Уже почти год я не напрашивалась на личные интервью к чиновникам Минсоцполитики. Хотя вопросов накопилось много, слушать откровенное вранье или пространные ответы ни о чем было неинтересно.
Не все так мастерски, как министр-"диетолог", умеют отвечать вопросом на вопрос или выбивать почву из-под ног собеседника, сдабривая ответ уж слишком оригинальными трактовками библейских притч. Хотя в самом первом своем интервью на должности Андрей Рева пообещал ZN.UA: "Вам за меня стыдно не будет", - за эти три года стыдно за деятельность/бездеятельность возглавляемого им "министерства выплат" бывало часто.
В последний раз я неофициально просила интервью у замминистра по вопросам евроинтеграции Александры Чуркиной. Хотела поговорить с ней о программе "Ответственное родительство", и, в частности, о беби-боксах. Однако мою просьбу чиновница проигнорировала, пресс-служба же на официальный запрос прислала невнятную отписку. Поэтому, когда на интервью в ZN.UA попросилась Наталия Федорович, я очень удивилась. Ведь, принимая во внимание всплеск ужасных случаев домашнего насилия над детьми, замминистра Минсоцполитики, занимающаяся вопросами противодействия насилию, не могла не понимать, что вопросы удобными не будут.
"Я считаю, нужно информировать общество о том, что происходит", - почти с порога заявила Наталия Федорович, отметив, что между раздражением руководства и осведомленностью граждан выбирает второе. И, надо сказать, в своих ответах она была довольно откровенна. Настолько, насколько вообще могут быть откровенными чиновники. Однако внимательный поймет, что мешает заработать в полную силу Закону "О предотвращении и противодействии домашнему насилию"; почему то, что должно было бы быть последовательным и структурированным, фактически очень часто является не связанным и противоречивым; почему, несмотря на ряд трагических случаев последнего времени, на практике все еще слишком часто возникают вопросы о своевременном выявлении жестокого обращения с ребенком и возможности надлежащего реагирования на такую ситуацию. К неурегулированности вопросов, связанных с защитой прав детей, в частности, приводят нелогично разделенный между двумя заместителями функционал, некомпетентность как со стороны некоторых весьма амбициозных работников министерства, так и на местном и региональном уровнях; отсутствие межведомственного взаимодействия.
Кто-то, конечно, может упрекнуть: почему разговор состоялся сейчас, перед выборами, а не в предыдущие более чем четыре года? И будет отчасти прав. Но, знаете, от плотно "зашитого" металлическими решетками и "вертушками" с сигнализацией входа в Минсоцполитики, хорошо отражающего общую атмосферу учреждения, даже мне стало несколько не по себе.
- Наталия Владимировна, вы, наверное, первая замминистра Минсоцполитики, которая сама вызвалась поговорить. Другие, к сожалению, чаще стараются избегать долгих бесед и неприятных вопросов.
- От того, что я не буду признавать проблему, существовать она не перестанет.
Общество нужно информировать о том, что происходит: принят нормативный документ - нужно объяснить, какую проблему и каким образом он должен решить, в какие сроки и какие категории населения смогут им воспользоваться, какими будут последствия, и т.п. Сегодня документы принимаются очень массово, и потеряться в них легко не то что гражданам, но даже чиновникам, которые обязаны их выполнять.
- Что ж, тогда начнем с достижений. Как бы там ни было, но тема домашнего насилия зазвучала, когда ее возглавили вы.
- Да, сферами моей деятельности является противодействие насилию, торговле людьми. В некоторой степени - равные права и возможности мужчин и женщин.
По поводу домашнего насилия принят комплексный пакет законодательных изменений: с одной стороны - Закон "О предотвращении и противодействии домашнему насилию", который содержит также изменения в Закон "Об обеспечении равных прав и возможностей женщин и мужчин", ГПК, УПАП и других законов в части противодействия домашнему насилию и насилию по признаку пола. С другой стороны - это изменения в уголовное законодательство в части ответственности за домашнее насилие.
