Сяопин — это специальная дорожная бутылочка для китайской водки. Маленькая и пузатенькая, она имеет ту же особенность, что и известная русская игрушка — ванька-встанька. Сяопин невозможно перевернуть — если его наклонить или даже положить на бок, он непременно снова встанет на донышко, а водка не разольется. Прозвище Сяопин 17-летний Дэн Сисянь получил от своих земляков во Франции в начале 1920-х годов. Оно было обусловлено и внешностью — невысокий даже для китайца, Дэн уже тогда был довольно коренастым, — и характером. Спустя несколько лет дружеское прозвище стало партийной кличкой молодого функционера-коммуниста, действовавшего в подполье, и навсегда заменило настоящее имя. Дэн вполне оправдал прозвище. В течение своей долгой жизни он трижды (!) терял практически все — в 1933-м, 1966-м и 1976-м его лишали всех партийных и административных должностей, арестовывали и отправляли в политическое небытие. И каждый раз он возвращался — еще более влиятельным, еще больше незаменимым. «Да, я трижды умирал и трижды воскресал», — признал он в конце жизни.
С 1979 года Дэн станет лидером самой населенной страны мира, хотя никогда формально не получит высших должностей ни в партии, ни в государстве. И не потому, что не сможет, — просто не захочет. А в начале 1990-х сам постепенно отойдет от власти, оставаясь, впрочем, высшим авторитетом для подавляющего большинства своих соотечественников до самой смерти в 1997 году. Скажем больше: в определенном смысле Дэн по-прежнему правит Китаем. Года за два до смерти он очертил «основные направления» развития своей страны «до 2049 года», столетнего юбилея установления власти коммунистической партии и провозглашения Китайской Народной Республики. «55-летний план» можно было бы рассматривать как проявление старческого маразма — Дэн Сяопину в то время как раз исполнилось 90 лет, — если бы не одно обстоятельство: уже ровно десять лет после смерти Дэна Китай действительно развивается согласно его «плану». И если к середине XXI века Китай в самом деле станет крупнейшей экономической и политической силой мира (а если сохранятся нынешние тенденции, так оно и случится), наибольшая заслуга в этом будет Дэн Сяопина.
Дэн — подросток |
Откуда берутся комиссары
22 августа 1904 года в семье мелкого помещика Дэн Венминя и его неграмотной жены Дань Ши родился второй ребенок — первый сын, которого при рождении нарекли Сяньшеном, но уже в начальной школе называли Дэн Сисянем. Мать успела родить мужу еще двух сыновей, но умерла, когда нашему герою было четыре года. Отец немедленно женился снова, и семья в скором времени пополнилась еще тремя детьми. Родной дом Дэн Сяопина в селе Пайфан провинции Сычуань сохранился до сих пор и в последние годы стал местом паломничества. Он покрыт черепицей, серый, деревянный и одноэтажный, но довольно большой — целых 16 комнат. Правда, по утверждению современных китайских историков, во времена детства Дэна в этом доме проживало еще... восемь (!) семей. Вот тут-то и ощущаешь всю глубину отличий между Китаем и Европой. Едва ли кто-то у нас назвал бы помещиком человека, владеющего четырьмя гектарами земли и живущего вместе с женой и семью ребятишками в двух комнатах «коммуналки». Дэн Венминь не чурался политики — имел высокое звание знаменосца в тайном обществе «Гелаохуэй (Добрая воля)» (подобные общества в Китае конца ХІХ — начала ХХ в. были своеобразными суррогатами политических партий). Воспитанием детей занималась преимущественно его вторая жена Ся Байчен, дочь лодочника, которая тоже была неграмотной. Она не делала различий между родными детьми и пасынком — маленький Дэн тоже относился к ней как к родной.
Дэн Сисянь закончил в родном уезде начальную, а потом и среднюю школу. Отец придавал образованию очень большое значение, поэтому маленький Дэн пошел учиться уже в пять лет, а в 15 имел среднее образование. Было оно, впрочем, специфически китайским — сводилось к изучению иероглифов, основ конфуцианского учения и истории Китая. Но дальнейший путь маленького сычуанца оказался не очень типичным — в столице своей провинции Чунцине на подготовительных курсах он несколько месяцев изучал французский язык, а потом отправился продолжать образование во Франции.
Чтоб ты жил во времена смены династии!
