Капитанам обижаться не положено

«На курсе фордевинд передние паруса могут быть вынесены «на бабочку», а их шкоты потравлены настолько, чтобы ветром их вынесло ВПЕРЕД».

«Организация службы
на учебно-спортивной яхте «Лейтенант Шмидт»

Жаль, что генерация неприхотливых командиров-бессребреников напрочь истреблена. Мы причитаем по загубленному впопыхах флоту ЧМП из 330 единиц, который исчезал в Аланге под газовым резаком индийского рабочего, растворялся в аврально учрежденных «офшорках» Кипра и Лондона. Но серийный балкер можно построить поточно-секционным методом за три месяца, полноценного же капитана, не скороспелку-выскочку, надо растить лет пятнадцать, а то и двадцать — раньше по десятку лет на шеврон тратилось.

На танкере-серийнике «М. Горь­кий» (не путать с лайнером «Максим Горький») пятикурсник Щиплецов плавал уже старшим рулевым. Капитан Стуруа доверял курсанту маневрирование в лабиринтах заморских портов.

...Владимир не из морской династии, которые особенно буйно разветвились в ЧМП в семидесятые. Родился в Москве в третьем роддоме на Арбате, там же увидели этот мир и два его брата. Семья обитала в однокомнатной квартире, тогда многие жили плотно. После окончания школы сказал:

— Мама, поеду в Одессу на гособеспечение. И тебе легче будет.

На место в ОВИМУ претендовали 30 человек. Половину отсеяла мандатная комиссия, других забраковали дотошные медики.

Пройдет пятьдесят пять лет (!), и в самое муторное безвременье на исходе девяностых капитан Щиплецов приведет из Стамбула в Ново­российск «бичевоз» «Ша­талово» с «грузом жвачки». На бывшем «бээрэмтэ», большом рыбоморозильном траулере, немилосердно обкатанном атлантическими штормами, заварили слип и перепрофилировали его под перевозку ширпотреба — только и всего. Досмотровые власти выразят неудовольствие по поводу скудности навигационного оборудования на ходовом мостике. Но когда выяснится, что один из строгих контролеров тоже впервые вякнул в третьем роддоме на Арбате, претензии будут сняты «за представительской рюмкой чая».

Арабы называли его Хорошов

К трудностям морской службы, которые положено переносить безропотно, относятся и немотивированные назначения, вызванные сиюминутной необходимостью.

Пришел Щиплецов после окончания «бурсы» на грузопассажир «Белоостров» третьим штурманом, а его поставили пассажирским помощником. Ходили в Албанию на Дуррес, была такая пассажирская линия. На пароходе направлялся в Ял­ту для лечения генсек компартии Франции Морис Торез с женой и соратницей Жанеттой Вермеерш.

Потом попал на «Латвию». Прибыл для прохождения дальнейшей службы третьим помощником, однако капитан Гогетидзе назначил, как и на «Белоострове», пассажирским. Отработали навигацию, и Владимира повысили до второго помощника. Второй, «секонд», как известно, отвечает за груз, но поскольку неодушевленного попутного груза было мало, основной живой груз фактически составляли пассажиры, которыми ему и приходилось заниматься. При этом стоял одну ходовую вахту с 16 до 20.

Весной уже следующего года плывут по расписанию, как «дисциплинированный трамвай». Пришли в Ялту. Капитан вызывает и говорит:

— Получили РДО. Тебе приказано срочно из Ялты прибыть в Одессу.

— Я что, чемодан? — ершится Щиплецов. — У меня в каюте жена, ребенок!

— Я старый, а ты молодой, тебе ругаться нельзя, — предостерегает капитан.

Вещи оставили на судне, а жена и ребенок полетели с ним. Прибыл к начальнику пассажирского управления Ивану Андреевичу Сидорову.

— Прибыла из Висмара, с постройки «Литва», — сообщил Си­доров. — На «Литве» есть бассейн, хоть и похож он на корыто. А на «Латвии» нет, поэтому «Латвия» не может обслуживать экспрессную марсельскую линию. Ты знаком с «Латвией», теперь пойдешь на однотипную «Литву».

