«Исторический календарь Кировоградщины на 2008 год», составленный и изданный известным в области краеведом, лауреатом нескольких областных премий Владимиром Босько, сообщает, что в конце мая — юбилейная дата одного из основателей Украинской автокефальной православной церкви, митрополита Харьковского и всея Украины Ивана Павловского. Очевидно, эти строки так и остались бы для меня сухой исторической справкой, если бы не знакомство с племянником митрополита, уже пожилым человеком, но чрезвычайно бодрым, интересным и небезразличным собеседником Василием Трофимовичем Колесником.
Житель Кировограда, он родился и вырос в селе Сосновка (раньше Чигиринского уезда Киевской губернии, а нынче — Александровского района Кировоградской области), где издавна жила и большая семья Павловских. Его мать, двоюродная сестра митрополита, не раз вспоминала, как Иван приезжал в село, как любил собирать вокруг себя односельчан и родственников и как красиво рассказывал о церкви, вере, об Украине, истории... Видел Ивана Даниловича во время одного из последних его приездов в село — в 1934 году — и маленький Василько, который как раз тогда пошел в первый класс.
Позднее Василий Колесник узнал, что его близкий родственник — неординарная личность, деятель значительного масштаба, но... враг народа и советской власти. Его тогдашние попытки расспросить больше о митрополите Павловском наталкивались на молчание либо холодные отговорки, а то и на откровенный страх родственников. Так что неудивительно, что даже во время независимой Украины подходил Василий Трофимович к этой теме боязливо и осторожно. Бывший военный, он не имел навыков краеведческой работы. И все же преимущественно благодаря пространным воспоминаниям младшей сестры митрополита Феодосии, умершей в 2001-м в возрасте 96 лет (в последние годы перед смертью она уже не скрывала ни своих мыслей, ни воспоминаний), Василию Трофимовичу удалось собрать немало материалов о митрополите Иване Павловском.
Дедушка — проводник к миру духовности
Распространенные стереотипы о невыносимой жизни украинского крестьянства до революции, очевидно, касаются только небольшой прослойки люмпенов. Те же, кто имел хотя бы небольшие земельные наделы или занимался ремеслом, не были, конечно, богачами, но жили более или менее зажиточно.
Село Сосновка, по воспоминаниям односельчан, в те годы утопало в садах. «Среди развесистых яблонь, вишен, груш, — пишет в своем жизнеописании митрополита Василий Колесник, — виднелись беленькие хатки. В центре села из-за серебристых осокорей голубел стенами и золотился куполами храм. Немного восточнее, на высокой горе, медленно махали крыльями шесть ветряных мельниц. За горой высились степные могилы, пестрели полосами и квадратами поля, далеко, аж до Черного леса».
Здесь, в Сосновке, в 1893 году в набожной крестьянской семье родился Иванко — будущий митрополит украинской церкви. Его отец, Данила Андреевич, — земледелец, из бывших реестровых казаков, владел шестью десятинами земли. На нем, собственно, и держалось все хозяйство, с которого жила семья. Мать — Прасковья, дочь священника Ихнякевича из соседнего села Матвеевки, была образованным на то время человеком: немного владела польским и немецким языками, пела в церковном хоре, играла на фортепиано, много читала вслух, в частности и детям (а их, кроме Ивана, было еще четверо). Часто бывал Иванко и у своего дедушки в Матвеевке. Дедушка правил в храме службу Божию, а внук прислуживал — подавал кадило, евангелие, псалтырь, зажигал свечи. С дедушкой они ездили в храмы Чигирина, Медведовки, Субботова. Неоднократно бывали в Холодном Яру.
Начальное образование Иванко получил в сосновской церковно-приходской школе. Мальчик постоянно читал: дома было много книг — и духовных, и светских. Когда Иванко подрос, дедушка Ихнякевич позаботился о его дальнейшем духовном воспитании. Тогда это было не так просто, ведь бытовало мнение, что дети из хлеборобских семей не способны к церковной службе. Но Иван Павловский закончил Уманскую духовную бурсу с отличием и успешно поступил в Киевскую духовную семинарию, где, кроме основных предметов, специализировался на изучении иностранных языков. Знал их пять: польский, немецкий, французский, английский и латынь, понятно — и русский.
Впервые сан священника он получил в 1915 году вместе с приходом в известном селе Лебедин Чигиринского уезда. Здесь он сблизился со священниками Никитой Кохно и Иваном Кульчицким, которые помогали открывать новые украинские приходы в окружающих селах, а потом и в городе Зиновьевске (какое-то время так назывался нынешний Кировоград). В 1922 году в Софии Киевской митрополит Василий Липковский высвятил отца Ивана в епископа Черкасско-Чигиринского округа.
«Мы должны вытерпеть это испытание...»