Приведенное выше высказывание — старинное китайское проклятие. В многотысячелетней истории Китая годы (или десятилетия), когда одна императорская династия сменяла другую, всегда были эпохой изменения устоявшегося образа жизни, перерывами в стабильности. И, в отличие, скажем, от европейцев, значительная часть которых всегда приветствовала изменения, надеясь на лучшее, подавляющее большинство китайцев в течение веков расценивали любые изменения как абсолютное зло. Детство же Дэн Сяопина (впрочем, как и вся его долгая жизнь) выпало на время не просто «смены династии», а коренной ломки всех условий жизни народа, пожалуй самой решительной за всю его историю.
Китайцы называют свою страну Чжунго — Срединная империя. В течение тысячелетий в их сознании существовал Китай — единственный в мире оплот настоящей культуры и цивилизации, и остальной мир — варвары. Часть их находилась под китайским влиянием — Япония, Корея, государства Индокитая, часть же — прежде всего северные и западные кочевники — были совершенно дикими. Одна императорская династия сменяла другую, несколько раз в течение тысячелетней истории Китая всю страну завоевывали кочевники, но от этого принципиально ничего не менялось — варвары, захватив власть, очень быстро воспринимали и принимали на вооружение самую совершенную в мире китайскую систему создания государства, основанную на учении Конфуция, а за несколько десятилетий или пару веков полностью теряли свой язык и культуру, и Китай возрождался во всей своей красе и величии. Феодализма, в европейском смысле слова, в Китае никогда не было — практически всегда существовало централизованное государство, а чиновники-мандарины получали землю за службу императору — он всегда мог отнять обратно свое пожалованье. Служить же государству как чиновник мог каждый, кто сдавал экзамены, и довольно сложные. Другое дело, что подготовка к такому экзамену требовала, кроме способностей, многих лет учебы, которые могли обеспечить своим детям только зажиточные люди.
Европейцев, впервые появившихся в Китае еще в конце XVI в., китайцы довольно долго воспринимали просто как очередных варваров — на этот раз с Дальнего Запада, — способствовавших обогащению страны серебром в обмен на замечательные китайские фарфор и шелк. Ситуация коренным образом изменилась лишь в начале ХІХ в., когда за китайские товары англичане начали поставлять прежде всего индийский опиум. В Китае, особенно на юге, невиданный размах приобрела наркомания, из страны начало «утекать» серебро. На попытку императорского правительства запретить наркоторговлю «западные варвары» ответили двумя «опиумными» войнами. Императорские флот и армия потерпели сокрушительные поражения, интервенты взяли Пекин, а гордая Срединная империя постепенно превратилась в полуколонию европейских государств. Британия, Франция, Россия, Германия, США, даже Япония, сумевшая осуществить модернизацию страны по европейскому образцу, словно шакалы, урывали куски китайской территории, превращали те или иные провинции в зоны своего исключительного влияния, создавали в крупнейших приморских городах «сеттльменты» — кварталы, на которые не распространялась юрисдикция китайских властей. Дело было не только в ухудшении условий жизни. Китайская нация переживала шок — к началу ХХ в. Срединная империя перестала быть «центром вселенной», а превратилась в коллективную колонию «западных варваров», которые жестоко эксплуатировали и презирали китайцев. В 1911 году, когда Дэн Сяопину исполнилось семь лет, вследствие восстания императорская династия Цин была отстранена от власти. Но сторонникам модернизации страны во главе с доктором Сунь Ятсеном пришлось пойти на компромисс с традиционалистами, эффективная центральная власть исчезла в стране на долгих 40 лет, в большинстве провинций реальными правителями стали бывшие имперские генералы, сохранявшие архаическую общественно-политическую систему прежнего Китая.
4 мая 1919 года студенты Пекинского университета провели массовую демонстрацию. Так возникло Движение 4 мая, главным лозунгом которого стало «Прочь конфуцианское старье!» Его участники считали, что возродить Китай можно, только овладев достижениями европейской цивилизации. А для этого нужно получить современное европейское образование. Лидером этого движения стал 21-летний сын мандарина Чжоу Эньлай. В результате полторы-две тысячи молодых китайцев на следующий год отправились в Европу. Среди них был и маленького роста паренек из сычуанской глубинки, которому едва исполнилось 16 лет. «Мы чувствовали, что Китай слаб, — вспоминал он спустя многие десятилетия, — и хотели сделать его сильным. Мы считали, что путь к этому лежит через модернизацию. Поэтому поехали учиться на Запад».
