Египетская общественность проходит сегодня испытание потоками противоречивой и ошеломляющей информации в масс-медиа и Интернете о бывшем лидере нации — Анваре Садате, убитом на глазах всего мира 6 октября 1981 года.
80-летний Хусейн эль-Шафи, вице-президент садатовской эпохи, хранивший молчание на протяжении 20 лет, публично — во время телевизионного токшоу — разразился проклятиями в адрес покойного главы государства, назвав его «предателем и американским агентом». Он ссылался на статьи тридцатилетней давности из американских газет «Вашингтон пост» и «Геральд трибюн», где сообщалось, что Садат получал жалованье от ЦРУ и, когда появились компрометирующие сведения, так и не сумел, будучи при власти, привлечь эти газеты за клевету.
Опубликованная в еженедельнике «Аль-Араби» статья под заголовком «Насер — герой этого века, эль-Садат — величайший предатель» привела в гнев вдову Садата и его четырех детей. Семья подала судебный иск на газету, требуя компенсации в 5 млн. фунтов (около 1,2 млн. долларов США), закрытия газеты на три месяца и заключения в тюрьму двух главных издателей.
Летом 2001 года президент страны Мохаммед Хосни Мубарак вручил престижные премии создателям египетского фильма «Дни Садата», в котором события последних 40 лет истории республики показаны с замечательным тактом и обезоруживающей ностальгией.
Похоже, в Египте нет однозначного мнения, как все-таки относиться к человеку, который вывел родную страну из войны, сохранив тем самым от увечий, плена и гибели сотни тысяч соотечественников, и заплатил за это жизнью в момент своего триумфа.
В поисках своего «я»
Мохаммед Анвар эль-Садат родился 25 декабря 1918 г. в крестьянской семье среднего достатка. Его молодость была богата незаурядными событиями: учеба в Королевской военной академии, участие в заговоре против британцев во время Второй мировой войны, тюрьма, побег, работа экспедитором за скромную плату. Его второй брак с благороднейшей женщиной, чья ослепительная красота не поблекла с годами, оказался счастливым. Джихан Садат и сейчас продолжает называть мужа «мужчиной своей мечты». В 1950-м он стал одним из двенадцати «свободных офицеров» — революционной организации, возглавляемой полковником Гамалем Абдель Насером. Вместе они планировали покончить с британским присутствием в Египте и свергнуть короля Фарука. Садат был активным участником Июльской революции 1952 г. и поддержал кандидатуру Насера на президентских выборах в 1956-м.
Его соратники по власти — привилегированное офицерство — относились к нему с пренебрежительным высокомерием из-за бедной арабской одежды, в которой он разъезжал на разбитом грузовике в бытность экспедитором, и, в большей степени, из-за очень смуглого цвета кожи, унаследованного им от суданских предков. Он реагировал на эти чувствительные уколы безукоризненным стилем своих европейских костюмов и вынашивал честолюбивые замыслы. Из-за правых убеждений и по другим причинам Садат оказался на вторых ролях в правительстве, но дважды — в 1964—66 и в 1969—70 годах — занимал пост вице-президента, выполняя, однако, в большей мере протокольные функции. У него определенно были ораторские способности, и Насер поручал ему выступления перед армейской аудиторией в разных регионах молодой Объединенной Арабской Республики и в Йемене.
Скоропостижная смерть Насера в конце сентября 1970 г. привела Садата на высший пост в государстве. Несмотря на то что многие политики считали и.о. президента незначительной и временной фигурой, он проявил неожиданный дар к выживанию. Соперники Садата не успели организоваться, и плебисцит 15 октября 1970 г. узаконил его пребывание на вершине власти.
Первой задачей Садата на новом посту стало укрепление своих позиций. В мае 1971 года искусным маневрированием он одолел политических недругов, обвинив их в попытке государственного переворота. Тысячи людей вышли на улицы Каира, требуя смертной казни для «зачинщиков мятежа» — министра внутренних дел Шарави Гомаа и министра обороны генерала Мохаммада Фавзи. Со своих постов были смещены руководители службы безопасности. В результате перестановок в силовых структурах с политического горизонта исчезли наиболее влиятельные сторонники Насера просоветской ориентации и личные противники Садата. «Смягчение» насеровского режима примирило «свободного офицера» с представителями среднего класса и ободрило бывшую элиту. Садат назвал эту победу «корректирующей революцией». В том же месяце президент подписал договор о дружбе и сотрудничестве с Советским Союзом, но в отношениях с Москвой уже не было прежней теплоты.
