Страна древнейшей в мире цивилизации — Египет — на первый взгляд производит впечатление типичного исламского государства. Пирамиды, Карнак, «Книга мертвых» кажутся осколками умершей культуры, чужой рядом с неумолкаемым шумом восточных базаров и холодной изысканностью мечетей. Но достаточно внимательно осмотреться на улицах Каира, чтобы среди сотен непривычной формы крестов, словно цветы распускающихся под палящим солнцем, заметить ненавязчивое присутствие христианского меньшинства. Оно как бы теряется в 68-миллионной стране. Это уже потом узнаешь, что его исчисляют кто в семь, кто в десять, а кто и в пятнадцать миллионов. Однако после завоевания Египта в VII в. мусульманами христиане превратились в дискриминированное меньшинство.
Были периоды, когда принадлежность к Церкви обрекала на глумление, преследование, даже на смерть. Средневековые правители заставляли христиан носить тяжелые железные цепи с многокилограммовыми металлическими крестами на шее (в память о ссадинах от них египетские христиане татуируют на запястье изображение креста). Местный язык был запрещен. Рассказывают, что говорившим не на языке пророка Мухаммеда, а по-египетски в ХІІ—ХІІІ вв. отрезали языки. Поэтому к XV в. египетский язык исчез из повседневного употребления и превратился в мертвый. Египтяне переняли язык, одежду, многие бытовые привычки завоевателей-арабов. Значительная часть коптов обратилась в ислам и полностью ассимилировалась среди потомков кочевого народа из Аравийской пустыни, стремящихся освоить побережье Нила и вести здесь хозяйство, учась у аборигенов. Но самые стойкие сохранили веру — и собственно христианская вера стала главным признаком национальной идентичности сообщества, называемого коптами, то есть египтянами (от арабского произношения слова «Египет»).
Коптам нелегко и в наши дни. Мусульманское окружение не отличается толерантностью. Мне довелось общаться с молодой женщиной, которую за обращение в христианство пыталась отравить родная мать: шариат приговаривает к смерти отступника от мусульманской веры. Многие помнят погромы, прокатившиеся по Египту в восьмидесятые годы прошлого века. В городе Асьют, центре провинции с миллионным коптским сообществом, хорошо помнят толпы фанатиков, рвавшихся в христианские кварталы. Об этих событиях напоминают полицейские заставы на дорогах, обязательные группы вооруженных охранников у монастырей, церквей, входов в христианские районы города и сел. И теперь сооружение новых мечетей поддерживается властью, для выделения же земли под строительство христианского храма необходимо личное разрешение президента страны. Буквально перед моим приездом в Египет, осенью прошлого года, был разрушен новый храм, построенный без необходимого разрешения.
Сравнивая свое современное положение в стране с прошлым, христиане демонстрируют глубокое уважение к президенту Хосни Мубараку. Его портреты можно увидеть едва ли не во всех церковных офисах рядом с фотографиями папы Шенуди ІІІ и местного архиерея. Иронизируя по поводу восточного отношения к власти, нельзя не отметить искреннюю благодарность за преодоление президентом волны насилия, угрожающе нараставшей еще десять-пятнадцать лет назад.
Копты — монофизиты. Это значит, что они не приняли постановлений IV Вселенского собора в Халкидоне 451 года и не признают объединения в Иисусе Христе двух сущностей: божественной и человеческой. Различия в догматике не позволяют проводить совместные богослужения коптами и православными. При этом первые называют собственную церковь православной, различая Коптскую (монофизитскую) и Греческую (то есть собственно православную, диафизитскую) православные церкви. Коптская церковь поддерживает близкие отношения с Армянской и Сирийской церквями, с недавно образованной церковью Эритреи. А вот крупнейшая из монофизитских церквей, Эфиопская, после провозглашения собственного патриархата остается в расколе, хотя ее верные бывают в Египте на богослужениях.