Париж — Москва — горные пещеры
Во Франции Дэн провел в общей сложности более пяти лет. Небольшой стипендии, которую предоставляло китайское правительство, совершенно не хватало, с работой стало намного труднее, чем было еще года за два до того, во времена Первой мировой. Поэтому Дэну, как и большинству его товарищей, приходилось в поисках работы и возможности бесплатно учиться постоянно менять место жительства. Нормандия, Париж, его окраины, Дижон, снова Париж. Дэн работал чернорабочим, потом слесарем, посещал занятия и сдавал экзамены во французских средних школах. Во Франции наш герой приобрел две привычки, сохранившиеся потом на всю жизнь, — стал заядлым курильщиком и искусным игроком в бридж. А еще — избрал для себя идеологию. В июле 1921 года 12 делегатов, представлявших 57 членов партии, создали в Шанхае Коммунистическую партию Китая. Независимо от них, тогда же лидер Движения 4 мая Чжоу Эньлай основал Китайскую коммунистическую группу во Франции. В 1922 году Дэн Сяопин стал членом молодежной коммунистической организации, а в 1924 году, по возвращении в Париж, — членом КПК. Именно тогда он снискал расположение Чжоу Эньлая. Эту дружбу они хранили более полувека. «Чжоу всегда был для меня старшим братом», — сказал 8 января 1976 года на похоронах председателя правительства КНР Чжоу Эньлая его заместитель Дэн Сяопин. И именно Чжоу направил Дэна в Москву — продолжать учебу. В начале 1926 года правительство Франции решил выслать Дэна за пределы страны, как «опасного коммунистического агитатора». Однако задержать его не удалось, за несколько дней до того он сам покинул Францию и отправился через Берлин в Москву.
«Дэн Сисянь. Русское имя — Дроздов. Парторг группы. Отношения с товарищами тесные. К учебе относится с большой заинтересованностью. Наиболее пригоден к организационной работе». Это — характеристика студента Московского университета имени Сунь Ятсена, написанная ответственным работником Коминтерна. Это учебное заведение было создано в Советской России как своеобразная «кузница кадров» для будущего Красного Китая. Впрочем, Дэн Сяопин учился здесь только полгода, с января по август 1926 года. Он не вошел в число «28 большевиков», воспитанных ректорами этого университета троцкистом Карлом Радеком и сталинистом Павлом Мифом. Именно «группа 28» — преданных коминтерновцев — до 1935 года руководила КПК, пока их не отстранил от власти сторонник «китайского коммунизма» Мао Цзэдун.
В августе 1926 года Москву посетил один из китайских военных предводителей «генерал-христианин» Фен Юйсян, заключивший тогда союз с Гоминданом и коммунистами и получивший за это от Москвы оружие. В Китай с ним поехали несколько коммунистических функционеров. В частности, Дэн Сяопин стал начальником политотдела военного училища Народной армии Фена в городе Сиань. Но уже через полгода, когда коминтерновцы попытались арестовать лидера Гоминдана Чан Кайши, Фен начал вырезать коммунистов. Дэн под чужим именем пробрался в Шанхай, где нелегально действовал ЦК КПК. 23-летний Дэн стал секретарем ЦК— отвечал за секретное делопроизводство, финансы, связь. Тогда же он впервые вступил в брак — с Чжан Сиюань. В соответствии с официальной биографией Дэна, она умерла через два года, но по другим данным — первая жена в 1930 году оставила нашего героя ради другого коммунистического функционера.
Летом 1929 года Дэн как представитель ЦК отправляется в один из «советских» районов в провинцию Гуанси. Начинается почти 20-летний период его жизни и борьбы — в «советских» и «особых» районах Китая, контролируемых коммунистами.