Только несколько ключевых моментов. Во-первых, круг лиц, насилие между которыми считается домашним, расширен до 15 категорий. Раньше это касалось мужа, жены и детей, которые находятся в семье. Во-вторых, появилось преступление "домашнее насилие", соответственно - внесены изменения в реестр, который ведет судебная администрация. В-третьих - сделан акцент на приоритетности защиты прав ребенка; дети - свидетели домашнего насилия теперь трактуются как жертвы, соответственно - мы обязаны предпринимать необходимые действия.
Мы уже разработали ряд подзаконных актов (в частности, о механизме межведомственного взаимодействия - какой должна быть реакция и взаимодействие министерств и ведомств, органов управления, учреждений и заведений на центральном, региональном и местном уровнях), однако сейчас я вижу огромную проблему в выявлении детей, пострадавших от домашнего насилия, в предоставлении помощи как им, так и детям-обидчикам.
На самом деле соответствующий механизм мы разработали еще в апреле прошлого
года, но, не найдя понимания, вынуждены были изъять из Постановления № 658 целый блок, касающийся детей. С одной стороны, существует проблема недостаточной урегулированности вопросов, связанных с защитой прав детей, которые являются жертвами домашнего насилия. С другой - вопиющая некомпетентность работников на местном и региональном уровнях, что, по моему мнению, связана с отсутствием контроля. Мы избавились от общего надзора прокуратуры - это вроде хорошо, поскольку двигаемся к международным стандартам. Однако мы не сказали, каким должен быть механизм контроля.
- Большой частью темы насилия, в частности и домашнего, к сожалению, являются дети. Как свидетели, жертвы, обидчики. Однако зоны ответственности в Минсоце по этим вопросам разорваны, - функционал разделен между двумя заместителями. От внутренних несогласований, отсутствия межведомственного взаимодействия (что, в целом, является большой проблемой для Украины), недостатка профессионализма со стороны некоторых работников министерства, которые при это еще и имеют большие амбиции, страдает тема. Не стоит ли объединить тему детей под опекой одного заместителя? Потому что, например, деинституализация, интернаты - это тоже тема, связанная с насилием.
- Конечно, проблема ненасильственного общения и пребывания в интернатах очень важна. В министерстве есть соответствующий распорядительный документ о распределении функциональных обязанностей. Я считаю, что весь блок вопросов, связанных с семейной политикой, должен быть целостным. Очень важно, чтобы готовящиеся документы были качественными и комплексными. Поэтому мои документы всегда обрабатываются всеми причастными структурными подразделениями, даже если я понимаю, что это затягивает процесс.
- Вы не руководите директоратом социальных услуг. Но как заместитель министра имеете возможность оценить его работу, в частности в вопросах домашнего насилия. Почему в постановлении Кабмина № 800 "Некоторые вопросы социальной защиты детей, находящихся в сложных жизненных обстоятельствах, в том числе таких, которые могут угрожать их жизни и здоровью", не упоминается о домашнем насилии? Ведь социальные услуги должны предоставляться после того, как с таким ребенком поработают служба защиты детей и орган опеки и попечительства. Как вы оцениваете это постановление?
- На каком-то этапе принятия проекта постановления из него был изъят пункт о том, что прием и рассмотрение обращений и сообщений о совершении домашнего насилия по отношению к детям, предоставление им помощи и защиты регламентируется отдельным документом. Это серьезно ослабило дальнейшую работу над урегулированием этих вопросов. Меня радует, что после целого ряда дискуссий в министерстве наконец-то есть понимание: это должно быть сделано. Со своей стороны я приложу все силы, чтобы проект постановления был согласован и принят правительством как можно скорее. Это очень важно.
