Когда в сводках Главного управления угрозыска я прочитала, что по состоянию на 22 декабря 2000 года силами только этого структурного подразделения МВД Украины «было выявлено и обезврежено 2485 преступных группировок, в том числе за прошлую неделю — 37», то невольно подумала: Господи, в каком же мире мы живем, и почему преступность становится таким привычным атрибутом бытия — как завтрак утром или отдых летом у моря? Почему люди, которых природа одарила высоким званием Человека, так легко преступают грань, за которой библейское: «Не удивляйтесь, братья мои, если мир ненавидит вас».
За завесой реального
Когда люди сталкиваются с фактами необычного и противоестественного поведения представителей своего вида, то считают это, как правило, последствием какого-то психологического слома, болезни, сумасшествия. Хотя медики констатируют почти у 80-ти процентов населения расстройства в функционировании нервной системы разной степени (причины — не только наследственность или обстоятельства, но и экологическое, социально-экономическое, демографическое состояние общества), однако не все прибегают к насилию, садомазохизму, идут на преступления. От этого предохраняет, вероятно, саморегулирующий организм бытия, в котором депрессия или агрессивность подавляются, прежде всего, положительными чувствами каждого человека. Добро вообще чрезвычайно благотворно для здоровья. Тогда почему же у маньяков, серийных убийц, насильников, которых психиатры признают вполне вменяемыми, отсутствует это обеспечение их естества противоядием, которое заблокировало бы их склонности? Или его мало? Или механизм саморазрушения подминает чакры, обеспечивающие гармоничное существование человека в мире?
«Просто сатанизм какой-то», — говорим мы, слыша очередные объяснения какого-то изверга о содеянном или видя, как молодые люди с одурманенными, остекленевшими глазами размахивают руками, извиваются, выкрикивают что-то непристойное на дискотеках, стадионах, в концертных залах. Поражаемся, узнав об издевательствах над животными, о диких оргиях в «Зеленом театре», убийствах на мистической почве. Старшее поколение оценивает подобные явления однозначно: все это — последствия плохого воспитания, отрицательное влияние среды, засилья масскультуры. И в этом есть свой резон, но лишь частично, поскольку даже психиатрия (которая, откровенно говоря, не всегда может объяснить, а лишь собирает и классифицирует нетипичные случаи) не дает ответа, на каком этапе фантазии человека превращаются в маниакальный бред, что толкает его на непрогнозируемые поступки.
Вспомним, что и Чикотило, и «наш» Оноприенко, и прочие нелюди, на совести которых десятки человеческих жизней, утверждали, что у них были видения: дескать, вы должны творить зло, ваше назначение — устанавливать законы, противоположные Христовому учению, — как, кстати, и сатанисты, которые так же, как и в средневековой секте Манихея, утверждают: «Сатана — не враг человечеству. Он — жизнь, любовь, свет...»
Можно, естественно, сомневаться в правдивости совершивших преступление и считать это попыткой хоть как-то объяснить жуткое стремление калечить человеческие судьбы, однако некоторые ученые считают, что не всегда подобные поступки — плод нездорового воображения или болезни. Возможно, существуют информационные поля, через пространство и время передающие «установку», противоположную Божьим заповедям. Ведь последние важны именно тем, что не являются обычными установками нравственного поведения, а несут в себе закодированный ключ выживания человечества, гармонизации духовного и материального начал. Им противостоит определенная отрицательная энергия, тоже влияющая на нас, но особенно интенсивно — на духовно бедную, готовую вобрать в себя силу зла плоть.
Как сказано в Новом Завете, «любой дух, не исповедующий Иисуса Христа... не от Бога, и это дух антихриста, о котором вы слышали, что он придет, и сейчас уже есть в мире».
Дело не в собственно религиозности. Человечество все больше начинает понимать, что Бог находится не вне, а внутри нас. И новые научные открытия только подтверждают обоснованность этого мнения. Своим сознанием и поведением мы формируем ауру будущих поколений, и только от нас зависит, кого мы вырастим: чистых душой и сердцем потомков или монстров, от которых будет содрогаться земля.
