Эпидемия жестокости в школах

Каждый день кто-то из моих клиентов рассказывает случай проявления жестокости в школах. Иногда это основная тема обращения к психологу, иногда возникает попутно. Имеются в виду не какие-нибудь разборки и драки — идущие от животных инстинктов ритуалы самоутвер­ждения в среде подростков или агрессия как способ выражения внутреннего напряжения для ребенка помладше. Все это обычные и привычные детские проблемы. Если бы вы видели, с какой сосредоточенностью бьет игрушку третьеклассник на занятиях с психологом в игровой комнате! Кажется, должна бы уж рука заболеть. Так может происходить несколько занятий подряд. Из всех предложенных развлечений и дел он выбирает то, что ему наиболее интересно, то, что запрещается чаще всего — пока напряжение не спадет до уровня, когда возможно обсуждение, выражение чувств, понимание и принятие. Учим выражать агрессию словами, воспринимать других как равных, понятных и похожих на тебя, обсуждаем причины, порождающие злость…

Речь о другом. О захлестнувшей школы эпидемии так называемой немотивированной, изощренной жестокости, зачастую повторяющей сюжеты из Интернета, компьютерных игр, фильмов и распространившейся как грибок порнографии. Почему немотивированной? Потому что зачастую несоизмеримы масштабы реально существующего и требующего выхода детского, подросткового психического напряжения и масштаб, жестокость совершаемых действий. Как, например, на войне, человек может не испытывать такого личностного накала ненависти, чтобы убивать. Но убивает, так как это желание в нем специально культивируется, подогревается, поощряется, закрепляется специальной тренировкой.

Аналогии, думаю, понятны. Война — это наша с вами перемен­чивая, полная страхов и негативных прогнозов жизнь. За­частую страхи нагнетаются технологично, с определенными целями. Но психике, особенно инфантильной, трудно разобраться в деталях и мотивах. Ей просто страшно. Наиболее распространенные реакции на страх мы все наблюдали — одних он обездвиживает, парализует, других заставляет проявлять неадекватную агрессию. То есть несвободны и охвачены страхом и палачи, и жертвы. А команды «коли, руби», тренирующие навыки жесто­кости, поступают из того же Интернета, телевизора и т. д.

В лучших столичных школах завелся этот грибок. Интеллигентные дети и взрослые не знают спо­соба противостоять извращенным садистским фантазиям подрост­ков, для которых радость познания недоступна, а ежеднев­ный поход в школу — немотивированное насилие со сторо­ны общества. Сейчас упор делается на профильное обучение, и для таких детей есть специальные «кру­тые »школы, где требования к учебе снижены, а к комфорту, спорту, развлечениям повышены до возможного уровня. Здесь больше внимания уделяется не учебной, а воспитательной работе. В этом заброшенные занятыми родителями дети нуждаются больше, чем в учебе, к которой они не склонны. Но у некоторых родителей либо нет понимания того, что не наука является территорией успешности для их детей, либо допотопные стереотипы и амбиции, не к месту применяемые, мешают понять, что же их ребенку подходит. От­давая ребенка с несформированной познавательной потребностью в школу, рассчитанную на «ботаников», взрослые, питаясь иллюзиями и надеясь на чудо, закладывают бомбу замедленного действия. Изнасилованные собственными родителями (ментально), такие подростки насилуют других (буквально). Не думаю, что примитивные желания доминировать в сообществе сверстников любой ценой обязательно доведут до должности премьер- министра. Могут и до тюрьмы.

Горек этот юмор. Даже не черный, а кровавый со слезами. Если ваш ребенок вам доверяет, спросите его аккуратно об этом аспекте школьной жизни. Бьют тревогу министерские чиновники, требуя отдельные планы по борьбе с жестокостью. Молчат оби­женные дети, боясь вынести на обсуждение свои унижения, часто с сексуальным подтекстом, с изощренной, не израсходованной на лучшие цели фантазией. Растеряны педагоги, впервые сталкивающиеся с такими страшными фактами. Попираются все моральные, этические, христианские, криминальные нормы. Ка­жет­ся, наша школа к этому не готова. Неадекватная оплата учительского труда формирует нормальную рыночную позицию: как меня оценивают, так я и работаю. Имитировать энтузиазм не проблема. Или хуже: кто меня луч­ше одаривает, для того я и создаю благоприятные условия в школе… А одаривают те, кто знает свои дополнительные воспитательные проблемы.

Съемка на мобильный телефон творимых жестокостей — обязательное условие, последнее веяние моды на «жесть». Взрослые, не чистоплюйничайте, проверьте телефоны детей. Если в этом участвует ваш ребенок, нуж­на срочная помощь психолога. Проигрывают в данном случае все — и садист, и жертва, и наблюдатели, даже если они не стоят рядом, а просто знают об этом. Не руководствуйтесь ложно понятой солидарностью с детьми: не выдавай, меня будут считать ябедой. Деликатно, осторожно нужно диагностировать зачаточные формы. Отдавать не на внутришкольные разбирательства, а на настоящий суд, комиссию по делам несовершеннолетних запущенные формы детской жестокости. Администрация школы может поддаться искушению не выносить сор из избы. Поэтому больше инициативы самоуправлению — детскому и родительскому. Что можно противопоставить эпидемии? Воспитательные мероприятия? Какие конкретно? Пафосные заклинания не срабатывают, а другого тона в разговоре с детьми многие педагоги и родители не знают.

Я спросила своих клиентов: можно, я опишу ваш случай в статье? Конечно, без адресов и имен, завуалированно. Ни один пока не дал согласия — больно.