Свою будущую должность он определил еще на первом курсе института, представляясь при знакомстве: «Меня зовут Михаил Вартанович, я буду главным врачом». Со стороны это, наверное, выглядело забавно и даже давало повод съязвить — надо же, метр с кепкой, а такие амбиции! Но вскоре никто уже не сомневался в том, что этот шустрый крепыш-армянин, который ради друзей расшибется в лепешку (преферанс, разумеется, не в счет), и впрямь заслуживает учтивого обращения по имени-отчеству.
Учеба в Запорожском мединституте ему давалась легко. И после пятого курса прилежному студенту Шагинянцу предложили готовиться на должность главного врача Мелитопольского кожвендиспансера, пообещав оформить перевод жены из Ставрополья, куда ее распределили после Ростовского мединститута.
— Сирануш Саркисовна была великим человеком, — с неизменной теплотой вспоминает он о жене, — и грамотным, талантливым врачом. Очень скоро к ней стали обращаться не только как к инфекционисту, а и как к терапевту, невропатологу. Но это потом, а первого августа 1969 года Мелитополь нас встретил изменившимися обстоятельствами: вопреки обещаниям, вакансии врача-инфекциониста в городе не оказалось. Жена, естественно, в слезы…
В областном отделе здравоохранения обращение молодого специалиста вызвало, по меньшей мере, недоумение. Где ж это видано, чтобы вчерашний выпускник отказывался от должности главного врача и двухкомнатной квартиры только из-за проблемы с трудоустройством жены.
— В Бердянском районе места инфекциониста и главного врача вакантны, — сообщил заведующий облздравом. И добавил: «Правда, там все писатели».
— Как писатели?
— Да жалобы пишут, — поморщился заведующий. — Вот недавно очередной главврач сбежал, сейчас там исполняющий обязанности. Предлагаю поработать пока заместителем, присмотреться. Поедешь?
— Поеду.
О том, что бердянская райбольница — это вовсе не курортный Бердянск, а село Андреевка в 40 километрах от города, супруги узнали лишь после получения направлений на работу.
Столь же неожиданно определилась для Шагинянца и врачебная специализация.
— Вижу, у вас по акушерству и гинекологии отличная оценка, — обратил внимание исполняющий обязанности главврача, знакомясь с документами. — У больной уже три дня кровотечение не прекращается, а гинеколог уволилась. Пойдите, посмотрите.
Деваться некуда, пришлось идти. Не станешь же объяснять, что в институте специализировался по иному профилю. Впрочем, общительный и любознательный студент при каждом удобном случае заводил знакомства с хирургами — ассистировал, а потом и самостоятельно делал операции.
— В то время при каждой участковой больнице имелись родильные дома, — вспоминает Михаил Вартанович. — Колхоз строил помещение на две—три койки и за свой счет содержал акушерку и санитарку. Идея в целом была неплохая, но профессиональный уровень персонала, как говорится, желал лучшего. Так что стоило только начать работать, как пациенты начали ехать отовсюду. Их было настолько много, что работа не прекращалась с раннего утра до позднего вечера, а зачастую — и по ночам. Ну, представь, 12 патологий за месяц. Это было что-то невероятное. Приходилось оперировать, не имея специализации. Благо, телефон под рукой и библиотека.
Кстати, больничную библиотеку и определили под служебное жилье для Шагинянцев. Но поскольку размещалась она в кабинете главной медсестры, пользоваться этим жильем можно было лишь с семи вечера до семи утра. И от бытовых проблем молодая семья была напрочь избавлена. Ведь питаться пришлось в сельском кафе. Можно было воспользоваться больничной столовой. Но предложить это как-то никто не догадался, а самим напрашиваться молодые врачи сочли неудобным.
В столь своеобразных условиях жизни, конечно, была определенная романтика. Но если эти обстоятельства обретают признаки нескончаемости, рано или поздно неизбежно появится желание изменить ситуацию. С твердым намерением настоять на перераспределении и уехать на родину, в Армавир, Шагинянц появился в облздраве через полтора месяца.
Выслушав рассказ молодого врача, Евгений Николаевич Краковский, заведовавший облздравом без малого двадцать лет, проникся сочувствием. И тотчас же набрал телефон первого секретаря райкома:
— Степан Андреевич, вот ты жалуешься, что от вас главврачи сбегают, а как же иначе, если им такие условия создают… Ладно, договорились. Завтра он будет у тебя.
И уже к Шагинянцу:
— Езжай, сынок, все будет хорошо. Это теперь дело моей чести.
На следующий день коллективу райбольницы представили нового главврача.
Принятое хозяйство не вызывало восторга. По всем показателям районная больница числилась на последнем месте в области, поэтому пациенты предпочитали обращаться к городским врачам. А как иначе, если с наступлением холодов больных в Андреевке не содержали, а операции делали лишь неотложные. Отопление не работало, о горячей воде вообще речи не было.
