На протяжении многих лет ЕС деликатно отстранял Украину от участия в европейских мероприятиях, перемежая проявления дипломатического снобизма с демонстрациями дружеского расположения. Европейский союз понять можно: с одной стороны, надо, чтобы все как один в него стремились, а с другой — нельзя же пускать всех подряд.
И хотя наши пессимисты брюзжали про политическую изоляцию со стороны ЕС, оптимисты радостно указывали на Стратегию интеграции Украины в Европейский союз — дескать, чего вы волнуетесь? Раз есть Стратегия, будет и интеграция!
При Кучме
«Национальные интересы Украины требуют утверждения Украины как влиятельной европейской державы, полноправного члена ЕС», — сказано в документе, утвержденном еще 11 июня 1998 года.
Если помните, у нас было даже отдельное ведомство, заведующее этой самой интеграцией. Потом, правда, его распустили, а интеграцию «передали» в Министерство экономики. Подарок со значением: мол, интеграция эта — такой для нас всех стратегический приоритет, что место его — только возле экономики. Потом, если помните, вдобавок основали Национальный центр по вопросам евроатлантической интеграции Украины, а председателем новообразованного центра назначили помощника президента Украины по вопросам национальной безопасности Владимира Горбулина. Чувствуете значимость?
Несмотря на такие торжественные показательные выступления, ощущалось в них старинное славянское лукавство: дескать, мы тут вам на глазах покажем сугубую стратегичность, а за глаза жить будем так, как привыкли. Без этих ваших «реальных экономических преобразований», «верховенства права» и прочих демократических штучек.
По сути дела, еще при президентстве Кучмы ЕС объяснил, что его не устраивает в Украине. Во-первых, отсутствуют реальные экономические и социальные реформы. Во-вторых, Украина не во всем выполняет требования ЕС, заложенные в Стратегии. А в-третьих, самолично установлены сроки интеграции, о чем Украина говорит громко в своих внешнеполитических заявлениях.
Что касается сроков, тут любой скажет: никто нам не указ. Когда «проинтегрируемся», тогда и проверим, уложились ли в сроки. А что касается реформ, украинцы и сами ощущали их отсутствие на собственной шкуре. Не знаю как вы, а я остро чувствовала этот тоскливый долговременный обман, бездарный водевиль с переодеваниями, где под костюмами реформаторов — все то же ветхое советское исподнее.
В 2001 году показалось, что взаимоотношения Украины c Европейским союзом вступили в новую фазу — сигналом было совместное письмо президента Европейской комиссии Романо Проди и премьер-министра Швеции Йорана Перссона с призывом ко всем партнерам ЕС более тесно сотрудничать с Украиной, чтобы помочь ей приблизиться к Европе. Как роскошно сказано в письме, «чтобы танцевать танго, необходимы двое». Но вот уже в конце 2002 года Романо Проди в значительной степени изменил свое мнение об Украине. В интервью газете «Фольксрант» он заявил, что Украина не может стать членом ЕС.
Дословно это прозвучало так: «то, что украинцы чувствуют себя европейцами — это проблемы их собственной самоидентификации. К примеру, новозеландцы тоже чувствуют себя европейцами, но это же не повод для вступления Новой Зеландии в ЕС. Нет никаких оснований для того, чтобы вести речь о потенциальном вступлении Марокко, Украины или Молдовы» — цитировали тогда слова Проди украинские СМИ.
После революции
Как видим, позиция представителей Европейского союза по отношению к Украине не раз претерпевала изменения. Была Украина потенциальным кандидатом в члены ЕС, надеялась на интеграцию в европейское сообщество (даже срок определила себе — до 2011 года), потом получила от ЕС невразумительный статус «особого соседа», а затем и вовсе, грубо говоря, получила от ворот поворот.
А в этом году — новое удивление — предложение канцлера Австрии Вольфганга Шюсселя создать для Украины другой, альтернативный, формат отношений с Европейским союзом вместо полноправного членства. Как сообщили украинские СМИ, канцлер Австрии, которая ныне председательствует в ЕС, выразила мнение, что Украине следует предложить такие связи с ЕС, которые были бы близки к членству, но не сделали бы ее членом Евросоюза.