Сказочная страна
с призраками
Василий Сухомлинский писал, что дети живут собственными представлениями о добре и зле, чести и бесчестии, у них даже свое измерение времени: в детские годы день кажется годом, а год — вечностью. «Имея доступ к сказочному дворцу, имя которому Детство, я всегда считал необходимым стать в определенной степени ребенком. Только при этом условии дети не будут смотреть на вас как на человека, случайно попавшего за ограду их сказочного мира, как на сторожа, караулящего этот мир, сторожа, которому безразлично, что происходит внутри этого мира».
К сожалению, такого понимания не хватает большинству из нас, как и терпения, доброжелательности, сопереживания. Мы кричим на своих непослушных потомков, говорим авторитарное: «не смей», «не разрешаю», «накажу». И какое-то время они слушаются, побаиваясь ремня, а вырастая, мстят за неуслышанную у колыбели песню, неполученный совет, за пинки, за насмешки над первой любовью. Мстят по-разному: скованностью, отчуждением, позой, веселыми уличными компаниями, наркотиками.
Работники пенитенциарной системы в один голос констатируют: самые жестокие преступники, как правило, в детстве получили психическую травму от самых близких, самых родных людей. Позднее они собираются в стаи, создают свои собственные законы бытия, где сильнейший тот, кто пренебрегает ближним, равнодушен к чужой боли, утверждает себя искусным владением ножом или пистолетом, принуждает подчиняться слабого.
Почему современные девочки и мальчики так похожи друг на друга и вкусами, и поведением? Почему они охотнее бегут на дискотеки или в подворотни, чем в филармонию, почему считают нормой пропустить рюмочку, покурить в подъездах, подергаться на грязных танцах и беситься на массовых зрелищах, где очередная безголосая певичка в концерте «Рок-звезды против наркотиков» так часто повторяет «крэк», что они тут же начинают его глотать?
Да потому, что юные искатели приключений вместе чувствуют себя силой, которая при всеобщей анонимности позволяет отдаваться первичным инстинктам. Теряется чувство ответственности, обычно удерживающее человека от отрицательных поступков. Всеобщая зараженность толкает на шаги, возможные лишь в толпе. У нее же нет ни своей индивидуальной природы, ни собственного лица. Синхронные, одинаковые движения в танцах, однообразные приветствия кумиру, погромы на пути от стадиона до метро, глумлению над тем, кто просто не похож на тебя, — ступени, ведущие в бездну.
С годами многие, естественно, «перерастут», создадут собственную личность, но самые слабые останутся вне человеческой общности и превратятся в оборотней.
Лучик на крыльце
Я не педагог и не знаю, чему и как лучше учить детей. Как мать, сама сталкиваюсь с неожиданными ситуациями, недоразумениями, охлаждением отношений. С одной стороны, не хочется навязывать свои истины, цепляя дочери на нос «розовые очки» или проповедуя бесхребетность. С другой — понимаю: если не родители, то кто же научит общечеловеческим ценностям? Трудно найти точку опоры и ключ к истине; у каждого поколения — свои приоритеты, своя шкала ценностей. Но когда речь идет о главнейшей из них, я вспоминаю случай, о котором мне когда-то рассказывала мама.
В голодные 30-е годы ее маленький брат вышел во двор: грязные ручки, вспухший живот, голодные глаза… А у соседнего забора — счастливый ровесник с большой горбушкой хлеба. Удовлетворенно щуря глаза, он сначала горделиво посматривал на Сашку, а потом не выдержал: «А что, хочется поесть?» (видимо, ждал, чтобы малыш униженно попросил). Но тот не отреагировал. В свои шесть лет он просто поднял голову, как-то мечтательно посмотрел на синие тучи в небе и словно сам себе сказал: «А зато у нас на крыльце — солнышко...»