Со времен Халкидонского собора в Египте возникли две параллельные церковные структуры. Православную Александрийскую Патриархию сейчас возглавляет относительно молодой и весьма деятельный Патриарх Петр VII. Главой Коптской церкви является Шенуда ІІІ, также имеющий титул Александрийского Патриарха. С древних времен александрийские архиереи носят особый титул «Папы», как и их римские собратья по епископскому служению. Сохраняя традиционные резиденции в античной столице Египта Александрии, оба церковных лидера осуществляют руководство преимущественно из каирских резиденций.
Папа Шенуда ІІІ — настоящий образец харизматического лидера. Все копты знают его аскетизм. Монахом он постился по 200 дней в году. И сейчас три дня в неделю Папа живет в монастыре св. Шенуды в Нитрийской пустыне. Во время межконфессиональных конфликтов прошлого века он несколько лет провел под домашним арестом. Полиция хотела арестовать Папу, но копты не пустили в монастырь.
Его еженедельные встречи с верными в соборе святого Апостола Марка в Каире собирают тысячи людей со всей страны. Само появление Папы сопровождается чисто восточным всплеском энтузиазма. Восклицания, аплодисменты, песнопения... А он спокойно поднимается на амвон, склоняется перед алтарем, садится за стол и начинает отвечать на записки, передаваемые присутствующими. Затем читает проповедь. И хотя его окружают профессиональные и добровольные телохранители, Папа производит впечатление вполне доступного человека.
По примеру Папы каждый коптский епископ еженедельно проводит аналогичную встречу с верными своей епархии. Я был на встрече в кафедральном соборе города Бени-Суейф, где епископ Гавриил, организатор моей поездки в Египет, обращался к сотням людей, вечером выходного дня (в мусульманской стране это — пятница) целыми семьями пришедших послушать толкования очередного раздела Евангелия от Луки. Признаюсь, я завидовал египетскому владыке, т.к. не могу себе представить в нашей преимущественно христианской стране такого количества добровольных и чрезвычайно внимательных слушателей, собравшихся на встречу с архиереем во внелитургийное время.
Чувство национальной солидарности в противостоянии внешнему насилию стало в свое время едва ли не важнейшим импульсом в создании Коптской церкви в противовес Православной церкви, поддерживаемой римским императором. Православная церковь воспринималась большинством коптов чуждой, греческой, «мелкитской», то есть царской. И после раскола из пятимиллионного населения Египта в ней осталось меньше десяти процентов. Общественное мнение связывало сопротивление Халкидонскому собору с традиционным противостоянием Александрийской школы богословам из Антиохии и Константинополя, с борьбой против эллинизации Египта. Древние монастыри стали оплотом коптской оппозиции Халкидону. И когда в Египет вторглись сначала персы, а затем арабы, копты не стали защищать чуждые им императорские интересы. Египет был навсегда потерян для православной Византийской империи. Удивительное дело! Коптская церковь по своим догматическим учениям намного дальше от Православной, чем римо-католическая. Но строение храмов, чин богослужений, формы личной набожности, даже коптская письменность, сохраненная в церковных книгах, весьма подобная нашей кириллице, — все это кажется значительно более близким к византийско-славянской церковной ментальности, чем латинский обряд.
Копты всегда бережно сохраняли монастырскую традицию. Разрушаемые кочевниками, лишенные правительственной поддержки, монастыри продолжали оставаться твердынями веры и национального духа. Характерно, что в монастырских храмах и сейчас стремятся проводить большинство богослужений на коптском языке, вытесняемом в приходских церквях более понятным арабским. Феноменальное возрождение переживает монашеская жизнь в течение последних тридцати лет. В определенной степени это объясняется особой заботой о ней Папы Шенуды ІІІ. Но есть и другие факторы: значительный рост монашеских устремлений среди молодежи, активный приток в монастыри образованных людей, превращающих их в современные центры духовного возрождения, богословские и учебные центры.