«Литвой» командовал Дондуа, тоже легендарный капитан, впоследствии удостоенный звания Героя Социалистического Труда.

Отработал навигацию. Снова пассажирским помощником. Щиплецов безропотно нес «пассажирский» крест, хотя это тормозило карьерный рост.

Когда капитан выгнал запившего бухгалтера, Щиплецова произвели наконец в третьи помощники. Каждую неделю получал извещение мореплавателям, правил карты неведомых морей: где какой буй сорвало, где косу намыло, где пароход нашел «меляку», став по картам безымянным затонувшим объектом. И раз в неделю выдавал зарплату в валюте — рейс-то всего одиннадцать дней. Два раза обсчитал себя. Итальянские лиры, конечно, не вернули.

На «Литву» снова подсел Мо­рис Торез с тремя сыновьями — Жа­ном, Полем и Пьером. Пьер, кстати, закончил одесскую мореходку. Французский генсек узнал Щиплецова и сказал Дондуа, мол, видел того парня на «Белоострове».

Экспрессная линия «Литвы» предусматривала и ближневосточное плечо с заходами в Бейрут, Александрию, иногда Латакию. Пассажирскому помощнику приходилось решать головоломки с паспортными неувязками. Скажем, у сирийского пассажира паспорт гражданина Объединенной Арабской Республики, а такого государства уже нет. Что делать?

— Хорошо, — бросал на ходу Щиплецов, летая по палубам с паспортами, где на фотографиях граждане преимущественно с усами.

Арабы прозвали его Хорошов.

Однажды в Бейруте на борт при­няли до Одессы православных священников, они направлялись на какой-то собор, кажется, в Загорск. Щиплецов заметил, что один из святых отцов не очень чернобород. Перед приходом в Одессу «священ­ник» и вовсе побрился, снял рясу и облачился в цивильное. Капитан потом проговорится, что с помощью такого маскарада спасли после провала разведчика Филби.

На «Армении» капитан Дмит­рий Васильевич Кнаб как-то вызвал и сказал:

— Я ухожу на пенсию, здоровье шалит, а ты останешься капитаном. Я договорился в пароходстве.

Правда, в отделе кадров зар­плату Щиплецову положили старпомовскую.

Если бы не вялился в пассажирских помощниках, возможно, дорос бы до капитанских шевронов и раньше. Но Кнаб вернулся из отпуска, и Щиплецова почему-то перевели на речной пароход «Онега». За что немилость?

— Ты должен изучить реку Дунай, — сказали в службе мореплавания.

Зачем Дунай, если он уже изучил Ближний Восток? Когда-то капитанов ежегодно приглашали в ЦК, делиться своими соображениями о развитии пассажирского флота, но потом от коллегиальности отказались. Налицо уже были плоды командно-административного руководства, капитанский корпус нес человеческие потери. Так, на замену капитана «России» Сороки привезли к борту в Новороссийске молодого капитана. Не проводили с почестями и памятными адресами, а жестко поставили перед фактом увольнения по возрасту. Капитану Сороке было за семьдесят. Через полгода он скончался.

Приказания не обсуждаются. Весну и лето Щиплецов проплавал на «Онеге». Изобилующий отмелями коварный бар канала «Прорва» проходил без лоцмана, а лоцманам только отмечал бумаги, согласно которым проводка ими была произведена успешно — все хотят кушать.

Пароходские репрессии

Если разобраться, мало кого из капитанов обошли административные репрессии. Поводов для взысканий было предостаточно: аварии, перелив топлива, копеечная контрабанда, хозяйственные инициативы, скажем, рискованное премирование валютой матросов за переноску багажа или за доставку пассажи­ров с рейда на берег мотоботом. Но дело в том, что после травли, как это случилось, например, с Вади­мом Никитиным или Алек­сандром Назаренко, или с Михаилом Григором, отлученным от «Ивана Фран­ко», опальные кормчие, как правило, пропадали с ореолом мучеников в дымке окраинных водных пространств государства. Щиплецов же после незаслуженных стреноживаний или странных назначений не просто восстанавливался: ему доверяли штурвалы самых впечатляющих судов.

