| ||
Инженер-подполковник Башта, начальник лаборатории Летно-исследовательского института. 1944 г. |
14 февраля 1904 года на хуторе Чижи в Полтавской губернии в многодетной семье кузнеца Максима Башты родился сын — Трифон. Половина хутора имела фамилию Башта и происходила из казаков. Нянькой для сына кузнеца была старшая сестра, а когда настало время ей идти в школу, взяла и малыша с собою. Сначала, боясь гнева учительницы, мальчик прятался под партой, но «вольного слушателя» заметили и разрешили оставаться на уроках. В четыре года он уже умел читать, писать, знал счет… Тяга к знаниям сопутствовала ему всю жизнь.
В 31 год он имел уже три высших образования!
Рассказывают, что еще в студенческие годы на одном из киевских заводов он увидел приобретенный за золото американский станок с новинкой — гидроприводом. Повлияло ли это на его дальнейшую специализацию — утверждать нельзя. Но именно в отечественной станкостроительной промышленности Т.Башта стал пионером широкого внедрения гидравлики.
В доме № 23-а, по 5-у Донскому проезду в Москве размещался Экспериментальный институт металлорежущих станков. Толстые кирпичные стены поглощали тяжелый рокот механизмов, которые рождались здесь, испытывались перед запуском в серийное производство. При институте Трифон Максимович закончил вторую в своей жизни аспирантуру, возглавил бюро гидравлических передач — конструкторский и исследовательский центр, который первым в Советском Союзе начал их проектировать и внедрять. Работал и в Академии наук СССР ученым секретарем по технике.
В феврале 1936 года в адрес Академии от руководства института поступила просьба — отпустить Т.Башту, поскольку была запланирована его длительная командировка в Харьков для участия в пуске и освоении первого в стране завода гидроприводов и гидроагрегатов… Подчеркивалось, что вопрос увольнения согласован с ним. «Башта — основатель, единственный наиболее компетентный специалист и теоретик нового промышленного направления, выросшего в отдельную отрасль, — говорилось в документе, — Завод будет производить конструкции, созданные преимущественно под его руководством, и потому участие этого человека диктуется интересами всего советского станкостроения…»
Он вдохнул жизнь в Харьковский завод. Был его организатором и директором. И Всесоюзный НИИ «Гидропривод», что появился в городе потом тоже создавался по инициативе Т.Башты…
1936 год складывался результативно. Комиссия АН СССР под председательством самого академика С.Чаплыгина единодушно принимает решение: присвоить Трифону Максимовичу Баште степень доктора технических наук без защиты диссертации. Вышла из печати его знаменитая монография «Гидравлические приводы и механизмы металлорежущих станков» — первый фундаментальный труд, который станет неоценимым пособием многих инженеров отрасли.
...На страну навалились массовые репрессии. В апреле 1938 года Башту арестовали. Камеры на Лубянке были так переполнены, что арестованные могли спать только на одном боку. Время от времени надзиратель будил, подавал команду всем перевернуться на другой бок…
Трифон Максимович вспоминал: «Тюремные камеры были заполнены не уголовными преступниками, а цветом инженерной и научной мысли, общение с которой поддерживало, обогащало интеллект и в то же время наполняло душу губительной горечью от дикости всего происходящего…»
Всемирно известный авиаконструктор Андрей Николаевич Туполев, его коллега Владимир Михайлович Петляков, как и многие, кто представлял собой «цвет инженерной и научной мысли», вынуждены были отвечать на бредовые вопросы следователей НКВД.
Трифону Максимовичу доводилось по работе общаться с Серго Орджоникидзе. Наркома уже не было в живых, а от Башты требовали признания в том, что в прошлом вынашивал планы покушения на Серго. Абсурдное обвинение отбросил, никаких документов следствия не подписал…
Заскрежетал засов в дверях камеры и прозвучало:
— Башта, на выход с вещами!
Подумал: конец. Но судьба сделала неожиданный поворот.