Вскоре Павловского избрали управляющим епископом Черниговщины. А в конце 1926 года, когда ГПУ арестовало архипастыря Харьковщины, Харьковский окружной собор избрал на его место нашего земляка. Он прекрасно владел аудиторией. Его проповеди легко завоевывали сердца и мирян, и духовенства. Иван Данилович редактировал журнал УАПЦ «Церква й життя», писал труды по истории Украинской православной церкви (все потом конфисковало НКВД).
В декабре 1930 года в Харькове состоялся чрезвычайный Собор УАПЦ, который уже пристально контролировало ГПУ. Церковь фактически взяли в осаду, но она еще не разложилась изнутри и не была уничтожена физически: было 300 приходов и десять епископов. Именно тот Собор и избрал митрополитом Харьковским и всея Украины Ивана Павловского.
О тогдашнем положении митрополита свидетельствует такой красноречивый факт: живя с семьей при храмах (сначала при Свято-Николаевском соборе, а после его разрушения — при храме Ивана Предтечи), отец Иван отрабатывал трудовую повинность на строительстве Харьковского тракторного завода.
Когда столицу Украины перенесли в Киев, вынужден был переехать туда и митрополит. Условия деятельности там были еще хуже, чем в Харькове. Власть фактически изолировала его от приходов, взяв подписку о невыезде, а на кафедральный приход наложила непосильный налог — пять тысяч рублей. Митрополит жил в нищенских условиях в пристройке к Успенскому собору на Подоле. В то страшное время, когда в Украине зверствовал голод, закрывали храмы, уничтожали иконы, арестовывали священников, митрополит Иван Павловский возносит торжественность богослужений в Успенском соборе, вводит во время литургии лаврское пение. Вскоре власть закрыла Успенский собор, вроде бы для реконструкции.
Последние свои дни приход митрополичьей кафедры УАПЦ доживал при храме святого Николая Притиски, что на Подоле. Но в июне 1935 власть забрала и этот храм, превратив его в складское помещение. Митрополита неоднократно арестовывали и отпускали. Ему запретили проводить богослужения, во время допросов запугивали, требовали отречься от веры и сана, перейти на службу к большевикам. Сам Якир будто бы обещал Павловскому в случае согласия взять его к себя помощником. Но Иван Данилович отвечал отказом.
Тогда НКВД приказало ему покинуть Украину. Попрощавшись с родителями и родными в Сосновке, он выехал в неизвестном направлении. Почти полгода родные не имели никаких известий о нем. А в декабре, как рассказывала уже в 90-е годы сестра митрополита Феодосия, почтальон принес коротенькую записочку: «Дорогие мои и родные, сообщаю, что я от вас очень далеко. Из Украины нас здесь тридцать семь. Каждую ночь выводят кого-то без возврата. Трудно надеяться, что в этой жизни мы еще когда-то увидимся. Не печальтесь. Мы должны вытерпеть это испытание. Молите, мои дорогие, молите милосердного Господа Бога, чтобы стал и заступился за нас, за наше дело Христово, на оборону и жизнь нашей церкви. Ваш Иван».
И только в 1998 году племянник митрополита Василий Колесник получил сообщение от Службы безопасности России, что Иван Павловский в мае 1936-го был арестован в Белгородской области, а в августе тройка НКВД вынесла приговор: расстрелять. Приговор исполнен, но где могила митрополита — неизвестно.
Колокол
Несколько лет назад в Кировоград (в гости к Василию Колеснику, с которым до того переписывался) приехал гражданин США, украинец по происхождению Виталий Кохно, сын священника Никиты Кохно, хорошего товарища и единомышленника Ивана Павловского. Когда крупнейший храм Кировограда принадлежал УАПЦ (в 1927—1930 годы), Никита Кохно правил здесь, а Виталий, тогда маленький мальчик, тоже крутился возле храма. Позднее, уже выехав за границу, он стал инженером-строителем. Много лет работал по специальности, а когда вышел на пенсию, всю свою энергию стал отдавать развитию украинской церкви. Он рассказал потрясающую историю, навсегда запечатлевшуюся в его памяти.
Когда в 1930 году большевики пришли закрывать храм, они почему-то начали со снятия колоколов. Один из них — самый большой — все не хотел проходить в проем, через который его пытались сбросить. Самый главный комиссар, руководивший «операцией», полез вверх, кричал, ругался, и лишь только он спустился вниз, колокол поддался, подвинулся и упал на крикливого комиссара. Огромная масса отрубила голову, ноги и руки, оставив под сводом колокола туловище человека. Это зрелище так поразило присутствующих, что и неверующие поверили в кару Господню. Большевики покинули храм, передав его тогдашним обновленцам (ныне это — кафедральный собор Украинской православной церкви Московского патриархата). Очевидно, благодаря этому страшному событию Греческий собор Кировограда — едва ли не единственный храм во всей округе, где во времена советской власти не прерывались богослужения.
Уже позже, в 1937 году, многих священников этого храма репрессировали и расстреляли. Но если бы с точки зрения этих историй взглянуть на вопрос, который нынче беспрерывно дискутируется, — о единстве Украинской церкви, то все было бы и яснее, и понятнее.