Параллельно, конечно, необходимо обучение структурным подразделениям, органам социальной защиты, поскольку тезис "все дети должны быть в центре внимания службы по делам детей" для многих коллег из регионов до сих пор остается контраверсионным и под вопросом. По мнению отдельных работников служб, в центре их внимания должны быть только так называемые статусные дети, то есть дети-сироты; лишенные родительской опеки; дети, находящиеся в приемных семьях и ДДСТ. Целый ряд проблем в стране возник именно поэтому. Например, ключевое в ситуации с детьми-"маугли" во Львове - нереагирование службы по делам детей на сообщение одного из субъектов взаимодействия о том, что ребенок не пошел в школу. А не реагировали потому, что дети из семьи - "не наши клиенты". Поэтому важны вопросы: во-первых - профессиональная компетентность, во-вторых - ответственность. Но в-третьих - способность системы.
Целый ряд руководителей РГА, приступая к исполнению обязанностей, абсолютно не ориентируются в том, насколько важна работа служб по делам детей и органов соцзащиты. Я вспоминаю свое общение с главами РГА Одесской области времен, когда главой ОГА был господин Саакашвили. Некоторые вообще озвучивали мысли о намерении ликвидировать управление соцзащиты.
Итак, очень нужны: а) четкий механизм реализации норм; б) знание и способность их реализовывать; в) наличие соответствующих ресурсов, прежде всего - достаточного количества людей. К сожалению, когда ВР во втором чтении и в целом голосовала за законопроект "О социальных услугах", предлагаемая Комитетом по делам ветеранов и лиц с инвалидностью правка о том, что на единицу сельских жителей (село) и на тысячу городских должно быть по одном работнику сферы социальной защиты, не нашла достаточного количества голосов. Но люди физически не способны выполнить больше определенного объема работы. Даже если мы придумаем и примем самые лучшие законы и механизмы их реализации, надо, чтобы было кому их реализовывать.
По статистике, в 2014 году зафиксированных органами соцзащиты случаев домашнего насилия было меньше, чем в 2013-м. По моему мнению, потому, что в 2014-м были приняты решения о передаче на финансирование из местных бюджетов содержания работников социальной сферы, в результате чего их осталась приблизительно четверть от прежде предусмотренного и финансируемого за счет средств расходов первой корзины госбюджета количества. Догонять нам пришлось несколько лет.
- Однако не догнали.
- Не догнали. Теперь видим рост количества обращений в органы соцзащиты. Но фиксация обращений еще не гарантирует надлежащего реагирования.
- Я вижу большое разногласие в понимании превенции и реагирования. Так, ЮНИСЕФ говорит о социальных сервисах. Минсоцполитики - о социальных услугах, думая, что это одно и то же. Однако первое намного сложнее, ибо предусматривает целый комплекс услуг для семьи в сложных жизненных обстоятельствах, так сказать - под ключ. В понимании же Минсоца - услуги предоставляются точечно. Это приводит к непрогнозируемым результатам, и деинституализация, имеющая целью защиту наилучших интересов ребенка, становится для него опасной.
- Именно поэтому Закон "О предотвращении и противодействии домашнему насилию" написан на основе четырех составляющих: предотвращение случая насилия; всеобъемлющее взаимодействие между всеми причастными структурами, которые должны были бы отреагировать уже на сам факт; качественное предоставление услуг; привлечение к ответственности обидчиков и изменение их поведения. Предотвращение - очень важный аспект. В паспорте реформы Минсоцполитики, представленном несколько месяцев назад, в сфере предотвращения и противодействия домашнему насилию очень большой акцент делается на предотвращение. Одна из составляющих - разработка и реализация стратегии информационной политики, поскольку ключевая задача - изменить мышление, восприятие.
- Давайте попробуем разобрать конкретное резонансное событие - убийство отцом в Житомирской области пятилетней дочки. Из-за домашнего насилия девочка была изъята из семьи и попала в ДДСТ. Потом ее снова вернули в биологическую семью. И снова насилие, теперь уже смертельное. Что не сработало, что должно было бы сработать, ведь насилие в биологической семье было с самого начала?