Ему достались в наследство «арабский социализм», горечь военной катастрофы 1967 г. вместе с провалившейся идефикс сбросить всех евреев в море, заминированный Суэцкий канал с линией Бар-Лев вдоль восточного берега и ревнивое «арабское единство». Конфронтация с Израилем приняла характер затяжной «войны на истощение», в которой египтяне обстреливали израильские позиции на Синае, а израильская авиация в ответ наносила удары по египетским тылам, не разбирая цели.
И все же тогда, в 1971 году, население Египта чувствовало себя в относительной безопасности. Все важнейшие города и объекты — Каир, Александрия, Асуанская плотина — ко времени его прихода к власти были обеспечены средствами противовоздушной обороны и авиацией из состава регулярных частей Советской Армии. Бои с израильскими экипажами «Фантомов», «Скайхоков» и «Миражей» вели советские зенитно-ракетные дивизии.
Президент Садат отдавал должное государственной мудрости своего предшественника. США, разумеется, отказывали Египту в оружии и финансовой помощи. Это была идея Насера обратиться к СССР с просьбой срочно прислать зенитно-ракетные установки ПВО, а на время подготовки в Советском Союзе египетских расчетов направить в Египет советский военный персонал. Речь шла не о советниках-инструкторах, не о переводчиках и преподавателях для военных академий, а о 20 тыс. военнослужащих для ведения боевых действий. «Мог ли я позволить бомбить наши объекты, когда у меня были друзья, готовые прийти мне на помощь?» — спрашивал Насер, отправляясь в тайную поездку в Москву в конце декабря 1969 г.
Два дня шло в Москве трудное обсуждение просьбы Насера. Морозным январским утром 1970 г. с подмосковного военного аэродрома поднялись в воздух два самолета Ил-18 с делегацией Минобороны СССР, возглавляемой заместителями главнокомандующих войсками ПВО и ВВС. Истребители
МИГ-21 были разобраны и погружены в транспортные самолеты АН-12. Экипажи заняли гермокабины и взяли курс на Африку.
Вскоре сухогруз «Роза Люксембург» Черноморского морского пароходства принял на борт первых воинов-интернационалистов. В порту отправки из Союза их переодели в гражданскую одежду — шляпы, береты, пальто. По прибытии в Александрию одесский камуфляж сменили на форму египетских военнослужащих. Алексей Косыгин, как-то присмотревшись, сказал: «А что, форма и материал неплохие».
Египетские инженеры и рабочие сумели в рекордный срок соорудить ракетные базы. К концу января 1970 г. воздушная группировка советской авиации была создана, и 1 февраля бригада приступила к боевому дежурству. В эти дни было все — трагические ошибки и потери, сбитые израильские самолеты и гордость за советское оружие. Ни один «Фантом» не прорвался сквозь завесу, поставленную советскими военными, хотя им противостояли первоклассные пилоты Израиля американского происхождения, прошедшие беспощадную школу войны во Вьетнаме.
Прибытие дивизии ПВО вместе с бомбардировщиками-ракетоносцами и самолетами МИГ с советскими экипажами отрезвляюще подействовало на израильтян. В конце февраля 1970 г. премьер-министр Израиля Голда Меир заявила, что израильская авиация прекращает налеты на египетские тылы и будет наносить удары только по объектам в прифронтовой полосе. Зоной боевых действий стал Суэцкий канал. Военные из далекой Москвы и Рязани, Киева и Днепропетровска несли круглосуточные дежурства у пультов управления зенитными ракетами. Воздушные тревоги, когда противник был в пяти минутах подлета, бетонные казематы в раскаленной пустыне, койки в три яруса, искусственный воздух кондиционеров становились нормой жизни. Нередко случались тепловые удары: на станциях наведения ракет, радиолокационных станциях в отдельные дни температура достигала свыше 50 градусов. Бои с «израильской военщиной» приходилось вести в необычных и тяжелых условиях песчаных бурь, адской жары в кабинах и изнуряющей влажности.