«Пережив, как все, кто пребывал в моем положении, страдания, пройдя через все стадии отчаяния и эфемерных надежд, через год после ареста я был направлен в организованное на то время тюремное конструкторское бюро, — вспоминал он. Речь шла о так называемом «Техническом бюро НКВД», на образование которого обстоятельства заставили пойти Лаврентия Берию. Гражданская война в Испании, где самолеты советских летчиков-«добровольцев» уступали немецким, бои на Халхин-Голе, показавшие совсем не низкий уровень ВВС Японии, перспектива более масштабных конфликтов требовали обновления военной авиации СССР, а многие конструкторы оставались за решеткой.
В список специалистов, необходимых для работы необычного КБ, А.Туполев включил и Т.Башту, который как инженер раньше с авиацией дел не имел. Несколько раз летал пассажиром и все…
Доктор технических наук, конструктор от Бога начинал с работ у кульмана, копировал «синьки». Потом его назначили одновременно заместителем А.Туполева и В.Петлякова, ведущим конструктором по созданию гидравлических систем и агрегатов для скоростных пикирующих бомбардировщиков.
У нового для советского авиастроения дела нашлись противники: «Башта предлагает применить гидравлическую систему, построенную на несуществующих насосах, оборудованную несуществующими агрегатами и аппаратурой, которая к тому же должна работать на несуществующих жидкостях», — иронизировал один из них. Тем временем в живописном дачном Болшево под Москвой на территории, огражденной высоким забором, под бдительной охраной трудилось «Техническое бюро НКВД». В большом, хорошо освещенном зале размещались команды двух главных конструкторов. Красные флажки на столах с надписями «Туполев» и «Петляков» указывали, над чьим проектом работает бригада. Бытовые условия в Болшево уже были несравнимы с кошмаром Лубянки. Но парадоксальность ситуации состояла в том, что главные действующие лица — конструкторы оставались заключенными, а их подчиненные, исполнительская часть в КБ и на заводах — вольнонаемные. Иногда на производство под охраной возили и непосредственных создателей проекта. За ними присматривали специально приставленные «сотрудники», которых А.Туполев называл «попками». Позже, уже на свободе, Трифон Максимович некоторое время чувствовал на себе цепкий взгляд очередного «попки»…
Стремительный по форме двухмоторный пикирующий бомбардировщик В.Петлякова успешно прошел испытания, был запущен в производство весной 1940 года. Первый в отечественной авиации самолет, в котором силовые функции взяла на себя гидравлика. Гидравлические «мышцы» убирали и выпускали шасси, приводили в движение закрылки, стабилизатор, круто бросали машину на цель при пикировании, распахивали створки бомболюков и в автоматическом режиме выводили самолет из пике…
Как было заведено, конструкторскую бригаду, которая успешно справилась с заданием, не просто освобождали, а миловали. В мае 1940 года Военная коллегия Верховного суда СССР вынесла приговор о досрочном помиловании Т.Башты. До 22 июня 1941-го оставалось тринадцать мирных месяцев.
В период Великой Отечественной войны свыше одиннадцати тысяч Пе-2 выпустили авиационные заводы. Это был основной фронтовой пикирующий бомбардировщик того сурового времени. Осенью 1942 года на одном из аэродромов приземлились три новых самолета, по внешнему виду напоминавшие несколько укрупненную копию Пе-2. Туполевский пикирующий бомбардировщик — Ту-2. Тысячи таких машин, снискавших добрую боевую славу, были также оборудованы гидравликой Т.Башты…
Накануне войны Трифон Максимович работал ведущим конструктором на двух авиазаводах. Мог эвакуироваться в тыл, но остался в Москве при ФАРМ-22. Аббревиатура означала — фронтовые авиамастерские. Тут лечили самолеты, уже побывавшие под огненным шквалом…
Потом был летно-исследовательский институт и множество беспокойных дней, месяцев у начальника лаборатории механизмов и автоматики инженера-подполковника Башты.