- Предотвращение - это длительный процесс, который должен свидетельствовать об изменении сознания в обществе: самих людей (это самое сложное), чиновников и работников бюджетных учреждений, которые должны были бы реагировать. Девочку вернули в биологическую семью якобы из добрых побуждений, потому что доказано: ребенку лучше всего в семье. Но, с другой стороны, было абсолютное непонимание того, что нельзя возвращать в семью, в которой произошло нарушение прав ребенка.
- Кто-то вообще работал с той семьей?
- Теоретически - да. Фактически - нет. Кто-то, может, и хотел, но не знал, как. Кто-то не считал необходимым и не особенно волновался. А кто-то мыслил стереотипно: здесь все семьи такие. Ну, если заместитель председателя обладминистрации, у которого украинское и европейское высшие образования, после принятия закона говорит мне: "Что вы сделали? Вы вмешиваетесь в личную жизнь семьи. Я не буду спрашивать у вас, бить мне ребенка или нет. Это мой подход к воспитанию…" Такие вещи доминируют в обществе как норма. Нормально ударить ребенка. А дальше уже зависит от конкретного человека, который ударит до потери сознания или даже до смерти.
- Каким будет реагирование после всех резонансных случаев, произошедших в последнее время?
- Очевидно, что относительно случая на Житомирщине - это в большей степени работа правоохранительных органов с родителями и должностными лицами. Но на самом деле в такой ситуации очень легко отделаться привлечением к ответственности конкретного руководителя службы по делам детей. Насколько в нынешней системе он имел возможность что-то системно изменить - тоже большой вопрос. Человек, который возглавляет соответствующую структуру, должен иметь возможность в любой момент зайти в любое учреждение, где находятся дети, с гарантией того, что получит ответы и сможет проверить, соблюдаются ли права ребенка. Без этого мы не сможем говорить об изменении ситуации в стране. Здесь прежде всего важно осознание самими работниками своих функций, а это непременно предусматривает определенные знания.
- Какова роль полиции в тех случаях, когда соцслужба не может зайти, например, в помещение, где проживает семья?
- Сейчас довольно непростая ситуация с самой полицией. В определенной части ее среды бытует мнение о необходимости перестраховки, чтобы не превысить своих полномочий, например, применяя срочное запретное предписание. Говорят: "Ведь жилье - это собственность человека. Как лишить его права пользования?" Соответственно, некоторые полицейские не спешат воспользоваться своим правом и обязанностью применить запретное предписание, которое, согласно закону, дает возможность изолировать обидчика от жертвы на 10 дней. Это проблема. И, опять-таки, вопрос профессиональной компетенции - умение разграничить, где заканчивается право и начинается нарушение закона. Это и вопрос способности проникнуть в помещение, в которое вас не пускают, когда стоит вопрос о защите прав человека, прежде всего - ребенка.
- И, очевидно, межведомственного не взаимодействия, когда каждый кивает на другого?
- Абсолютно точно. Закон хороший. И об этом говорят международные эксперты. Залогом его реализации будет постоянная работа на всех местных уровнях. Специалисты должны рассматривать конкретные ситуации насилия. Сначала у них не будет ответов на многие вопросы. Я осознаю это, и об этом надо откровенно говорить. Но ответ можно найти только тогда, когда задаешь вопрос, берешь закон и подзаконные акты, смотришь, что там написано. И если не находишь, то обращаешься в соответствующие органы, в министерство и говоришь: эти вопросы у нас не урегулированы. Однако я не часто слышу вопросы, когда раз в две недели провожу селектор с областными и городскими управлениями, службами, центрами. И это свидетельствует о том, что люди не рассматривают конкретные случаи.
- Какие все-таки системные изменения планируются?
- Я могу говорить об изменениях в системе защиты прав от домашнего насилия по признаку пола. Прежде всего о документах, в которых указано, как люди должны работать, то есть о механизмах реализации.
- Я так понимаю, мы вновь сталкиваемся с проблемой странного размежевания полномочий в теме. Мне кажется, что даже в законе о домашнем насилии дети появились не очень естественным путем и не сначала.