Несмотря на то что советские военнослужащие рассредоточились по всей территории страны, из категорических заявлений советской прессы, радио и телевидения следовало, что советских войск в Египте не было. На улицах советских военных было мало видно, зенитчики находились на позициях, советники — в войсках, да и все они носили египетскую форму, только без каких-либо знаков различия и личных номеров. Русских как бы не было в Египте, они не писали ничего такого своим родным, что указало бы на страну пребывания, но почти в каждом письме находились открытки с видами пирамид и Сфинкса, хотя, конечно, советские войска прибыли туда не для того, чтобы полюбоваться на шедевры фараоновых архитекторов.
Израильскому руководству было известно о секретном межправительственном соглашении между СССР и ОАР. В 20 часов ежедневно радио Тель-Авива специально для личного состава советских воинских частей на русском языке сообщало о прибытии советских транспортов в Александрийский порт, о вылетах самолетов, о ЧП в советских войсках, о перебазировании. Через две недели после размещения воинских подразделений в американской печати были опубликованы все данные о их нахождении в ОАР. «Холодная война» между СССР и Западом докатилась и до Ближнего Востока. Американская и израильская пропаганда не уставали вещать о советской оккупации Страны пирамид, и Садату приходилось разъяснять египетской общественности необходимость присутствия иностранной армии: «Когда во время войны Черчилль и Рузвельт поехали в Москву просить Сталина о помощи, в этом не было ничего предосудительного. Когда мы просим Советы помочь нам в защите нашей страны, то совершаем грех, но когда они делали то же, это считалось законным».
К советским в Египте относились с симпатией: небо Египта было надежно защищено, Асуанская плотина предохраняла крестьянские поля от наводнений и засухи, давала свет и энергию. Офицерские жены активно осваивали экзотические восточные базары и деловито торговались в золотых рядах, пока их мужья сбивали «Фантомы» и обучали египтян владению новейшей военной техникой.
Между тем правительство Израиля отвергло требование Египта отвести свои войска с восточного берега Суэцкого канала и выполнить резолюцию ООН
№ 242. Ущемленное национальное самолюбие египтян требовало компенсации. Садат обещал прибегнуть к «решительным действиям» в 1971 г., но время шло, и Синай оставался за линией Бар-Лев. Годом «решительных действий» был назван 1972-й, и опять ничего не изменилось. Садат обвинит потом советских в том, что они сопротивлялись его желанию сражаться.
Между «адом и глубоким синим морем»
Восток — дело тонкое, а арабский восток особенно. «Советские братья» родились убежденными атеистами, а египтяне — истинными мусульманами, и для Садата посещение мечети было духовной потребностью. Спецслужбы докладывали ему о фактах неосторожных высказываний советских военных относительно образа жизни египтян, их приверженности мусульманским традициям и нелестных суждений о самом Садате с его неизменной «сталинской» трубкой. Против «наших верных советских друзей» начались провокации, крупные и мелкие: от обвинений в шпионаже в пользу Израиля до вывоза золота из Египта их боевыми подругами.
Из воспоминаний Владимира Виноградова, Чрезвычайного и Полномочного Посла СССР в Египте в те годы: «И тут начались придирки к нам. Военная тема была настолько частой в беседах с президентом, что я как посол занимался больше не политическими, а военными проблемами. Каждая встреча начиналась с высказывания недовольства по поводу военных поставок: что-то недопоставили, что-то прислали не то. Плохо так и нехорошо эдак... Затем началась кампания в печати, что, мол СССР поставляет Египту плохое оружие, а вот американцы Израилю — первоклассное. К слову сказать, Египет имел в то время такое оружие, которого не было нигде за пределами СССР, да и в Советском Союзе далеко не каждая воинская часть имела оснащение, сравнимое с египетской армией. В политическом плане Советскому Союзу выдвигались претензии, что в своей ближневосточной политике он стремится к положению «ни войны, ни мира».
Советские военные в этот период проводили военные учения и планирование армейской наступательной операции с форсированием водной преграды. К 1972 г. египетские вооруженные силы были уже достаточно хорошо подготовлены, прибыло много офицеров после учебы в советских военных академиях и училищах. Это была часть той самой стратегической операции вооруженных сил Египта, которую они осуществят в октябрьской войне 1973 г.
