что якобы приговоренного к смерти кремировали в открытом гробу, чтобы ни у кого не было сомнений в его смерти. Отсюда, мол, и легенда. Тем паче что после той казни еще долгое время по страницам западной прессы кочевали статьи, утверждавшие, что-де жизнь была сохранена. Так, к примеру, английская «Санди телеграф» в номере от 19 мая писала, что «западные дипломатические официальные лица в Москве считают, что смертный приговор - чистейшая фикция. Как выразился один дипломат, казнь состояла в том, что его паспорт уничтожили, а взамен выдали другой». Подлил масла в огонь и представитель СССР при ООН Н.Федоренко, который с целью дискредитации того «человека тени», 27 мая на обеде с одним западным дипломатом как бы вскользь заметил, что, мол, тот человек жив и здоров, ибо был агентом-двойником, работая против американцев. Да и его подельник Гревил Винн в своей книге «Встреча на улице Горького» утверждал, что смертный приговор не был приведен в исполнение в 1963 году. Мол, того еще долгое время держали в заключении в целях более полного расследования, и в 1965 году он покончил жизнь самоубийством.
Нет, казнь состоялась. Как? Это уж иное дело. Но тело кремировали. Пепел развеяли. Чтоб и следа от него не осталось.
Это Олег Пеньковский. Полковник ГРУ. О котором в одном из солидных исследований писалось, что «именно он оказал столь сильное влияние на историю», что именно он «помог человечеству не скатиться в пропасть ядерной войны и найти путь к более цивилизованному миру, осознавшему, что применение атомного оружия невозможно».
Это Олег Пеньковский. Полковник ГРУ, процесс над которым стал сенсацией шестидесятых годов. И к личности которого приковано внимание и по сей день.
Портрет в судебном интерьере
Доживи до тех дней сталинский инквизитор А.Вышинский, желчью бы от зависти изошел. Даже ему до такого додуматься не сподобилось. Его судебное кафкианство было посрамлено. Ученики превзошли учителя. Оказались куда как изобретательней. Не только в тщательности отработки садомазохистского сценария судебного процесса. Но в изысках протаскивания партийных постулатов. И не напрямую. А исподволь. Используя «теорию косвенных доказательств» сталинского Игнатия Лойолы-Андрея Вышинского. Уголовный процесс трансформировали в идеолого-нравственный. На первый план вытащили партийные догмы «коммунистической нравственной чистоты». Остракизму предали тех, кто «сегодня играет джаз, а завтра родину продаст». Наконец, доказать, что «наши тайны самые тайные, не раскрываемые». Мало того, на суд возлагалась обязанность продемонстрировать всему миру, что только отщепенцы, погрязшие в разврате и пьянстве, способны стать ренегатами. Но даже у них нет и не может быть противоречий, а тем более несогласий с партией и правительством.
С развратом - просто. Кому следует - покается. Кому положено - красочно все опишет. С тайнами и того проще. Вот и заявил главный военный прокурор страны, он же главный обвинитель на процессе, генерал А.Горный, что «Пеньковскому удалось передать иностранным разведчикам отрывистые сведения о старых ракетах», ибо «он был далек от материалов, связанных с вооружением наших войск, их дислокацией, с освоением новых видов оружия».
Полно, если все так благостно, к чему шумиха на самом высоком судебном уровне, в военной коллегии Верховного суда СССР. Да в таком случае было бы вполне достаточно и военного трибунала московского гарнизона.
Нет, для демонстративной показательности, для звучности резонанса требовались и соответствующий уровень процесса и соответствующий профессиональный уровень его участников. Ведь на скамье подсудимых была не мелкота, а вчерашний член партии, вчерашний полковник ГРУ, окончивший две академии, в 25 лет командовавший полком, имеющий 5 боевых орденов и 8 медалей, удостоенный этого высокого звания в 30 лет.
Методики, апробированные на процессах тридцатых годов, не остались втуне. Как свидетельствовал в своем интервью в 1988 году Г.Винн, проходивший по этому процессу, суд шел по заранее разработанному и отрепетированному сценарию. И если подсудимые невзначай отклонялись, их в перерыве заводили в специальную комнату, где следователи жестко вразумляли. Свидетельством тому стенограмма процесса.
Прокурор: Чем вы объясняете, что встали на путь преступления? Какие ваши личные качества способствовали этому?