Если в 1936 году монография Т.Башты была первым и главнейшим теоретическим пособием для целого поколения станкостроителей, то вышедшая через десять лет его книга «Самолетные гидравлические устройства» уже имела другого адресата: рекомендовалась как учебник для авиаинститутов, пособие для конструкторских бюро заводов. Почти четыреста страниц с чертежами, цифрами расчетов. Берешь в руки увесистый том, в котором отражен отечественный и зарубежный опыт, и диву даешься: когда же автор успел все это собрать, осмыслить. Не было аналогов учебника Т.Башты ни в Советском Союзе, ни за границей…
В конце апреля 1946 года приказом по Министерству авиационной промышленности СССР, доктора технических наук, профессора Башту назначают главным конструктором и директором опытного завода с правом заведовать кафедрой гидравлики в Московском авиационном институте. Появилась возможность реализовать давнюю мечту — создать первое в стране специализированное ОКБ и производственную базу. Собственно то, в необходимости чего убедился, еще работая над гидросистемами пикировщиков Петлякова и Туполева, мысленно подбирая кадры еще в летно-исследовательском институте. Стучал в высокие кабинеты, и только со второй настойчивой попытки идею удалось пробить.
А на пороге уже стояла новая эра воздухоплавания. Сын многодетного украинского крестьянина родом из-под Белой Церкви, также выпускник КПИ, сосед семьи Башты по «авиационному дому» на улице Горького в Москве — Архип Михайлович Люлька со своим коллективом создает первый советский турбореактивный двигатель для нового поколения самолетов. Они рождаются уже не только на ватмане, а обретают металлическую плоть. Трифону Максимовичу с его ОКБ поручено разработать для них новые типы колес и тормозов.
«Поставленная перед Т.Баштой задача — сконструировать суженные авиационные колеса большой грузоподъемности — успешно выполнена, — скажет творец лучшего истребителя недавней войны Александр Яковлев. — Появилась возможность убирать их в тонкие крылья скоростных реактивных истребителей, а применение в таких колесах новых его камерных тормозов поразительно сокращает длину пробега самолета при приземлении…»
«В колесе серийного Ил-28р — оригинальное гидравлическое устройство. После выпуска шасси перед посадкой оно автоматически раскручивает колесо, чтобы в момент касания земли не было юза и удара на конструкцию самолета. Такое изобретение впервые применено в мировой авиации», — это слова Сергея Ильюшина, «отца» прославленного штурмовика Великой Отечественной — Ил-2.
На серийных истребителях МиГ-15 и тяжелых бомбардировщиках Ту-4 были колеса ОКБ Т.Башты. По представлению именитых советских авиаконструкторов по итогам 1949 года за разработку новых видов авиационной техники ему присуждена Сталинская премия.
Кто-то из влиятельных продолжал видеть в нем лишь «прощенного врага народа», кто-то выражал недоумение, что исключенный из партии возглавляет «почтовый ящик» всесоюзного значения. Сам он свой уход объяснял ухудшением состояния здоровья.
В Киевском институте инженеров гражданской авиации его тепло принял преподавательский коллектив, здесь профессор Т.Башта организовал кафедру авиационной гидравлики и возглавлял ее. В Украине Трифону Максимовичу присвоили звание заслуженного деятеля науки и техники. Обзавелся маленьким дачным участком на Русановских садах. Воду для полива там качал авиационный насос, отслуживший свое в небе. Унося затихающий гром в сторону Бориспольского аэропорта, над дачей пролетали пассажирские лайнеры. Сын А.Туполева авиаконструктор А.Туполев в то время утверждал, что «некоторые образцы созданного Т.Баштой авиационного гидрооборудования на самолетах марки «Ту» используются поныне…»
На фасаде главного корпуса Киевского международного университета гражданской авиации — мемориальная доска. Отлитое из темной бронзы сильное лицо человека с высоким лбом мыслителя и спокойным взглядом. Трифон Максимович Башта. Здесь он работал с 1955 по 1986 год. В десяти минутах ходьбы жил в пятиэтажном институтском доме. В маленьком кабинете — большущий старый письменный стол, за которым читал диссертации, писал книги. Часть их вышла в переводах за рубежом. Последняя книга увидела свет, когда автору было семьдесят девять…
Академик Андрей Николаевич Туполев писал ему в Киев и даже приглашал вернуться в Москву к конструкторской работе. Прислал семейную фотографию с посвящением «Баште с баштенятами от Туполева с туполятами»… На другой, также любительской, где они оба сняты на отдыхе, подпись: «Дружба, рожденная в тюрьме»…