Эти задачи он определил первоочередными. К счастью, обещанная помощь районных властей оказалась не пустым звуком. К началу отопительного сезона запустили больничную котельную — в терапевтическом, хирургическом и детском отделениях появилось тепло и горячая вода. С весны занялись ремонтом поликлиники, инфекционного отделения, не прекращая приема пациентов. А когда в Андреевке ввели в эксплуатацию переданные больнице два многоквартирных дома, появилась возможность приглашать на работу молодых специалистов.
Налаженное хозяйство предоставило возможность заняться усовершенствованием лечебного процесса.
С легкой руки главврача бердянская райбольница первой в области внедрила массовое донорство. Хотя поначалу эту инициативу начальство не одобрило. Зато результат оказался действительно впечатляющий — вместо привычных трех—четырех, удалось привлечь 110 доноров.
Еще большей «авантюрой» Шагинянца оказалась задумка внедрить в больнице бригадный подряд.
Чиновники районного, областного, республиканского уровней неизменно спрашивали: «Где вы видели хоть одно медицинское учреждение страны, перешедшее на подряд?» «Но ведь в строительстве и машиностроении по нему работают», — не унимался провинциальный главврач. И, в конце концов, он таки дошел до союзного Минздрава, добившись приема у министра Петровского — академика, выдающегося хирурга мирового уровня.
Шагинянц начал рассказывать о своей больнице, о ее хирургическом отделении, где успешно овладели даже реконструктивными операциями на желудке, о ситуации в здравоохранении района, области.
— Бригадный подряд нужен не мне, а людям, которые работают. Врачу с окладом в 174 рубля, санитарке с 45-рублевой зарплатой. Ведь резерв есть. Если штаты не заполнены, люди должны иметь стимул для более эффективного труда, — убеждал министра главврач. — Уверен, что вы меня поймете. Ведь вы же с приступом аппендицита поехали оперироваться не в кремлевку, а в участковую больницу.
— А вы откуда знаете, — удивился министр.
— Борис Васильевич, ну разве я мог прийти к вам неподготовленным?! И не знать, например, что вы закончили факультет санитарной гигиены, который не дает права заниматься хирургической деятельностью.
— Так что от меня требуется, коллега, — улыбнулся министр.
— Да всего лишь на этом письме черкнуть «разрешаю» и поставить автограф. А еще, извините, даже неудобно говорить…
— Чего уж там, выкладывайте.
— Дело в том, что у меня деньги на исходе…
Петровский с недоумением посмотрел на визитера.
— Нет-нет, вы меня неправильно поняли. Я не собираюсь просить у вас взаймы. Вы лишь, пожалуйста, дайте указание, чтобы соответствующее письмо побыстрее подготовили, а то придется сидеть в Москве три месяца. Меня же работа ждет.
После этой встречи бригадный подряд внедрили в Андреевке, а затем и в других больницах Союза. Со временем передовой опыт хозяйствования в медицине был обобщен и даже стал темой диссертаций. А провинциальная и некогда хронически отстающая райбольница обрела популярность не только у сельских, но и у городских жителей. Да только после семи с половиной лет работы Шагинянцу пришлось из нее уйти.
Причина увольнения оказалась банальной, если не сказать пустячной.
Узнав о том, что на львовской базе медтехники есть импортная передвижная флюорографическая станция, Михаил Вартанович загорелся целью ее приобрести. Год выдался неурожайным, но все же удалось убедить местных хозяйственников в необходимости покупки. Так в Андреевке появилось новое оборудование, а у некоторых коллег — повод для зависти. Возможно, на этом все бы и закончилось, не произойди в облздраве смена руководства. Как водится, нашлись доброхоты, сумевшие убедить нового заведующего в вопиющей несправедливости: у районной больницы есть флюорографическая станция, а у областных учреждений нет. Тогда и появился приказ о передаче станции в Запорожье. Разумеется, Шагинянц отказался его выполнить. А вскоре созывали медицинский совет, посвященный охране здоровья материнства и детства.
— У нас в этом отношении были одни из лучших показателей, — вспоминает Михаил Вартанович. — И хотя принято заранее предупреждать о выступлении, меня неожиданно вызывают на трибуну. Что ж, коль надо, иду докладывать. Только начал говорить, заведующий перебивает вопросом. Я ответил. Через минуту — новый вопрос. Говорю, извините, если меня пригласили, позвольте я закончу, а потом отвечу на вопросы. Увы, не подействовало. А когда он в четвертый раз меня перебил, тут я не сдержался. Знаете, говорю, Владимир Петрович, у меня складывается такое впечатление, что с культурой у вас не все в порядке. Я же не вам одному рассказываю, но и коллегам, которым, полагаю, интересно узнать, как нашей больнице удается успешно работать. Иначе, зачем меня было приглашать?! А если причина в том, что я ваш приказ не выполнил, так смею при всех заверить — станцию я не отдам. У вас есть еще вопросы по теме? Тогда спасибо за внимание.
Шагинянц сошел с трибуны под аплодисменты, осознавая, что на взаимопонимание с начальством надеяться не приходится. Поэтому предложение возглавить строящийся санаторий «Лазурный» в Бердянске пришлось как нельзя кстати.
