"…дети ваши ушли от вас по собственному желанию, никто их не принуждал, никто не тащил за шиворот. Они ушли потому, что вы стали окончательно неприятны. Не хотят они жить больше так, как живете вы и жили ваши предки".
"Гадкие лебеди", братья Стругацкие
В романе братьев Стругацких "Гадкие лебеди" в неком загнивающем и разлагающемся городе, в стране, 20 лет назад перенесшей страшную войну, последние несколько лет постоянно идут дожди. Их принесли с собой неизвестно откуда пришедшие странные люди - "мокрецы" или "очкарики", прокаженные с желтыми кругами вокруг глаз, больные некой генетической болезнью. Они не могут жить без дождя и умирают без чтения книг.
Взрослое население мокрецов боится, считая их причиной всех странностей в городе, но подростки их обожают. Мокрецы не поучают и не читают нотации, в отличие от родителей. И им есть дело до того, что думают дети. Мокрецы пришли из умирающего будущего мира, который они пытаются изменить в прошлом с помощью детей, сформировав у них новое мышление.
Дети думают дождь - не устраивающее их деградирующее настоящее, и выносят существующему порядку окончательный и безжалостный приговор, уйдя из разлагающегося и гибнущего города к своим воспитателям. Они не хотят жить так, как их родители. Миссия мокрецов удалась. И они исчезают, исключив себя из будущего. Над городом вновь появляется солнце…
"…эта жизнь меня не устраивает, и если я не могу ничего изменить в этом мире, то мне лучше уйти..." - страшные слова из последней переписки покончившей с собой 15-летней девочки из Мариуполя с модератором "группы смерти". Дети думают дождь, даже если мы, взрослые, этого не замечаем. Они борются с не устраивающим их настоящим, с жестоким, психологически болезненным и несправедливым миром за другое будущее. Как могут и как умеют. Они надеются, что взрослые, которые так заняты собственными проблемами, их все же заметят и услышат.
О том, как важно, чтобы в качестве проводника рядом с подростком оказался внимательный и любящий родитель, способный выслушать и понять, а не куратор группы смерти, мы говорили мы говорили с завкафедры психиатрии, психотерапии и медицинской психологии НМАПО им. П.Шупика, доктором медицинских наук, профессором Галиной Пилягиной.
- Галина Яковлевна, есть мнение, что поднявшаяся информационная волна вокруг т.н. групп смерти - это в какой-то мере пиар, попытка отвлечь внимание общества от политической ситуации в стране. Что вы думаете об этом?
- Пиар, конечно, есть. Это моя фантазия: вполне возможно, что, поскольку у нас не прекращаются политические разборки, людей пытаются отвлечь. Это действенный способ. В России волна случаев доведения до самоубийства детей всколыхнулась еще прошлой осенью. До нас же она тогда не дошла, а сейчас вдруг возникла. Хотя кластеры подобных действий возникают и распространяются по принципам самоорганизации. В данном же случае - как-то массированно и очень сжато по времени. Поэтому, думаю, такой вариант возможен.
Тем не менее, я считаю, это хорошо, что у нас по этому поводу поднялась информационная волна. Другое дело, что делать это нужно правильно и грамотно. Но это не совсем пиар. Ко мне уже приводят таких детей. И это не шутки, когда видишь 13-летнюю девочку, за два дня расписавшую себе лезвием руки и ноги - цифры, специфические фигурки. Слава Богу, что мама серьезно и адекватно забила тревогу и начала этим заниматься, а девочка не замкнулась во внутреннем протесте. Дети вообще всегда хватаются за спасательный круг, откликаются на адекватное внимание и тепло. А подобные страшные поступки они чаще всего совершают от одиночества и отчаяния.
В нынешней ситуации есть две проблемы, которые необходимо разделить. Одна из них - социальная составляющая, которую можно назвать умышленными действиями некой группы людей, начавшей эту зону будировать, поднимать. Это может быть. Но это не снимает главную проблему, которую, возможно, просто вытащили на свет вот таким, не лучшим образом. Но не будь этой ситуации, то и на главную проблему не обратили бы внимания до такой степени.