- Это правда. Блок о детях дорабатывали уже в профильном комитете ВР между первым и вторым чтениями. Было внесено свыше 500 различных правок.
- Но недоработки остались. Например, не определен возраст ребенка-обидчика. Это может вызвать проблемы в дальнейшем. Если действия не носят криминальный характер или к насильственным действиям склонен ребенок в возрасте до 14 лет, очевидно, с ним должен был кто-то работать, чтобы предотвратить совершение преступления в дальнейшем.
- Есть такая проблема. Мы обсуждали ее на последней рабочей группе и с полицией, и с МВД. Надеемся, что частично нам удастся урегулировать ее постановлением. Но однозначно я убеждена: надо готовить изменения в законодательство.
- Есть ли на местах достаточное количество подготовленных специалистов, чтобы реагировать и предоставлять помощь жертве и обидчику? Сколько дополнительных должностей введено в государстве в связи с принятием закона о домашнем насилии?
- Пока что только Киев меняет структуру во всех районах. Одесский областной департамент соцзащиты тоже изменил, организовав соответствующий отдел. Более подробную информацию сейчас собираем. Хотим сделать открытую базу о персональной ответственности заместителей, мэров, глав ОТГ, РГА. В ближайшее время сделаем базу об ответственных работниках всей Украины в виде карты, на которой, выбрав какой-либо населенный пункт, в режиме онлайн можно будет получить информацию о них.
- Изменить структуру и ввести дополнительные должности - несколько разные вещи.
- Да. Пока что дополнительные должности введены только в Киеве. Должны были ввести в Одессе.
- Вы часто рассказываете об открытии приютов для жертв насилия - шелтеров. Что это такое? Будут ли они работать, когда международные доноры перестанут их финансировать?
- Закон говорит, что для предоставления услуг пострадавшим мы используем общие и специализированные службы. Общие - это предоставляющие услуги людям и с другими социальными проблемами, например ЦСПР, ЦСССДМ. Специализированные - созданные исключительно для предоставления услуг лицам, пострадавшим от домашнего насилия. К таким относятся, во-первых, колл-центр по вопросам предотвращения и противодействия домашнему насилию, насилию по признакам пола и насилию по отношению к детям. Кстати, нам удалось предусмотреть средства в госбюджете на его функционирование уже в этом году.
Колл-центр будет иметь территориальные отделения во всех регионах Украины: в каждой области будут работать четыре-пять человек (пять - там, где свыше 2,5 млн жителей) в две смены с 7:30 до 22:30. А с 22:30 до 7:30 звонки будут переключаться на экспертов, которые будут работать в Киеве на общегосударственном уровне.
Почему именно так? Это связано с движением общественного транспорта. Мы бы не хотели, чтобы из-за невозможности доехать домой кто-то из работников уходил с работы раньше. Надо называть вещи своими именами.
Очень важно, чтобы профессиональный уровень работников колл-центра был достаточным для того, чтобы их можно было привлекать и к рассмотрению сложных вопросов, например в качестве экспертов в судах. Потому что в Винницкой области, например, была ситуация, когда судья отказался привлекать в качестве эксперта сотрудницу приюта, мотивируя тем, что она является заинтересованным лицом по отношению к пострадавшему лицу.
