Позвонила, как обычно, вечером старой приятельнице. Голос ее было не узнать - молодой, счастливый:
- Представляешь, сижу, как всегда, со старушками возле дома, вдруг подъезжают дети и берут меня с собой в гости... И я весь вечер провела с интересными людьми в веселой компании!
Эту женщину я хорошо помню по родному городу. Когда-то в ее доме, доме известного в округе врача, собирались по праздникам, а часто и по будням веселые, остроумные люди, добрые друзья. Она сама писала шуточные стихи, кто-то рисовал шаржи.
Теперь всех раскидало. Пришла старость. Но у этой женщины, как, вероятно, и у многих» других, кто сидит на складных стульчиках возле подъездов, сохранилось молодое сердце. Интерес к жизни. Она много читает. Но где реализовать весь этот внутренний потенциал ей и сотням других бабушек и дедушек, которые стали иммигрантами уже в пожилом возрасте?
Снова и снова возвращаюсь к этой проблеме, проходя мимо брайтоновских подъездов, мимо сквериков в других иммигрантских районах Бруклина. Нет, я не прочитываю в глазах этих людей отчаяние или горе. Они обеспечены жильем, одеждой, едой. Но вынужденное, непривычное безделье томит их. Многие предпочли бы проводить время с большей пользой. Первое и, пожалуй, самое естественное, самое желанное для большинства бабушек и дедушек занятие - возня с внуками. Отводить их в школу или детский сад, встречать, кормить, помогать готовить уроки, гулять с ними... Но в Америке этот сервис выполняется централизованно. А потом - здесь, как выяснилось, не принято жить вместе со стариками-родителями. Огромные расстояния, пересадки с автобуса на автобус делают невозможными не только маломальскую заботу и помощь бабушек и дедушек в воспитании внуков, но и просто более или менее частое с ними общение. Так отнимается у пожилых людей самая большая и самая естественная радость.
Я давно «заболела» этой темой, но всякий раз откладывала, опасаясь, что это кажущаяся, надуманная проблема. Ведь живется здесь нашим бабушкам и дедушкам куда лучше, чем их ровесникам в бывшем Союзе. Они не бегают по собесам, «выбивая» талоны на соль и на спички, не стоят в длинных очередях в поликлиниках. И еще, и еще... Но вот никак не забывается один разговор с обаятельнейшей молодой женщиной, которая посвящает свою жизнь, всю себя адаптации пожилых иммигрантов в новой стране. С Анат Гринберг мы познакомились в Еврейском центре Бенсонхерста в Бруклине. Здесь она руководитель и вдохновитель русского центра для пожилых. В тот вечер собрались за чашкой кофе те, кто активно помогал пожилым людям поскорее адаптироваться в новой стране, заняться любимым делом.
Здесь свое общество имеют бывшие врачи, спортсмены ходят в излюбленные секции. Кружки любителей поэзии, книги, танца обрастают все новыми людьми, которым за... О возрасте не говорят, а вот о том, что пешеходная экскурсия по Манхэттену оказалась куда интереснее автобусной - я здесь узнала. И все обращались в основном к Анат - с проблемами, с просьбами, но более всего с благодарностями - и говорили при этом такие сердечные слова, что я ощутила особую, глубинную связь между нею, молодой американкой, и немолодыми иммигрантами из России.
- Вы, Анат, так хорошо понимаете и решаете проблемы новых американцев... - обратилась я к ней, когда все разошлись.
- Не удивляйтесь. Я - дважды иммигрантка. Тринадцатилетней девочкой привез меня папа в Израиль из Трансильвании. Адаптироваться мой пятидесятишестилетний отец так и не смог: ни языка, ни работы, ни друзей. Его розовый оптимизм разбился о суровую реальность. Скоро он умер. Моя душа, душа беспомощного подростка, разрывалась от боли и жалости.
И я поняла: пересаженное дерево не приживается на новом месте без тщательного ухода. Теперь, когда я вижу подобное состояние у иммигрантов из России, я знаю, чем могу помочь: найти им занятие, дать возможность использовать опыт прежней жизни. «Вы - не бывшие, вы нужные и полезные люди в этой стране», - говорю я им.
Не ощущалось даже намека на какую-то жертвенность в интонации Анат. И все же я спросила:
- Вы так много отдаете. Ощущаете ли обратную связь?
- О да! У людей из России целый клад ценных качеств: добросердечие, творческая жилка, понимание искусства, умение преодолевать препятствия. Ощущается, что они жили в трудных условиях. И все-таки сумели сохранить жизнелюбие, духовность, благородство, человечность. Я с удовольствием учусь всему этому у них и радуюсь общению.
Анат невозможно не поверить. Значит, действительно, бабушки-старушки еще способны обогащать общество, а не только брать у него. Значит, грусть в глазах сидящих день-деньской у подъездов пожилых людей не беспочвенна.
К сожалению, это не единственная печальная сторона в жизни иммигрантов. Есть куда существеннее. Чего стоит только недавнее сообщение о жестоком отношении полицейских к двум братьям с Брайтон-Бич... Есть другие сложности - у каждой волны - свои. Но все же почему бы не помочь этой самой уязвимой части иммигрантского населения? Смогли же это сделать в Еврейском центре Бенсонхерста. И еще как! С душой, с выдумкой. И с искренним желанием. Безусловно, такая деятельность достойна изучения и подражания. Но я о другом. Ни одна общественная организация не заменит дочерний или сыновний ежевечерний звонок: «Как себя чувствуешь, мама?» А ещё лучше - вот так подъехать неожиданно и взять с собой на концерт, в гости, на прогулку.
Или просто зайти на вечерок, отложив дела на завтра.
И напоминать почаще взрослеющим внукам, что здесь, неподалеку, живут бабушка и дедушка.
Так нетрудно и так дорого для них. Бесценно.