Контейнеровоз нового поколения «Сальвадор Альенде» в конце восьмидесятых воспринимался как технологический прорыв. На печально известном «С.Альенде» Щиплецов обслуживал скорост­ную линию Неаполь—Генуя—Ливорно—Нью-Йорк—Филадель­фия—Балтимор—Сус. В Сус по вине капитана лихтеровоз никогда не опаздывал. Пароход, по конструкции приближенный к среднему плавдоку, Щиплецов заводил с филигранной точностью. И смело. На зависть капитанам, которые панически боятся, что «причал навалится на них». А ведь о такой линии мечтали многие! Уже в новейшей истории «С.Альенде» утонул в Атлантике, чудом спаслось только двое, потому что были в гидрокостюмах. Задержись Щиплецов на «С.Альенде», думаю, ушел бы от штормовой погоды и сохранил людей и судно.

Однажды «С.Альенде» отклонился от наезженной американской линии и повез трактора «Киро­вец» на Карачи. Трактора выгрузили, пришли назад на рейд Суэца, где формируется южный караван для прохождения канала. На борт пожаловала морская полиция и представители капитании порта.

— Вы утопили египетский катер с пассажирами, — сказал старший офицер. — Где вахтенный журнал? Забираем капитана на берег.

Покидать борт наотрез отказался, иначе до сих пор кормил бы блох в яме.

Срочно запросили пароходст­во. Из пароходства ответили, что власти обвиняют его, Щиплецова, в потоплении египетского катера с беженцами, направлявшимися на заработки в благополучный Кувейт. С помощью штурманской линейки Щиплецов доказал, что в момент столкновения катера «С.Альенде» находился в 100 милях от места происшествия. Обвинение было снято, судно отпустили. Однако прошло несколько месяцев, и египетские власти все-таки признав капитана виновным в инциденте, потребовали предстать перед судом в Каире. Щиплецову назначили восьмизначный штраф в египетских фунтах, и он вернулся на знакомую до боли в пояснице «Крымско-Колымскую» линию — не зря, наверное, ее так окрестили моряки, среди которых было немало бедолаг, ущемленных в правах.

Крымская — это одуряющая монотонность, сегодня Сухуми, завтра Сочи. «Внимание, теплоход «Колхида» отправляется на двухчасовую прогулку». В программу прогулки входит посещение мостика, где капитану задают вопросы один глупее другого. А он обязан на них отвечать. Дамы при двух баллах бледнеют.

Через пять лет штраф почему-то скостят до десяти тысяч долларов. И только через восемь лет начальник пассажирской службы ЧМП Владислав Сергеевич Петухов пришлет нарочного с окрыляющей вестью: все обвинения сняты.

Но беда в том, что ложные обвинения инициируют не только из-за моря-океана, где тамошние строгие органы демонстрируют видимость розыскной работы, как и в Отечестве. Только на родине обвинения снимают чаще посмертно. Анонимкой ужалили Щиплецова, когда он работал на грузопассажире «Кооперация». Пароход этот 1929 года постройки когда-то даже перевозил самолет Чкалова из Америки. В шестидесятые реликт не уберегли, разморозили главный двигатель на судоремонтном заводе. Подобрали подходящий по размеру и параметрам двигатель с танкера-серийника. В наличии оказался только один движок, причем с левым вращением винта, что не характерно для одновинтовых судов. Ходил ветеран-левша на одном винте, то есть, когда при маневрах нужно было ставить машинный телеграф в положение «Малый назад», Щиплецов фиксировал ручку на «Малый вперед» и никогда не путал.

Кто же чернил на «Кооперации»? Некий старпом попросил Щиплецова дать ему представление на капитана. Владимир Васи­льевич в просьбе вежливо отказал, потому что старпом находился на судне менее полугода, а по положению рекомендация выдается только по истечении этого срока.

— Если бы он откровенно объяснил, что «под него» готовят недавно приобретенное судно, то я бы не отказал, — признается Владимир Васильевич.