Летом 1972 г. египетская командировка для советских военнослужащих завершилась — быстро и обидно. Считая, что Советский Союз дал ему неадекватную поддержку в продолжающемся противостоянии с Израилем, и желая обрести более мощного союзника в лице США, Садат в июне 1972 г. выслал советских специалистов и военных советников из страны в связи с «окончанием миссии советских военных советников и выполнением ими интернационального долга». Последние советские специалисты покинули Египет 16 июля 1972 г. Союз Садата с Москвой исчерпал себя вместе с идеей социалистического выбора.
В следующем году, объявленном в очередной раз «годом решительных действий», Садат предпринял вторжение в Израиль. Его слава началась с этой войной.
Тогда, 6 октября 1973 г., на 10-й день священного месяца Рамадан во время большого еврейского праздника Йом Киппур (дня Искупления), когда израильтяне постились, молились и каялись в прошлых грехах, он объявил четвертую арабо-израильскую войну. Египетские военные навели понтонные мосты через Суэцкий канал и штурмовали укрепления вдоль линии Бар-Лев. Они размыли высокие песчаные насыпи мощными струями из насосов и захватили плацдармы на восточном берегу. Израильские коммандос, молившиеся в бункерах, были захвачены врасплох. В первые дни потери среди превосходящих по численности израильтян были огромны. Срочная мобилизация проводилась непосредственно в синагогах, и израильское радио прервало свое традиционное молчание во время праздника, чтобы транслировать соответствующие инструкции.
Сирийские армии так же внезапно овладели Голанскими высотами.
Вплоть до 13 октября Никсон отказывал Израилю в поставках вооружения, лишая израильскую армию возможности контратаковать, и, таким образом, давал понять Садату о своих симпатиях. Как только Израиль оправился от первоначального шока и США, оставив свои первоначальные двусмысленности, возобновили воздушные поставки вооружения, израильтяне продемонстрировали военное превосходство. Они обрушились на оба фронта, отвоевав Голанские высоты и перейдя Суэцкий канал. 20-тысячная 3-я армия египтян в Синайской пустыне попала в окружение. Никсон получил послание от Брежнева о намерении прийти на выручку 3-й армии. Советского военного вмешательства США стремились избежать во что бы то ни стало. Госсекретарь США Генри Киссинджер, которого Израиль считал своим гражданином, пригрозил урезать поставки вооружений израильтянам, если они не прекратят свои атаки. 22 октября Совет Безопасности ООН добился прекращения огня.
Садат не выиграл октябрьскую войну с военной точки зрения, но он вышел из нее как первый арабский лидер, который действительно отнял некоторые территории у Израиля. Эта война заставила все еще непобедимых израильтян считаться с условиями мира, приемлемыми для арабов, спасла национальную честь и укрепила престиж Садата. Морально-политические успехи в октябрьской войне были достаточными, чтобы позволить Садату объявить эту войну победной.
США как «честный посредник» стали доминировать в мирном процессе. Киссинджер заявлял: «Арабы могут получить оружие от русских, но получить назад свои территории они смогут только от нас». «Челночная» дипломатия Киссинджера принесла первые плоды, обеспечив отход Израиля за Суэц в январе 1974 г., открытие канала, присутствие войск ООН в буферной зоне и последующий вывод израильских подразделений с некоторых позиций на Синае. 28 февраля 1974 г. были восстановлены дипломатические отношения между Египтом и США, прерванные в
1967-м.
США предоставили обеим странам экономическую и военную помощь, и Садат окончательно отказался от насеровского социализма. Это было в 1974 г., когда он провозгласил инфитах — политику «открытых дверей», стимулирующую частное предпринимательство. Египетская экономика должна была ожить с притоком западного и американского капиталов. Прежде тесное взаимодействие со странами восточного блока разрушалось — вплоть до денонсации советско-египетского договора о дружбе и сотрудничестве в 1976 г.
Несмотря на американскую помощь, Садат в начале 1977 г. оказался, по образному арабскому выражению, между «адом и глубоким синим морем». Египет получил земли на восточном берегу Суэцкого канала, но остальная часть Синая все еще находилась под Израилем. Суэцкий канал необходимо было расчистить и расширить. Города вдоль канала нуждались в отстройке после тяжелых израильских бомбардировок. Над страной нависла угроза демографической катастрофы.
