Сборником научно-биографических очерков об украинских историках порадовал читателей кандидат исторических наук Андрей Портнов - специалист по интеллектуальной истории Центральной и Восточной Европы, автор ряда книг, свыше сотни статей в области историографии и исторической памяти, главный редактор журнала «Україна Модерна» в 2008-2010 гг. Отметим, что Андрей Владимирович немало потрудился и над ознакомлением постсоветских историков с методологическими новинками мировой исторической науки, выступив переводчиком сборников эссе зарубежных специалистов, посвященных новаторским историографическим методам и течениям.
Увы, в Украине не получил развития жанр автобиографического самоанализа профессиональных историков (и вряд ли только потому, что «пока не пришло время»). Еще ждут читателя беспристрастные работы и о коллегах-современниках, и о тех историках, которым выпала участь жить и творить на изломе эпох.
Книга продемонстрировала глубокое знание автором украинского (отечественного и диаспорного), восточноевропейского историографического поля 1918-2000 годов, особенностей общественно-политического и идейного контекста трудов украинских историков, а также солидные познания автора в источниковедении. Очерки написаны с профессиональным тактом. Ощущается стремление автора глубоко погрузиться в образы сложных, самобытных личностей, о которых решился написать на основе весьма широкого круга источников и осмысления трудов героев повествования. А.Портнову довелось проникать в мир «стилистической и методологической мимикрии» героев, «каждый из которых имел несколько биографий и целый репертуар ролей-масок».
Автору приходилось задумываться и над серьезными мировоззренческими проблемами ученых мужей - например, «природой академического успеха и логикой историографического при(от)сутствия». Весьма поучительны приведенные в книге жизненные примеры борьбы за право на творческую индивидуальность, достойный выбор в ситуациях без выбора, готовности к компромиссам…
А.Портнов, воспитанник исторического факультета Днепропетровского университета, выполнил свой долг перед альма-матер и малой родиной, посвятив один из очерков непростой творческой судьбе выдающегося исследователя запорожского казачества, поднадзорного ОГПУ-НКВД Дмитрия Яворницкого, а также днепропетровской школе историков, сформировавшейся в межвоенный период и полностью разгромленной к 1941 году (М.Бречкевич, М.Злотников, П.Козарь, П.Матвиевский, В.Пархоменко). Почти все ее участники либо стали жертвами репрессий, либо были разбросаны немилосердной судьбой по всему СССР. Исключением стал разве что член-корреспондент АН УССР Кость Гуслистый, хлебнувший, правда, обвинений в «национализме» (поговаривали, что ученый в 1973-м принял смертельную дозу снотворного, будучи не в силах вынести очередной кадрово-идеологической «зачистки» в исторической науке).
Читатель проходит галереей содержательных рассказов о судьбах историков - и академиков, и преподавателей провинциальных пединститутов. Малоизвестный автор оригинальных концепций происхождения Руси и ее взаимоотношений со Степью Владимир Пархоменко. Талантливый историк, литератор и разведчик Виктор Петров (Домонтович), биография которого до сих пор интригует исследователей. Впрочем, исторические исследования и разведка вполне совместимы. Вспомним хотя бы неоднократно упомянутого автором Костя Штепу, ловкого конъюнктурщика, умудрившегося оказывать услуги спецслужбам СССР, рейха и США. Трагическая фигура интеллектуального «одинокого волка» межвоенной эмиграции Вячеслава Заикина, не побоявшегося в условиях тотальной секуляризации заявить о православном взгляде на суть исторического процесса и расстрелянного в августе 1941-го под Черниговом по приговору трибунала НКВД.
Поучителен для профессионалов и очерк об Омельяне Прицаке, зарубежном члене НАН Украины, историке с мировым именем и парадоксальным мышлением, создателе «Гарвардского чуда» - Украинского научного института Гарвардского университета.
Очерк «Два обличчя величі історика» дает сравнительное жизнеописание двух львовян и знаковых фигур отечественной исторической науки - академика НАН Украины Ярослава Исаевича (1936-2010) и гуманитария-энциклопедиста, профессора Ярослава Дашкевича (1926-2010). Правда, описанные автором взаимоотношения двух мэтров современной украинской историографии заставляют задуматься над афоризмом выдающегося философа Александра Зиновьева: «Злейший враг ученого - другие ученые».
Осмыслить многогранные фигуры персонажей А.Портнову помогла не только скрупулезная работа в отечественных и зарубежных архивах, библиотеках, но и личная переписка и общение с академиком Иваном Дзюбой, выдающимся востоковедом и историософом О.Прицаком, профессорами Николаем Ковальским и Романом Шпорлюком, Я.Дашкевичем и Я.Исаевичем, другими известными учеными.
Будучи ударной силой периода «гласности» и «ликвидации белых пятен», авангардом легитимизации суверенной государственности путем создания «новой национальной истории», основная масса служителей Клио вскоре ощутила на себе все прелести «трансформационного периода». Историки, мало востребованные в условиях «приоритетов рынка», сполна разделили участь стремительно исчезавшего сословия людей умственного труда. Ведь если к 1991 г. в научной сфере Украины работало 553 тыс. человек, то через десятилетие - 183 тысячи…
Однако будем справедливы - немало обоснованных вопросов Суд истории будет вправе поставить и перед самими тружениками исторического цеха. Не без их участия «фугасы» заведомо конфронтационных, непримиримых взглядов на историю закладываются в политические платформы субъектов политического процесса и алгоритмы информационно-гуманитарных спецопераций вокруг «региональных исторических правд» образца 9 мая -
22 июня сего года. Складывается впечатление, что желание сражаться за фантомы прошлого, безответственность за то, «как слово наше отзовется», нередко превалируют над заботой о перспективе совместного гражданского существования в рамках соборного государства.
Трудно оценить и то, сколько цинизма привили начинающим историкам иные бывшие секретари парткомов, рьяно стремящиеся насадить новый идеологический монотеизм и ставшие большими националистами, нежели вожди ОУН. Поражает упорство отдельных «вечно правильных» авторов в продуцировании откровенных мифов и их преданность давно разоблаченным фальсификатам. Скорее исключением являются интеллектуально честные труды с нелицеприятным анализом профессиональной кухни исследователей злободневных проблем прошлого (назовем, как яркий пример, недавнюю монографию «Danse macabre» Георгия Касьянова о бездушно-конъюнктурной эксплуатации темы Великого Голода 1932-1933 гг. в политике и историографии).
Хотя над душой у гуманитариев не стоят нынче ни ЦК КП(б)У, ни пятое Управление КГБ, готовность «колебаться вместе с генеральной линией» демонстрируют представители всех возрастов украинской исторической науки. Между тем «методологическое перевооружение» нередко сводится к жонглированию свежевыученными «импортными» терминами «нарратив», «парадигма» да «дискурс» с «концептом», а глубокое историософское осмысление того же советского периода истории Украины (подготовившего ее к суверенному существованию) и первых 20 лет ее независимости в историографии нередко заменяется сказочным принципом «чем дальше, тем страшнее».
Тем более отрадно, что новая работа Андрея Портнова лишний раз напомнит коллегам: Суд истории неминуем и для тех, кто занимается историографией. Книга устами несгибаемого Ярослава Дашкевича напоминает: «Должна существовать морально-этическая ответственность каждого ученого за уровень своего участка исследований».