За три года до этого заурядный пансионат на 204 места превратился в крупнейший на побережье санаторий, способный принять свыше 1500 человек. Причем строительство велось параллельно с приемом отдыхающих. В санатории открылся филиал НИИ курортологии, здесь первыми в округе внедрили передачу электрокардиограммы по телефону, а озеленением территории занимались специалисты ботанического сада. Инициатором этих и других новшеств был главный врач Шагинянц, для которого это всего лишь «обычная работа руководителя». Может и так, но зато результаты этой работы получались поистине впечатляющие. В виде первоклассной грязеводолечебницы и 134 сортов сирени (это в санатории-профилактории «Нептун») или ставшего известным на всю страну санатории «Нефтехимик Украины».
— Меня всегда покупали, — говорит Михаил Вартанович, имея в виду вовсе не материальные блага, к которым он практически равнодушен. Как, к слову, и к отпускам, которыми он воспользовался за без малого сорок лет работы всего лишь трижды. Основной валютой было и остается новое дело, а дивидендами — удовольствие от работы и от ее результатов. Они для него наивысшая награда.
…Исход зимы 1987-го выдался в Приморске вьюжным. Прощальная метелица сказочно преобразила унылое бесцветие побережья в период межсезонья. Пышные сугробы украсили областную физиотерапевтическую больницу, создав видимость ее ухоженности. Аккуратно расчищенная от снега аллея лишь подчеркивала это впечатление. Снегопад пришелся как нельзя кстати, загримировав хотя бы для первоначального знакомства явные признаки разрухи: протекающие кровли, замызганные помещения с температурой, едва превышающей нулевую…
Многократные попытки облздрава поднять больницу из руин не увенчались успехом, пришлось вспомнить о Шагинянце. Уговоры инструктора и заведующего отделом обкома оказались безрезультатными.
— О чем вы говорите?! Какой Приморск? У меня жена погибла, двое деток — в школе учатся, а я буду за 40 километров на работу мотаться. Да неужто на мне свет клином сошелся? — недоумевал он.
— Михаил Вартанович, ты должен меня понять, — убеждал секретарь обкома. — Я тебя прошу, хотя бы год поработай.
Год спустя его приглашали вернуться в Бердянск — отказался. Говорит, совестно было бросать начатую работу. Хотя и двадцать лет спустя он ее не считает законченной. Несмотря на то, что бывшая больница, ставшая с прошлого года санаторием «Глория», неузнаваемо преобразилась. Одних только берез на территории тысяча. А ведь дерево капризное и засушливый степной климат ему не по нраву. У других не приживается, а здесь растет, как и сотни прочих растений. Новейшие методики лечения — это в «Глории». Современное оборудование, которому позавидует столичная клиника, — тоже здесь, между прочим, не в коммерческом, а бюджетном медучреждении, где палаты по уровню комфорта вполне могут конкурировать с номерами приличной гостиницы.
— Вот я говорил о бригадном подряде, — размышляет Михаил Вартанович. — Суть его не только, да и не столько в прибавке к зарплате. Ведь, если разобраться, больших прибылей он не сулит. Гораздо важнее, что соблюдается принцип справедливости. Человек не из-под палки работает, а проявляет инициативу. Раньше здесь как было: на каждом этаже — заведующая отделением, старшая сестра, сестра-хозяйка, кастелянша, два поста медсестер, два поста санитарок, буфетчицы, врачи. Сейчас на весь пятиэтажный корпус пять сотрудников и круглосуточный пост. А обязанности выполняются те же, что и раньше. По штату нам положено 328 сотрудников, а их у нас 133. И ничего, справляемся. Не в ущерб медицинскому обслуживанию и ремонтами занимаемся, и строим сами. Хотя бригадный подряд в стране давно уже упразднен. Если бы еще государство вело честную игру. Говорите, есть возможность профинансировать нас всего на 70 процентов от потребности? Согласен. Отдайте эти 70 процентов и установите требования, которые необходимо выполнить. А уж как распоряжаться деньгами, позвольте решать руководителю. Если человек с умом, он найдет возможность сэкономить, направить деньги на развитие. А у нас зачастую роль руководителя сводится к тому, что бухгалтер документы принес, главврач подписал. На этом хозяйствование и закончилось.
Но поскольку у Шагинянца иные принципы работы, в «Глории» и результаты — другим на зависть. Средний заработок у сотрудников — наибольший в районе. За повышение квалификации — доплата. Дети-отличники получают стипендии главного врача, а перед каждым учебным годом — по 300—500 гривен на подготовку к школе…
Ученый Петр Капица как-то заметил: руководить — это значит не мешать хорошим людям работать. Не знаю, знакомо ли это высказывание Михаилу Вартановичу, но в том, что он его соблюдает, сомневаться не приходится.
— Если мне Господом дано руководить людьми, я должен быть этого достоин. Тогда люди будут чувствовать себя людьми, гордиться своим трудом. А как же иначе?!