Благодаря социалистической политике Насера люди привыкли к защитным мерам для трудящихся: работникам государственной сферы гарантировались занятость и пожизненное социальное обеспечение, государственным предприятиям нередко в ущерб рентабельности вменялось в обязанность сохранять заданную численность персонала, обеспечивать работой молодежь и женщин. Многим сотрудникам госучреждений практически нечего было делать, как только получать зарплату. Таково же было положение в национализированной промышленности. Обещание, что все выпускники университетов получат работу, выполнялось, пока количество образованной молодежи было ограниченным. С доступностью высшего образования для всех, включая получение ученых степеней, резко возросло число молодых специалистов с большими амбициями, но не получивших адекватную работу.
Садат отчаянно нуждался в финансовой помощи и обратился к МВФ — организации, которая хорошо известна своими твердыми устоями и требованием проведения экономических реформ. Население, пользовавшееся субсидиями для поддержания и так довольно низких жизненных стандартов, сочло крайне несправедливым требование МВФ ужесточить экономическую политику. Садат тем не менее решил неукоснительно руководствоваться инструкциями МВФ. В январе 1977 г. был принят бюджет, предусматривающий резкое сокращение субсидий и повышение цен на несубсидируемые товары. Потрясающая инфляция как следствие политики «открытых дверей» вызвала у населения ощущение безысходности. Египтяне — несомненно, один из самых терпеливых народов в мире, но когда дело зашло слишком далеко, произошел взрыв. По всей стране прокатились демонстрации с требованием отмены принятого под давлением МВФ решения правительства вдвое сократить дотации для поддержания твердых цен на хлеб, сахар, топливо, простые ткани. В ходе беспорядков было убито 79 человек, 1000 ранено и 1250 заключено в тюрьму. Помощь пришла из стран ОПЕК. Субсидии снова были введены, порядок восстановлен, египтяне успокоились, а группа коммунистов предстала перед судом по обвинению в подстрекательстве к мятежам.
В целом реформы тех лет, сопровождавшиеся некоторой демократизацией общественной жизни, возвратом к многопартийности, продвигались медленно. Ситуация неопределенности оказывала депрессивное воздействие на экономику страны, ресурсы которой мобилизовались на подготовку к новым военным акциям. Поскольку все еще не был установлен мир между Египтом и Израилем, многие иностранные компании не торопились с инвестициями, так как не было гарантий, что не вспыхнет очередная война. По тем же причинам трудно было получить новые займы.
Египетские интересы диктовали необходимость мира с Израилем, и Садат предпринял рискованный и мужественный шаг по выводу своей страны из кризиса.
9 ноября 1977 г. он обратился к египетскому парламенту с речью, в которой обрисовал все преимущества, которые Египет сможет получить благодаря миру с Израилем. Он действовал открыто и шокировал арабский мир, объявив о своем желании посетить Иерусалим, если будет приглашен. Израильский премьер Бегин направил приглашение 13 ноября. 21 ноября 1977 года Садат произнес речь в кнессете, заканчивая ее словами: «Нет» войне, «нет» кровопролитию!» Израильтяне настороженно встретили предложения, неуместные в устах героя октябрьской войны, и казалось, результат не будет достигнут быстро. Они, конечно, радовались перспективе мира, но потеря арабских территорий и провозглашение палестинского государства радовали их меньше. Идея сионистов — «Великий Израиль от Нила до Евфрата» — оказалась под угрозой.
Однако добрая воля Садата открыла путь для будущих переговоров. Чудо состояло не в том, что они зашли в тупик, а в том, что эти переговоры вообще имели место. После 11 дней интенсивных дискуссий в Кемп-Дэвиде в сентябре 1978 г. Картер все же преуспел в объединении соперников. По словам Бегина, американский президент работал тяжелее, чем «наши предки при возведении пирамид». Кемп-дэвидское соглашение обеспечивало полный вывод Израиля из Синая, постепенный прогресс в палестинском самоуправлении на Западном берегу в течение пяти лет и заключение мирного договора между Израилем и Египтом.