Купленное по случаю британское судно, куда прочили старпома, готовилось для работы на австралийской линии. В этих отшибных краях на борт садится много эмигрантов с украинскими корнями, и потому заранее подбирали молодого фактурного капитана, цветную фотографию которого охотно купят пожилые соотечественницы. Фамилия претендента тоже была украинская, он отвечал всем требованиям, к тому же прошел годичную подготовку в КГБ. В это грозное учреждение претендент и настрочил анонимку, обвиняя капитана Щиплецова во всех смертных грехах. На кляузы реагировали чутко. Щиплецова с парохода-инвалида списали, и он довольно долго бороздил черноморские акватории на «Молдавии».

Но за ограничением в морских правах маячил новый карьерный взлет. После очередного каботажа Щиплецов капитанил на балкере «Совфрахт». При водоизмещении в 60 тысяч тонн и длине 212 метров «Совфрахт» был самым большим судном пароходства.

А затем Владимиру Васильевичу доверили «Россию» с экипажем в 700 душ, ту самую «Россию», где долгие годы капитанил упомянутый выше Сорока.

Плавал Щиплецов и вторым помощником на правительственной «Башкирии». Хоть и серийный был пароход, но строился с индивидуальными причудами, например, предусмотрели обособленный танк питьевой воды для Хрущева. В рейсе по Скандинавии крутил кино для единственного зрителя — Никиты Сергеевича (Владимир Васильевич еще и киномеханик). А для такого спецпарохода экипаж отбирали, будь здоров. Требовалась не только стерильность анкеты, которую проверяли и перепроверяли. Учитывались и профессиональные возможности, и опыт работы пассажирским помощником, коммуникабельность, наконец. С людьми, а точнее, с потоком людей, не каждый совладает. Кстати, «Башкирия» — единственный пароход, который он принимал на верфях.

Вперед и только вперед

Многие в его ситуации принимались заглядывать в рюмку и навсегда исчезали с морских горизонтов, как волной смывало. Щиплецов же при очередном отлучении от мирового океана не ожесточался, не замыкался в обиде, а брался за работу с еще большей разумной яростью. Происходила своеобразная реинкарнация — переселение его морской души в другую «плавоболочку». При таком одушевлении абсолютно не важно, переходит перемещаемый на ступень выше или ниже. Важно шкоты потравить настолько, чтобы ветром паруса вынесло вперед и только вперед. Как указано в методичке плаваний на кэче «Лейтенант Шмидт».

Можно с наигранным воодушевлением рассуждать о преемственности традиций и навыков, пресловутой эстафете морских поколений. Но, во-первых, в эту надуманную эстафету сам Щиплецов не шибко верит. Ведь и раньше не принято было, и в силу нашего менталитета в том числе, прислушиваться к советам старших. А во-вторых, какая же эстафета без подкрепления материальной базой, когда не на чем плавать? В XXI веке, вплоть до 2002 года, Щиплецов правал на челночных развалюхах, наскоро приведенных в сомнительное рабочее состояние («Поиск», «Шаталово», «Бриз» («Волна»), «Юность» («Абрау-Дюрсо»). Кстати, по слухам, «Юность» продали для третьей жизни в Болгарию чуть ли не за 20 тысяч долларов.

Последняя точка приложения усилий капитана Щиплецова с привязкой к дикому рынку — снаряжение и оснащение коммерческого парохода «Бриз». Я видел, с каким энтузиазмом он приводил в подвижное состояние бывший НИС, научно-исследовательское судно. Но в последний момент власти в Одессе зарубили все на корню и арестовали пароход. Хозяева были в отчаянии. К крайним действиям их вынуждал аванс, полученный у партнеров, турецкой бункеровочной компании, и арестованный «Бриз» таки ушел из Практической гавани — поступок довольно дерзкий. Правда, по надстройке не стреляли боевыми на поражение, пограничники вообще его не преследовали, возможно, не запаслись топливом. Владимира Васильевича, к счастью, тогда на борту уже не было — иначе сидеть бы ему в следственном изоляторе. Возможно, за него молился плававший на «Поиске» матросом капеллан отец Василий.