Как Центральный советский район покрыл всю страну
После 1927 года, когда началась первая война между китайскими коммунистами и социалистами-националистами из Гоминдана, компартия взяла курс на установление своей власти хотя бы в некоторых районах страны. Количество «советских» районов и их площадь постоянно менялись в зависимости от соотношения сил между коммунистами и их противниками. Но в течение 20—30-х годов «красные» контролировали не более 4% территории Китая с 2,5% населения. Как правило, это были малодоступные болотные или, наоборот, горные районы, неплотно населенные и очень бедные. Коммунисты сознательно выбирали мало привлекательные районы, захват которых не очень интересовал руководство Гоминдана и полунезависимых генералов. В то же время в основных промышленных центрах страны — приморских городах, где, собственно, и существовал пролетариат, представителями которого провозгласили себя коммунисты, их влияние падало. Лица крестьянского происхождения составляли более 90% членов КПК.
В те годы постепенно нарастали разногласия между ЦК партии, работавшим на нелегальном положении в Шанхае, и функционерами из сельских «советских районов». Во главе первой группировки стоял генсек КПК Ван Минь, верный ленинец-сталинец, вторая — сплачивалась вокруг Мао Цзэдуна, политического комиссара Центрального советского района. В этой борьбе пострадал и Дэн, однозначно ставший на сторону Мао. В мае 1933 года его арестовали и лишили всех должностей. Дэну вынесли «последний строгий выговор с предупреждением» и послали работать инспектором в село Лайцунь. «Ван Минь обвинил меня в том, что я плету интриги с целью противопоставить его группе Мао Цзэдуна, — вспоминал Дэн. — Он меня выгнал, и я три года вынужден был ждать реабилитации. К ней дошел черед в 1935 г. на расширенном совещании в городе Цзуньи». Совещание это происходило в драматических условиях. Еще в 1931 году Чан Кайши решил вообще уничтожить влияние КПК и ликвидировать все советские районы, размещающиеся в различных южных провинциях. Наконец, осенью 1934 г. коммунисты вынуждены были оставить все свои базы на юге страны и бежать куда глаза глядят. Так начался знаменитый Великий поход китайской Красной Армии. В октябре 1934 г. из Центрального советского района в провинции Цзянси вышло около 100 тысяч бойцов и 30 тысяч гражданских лиц. Через год в провинцию Шаньси на севере страны пришло 7 тысяч человек. Конечно, какая-то часть разбежалась по пути, но большинство — погибло. Преодолев 12 тысяч километров — в среднем 33 километра в день, пешком, с боями! — китайские коммунисты все же смогли сохранить себя как организованную силу и создать в горных районах на севере Шаньси (где у них, кстати, до тех пор практически не было сторонников) новый Центральный советский район, который находился не так уж и далеко от границы СССР. Еще во время похода в Красной Армии и в партии сменилось руководство. В январе 1935 года на упомянутом уже совещании в Цзуньи были найдены виновники всех поражений — ими оказалось руководство партии: «28 большевиков» и «лично товарищ Ли Дэ». Этот товарищ не знал китайского языка, а настоящее его имя — Отто Браун, полномочный представитель Исполкома Коминтерна при КПК. С того времени на 44 года, до самой своей смерти, лидером китайских коммунистов стал Мао Цзэдун. А Дэн Сяопин, шагавший до тех пор «по долинам и по взгорьям» пешком, на следующий день после исторического совещания получил коня.
8 июля 1937 года японцы, еще в 1931 г. захватившие Северо-Восточный Китай, начали широкомасштабную агрессию, стремясь покорить всю страну. Но еще за несколько месяцев до этого гоминдановцы заключили с коммунистами перемирие, создав единый антияпонский фронт. «Советские» районы стали «особыми», но коммунисты все равно сохранили над ними полный контроль. Китайская Красная Армия стала 4-й полевой армией в составе трех дивизий, а комиссаром одной из этих дивизий, 129-й, был назначен Дэн Сяопин. В 1939 году он наконец снова вступил в брак. Его избранницей стала Чжо Линь. С ней Дэн прожил до самой смерти и имел пятерых детей.
Коммунисты вели бои с японцами с переменным успехом. Наиболее удачными были действия 129-й дивизии, которая вела против японцев боевые действия, преимущественно партизанские, аж в четырех провинциях. Американский военный советник дивизии майор Эванс Карлсон отметил «едкий, как горчица» ум комиссара Дэн Сяопина и «феноменальную скорость», с которой тот создавал дееспособные органы власти даже во временно освобожденных районах в тылу японцев.