В этом соглашении таилась большая опасность для обоих лидеров. Уход с Синая вызвал жесткую критику со стороны тех израильтян, кто все еще подозревал Египет в намерении уничтожить Израиль. Для Садата опасность оказалась гораздо серьезнее. Арабские лидеры были оскорблены тем, что Садат не проконсультировался с ними по поводу своего визита в Израиль, и обвинили его в высшей измене. Соглашение в Кемп-Дэвиде они расценили как позорную капитуляцию. Но наибольшая угроза исходила от экстремистских исламских организаций, число которых резко возросло после визита Садата в Израиль. «Братья-мусульмане», с которыми Садат поддерживал вполне дружеские отношения, открыто провозгласили оппозицию к Кемп-Дэвиду и содействовали распространению военизированных исламистских группировок в Египте, особенно в студенческой среде. С этой поры для Садата закончилась свобода передвижения внутри своей страны. Нечего было и думать о том, чтобы выйти из автомобиля и просто так пообщаться с соотечественниками, как это было раньше.
За усилия в установлении мира на Ближнем Востоке оба лидера — Бегин и Садат — в декабре 1978 г. были награждены Нобелевской премией мира. Церемония награждения состоялась в Осло и проходила по соображениям безопасности в старинной крепости Акершес. Присутствовал только господин Бегин, так как господин Садат был занят крайне важными делами в Каире. Премия мира имени изобретателя динамита, призванная разрядить взрывную ситуацию на Ближнем Востоке, накалила атмосферу холодных фьордов вокруг Осло. На улицах норвежской столицы толпы демонстрантов яростно поносили обоих лауреатов и требовали палестинской автономии.
26 марта 1979 г. на лужайке Белого дома в Вашингтоне после 30 лет противостояния и четырех войн Израиль и Египет подписали исторический договор. «Мир настал, — объявил Джимми Картер. — Мы выиграли по крайней мере первый шаг к миру, первый шаг на длинном и трудном пути». Как все было сложно, стало ясно сразу из эмоциональной речи Бегина с утверждениями, что Иерусалим должен остаться неделимой частью Израиля. Анвар Садат также был тверд, напоминая о следующем этапе соглашения по поводу Палестинской автономии. В непосредственной близости от лужайки Белого дома арабские демонстранты выкрикивали: «Садат — предатель!» Арабский мир разразился шквалом негодования и обвинений. Ясир Арафат угрожал «убрать» Садата. Президенты Сирии и Ирака при поддержке короля Иордании созвали конференцию, бойкотирующую договор и призывая порвать дипломатические отношения с Каиром. Первым знаковым жестом стало изгнание в марте 1979 г. Египта из Лиги арабских государств, созданной Насером. Штаб-квартира Лиги переместилась из Каира в Тунис.
В июне 1979-го состоялся первый отвод израильских войск с Синая. В феврале 1980 г. Египет и Израиль обменялись послами. Что касается экономических выгод, то необходимые займы были получены и последовало увеличение иностранных инвестиций в египетскую экономику. Это улучшило ситуацию для части египтян, получивших работу в национальных и иностранных компаниях. Все возрастающую роль приобретала безвозмездная американская помощь, включая и военную, в размере 2,5 млрд. долларов ежегодно, по масштабам которой Египет и теперь превосходит все страны мира, кроме Израиля. Расчетом на приток арабских нефтедолларов пришлось, однако, пожертвовать, когда правительства стран Персидского залива присоединились к бойкоту.
Если в отношении Синайского полуострова вопрос был более или менее исчерпан, то относительно Голанских высот и Западного берега все оказалось сложнее, не говоря уже об Иерусалиме. Хотя палестинцам была предоставлена автономия, Израиль не торопился сворачивать свои поселения на Западном берегу. Унижения и страдания палестинских арабов обернулись кошмаром не только для Израиля. Палестинская террористическая группировка «Черный сентябрь» не оставила ни одно европейское государство свободным от страха насилия.
Последние дни
В то время как популярность Садата на Западе росла, она драматически падала на родине. Результаты усилий, направленных на социальное и экономическое развитие, оказались по меньшей мере разочаровывающими. Это, несомненно, было вызвано многими факторами, прежде всего неконтролируемым ростом численности населения. Большую роль сыграла также меньшая приверженность целям развития, чем стремление к сохранению политического статус-кво, которое сопровождалось укреплением президентского режима. Хотя Садат выступал за свободу и демократию, он сосредоточил в своих руках такую власть и такое количество разных функций и должностей, каких не было у Насера. Кроме неформального звания «Глава египетской семьи», у Садата были следующие высочайшие должности: президент республики, премьер-министр, главнокомандующий вооруженными силами, главный шеф полиции, главный шеф юстиции, председатель национально-демократической партии, уполномоченный по всем военным и экономическим вопросам и делам, связанным с национальной безопасностью. Несмотря на усиление президентской вертикали, в обществе назревали конфликты, подогреваемые ростом безработицы и расширением прослойки люмпенизированной молодежи с дипломами о высшем образовании. Число молодых людей в возрасте до 25 лет в 1980 г. достигло 50% от общей численности населения, и именно они явились источником, из которого исламский экстремизм набирал своих приверженцев.