Пеньковский: Самые низменные качества, моральный распад, вызванный почти ежедневным употреблением спиртных напитков, недовольство своим служебным положением в комитете. Плюс родимые пятна (тут уж сталинский новояз, означающий «родимые пятна капитализма». - А.Ш.), которые были ранее, но, может быть, не проявлялись полностью какой-то степени подтачивали, и в трудные минуты получилось наваждение от алкоголя, себялюбия, тщеславия, недовольства работой, любовью к легкой жизни - привели меня на преступный путь. Моральные низкие качества, полное разложение - все это я признаю.
Адвокат Апраксин: Отвечая на вопрос прокурора, вы говорили о родимых пятнах. Когда эти пятна у вас появились? Что, они сопутствовали вам всю жизнь или только в последний период?
Пеньковский: Я считаю, что они появились у меня в 1960 году.
Адвокат Апраксин: Пьянство, разгул, встречи с женщинами - это что, свойство вашего характера?
Пеньковский: В определенной степени да.
Председательствующий: Каков был круг интересов у Пеньковского?
Свидетель Финкельштейн (собутыльник, пивший за счет Пеньковского): Очень ограниченный.
Свидетель Рудовский (собутыльник, пивший за счет Пеньковского): Во время встреч он за пределы разговоров бытового, гастрономического характера не выходил. Он не проявлял интереса ни к литературе, ни к музыке, ни к искусству.
Свидетель Финкельштейн: Пеньковский не увлекался театром. Казалось бы, у человека с высшим образованием должны быть потребности в этом, потребность быть в курсе театральной жизни, различных событий в искусстве и литературе. По моим наблюдениям, не увлекался он этим. По-моему, он не читал и книг, только то, что модно, хотя книги покупал...
Прокурор: Пеньковский прожигал жизнь в ресторанах, пил вино из туфли своей любовницы, видимо, переняв эти нравы из лондонских и парижских кабаре (?! - А.Ш.) в порядке освоения «прелестей» западной культуры.
Пеньковский: Эти люди правильно, очевидно, сделали вывод, что я избегал политических разговоров. Мы хотели отдохнуть и говорили о всяких пустяках.
Председательствующий: Пеньковский, свидетели показали, что у вас был узкий кругозор и узкие интересы. Согласны ли вы, что у вас были ограниченные духовные интересы?
Пеньковский: Я не имел никаких расхождений политического характера с курсом правительства. Причины эти перерожденческого характера, и они не связаны с каким-либо несогласием с существующим в нашей стране строем.
Адвокат Апраксин: Я уверен, что причин для измены родины у нас нет. Таким образом, говорить и считать, что Пеньковский по каким-то политическим мотивам стал преступником, ни у вас, ни у представителя государственного обвинения оснований нет.
Пеньковский: Я потерял дорогу, очутился у края пропасти и свалился... Прошу поверить мне, как русскому, что никогда у меня не было никаких разногласий с политикой партии и правительства.
Перлы партийного идиотизма буквально испещряют стенограмму. Суд сделал главное: доказал в очередной раз нерушимость постулата «Народ и партия едины!». Даже в предательстве. Но это так, к слову. А если серьезно, то не следует ли задуматься над тем, что может быть постыдней того государственного строя, той правящей партии, которые на полном серьезе принимают эти фарисейские заверения, пропагандируют их в расчете на общественное слабоумие.
От себя добавим, вопреки заверениям главного военного прокурора генерала Г.Горного, заявившего в газете «Известия» от 29 мая 1963 года, мол, напрасны опасения, что Пеньковский нанес значительный ущерб обороноспособности страны, - для полноты портрета в интерьере судебного заседания «разложившегося никчемы» урон был нанесен ошеломляющий. За 18 месяцев своей шпионской деятельности О.Пеньковский передал 111 экспонированных фотопленок по 50 кадров каждая, т.е.5550 кадров секретнейшей информации, кроме того, более 10000 страниц материалов, представлявших обостренный интерес для американской и английской разведок. Но и это еще не все. По представленным ему фотографиям он опознал и дал исчерпывающие характеристики примерно 300 офицерам ГРУ и ПГУ КГБ, раскрыв при этом десятки глубоко законспирированных советских агентов за рубежом, провалив три резидентуры.
За несколько месяцев до процесса над Пеньковским Н.Хрущев, встречаясь с югославским лидером И.Тито в декабре 1962 года в Киеве заявил, что Пеньковский хоть и причинил много вреда стране, но в его предательстве есть и положительный аспект. Ведь благодаря ему теперь США знают о технических возможностях и военной мощи СССР.