Кроме колл-центра, закон предусматривает специализированные приюты для лиц, пострадавших от домашнего насилия. С тех пор как закон проголосовали в первом чтении, с привлечением средств международных организаций их было создано 12. Мы договаривались, что местная власть предоставляет помещение, привлекаем средства международных организаций на ремонт, закупку оборудования. Какое-то время приют финансируется международными организациями. Прежде чем создать приют, мы ставим условие: в дальнейшем их финансирование примет на себя местный бюджет. Закон говорит четко: каждый руководитель громады, местной госадминистрации или органа местного самоуправления обязан обеспечить стандарт предоставления услуг. Обеспечит он его у себя в громаде или будет покупать услугу в соседней, - это уже его право. Пункты 18–24 Постановления Кабмина №658 от 22.08 "Об утверждении Порядка взаимодействия субъектов, осуществляющих мероприятия в сфере предотвращения и противодействия домашнему насилию и насилию по признаку пола" говорят о персональной ответственности заместителей мэров, глав РГА, ОТГ и сельских, поселковых председателей за реагирование на домашнее насилие. Если глава села, поселка, староста несут персональную ответственность за выявление таких фактов и извещение соответствующих органов не позднее чем в течение суток, то заместители мэров, глав ОТГ, РГА обязаны надлежащим образом организовать работу по предотвращению, выявлению, реагированию, предоставлению услуг и привлечению к ответственности. То есть они несут ответственность за качественную реализацию норм закона. Теперь для нас важно показать нашим коллегам на местах, что ответственность будет, если они не будут работать.
- Субвенции на это не будет? Мне кажется, это актуальнее, чем беби-боксы.
- Мы работаем над тем, чтобы была. Я считаю, что субвенция прежде всего должна быть тем громадам, которым сложнее финансово. Ведь мы не можем сравнить города, которые находятся на линии размежевания и не имеют соответствующих доходов в местный бюджет, с Киевом, Харьковом, Львовом, например.
- Почему так трудно убеждать местные органы власти? Вроде бы все соглашаются, что это важно.
- Думаю, здесь несколько причин. Опять же, кадровый вопрос. Часто работник, отвечающий за противодействие домашнему насилию, несет ответственность и за весь спектр вопросов, связанных с реализацией семейной политики, и очень перегружен. Закон требует создания отдельных структурных подразделений по вопросам семейной политики. Конечно, это зависит от численности громады.
Вы абсолютно правы: нельзя проблему насилия рассматривать отдельно, она комплексная, и реагирование на нее тоже должно быть комплексным. Поэтому, когда мы говорим о реализации 16-й статьи закона, а это создание реестра случаев насилия, для меня важно, чтобы он был интегрирован в Единую информационно-аналитическую систему Минсоцполитики, которая сейчас создается при поддержке Всемирного банка. Эта система должна интегрировать в себя все имеющиеся базы.
- Простите, но здесь я просто не могу удержаться от печальной улыбки. Такая система должна была бы начать работать в Украине очень давно, учитывая уже два выданных на нее займа Всемирного банка.
- Да. Но когда они будут между собой "танцевать", тогда мы сможем увидеть, к какой социальной категории относится лицо и, соответственно, какие у него права.
Статьей 16 закона четко определены сроки: каждый тип информации по поводу случаев насилия хранится определенный отрезок времени, и определен механизм, как он будет уничтожаться. Преимущественно этот блок информации будет обезличиваться и использоваться для исследований и анализа явления как такового. Мы это проработали с офисом Уполномоченного ВР по правам человека, чтобы не было нарушений прав человека.
Этот реестр - межведомственное взаимодействие. Идея заключается в том, что внесение информации о случае, например, школьным психологом, даст возможность работнику службы по делам детей увидеть и отреагировать немедленно. Или работнику полиции - включить семью в перечень тех, которых, после проверки оснований для этого, вероятно, поставят на профилактический учет, чтобы в дальнейшем с ними работать ради предотвращения насилия.
Сейчас же, если есть обращение, руководство структурных подразделений полиции обращается в органы соцзащиты, - есть такой случай, отреагируйте согласно компетенции. Письмо перенаправляется в ЦСССДМ для соответствующей работы. От обращения в полицию до начала работы работников системы по предоставлению услуг проходит три-четыре недели. Но факт насилия требует немедленного реагирования!