В стране правили бал армейская элита и крупный частный бизнес. Кричащее богатство египетских нуворишей с их западным стилем жизни, виллами на побережье, шикарными автомобилями, закрытыми клубами и барами с выставленными напоказ спиртными напитками особенно раздражало мусульманские круги. «Братья-мусульмане» становились мощной политической силой, рвущейся к власти . Эта организация всегда выступала против правящих режимов и плела заговоры. Время от времени она запрещалась египетскими властями, ее активисты заключались в тюрьму, ее идейный вождь Саид Кутб был повешен. Но в глазах простого народа «братья-мусульмане» стали борцами с бюрократическим произволом, коррупцией, нуворишами, и попытки объявить их вне закона приводили к расширению их влияния. Обвиняя египетский истеблишмент в отходе от ислама, они призывали к джихаду всех мусульман и требовали установления истинного, по их мнению, исламского правления. При этом смерть добровольцев в ходе джихада рассматривалась как символ наибольшего величия веры.
Начальный энтузиазм в связи с заключением мира начал угасать, и некоторые египтяне стали задумываться о достигнутом компромиссе как постыдном событии. Возвращение египетских территорий не в результате победоносной войны, а вследствие неправедного сговора с заклятым врагом воспринималось как персональное унижение. Отсутствие прогресса в решении палестинской проблемы превратило мир с Израилем в сепаратный, и несчастья палестинского народа порождали сострадание, брожение в умах и радикальные настроения в египетском обществе. Новые волнения, направленные против нормализации отношений с Израилем, вспыхнули в марте 1981 г.
Служба безопасности работала неутомимо в поисках заговорщиков. О существовании заговора было известно. Аресты обрушились на представителей правой и левой оппозиции, на коптских священников и мусульманских деятелей, журналистов, активисток женского движения. В сентябре 1981 г. были арестованы 1300 человек из политической элиты. Так проходили последние дни Садата: в Египте был мир, но не было спокойствия и согласия. Новая администрация США во главе с президентом Рейганом не проявляла никакого стремления помочь Садату выбраться из этой опасной ситуации. Триумф американской политики мира, весьма сомнительный для израильтян, оказался губительным для Садата.
Он был расстрелян автоматной очередью в 1981 г. в памятный для египетских патриотов день — 6 октября. К параду в честь очередной годовщины октябрьской войны готовились основательно. Для его проведения был построен новый стадион, чтобы не дать тяжелому военному транспорту и танкам повредить асфальт центральных улиц Каира. Все знали, что парад будет транслироваться по телевидению напрямую. Для тех, кто не смог находиться дома в это время, было обещано повторить трансляцию в записи в вечерних репортажах.
Получив информацию о готовящемся покушении, спецслужбы были начеку. Они ожидали атаки с вертолета, приняли меры и предупредили президента. Впоследствии стало известно, что Садату рекомендовали надеть пуленепробиваемый жилет, но он отказался. Одетый в черный парадный мундир, Садат занял главное место на трибуне и приветливо улыбался всем. До начала акта возмездия оставались считанные часы, и те, кто вынес ему приговор, знали об этом. В 13 часов мимо трибуны продвигалась колонна с армейскими грузовиками, один из них затормозил, резко развернулся по направлению к трибуне и остановился. Садат решил, что солдаты хотели отсалютовать ему. Он поднялся в свою очередь поприветствовать их. Четверо одетых в военную форму молодых людей спрыгнули с грузовика, швыряя гранаты и целясь из автоматов в черный мундир. Охрана попыталась спасти президента, пригнув его к земле, но он выпрямился, когда началась стрельба, и стал оседать, заливаясь кровью. Во время атаки глаза всех присутствующих были обращены к небу, где с ревом и грохотом проносились истребители, демонстрируя фигуры высшего пилотажа. В завязавшейся перестрелке президентская охрана застрелила одного нападавшего. Остальные, включая офицера, были арестованы. Заговорщики убили семь человек на трибуне и ранили большое число присутствующих, среди них — иностранных гостей. Садат был срочно доставлен в госпиталь, но через 1 час 40 мин. врачи констатировали смерть. Исторические совпадения — явление нередкое. Сто лет назад в марте 1881 г. по приговору «Народной воли» бомба Гриневицкого оборвала жизнь Александра II — царя-освободителя, возвращавшегося с дворцового парада.