Что же касается партийной прессы, то она неожиданно проявила трогательную заботу о перебежчике Пеньковском. «Правда» разразилась гневными филиппиками своего именитого обозревателя Юрия Жукова. Кипя праведным гневом, он обвинил ЦРУ в том, что оно «наплевательски относится к судьбе своего агента». Более того, «все обещания, которые они давали Пеньковскому, ...были нарушены. Шпион пойман - и его списывают со счета».
Великий неудачник
Советская официальная оценка О.Пеньковского, по крайней мере публичная, нам известна. Думается, небезынтересна и точка зрения противной стороны.
Так один из руководителей ЦРУ, связанный с этим делом, говорил, что «Пеньковский внес бесценный вклад, позволивший нам понять возможности Советов, оценить их и противостоять им». Предположим - это частная позиция. Какова же официальная? По этому поводу Комиссия палаты представителей по вооруженным силам почти через тридцать лет после этих событий, в 1990 году, в своем аналитическом обзоре отмечала, что «Олег Пеньковский был величайшим из всех советских шпионов, работавших на западные разведки после окончания второй мировой войны. Ни один советский шпион не давал более ценного материала и не оказывал более значительного влияния на историю. Информация, которую он поставлял Западу, не имеет себе равных. Его сообщения до сих пор являются критерием, по которому аналитики разведки проверяют, не утратили ли они реальности в отношении советской системы».
В дополнение к тому объему информации, о чем уже шла речь, можно отметить 140 часов бесед О.Пеньковского со своими западными партнерами из ЦРУ и МИ-6 во время его зарубежных поездок. Только их расшифровка потребовала около 1200 страниц. Его информация, скажем, по советской новинке - танку Т-62 оказала влияние на конструкцию американского М-60 и позволила сэкономить США миллионы долларов. Им были «сданы» резидентуры ГРУ и сеть нелегалов в Турции, Иране и Египте. Сообщены детальные подробности операций ГРУ в Индии, Пакистане, Шри-Ланке, Париже и Лондоне, что нанесло невосполнимый ущерб советской военной разведке, надолго парализовав там её деятельность.
И все это с полным основанием можно назвать хоть и впечатляющими, но все же частностями. Так сказать, тактико-оперативным аспектом проблемы. Но ведь был еще и главный, стратегический. Что касается самой советской военной разведки, то О.Пеньковский выдал не только около 300 оперативных сотрудников ГРУ и своих однокурсников, часть которых попала в ПГУ КГБ, по Военно-дипломатической академии, но разгласил систему деятельности военных и военно-морских атташе советских посольств. Проинформировал весьма подробно об общей организационной структуре ГРУ и методах работы военно-стратегической разведки. Раскрыл правила работы с кодами и сами коды, используемые ГРУ. Им были переданы на Запад учебные пособия и тексты лекций разведотдела ГРУ, копии секретнейших советских военных печатных изданий, включая суперсекретные «Военная мысль» и «Артиллерия» за 1961 и 1962 годы. Наконец, раскрыл иностранную агентуру, работающую с советской военной разведкой.
Но и это еще далеко не все. Помимо этого, он передал обширнейший материал по сверхсекретной военной технике, ракетам, базам, их дислокации. Его обзоры содержали стратегические цели и тактико-оперативные принципы советской политики в отношении США и НАТО. Полученная от Пеньковского информация позволила западным разведкам «заглянуть» на закрытые совещания, где решались вопросы стратегии ядерной политики военно-воздушных и военно-морских сил СССР. Именно его информация во многом изменила взгляд американцев и их оценки стратегических возможностей и целей мировой политики СССР. И именно это во время берлинского кризиса 1961 года и Карибского 1962 года предотвратило угрозу ядерной войны.
Мало того, его обзоры содержали любопытную информацию по образу жизни советской военной элиты и её недовольству политикой Хрущева. Кстати заметить, те многочисленные презенты, которые он, как правило, привозил из-за рубежа своим высокопоставленным покровителям - маршалу С.Варенцову и начальнику ГРУ генералу И.Серову и их присным, закупались по его заказам сотрудниками ЦРУ и МИ-6. Больше всего хлопот доставила покупка старых пластинок с записями А.Вертинского, которые коллекционировал маршал. Но это так, к слову...