Кроме колл-центра и приютов, есть еще наша, украинская модель - мобильные бригады для предоставления социально-психологической помощи лицам, пострадавшим от домашнего насилия, то есть жертвам. При финансовой поддержке Фонда народонаселения ООН они начали свою работу как пилот в октябре 2015 года в пяти восточных областях - Донецкой, Луганской, Днепропетровской, Харьковской и Запорожской. Сначала их было 12. На сегодняшний день уже 49 в 12 областях Украины. Модель принята в законе - это мобильные бригады социально-психологической помощи, и есть Постановление №654 от 22.08.2018, утверждающее положение о них. Сейчас мы на этапе завершения подписания приказа Минсоцполитики, утверждающего формы для работы мобильных бригад.
- Как работает закон там, где приютов пока нет?
- Есть разного типа учреждения и заведения, предоставляющие соответствующие услуги приюта не только для тех, кто пострадал от насилия, но и для других социальных категорий. Хочу верить, что они работают надлежащим образом. Чтобы убедиться в этом, в ближайших планах – начать мониторинговые визиты, аналогичные тем, которые мы проводим в сфере противодействия торговли людьми.
- Какие рекомендации спущены на места по поводу случаев, когда жертвой или обидчиком в домашнем насилии был человек с особыми потребностями?
- Положение о приюте не ограничивает пользования и предоставления соответствующих услуг. Мы мониторим физическую доступность услуг приюта для людей с инвалидностью. Хотя проблемными являются вопросы, связанные с психическими или умственными нарушениями. Мы неоднократно их обсуждали и пришли к выводу, что действующие стандарты говорят о невозможности запрета. Человек, имеющий определенные проблемы с психическим здоровьем, не находясь в состоянии обострения, опасности не представляет. Но для меня этот вопрос остается не окончательно выясненным. Теоретически - будто бы все урегулировано. Но я неспокойна по этому поводу. Потому что в таком случае надо научить работников, как считывать начало стадии обострения и как правильно реагировать. Мы проработаем эти вещи. Но потребуется время, и нет гарантии, что завтра не возникнут определенные проблемы.
- В чем различие между мобильными бригадами и полицейским проектом "Полина"?
- Мобильные бригады полиции "Полина" возникли в
2017-м на модели наших мобильных бригад и призваны реагировать на факты насилия. Мобильные бригады социально-психологической помощи созданы в 2015 году для предоставления помощи пострадавшим от насилия. Я уверена, что их стоит объединить. Практика свидетельствует, что мобильным бригадам органов соцзащиты часто нужна помощь полиции, а работникам полиции - помощь квалифицированных психологов. Кроме того, на сегодняшний день в нормативных актах не урегулирован ряд вопросов, например, связанных с изъятием ребенка, жизни и здоровью которого существует угроза, после 18 часов. Дело в том, что когда работники полиции выявляют такую ситуацию, они обязаны составить соответствующий акт, который должен подписать работник службы или ЦСМ, работающий до 18:00. Это - проблема. Сейчас мы пытаемся ее урегулировать. Я уверена, что совместная работа даст результат.
- Связан ли реестр случаев домашнего насилия, о котором вы говорили, с реестром насильников законопроекта 6607?
- Пока никоим образом не связан. Если его примут соответствующим законодательным актом, посмотрим, что там будет выписано и будут ли правовые основания для объединения реестров.
Я считаю, что реестр насильников нужен, чтобы такие люди не могли попасть в соответствующие места на работу и не злоупотребляли своим поведением, нарушая права тех, кого должны были бы защищать.
- А сейчас в законопроекте предусмотрено, чтобы такие люди не попадали в какие-либо системы, связанные с уходом за ребенком? Мне кажется, вы должны были бы подключиться к этой работе.
- Для нас это очень важная задача. В постановлении относительно детей, например, мы прописываем пункт о запрете усыновлять, становиться родителями-воспитателями, то есть создавать приемные семьи и ДДСТ тем, кто совершал насилие в отношении детей.
Вы задали мне важный вопрос. Я буду над этим думать.
- Нет ли у вас ощущения, что закон о домашнем насилии значительно опережает практику?