Изображение с экранов телевизоров исчезло после рокового момента атаки. Вечером был введен режим чрезвычайного положения и объявлено, что президент и несколько его помощников убиты. Ирак, Ливия, Сирия и Организация освобождения Палестины открыто аплодировали. Экстремистское формирование в Триполи взяло на себя ответственность за убийство, но оказалось, что убийцы принадлежали к группировке братьев-мусульман «Новый джихад». Расследование обнаружило заговор в армии и связи Халида аль-Исламбули — египетского лейтенанта, убившего президента, — с фундаменталистами. Многие из них были арестованы, и на суде потрясали Кораном в оправдание своего злодеяния. Некоторым удалось после отбывания тюремного заключения найти разбойное прибежище за морями. Список террористов, находящихся сегодня в египетском розыске, возглавляет Мохаммед Фавзи аль-Исламбули, бывший выпускник торгово-экономического факультета и родной брат убийцы Садата. Связан с группировкой международного террориста №1, обретается то ли в Афганистане, то ли в Пешаваре, приговорен заочно к смертной казни. Еще два незначительных участника в деле Садата — выпускники гуманитарных вузов — обвиняются в нападении на американские посольства в Кении и Танзании и покушении на политических деятелей в Египте; путешествуют по заграничным паспортам, появляются в Афганистане.
Гибель Садата была встречена в Египте с глухим спокойствием и не нарушила течения жизни простых египтян. На церемонии прощания 10 октября присутствовали главы государств многих стран, «заклятый друг» Бегин, четыре президента США и только один арабский лидер. За гробом шло около 600 человек. Глубоких эмоциональных проявлений горя, как это имело место на похоронах Насера, не было, хотя, несомненно, многие были потрясены смертью президента.
Режим чрезвычайного положения оказался эффективной мерой. Он предотвратил хаос и уберег общественный порядок от попыток радикалов дестабилизировать положение. Вице-президент Мубарак сумел взять ситуацию под свой полный контроль и немедленно подтвердил прежние договоры, включая соглашение с Израилем, которое так разъярило арабский мир.
25 апреля 1982 г. последние израильские подразделения покинули Синай и египетский флаг снова взметнулся над полуостровом. Мероприятие осложнилось отчаянной выходкой израильских экстремистов, забаррикадировавшихся в подземном бункере с угрозой совершить массовое самоубийство. Их лидер Меир Кахан пробрался к своим собратьям и сумел отговорить их от рокового шага. Израильские солдаты бульдозерами сровняли опустевшие поселения, чтобы самоубийцы не вздумали вернуться или, еще хуже, организовать там лагеря для тренировки террористов. Так было завершено выполнение первой части Кемп-Дэвидского соглашения.
В 1989 году Египет восстановил свое членство в Лиге арабских государств и ее главный офис снова открылся в Каире.
В 1996 г. по инициативе египетской стороны и московского Совета ветеранов боевых действий в Египте состоялась первая за 25 лет встреча 300 бывших советских военнослужащих с египетскими товарищами по оружию.
На протяжении двадцати лет Египет продолжает оставаться гарантом стабильности на тревожном Ближнем Востоке. Кемп-Дэвид принес надежду, что два главных противника — Египет и Израиль — сумеют в дальнейшем решать свои противоречия не на полях сражений, а за столом переговоров. Каким бы «холодным» ни был этот мир, их отношения выдержали испытание «интифадой Аль-Акса».
Гамаль Абдель Насер в своей книге «Философия революции» утверждал, что история полна великих ролей, для которых не всегда находятся исполнители, и Ближний Восток оказался в поисках такого героя. Автобиографическая книга Садата вышла под названием «В поисках своего я». Он сделал то, что считал правильным и необходимым, и только истории дано верно рассудить его.