Следствие же КГБ было проведено из рук вон плохо. Так до конца и не были раскрыты истинные масштабы предательства. К примеру, в суде сообщалось, что с 18 июля по 5 августа 1961 года в Лондоне у Пеньковского состоялось пять встреч с сотрудниками ЦРУ. На самом же деле их было тринадцать и длились они 47 часов 15 минут. И таких «недомолвок» не счесть. Но даже и то, что удалось выудить следствию у Пеньковского, а оно базировалось главным образом на его показаниях, повергло советское руководство в панику. По расчетам западных аналитиков, урон, нанесенный Пеньковским обороноспособности СССР, исчислялся сотнями миллиардов долларов. К тому же информация, переданная им на Запад, «вылазила» еще долгие годы.
И при всем при том, что его нарекли супершпионом XX столетия, вопреки несмолкаемым дифирамбам, которые не утихают на Западе и по сей день, Пеньковского с полным на то основанием можно назвать записным неудачником. Ему фатально не везло. Неудачи просто преследовали его. Какой-то злой рок неотступно преследовал внешне удачливого человека.
Его никто не вербовал. Он был агентом-инициативщиком. На предательство пошел по собственной воле. И далось ему это с громадным трудом. Дабы «завербоваться», пришлось прилагать многомесячные титанические усилия. На грани возможного провала.
Вначале попытался выйти на англичан. В Ленинграде на международном семинаре буквально силой навязал британским ученым-металлургам А.Марримену и У.Макбрайду пакет со своими предложениями для МИ-6. Но назавтра они вернули ему это послание. Тогда, по прошествии некоторого времени, попытался такое же проделать с канадским геологом доктором Дж.Харисоном и торгпредом Канады в Москве Ван Влие. Но и те, опасаясь провокации, спаслись от него чуть ли не бегством.
В отчаянии он рискунул на совершенно безрассудный шаг. И сработало. Поздно вечером на Красной площади 12 августа 1960 года он подошел к двум американским студентам-туристам Э.Коксу и Г.Ли Коббу, которые возвращались из Большого театра. Вручил им пакет, попросил его незамедлительно доставить в посольство США. Те согласились. В посольстве пакет принял случайно оказавшийся в то время-офицер безопасности Джон Абидиан. И машина завертелась...
Но вновь неудача. Для связи с ним в Москву из советского отдела ЦРУ послали молодого офицера с кодовым именем Компас. Но то ли от одиночества, то ли от терзавших его страхов Компас запил и на связь не вышел. Операция оказалась на грани срыва.
Со временем все стало на свои места. Но для этого потребовался приезд в Москву английского бизнесмена Гревила Мейнарда Винна. И шпионский конвейер - иначе его и не назвать - заработал на полную мощность.
Кстати заметить, на случай возможного провала Пеньковскому подготовили комплект документов на имя Бутова Владимира Григорьевича, прописанного в Москве по Яковлевскому переулку №11,кв.13, что подтверждал штамп 109 отделения милиции. Было выдано удостоверение сотрудника Государственного всесоюзного проектного института, что на Кутузовском проспекте № 5-9. Более того, вручили комплект бланков и печатей, необходимых для легализации. А по свидетельству его помощника-связника, на случай побега специально соорудили тайник в автофургоне передвижной английской выставки.
Воспользоваться всем этим ему не довелось. И тут не повезло. Но к его провалу пресловутая «бдительность советских людей» не имела никакого отношения. Как и «кропотливая работа» советской контрразведки, которая, по официальной версии, едва узнав об утечке суперсекретной информации, якобы очертила круг в 1000 человек, имевших к ней доступ, и вышла на Пеньковского.
Вздор. Просто опростоволосились и ЦРУ, и МИ-6. Произошло же все из-за позорной неосмотрительности, элементарного непрофессионализма. Разгильдяйства, если хотите.
Начнем с того, что еще в июне 1962 года перебежчик Ю.Носенко уведомил ЦРУ, что «тайник на Петровке», а точнее на улице Пушкинской в Москве, в подъезде дома № 5/6, засечен КГБ. Именно этим тайником в редчайших срочных случаях пользовался Пеньковский. Американцы эту информацию не удосужились передать своей резидентуре в Москве. И в результате этой безответственности был задержан американский дипломат Ричард К.Джексон.
Но и это еще не все. Англичане оказались не лучше. Дело в том, что в середине пятидесятых годов в русском отделе их разведцентра в Западном Берлине служил некий Чарльз Р.Чисхольм, который, пользуясь документами то студента Х.Эриксона, то бизнесмена Б.Костера, активничал в столице ГДР. С ним вместе служил и советский агент Джордж Блейк. Он-то и провалил Чисхольма, сообщив о нем в «Штази». Неудачника срочно отозвали в Лондон.