- Уверена, что так и есть. Прежде всего - он опережает наше восприятие. Вы абсолютно правильно задаете вопрос, почему нет приютов. Не потому, что нет ресурсов. Их всегда можно найти. Нет понимания, навыков иного восприятия. Но это можно и надо менять. Если раньше считалось, что воспитанием детей должны заниматься только женщины, то теперь в соцсетях мы видим многочисленные посты гордых пап о том, как они проводят время со своими детьми.
Поэтому, говоря о задаче в вопросе предотвращения домашнего насилия и разработке стратегий реализации информационной политики, я вижу четыре возрастные группы клиентов: дети (здесь на создание определенных стандартов и моделей поведения прежде всего надо работать через учреждения и заведения системы образования); молодежь (уже есть определенные стандарты и модели, но важно сделать модными определенные модели - не совершать насилия); взрослые (которым важнее комфорт: должно быть комфортно не совершать насилия, а если ты жертва, то должен знать, куда и как обратиться за помощью); лица, которые из-за особых обстоятельств (возраст, инвалидность, недееспособность) нуждаются в так называемых положительных действиях по отношению к себе.
А теперь с точки зрения социальных ролей. Нам надо еще отдельно работать с чиновниками, чтобы их стандарты поведения, выработанные в семье, в обществе, не влияли на их поведение как чиновников. Чиновники должны понимать: независимо от их личного восприятия и отношения, есть стандарт, определенный государственной политикой, который они должны реализовывать. А если они этого не делают, то должны нести за это ответственность. Депутаты должны обращаться к теме соцзащиты не только за несколько месяцев до выборов и не только в части выплаты материальной помощи. Социальная политика должна вестись всегда, и она предусматривает не только выплаты, но и предотвращение ситуаций, эффективные и адекватные решения. И СМИ должны обращаться не только к трем "с" - смерть, секс, статистика. Цифры всегда интересны в сравнении. Абсолютные показатели не дают понимания глубины процессов.
- К сожалению, у нас с этим очень большая проблема.
- Да, сознаюсь: мы до сих пор не разработали форм статистической отчетности. Сейчас их дорабатываем. Почему? Человеческие ресурсы, знания, специалисты. Но и понимание того, что статистика не должна обременять чиновников глубиной и объемами, а должна быть помощью. Статистика должна формироваться в результате ведения случаев. Если мы внесли информацию о проблеме, она должна потом формироваться автоматически в виде статистики по заданным параметрам. Не может быть разных цифр на основе одинаковых показателей в разных органах власти.
- Недавно принят Закон "О социальных услугах". Что Минсоцполитики думает по поводу контроля над качеством соцуслуг? Будет ли орган контроля? Новые стандарты соцуслуг?
- Стандарты создаются. Есть уже ряд принятых. Согласно закону о социальных услугах, сейчас разрабатываются подзаконные акты по его реализации. Надеюсь, будут также документы с четко прописанными критериями качества и индикаторами эффективности предоставления услуг, критериями отбора исполнителей услуг. То есть всем спектром маячков, их четким перечнем. Чтобы люди знали: они имеют право на такую услугу, которая предусматривает определенные объем, частоту и качество.
- В новом законе снова размыты возможности платных социальных услуг.
- Пока да. Это действительно нюанс. Но если люди на местах компетентны, они найдут возможность предоставлять платные услуги.
Алла Котляр
P.S. К слову, о слабости госполитики в сфере детства. Пока материал готовился к печати, ВР приняла в первом чтении нашумевший законопроект №6607. А заодно и №6449.
Оба законопроекта касаются ответственности за сексуальные преступления против детей и… содержат взаимоисключающие нормы. Например, 6607 предлагает открытый реестр педофилов и добровольную кастрацию, а 6449 – в точности наоборот. Разнятся и санкции за указанные преступления. Апогей – заявление замминистра внутренних дел Вадима Трояна: "Я предлагаю принять оба законопроекта, а Высший Конституционный суд пусть решает, какой закон будет работать"…