Экс-министр иностранных дел Украины Борис Тарасюк обиделся за всю страну и объявил, что, мол, ЕС недостаточно активно реагирует на действия Украины, которые она совершает для ускорения своего вступления в ЕС. В интервью австрийскому изданию Die Presse он сказал так: «Мы не испытываем счастья оттого, как с нами обходится в рамках своего партнерства ЕС. Украина не может быть соседом Европы, так как мы уже находимся в центре Европы. То есть мы можем быть субъектом европейской политики, мы — европейцы. Мы, конечно, не настолько наивны, чтобы ждать, будто ЕС в связи с победой народа и демократии в Украине за один день изменит свою позицию. Но на несколько большее понимание мы все же рассчитывали», — сказал экс-министр.
Отметим, что за время, прошедшее после демократической оранжевой революции Украина действительно делами пытается доказать, что готова к тесному сотрудничеству с ЕС. Даже и конкретизировать не нужно: представители ЕС хорошо знают, какую огромную работу проделывает Украинское государство для приближения к порядкам, принятым в Европе. Это и сближение законодательных норм, и усовершенствование пограничных процедур, и реформирование административного устройства, и введение новых принципов хозяйствования, и реальная борьба с коррупцией, и многое еще.
Но отметим важный аспект: если Украина и дальше будет развиваться в демократическом направлении (а к этому есть все предпосылки!) — то преобразования здесь будут происходить вне зависимости от того, пригласят ли нас официально в Европейский союз. И чем дальше, тем это будет очевиднее — что уже сейчас очевидно для многих людей в Украине.
Детская болезнь самоидентификации
Действительно — это сугубо личное дело любой «отдельно взятой» страны — с чем себя идентифицировать. Так же точно, как дело любого отдельно взятого гражданина — кем себя считать. Можно предположить, что многие жители стран-членов ЕС не обязательно чувствуют себя европейцами, зато всегда — немцами, голландцами или австрийцами.
Такова уж консервативная человеческая природа: свое, национальное, для нее ближе и родней, а европейское — это понятие неконкретное. То ли географическое, то ли психологическое…Что касается Украины, то здесь идеологическая «мода на Европу» часто играет смешную роль. Наверняка вы видели в наших городах эти комичные вывески: «Євроодяг», «Євростиль» и даже — боже мой! — «Євроремонт». Ни один человек не смог мне объяснить, что такое «евроремонт». Все знают, что ремонт может быть либо хороший, либо плохой. Третьего не дано.
Как любая мода, «европейская тема» уже приобрела характер некоего массового идиотизма, и потому среди здравомыслящих людей интерес к ней пропал. Во-первых, люди устали от слов, а во-вторых, жизнь идет своим чередом — и украинский политический процесс прогрессирует сам по себе, объективно, вне зависимости от оценок европейского сообщества.
Единственное, что мне кажется по-настоящему интересным в этом процессе, — это внутреннее развитие отдельного человека в условиях развивающегося общества. Становление нового человека, который и строит это новое общество.
Чтобы не ходить далеко, я наблюдаю в этом аспекте себя саму (тем более что имею широкое поле для разнообразнейших самоидентификаций!). Родившись на Дальнем Востоке страны, которой сейчас уже не существует — в СССР, — в детстве и юности я могла считать себя кем угодно: пионеркой, комсомолкой, советским человеком. Правда, с советской самоидентификацией вскоре было покончено, поскольку мои родители были диссидентами. Зато мне объяснили, что я русская — поэтому появилась причина гордиться большой территорией, культурой, а также тем, что называется «широкой русской душой».
К счастью, я рано поняла, что не менее широкую душу имеют люди других национальностей: тувинцы (поскольку мы какое-то время жили в Туве, автономной области в Западной Сибири), украинцы (поскольку я училась в херсонском вузе), крымские татары (поскольку по распределению поехала работать в Крым). Уже здесь, в Киеве, я участвовала в гражданских демократических акциях, апофеозом которых стала демократическая оранжевая революция. В этом случае я выступала как гражданка Украины.
Чем дальше в лес, тем больше дров. Если Украина вступит в Европейский союз, я, очевидно, приобрету еще одну дополнительную самоидентификацию. Но нужна ли она мне лично? Теперь как зрелый человек я не уверена, что нужна. Наоборот, я поняла, что мое личное развитие идет по совершенно противоположному пути — освобождению от любых самоидентификаций. На первом месте — независимость.