А проблема существует, и от того, каким способом ее подняли, не меняется ее суть и значимость. Заключается она прежде всего в том, что взрослые слишком заняты собой, своими проблемами: отсутствием денег, войной, политикой и чем угодно еще. А дети, независимо от социального статуса родителей, уровня школы и места жительства, испытывают чувство брошенности, одиночества от того, что взрослые (в силу обстоятельств, реалий, в которых мы живем) психологически переключаются в основном на себя. Взрослые часто сами не могут справиться со своими переживаниями и страданиями - реальной необходимостью практически выживать, беспокойством по поводу того, каким будет будущее в нашей стране. Из-за этого родителям часто не до внутренних переживаний детей: сыт, одет, обут, в школу ходит - и хорошо.
Так и раньше было. Просто сейчас, из-за сложившихся условий нашей жизни, эта проблема (когда дети и подростки не могут сладить со своим внутренним миром, справиться со своими чувствами) стала более явной. Вершинка айсберга всплыла на поверхность, а медийщики сфокусировались на очевидном.
Конечно, не стоит это муссировать до такой степени, что только об этом и думать. Не так все катастрофично. У нас замечательные, умные дети. Беседуя с родителями и подростками, я вижу, что многие дети достаточно адекватно, критично и с юмором относятся к ситуации. Но есть часть детей, которые действительно находятся в состоянии психологической брошенности.
- Такие случаи стали более частыми?
- Сомневаюсь, что на этот счет есть какие-то реальные статистические данные. Но, общаясь с очень разными категориями людей - от детей до взрослых, от переселенцев до атошников, от просто невротиков до психопатов и сумасшедших, я вижу разные проблемы и разные патологии. В этом смысле у меня достаточно большая палитра. Хотя с количественной точки зрения, она маленькая. Тем не менее, капля отражает океан, и я могу сказать, что запросы людей на помощь меняются.
В последние год-два, в связи с происходящим в стране, подростки чаще оказываются в ситуации совершеннейшей экзистенциальной растерянности и брошенности. И тема эта не связана с нынешними группами смерти. Подростковые проблемы, депрессивность, суицидальные идеи у детей начались не две-три недели назад.
Конечно, сейчас это коснулось прежде всего мирных территорий. На прифронтовых, там, где выживают, не до этого. Как и всегда. Во Вторую мировую войну, например, уровень самоубийств в СССР был одним из самых низких - почти такой, как до революции, в начале ХХ в. На прифронтовых территориях, у переселенцев много психологических проблем. Но других.
Я все время вспоминаю роман Стругацких "Гадкие лебеди" - "дети думают дождь". Дети реагируют на то, что происходит. Просто не так прямо, как взрослые. Опосредованно, но слишком болезненно.
И очень хорошо, что сейчас на это обратили внимание. Гнойник вскрылся. А дальше нужно просто правильно лечить.
- А как лечить?
- Как всегда. Есть несколько уровней. На общий социальный, на то, что в стране война, врачи, к сожалению, повлиять не могут. Как и на то, что происходит в нашей общественной жизни. Есть уровень чисто медицинский. А есть и другой социальный уровень - семей и самих родителей.
Дети зависимы от родителей социально. Родители организуют их жизнь, отвечают за них формально - до 18 лет, реально - в соответствии с условиями жизни и внутренней моралью. Но иногда родители, переигрывая в демократию, не создают детям рамки - не дают им адекватного понимания ограничений и возможностей. Например, играют в игру "ну ты же умный и взрослый" с 9-10-летним ребенком и таким образом как бы снимают с себя психологическую ответственность - "сам решай, как жить". И дети остаются один на один с ответственностью, к которой они не готовы. Это очень специфическая и нехорошая игра. Это одна группа.
Другая - это реально брошенные дети. Ну, например, в случае с 13-летней девочкой, о котором я упоминала выше, мама вынуждена очень много работать, поскольку одна воспитывает троих детей. Она просто физически не может уделять много внимания детям.
Третья группа - это действительно конфликтные семьи, где есть какие-то свои конфликтные ситуации и переживания, и ребенок становится объектом манипуляции при выяснении отношений между родителями.
Варианты могут быть разные. Ребенок, который по тем или иным причинам оказывается в одиночестве, один на один со своими, часто депрессивными, психологически болезненными, тягостными переживаниями, справляется, как может. И, к сожалению, когда рядом с такими детьми появляется человек, который начинает рассказывать о том, как им будет хорошо, и как они смогут всех наказать, всем отомстить, дети на это ведутся.
- Какой совет в этой ситуации можно дать родителям?