Уклад монашеской жизни в Египте отличается искренней и гармоничной непосредственностью. Ему чужда демонстративная экзальтация и высокомерное противопоставление монашеского отшельничества суете светского человека. Вот в Нитрийской пустыне вы заходите в монастырь Пресвятой Девы «Дейр Аль-Суриян» (Сирийский), где напротив келий растет со времен преподобного Ефрема Сирина роскошное тамариндовое дерево, — и здесь же, на солнцепеке, видите в кресле пожилого человека с ясным и кротким взглядом, беседующего с несколькими посетителями в традиционных крестьянских одеждах. И лишь особо почтительное отношение гостей к этому человеку и низкие поклоны монахов, подходящих за благословением, подскажут вам, что это настоятель, известный в Египте богослов епископ Меттаос.
В Сирийском монастыре среди 145 монахов есть подвижники и с 45-летним опытом монашеского служения, и представители всех прочих генераций включительно с 15 послушниками. Кто-то обрабатывает землю на 700 принадлежащих монастырю гектарах, кто-то ухаживает за скотом, занимается ремеслом. А отец Иоанн, если благословит епископ, может показать свою одинокую келью среди пустыни, куда в порядке исключения подведено электричество и где на мощном компьютере отец готовит материалы для вэб-страницы монастыря, размещенной на сервере в Каире.
Копты-миряне относятся к монастырям с огромным пиететом. На юге, в небольшом монастыре св. Фомы у города Сохаг, я попал на крещение младенца, специально привезенного сюда отцами за сотни километров. Кстати, крестят копты только полным погружением в глубоких ваннах. А в монастыре Пресвятой Богородицы «Эль-Мухаррак» неподалеку от Асьюта по большим праздникам летом собираются сотни тысяч верных! И ежедневно перед резиденцией, выделенной мне в этом монастыре, с утра до позднего вечера проходили толпы богомольцев. Кстати, в каждом монастыре предусмотрены бесплатное жилье и питание для гостей. Заметно, что пожертвований хватает не только на это, но и на проведение во всех монастырях довольно масштабных строительных и реставрационных работ.
Присутствие многовековой традиции чувствуется в этих местах как-то особенно по-домашнему. Не успеваешь изумиться аскетической пещере преподобного Антония на 300-метровой высоте на горе Кользим, как в обычном селе Менегре тебе показывают у церкви тесный шалаш с глиняным полом абсолютно без мебели, где восемнадцать лет прожил игумен Абдель Месих Эль-Макари, умерший в 1963 году. Современные монашеские жилища, правда, больше напоминают небольшие городские квартиры: две комнаты, одна из которых доступна лишь для ее обитателя, душ, туалет. Но и здесь господствуют сдержанность и простота. Нигде нет телевизоров. Правда, довольно много телефонов, но для внутренней связи. Благословение на использование внешнего телефона (как правило, мобильного) получают выполняющие работу за пределами монастыря.
Новое в монашеской жизни Египта хорошо заметно в монастыре преподобного Макария в Нитрийской пустыне. Еще тридцать лет назад он лежал в руинах. С тех пор сообщество высокообразованных монахов, возглавляемое чрезвычайно авторитетным духовным писателем Маттой Эль-Мескином (одну из его книг о молитве опубликовало украинское издательство «Свічадо»), не только восстановило монастырь, но и организовало на земле бывшей пустыни замечательное хозяйство с применением современных технологий, создало издательство, построило современный центр духовного отдыха и учебы. И это в условиях сохранения очень строгого устава, когда большинство монахов пребывают в уединении, в труде и молитве. Встреча с родственниками вообще-то возможна, но раз в год в общем зале для встреч с богомольцами. Выходы из монастыря в мир не практикуются.
Паломничество в Египет, задуманное мной как встреча с прошлым, стала открытием нереализованных возможностей Церкви в Украине, так хорошо заметных на фоне проповеднического мужества коптского сообщества. Сообщества современных людей, оставшихся народом благодаря Церкви и в Церкви строящих свое будущее.