Так вот, английская МИ-6 не нашла ничего лучшего, как послать его на работу в британское посольство в Москву. Мало того, именно его супруге Дженет поручили поддерживать связь с Пеньковским во время «случайных контактов» на Арбате и Цветном бульваре. Конечно же, это не могло не попасть в поле зрения службы наружного наблюдения КГБ, которая плотно опекала всех западных дипломатов вообще, а тем более эту супружескую пару. Остальное было, как говорится, делом техники...
Так что лукавило, ох как лукавило ЦРУ, сообщая в своей аналитической записке президенту Кеннеди, что провал Пеньковского произошел «в результате стечения обстоятельств, включая всегда присутствующую возможность советского проникновения либо в британские, либо в американские правительственные круги».
Предателями не рождаются. Чаще всего само общество толкает человека на этот путь. Психоаналитики ЦРУ пришли к выводу, что добровольными перебежчиками, как правило, становятся выходцы из неблагополучных семей или амбициозные люди, чьи честолюбивые притязания в силу каких-либо причин не реализуются.
Олег Пеньковский не исключение. Внешне судьба его была куда как благополучна. Родился в 1919 году во Вдадикавказе в скромной семье. Воспитывался матерью. Отца не помнил. Тот, по рассказам матери, был горным инженером и умер от тифа, когда Олег был младенцем. Правда, место захоронения было неизвестно.
Сам же Олег, после окончания школы, решил избрать путь военного. В 1939 году окончил артиллерийское училище. Освобождал Западную Украину и принимал участие в Финской кампании. Отлично воевал и во время Отечественной войны. Свидетельством тому не только боевые ордена, но и то, что в 25 лет стал командиром полка, а в 30 - полковником. В 1953 году окончил академию им.Фрунзе. Затем, в 1953 году - Военно-дипломатическую академию и был направлен на работу в ГРУ. Вскоре стал заместителем военного атташе в Турции. После возвращения в Москву был зачислен на курсы по новой ракетной технике при Военно-инженерной академии им.Дзержинского. Курсы весьма престижные, куда допускались «самые-самые» офицеры и генералы. Не исключено, что сыграли роль не только запись в его служебной характеристике - «интеллектуальный и образовательный уровень весьма высок», но и поддержка тестя, влиятельного генерала Гапоновича и главного маршала артиллерии Варенцова, с которым Олег сдружился во время войны.
Но вот тут-то и произошла заминка. Вместо генеральской должности в Генштабе или Минобороны ему предложили Госкомитет по науке и технике. Тоже связанный с разведывательными делами, но все же... Это сулило ему судьбу вечного полковника и не более. О блистательной карьере можно было забыть.
Причина? Просто Пеньковский не учел, что чем выше он взбирается по служебной лестнице, тем пристальней внимание к его особе со стороны спецслужб. Позабыл и то, что помимо личного дела существуют и досье. Так наступил день, когда его пригласили в соответствующее ведомство и уведомили, что его отец, Владимир Пеньковский, во время гражданской войны был боевым офицером Добровольческой армии и погиб в самом конце гражданской войны. Пожурили, что утаил это. Напомнили пресловутую сталинскую максиму, что «сын за отца не отвечает». Цену этим словам Пеньковский знал. А вскоре и ощутил на себе её значимость. С обидой пришлось осознать, что из-за Бог весть когда погибшего отца, о котором он и понятия не имел, его карьере пришел конец. Все его планы рухнули. Это был сокрушительный удар по его самолюбию. Более того, и на его дочерей навечно пало несмываемое пятно неполноценности.
Именно это пробудило в нем жажду мести бесчеловечному режиму, для которого существовала лишь «чистая анкета», но не сам человек. И вот тогда зародилась мысль совершить такое, что не просто нанесло бы вред его кровным обидчикам, но повлияло бы на судьбы мира, запечатлело бы его имя навечно. В этом было определенное самоутверждение, удовлетворение неуемного честолюбия. Так он избрал путь, который потом дал все основания западной прессе называть его спасителем мира. Объективно так оно и было. В самые кризисные моменты «холодной войны», когда мир оказывался из-за кремлевского безрассудного авантюризма на грани ядерной катастрофы, именно его участие в этом процессе зажигало красный свет. И в этом его несомненное влияние на историю нашего столетия.
И все же, что до меня - не люблю предателей.