В 0 часов 43 минуты (по московскому времени) 9 мая (в 22 часа 43 минуты по центральноевропейскому времени 8 мая) 1945 года подписание Акта о безоговорочной капитуляции германских вооруженных сил было закончено. Немецкой делегации предложили покинуть зал. Бывший начальник штаба верховного главнокомандования вермахта генерал-фельдмаршал В.Кейтель, главнокомандующий военно-морскими силами генерал-адмирал флота Г. фон Фридербург, заместитель главнокомандующего люфтваффе генерал-полковник авиации Г.Штумпф поклонились и вышли из зала.
От имени Советского Верховного Главнокомандования маршал Советского Союза Г.Жуков сердечно поздравил всех присутствующих с долгожданной победой. В зале поднялся невообразимый шум. «Когда мы сгрудились вокруг главного стола, — вспоминает журналист А.Кривицкий, бывший военкор газеты «Красная звезда», — я чувствовал, что буквально просветлен острой мыслью: стянуть! Во что бы то ни стало стибрить, слимонить, наконец, просто взять что-нибудь этакое, что можно было бы показывать в Москве друзьям и знакомым…» И вот ему повезло: он цапнул одну из ручек. Ее макали в чернильницу из огромного прибора. Естественно, ручку использовали для подписания акта о капитуляции Германии.
Старый товарищ Кривицкого по «Красной звезде» А.Ерусалимский присутствовал на церемонии капитуляции в пригороде Берлина — Карлсхорсте. Именно тогда этот историк утащил вторую ручку. Наверное, многим военкорам хотелось бы «увести» и чернильный прибор, но, увидев полупудовую махину, они отказались от мысли засунуть этот уникальный предмет в карман или спрятать на груди под кителем.
Когда Жуков вместе с западными союзниками вышел на перерыв, официанты со всякой снедью двинулись к этому залу. Готовился банкет. Кинооператор Р.Кармен находился в зале, он собирал аппаратуру, кофры, ящики. Вот в один из них он и спрятал этот чернильный прибор. Когда писатель и военкор «Красной звезды» К.Симонов похвастался ему третьей ручкой, которую он стащил со стола, Кармен не удержался и показал это сокровище. Надо было видеть его лицо! Симонов чуть ли не со слезами стал умолять его отдать чернильницу. Кармену было очень жаль прибора! Но эта ночь, эта обстановка всеобщего счастья привели к тому, что он отдал чернильницу Симонову.
В это время для военкоров газеты «Правда», а она была ведущим печатным органом, началась горячка. И.Золин связался с редакцией, сообщил новость о капитуляции и просил оставить четыреста строк, которые будут переданы через час.
— Что? Что? Почему?.. Что, завтра?..
Золин положил трубку и печально сообщил:
— Материал нужно передавать завтра утром, он пойдет в номер на 10 мая вместе с важными правительственными документами.
Военкоры ничего не могли понять. Как же так, кончилась война, а они еще сутки будут молчать?.. Они не пошли на прием и банкет, остались в холле, надеясь, что их еще вызовут из Москвы. Но их не вызывали. Золин снова позвонил в редакцию.
На сей раз к телефону подошел главный редактор П.Поспелов. Золин подробно рассказал ему об обстановке и, кстати, упомянул, что сегодня утром все крупные газеты мира опубликуют подробный отчет английского информационного агентства «Рейтер», а мы…
Золин, обращаясь к ним, сказал:
— Главный редактор просит подождать…
Ждали минуту, две, три. Наконец Золин громко произнес «есть» и положил трубку.
— Срочно в номер четыреста строк, — сообщил он Б.Горбатову и М.Мержанову.
Они стремглав помчались в зал узла связи и занялись статьей «Капитуляция». «Срочно» всегда писать трудно, писатель Горбатов нервничал. Мержанов его успокоил:
— Сейчас не до художественных образов, пиши репортаж.
Они разделили статью: Мержанов писал первую часть, Горбатов — вторую. Как только листок был написан, он передавался телеграфистке, а затем Золин передавал его по высокочастотной связи — чтобы подстраховать возможную задержку на телеграфе.
Только в пятом часу они закончили репортаж. Горбатов еще раз просмотрел его и буркнул: «Концовки нет». Взял ручку, дописал:
«Победа! Сегодня человечество может свободно вздохнуть. Сегодня пушки не стреляют».
Военкоры, совершенно обессилевшие, вошли в зал. С удовольствием закусили остатками банкетной роскоши и поздравили друг друга с окончанием последнего военного репортажа.
Но вот прием закончился. Жуков, главный маршал авиации Великобритании А.Теддер, командующий стратегическими воздушными силами США генерал К.Спаатс, главнокомандующий французской армией генерал Ж.М.Делатр де Тассиньи направились к выходу. «Здесь Жукова окружают иностранные корреспонденты и просят автограф, — вспоминает писатель и журналист М.Мержанов. — Маршал улыбаясь лезет за очками. Он роется в кармане, заглядывает в карман — очков нет. Все бросились искать: одни шарили в кресле — не завалились ли, другие — под столом…
Наконец пришла догадка: жуковские очки исчезли как драгоценный сувенир… Тем временем Жуков вынул из внутреннего кармана очки в оловянной оправе (до этого маршал, надев очки в золотой оправе, подписал все экземпляры Акта о капитуляции Германии. — Л.П.) и хотел уже было поставить свою подпись на клочке бумаги, который ему протянул иностранный корреспондент с черной курчавой бородкой.
Маршал подозрительно посмотрел на этот клочок бумаги и дал рядом стоявшему переводчику. Тот сказал:
— Это, товарищ маршал, неоплаченный счет на квартиру в Лондоне.
Жуков вернул клочок корреспонденту. Тогда тот, сконфуженный, быстро достал зелененькую бумажку доллара и протянул ее маршалу.
Образовалась очередь за автографом. Жуков терпеливо подписывал листки блокнотов, а затем, сказав «хватит», ушел».
А в это время экипаж советского самолета особого назначения выполнял первый мирный рейс по маршруту Берлин—Москва: он доставлял бесценный пакет — Акт о капитуляции Германии.