- Разговаривать. Не нотации читать, а вести диалог со своими детьми в любом возрасте. Возраст влияет на качество этого диалога. С пятилетним не надо разговаривать как с пятнадцатилетним, и наоборот. Но важен диалог. Главное, чтобы родители понимали: кроме того, что ребенок сыт, одет, ходит в школу, важно, чтобы он не оставался в одиночестве со своей жизнью и своим миром. Иначе драматические, а иногда и трагические последствия возникнут очень быстро в виде депрессии с отказом учиться и вообще что-либо делать, побегов из дома, алкоголя, наркотиков, групп смерти...
- Как понять, что у ребенка - депрессивное состояние? Вроде бы он приходит домой, как обычно. Вроде бы садится делать уроки. И настроение у него нормальное.
- Ну, хорошего настроения у ребенка в депрессивном состоянии точно не будет. Родителей должно настораживать, когда ребенок резко меняет свое поведение, и это абсолютно не соответствует тому, как он ведет себя обычно. Это, кстати, может быть не только замкнутость и нежелание что-либо делать, а, например, резкая и какая-то непонятная, не очень адекватная веселость, т.н. улыбчивая депрессия. Или агрессивность, явно не характерная для детей в их обычном состоянии.
Это серьезный повод для того, чтобы узнать, о чем думает ребенок, что его интересует, беспокоит, что для него важно, и что он переживает. В принципе любой любящий и думающий родитель знает, как задавать такие вопросы.
- В связи с поднявшимся шумом появляется много призывов осматривать ребенка, проверять его переписку в соцсетях. Это нормально?
- Мы не можем уберечь детей от информации, которая есть везде, которая доступна. Любые запредельные меры в данной ситуации не просто неэффективны, но могут привести к обратному эффекту. Запретный плод сладок. Но, к сожалению, подростки еще с трудом различают, чем стоит заниматься, и что исследовать, а где интерес может закончиться очень плохо.
Не нужно переигрывать в демократию. Я считаю, что о том, как присутствовать в соцсетях, с подростком можно договориться, если, конечно, диалог с родителями есть. И подростки на это идут. Если есть диалог с ребенком, всегда можно найти правильный формат, как прояснить ситуацию, как вежливо, адекватно, не унижая, не гиперконтролируя, поговорить и попытаться понять, что происходит с ребенком. Как по прямым, так и по каким-то косвенным признакам. Это не значит, что теперь надо читать всю переписку детей. Или жестко требовать, чтобы ребенок каждый день отчитывался, о чем он сегодня думал. Нет, конечно. Если такой диалог есть, то он есть. Если его нет, тогда это может приобретать какие-то достаточно уродливые формы либо в виде гиперконтроля, либо "мне по барабану". Но подобное "разнообразие" в отношениях с детьми и было, и есть, и будет.
Просто не надо путать две проблемы - ту, которая является вершинкой айсберга, и ту, которая реально была, есть и, к сожалению, будет. Мир такой. Некая эгоистичность человека в какой-то мере еще и социально потенцируется: занимайся собой. Это явно проявляется или в конкурентном развитии, чтобы больше заработать, получить статус выше, или, наоборот, "у меня ничего не получается, я ничего не могу, от меня ничего не зависит". И то, и другое - специфические формы эгоизма.
Проблема вскрылась. И родителям стоит обратить адекватное, полноценное внимание на своих детей, на то, что происходит прямо сейчас. Наши дети просто отображают, зеркалят то, как живем мы, взрослые. Они думают дождь, они реагируют. Просто иначе, чем нам хочется или представляется. Но реагируют очень сильно, и иногда непредсказуемо и страшно. Они заставляют родителей, взрослых не только уходить в собственные проблемы, но и вспоминать о том, что рядом есть близкие, которым жизненно необходимы любовь и забота, а не "закармливание" возможностями или обязанностями, занятиями или ограничениями и пустотой. Особенно, если это дети, за которых взрослые отвечают.
Справка ZN.UA
По данным Госкомитета статистики Украины, на 100 тыс. чел. приходится 22 самоубийства (средний показатель в мире - 14,5 чел. на 100 тыс.). Большинство совершивших самоубийство - подростки в возрасте до 14 лет. Причем в эту статистику не входят случаи неудавшихся самоубийств, которые, по оценкам психологов, составляют 6-7 случаев на 100 тыс. чел.