И опыт этот вовсе не уникален. Я говорила со многими молодыми людьми в Украине и спрашивала их, хотят ли они лично, чтобы Украина вступила в Европейский союз. Как оказалось, их это не очень беспокоит. Из аргументов молодежи я бы выделила несколько аспектов. Во-первых, они и так достаточно хорошо чувствуют себя в своей стране. Во-вторых, они видят перспективы развития Украины и свои личные перспективы здесь (учеба, карьера, самореализация). А вот перспективы Украины в ЕС, по их мнению, менее ясны. Пожалуй, единственно важным аргументом за вступление в ЕС для молодых является то, что это освободит Украину от политического доминирования России.
Александра (21 год) говорит: «Я в состоянии хорошо зарабатывать для того, чтобы путешествовать по Европе. Она и так для меня открыта, тем более что я живу в Украине, а значит, в Европе». Как видим, те условные границы, которые люди нарисовали на своих картах, вовсе не кажутся такими уж незыблемыми для молодых украинцев.
Отмечу, что всех молодых людей, с которыми я беседовала, можно назвать «новыми патриотами» — это ребята, которые говорят по-украински, даже если родились в русскоговорящей среде. Кроме того, они свободно говорят и по-русски, и хотя бы на одном европейском языке. Они учатся и работают, имеют широкие интересы, уважают культуру своей страны и стараются ее развивать. Кстати, это именно те молодые люди, которые действительно строят сейчас новую жизнь Украины, а значит, вливаются «свежей кровью» и в жизнь новой Европы.
В украинской прессе тоже слышу голоса, призывающие не спешить. Вот Дмытро Крапивенко в «Контрактах» пишет: «Чи варто нехтувати національною гордістю заради модного статусу? Мене не приваблює перспектива перевтілення українських гривневих цін у євро за курсом один до одного, за яких зарплата залишиться на нинішньому рівні. У країнах, що приєдналися до Євросоюзу торік, все відбувалося саме за таким сценарієм. Українських євроскептиків лякають, мовляв, не підемо до Євросоюзу, то мусимо повернутися до Росії. Як на мене, це реанімація міфів часів холодної війни. Живуть же Норвегія та Швейцарія поза ЄС, і не гірше за Польщу чи Литву. Зрештою, треба пам’ятати, що покоління українців виборювали незалежну від будь-яких союзів і позаблокову державу — таку, яку ми отримали 1991-го».
Мои родственники по русской и польской линии много лет живут в Германии, и когда я приезжаю к ним, не замечаю никакого ажиотажа по поводу самоидентификации. Люди спокойно относятся как к своей национальной принадлежности, так и к своей принадлежности к европейскому сообществу.
Что же касается Украины, здесь ситуация другая: наша актуальная задача состоит в том, чтобы утвердить основы именно украинской государственности, ведь страна обрела независимость немногим более 10 лет назад. И эта независимость все еще под угрозой — даже не столько со стороны части имперского российского политикума, сколько со стороны пятой колонны в самой Украине: ностальгирующей по советским порядкам, ожидающей «сильной руки».
Укрепления требует именно независимость. Независимость от России, от Европейского союза, независимость от собственной прошлой ментальности.
Несмотря на дружескую поддержку Европы, «советские» болезни остаются пока при нас — ментальная косность, административная неповоротливость, совковые привычки, политический нигилизм, дикая коррупция и неустроенный быт. И конечно, надо быть благодарными за то, что в лице Запада мы имеем своего рода «толкача», который вынуждает нас реформироваться.
Но есть одно правило, в которое я твердо верю: не всегда важно, что говорят, но всегда важно, как говорят. Поэтому лексика, фразеология, и, прежде всего, сам тон европрограмм, еврозаявлений, европоучений, евроназиданий и прочих евроодергиваний кажется мне не всегда приличным. Так же не всегда прилично выглядят и украинские кивания, оправдания, отмежевания и обещания. Уточню — не по сути, а лишь по внешнему оформлению. Как-то солиднее надо бы, ведь мы уже вполне взрослые в нашем общем европейском доме.