Но в целом китайцы, как гоминдановцы, так и коммунисты, терпели от японцев постоянные поражения долгих восемь лет. Коренные изменения наступили только в 1945 году после капитуляции Японии. Советский Союз сделал все возможное, чтобы контроль над районами, ранее оккупированными японцами, перешел к коммунистам. Они же, а не гоминдановское правительство получили большую часть вооружения и снаряжения японской Квантунской армии.
В марте 1947 года возобновилась гражданская война в Китае. 129-я дивизия превратилась во 2-ю полевую армию. В решающей битве этой войны, Хуайхэйской, в ноябре 1948— январе 1949 гг. было разгромлено 56 гоминдановских дивизий и сломан позвоночник националистам, потерявшим здесь 400 тысяч бойцов. Со стороны коммунистов в этой битве участвовали 2-я и 3-я полевые армии, а координацию действий обеих армий осуществлял по воле ЦК... комиссар 2-й армии. После Хуайхэйской битвы Дэн Сяопин заработал еще и славу полководца.
В начале 1950 г. коммунисты установили свою власть над всей страной, кроме Тайваня, где скрылись недобитые чанкайшисты, и Внешней Монголии, где сохранился режим-сателлит СССР. Все армии коммунистов превратились, по сути, во фронты (так, 2-я армия насчитывала более 300 тысяч бойцов), страну по числу армий разделили на пять военно-административных округов. 2-й армии достался Юго-Западный Китай, и Дэн Сяопин стал наместником огромной территории с населением свыше 100 миллионов человек — первым секретарем Юго-Западного бюро ЦК КПК.
«Большой скачок» и «культурная революция» «синих муравьев»
Одно из наиболее ярких воспоминаний раннего детства автора этой статьи где-то из начала 60-х годов: на экране маленького черно-белого телевизора по улице какого-то города едет грузовик с опущенными бортами. На его платформе огромная куча мертвых... воробьев. Здесь же стоят несколько мужчин и женщин с длинными палками. К каждой палке привязаны десятки мертвых птичек. «Герои» на платформе машут палками, а вокруг восторженно кричит и подпрыгивает огромная толпа…
В 1958 году Великий Кормчий Мао провозгласил: «Три года упорного труда — 10 000 лет счастья». Так начался Большой скачок. За три года Китай должен был увеличить выплавку стали с 5 до 80—100 миллионов тонн. Урожай зерновых в стране уже в 1959 году должен был составлять 370 миллионов тонн — вдвое больше, чем в предыдущем году. Загнанных в «народные коммуны» (еще более «обобществленных», чем советские колхозы) сотни миллионов китайских крестьян «освободили» от «буржуазного» принципа «от каждого по способностями — каждому по потребностям», был введен справедливый принцип — все поровну! Когда же в стране вместо благоденствия воцарился голод, из-за которого в 1959—1961 гг. погибли от 20 до 30 миллионов людей, были найдены виновные: воробьи, суслики и мыши разворовывают народный хлеб с народных полей! Китайские биологи неопровержимо доказали, что воробей не может держаться в воздухе более 15 минут — упадет обессиленный. Главное — не давать ему сесть все это время. А тогда подходи и сворачивай ему шею голыми руками. И сотни миллионов людей в течение целых недель с трещотками в руках на улицах и в полях гоняли воробьев. И истребили их практически по всей стране. Все это было бы очень смешно, если бы не было так страшно...
«Разгребать» последствия «большого скачка» довелось прежде всего Дэн Сяопину. Уже с 1952 года он был зампредом правительства страны, а в 1956 году стал параллельно еще и генеральным секретарем ЦК КПК. Правда, эта должность не была столь высокой, как, например, у Брежнева. Номер один в Китае был Председатель КПК товарищ Мао. Дэн же занимал в иерархии китайских руководителей пятое-шестое место. Китай по-прежнему оставался преимущественно крестьянской страной, поэтому «лечить» прежде всего нужно было сельское хозяйство. И Дэн Сяопин вернул крестьянам материальную заинтересованность, произнеся в 1962 году свою сакраментальную фразу: «Не важно, какого цвета кошка — белая или черная, лишь бы она хорошо ловила мышей. Не важно, социализм или капитализм, главное, чтобы люди жили хорошо». Голод прекратился, страна начала понемногу зализывать раны. Товарищ Мао временно словно отступил в тень: «Они (Лю Шаоци, Чжоу Эньлай и Дэн Сяопин. — О.П.) вели себя со мной, как с умершим родственником на похоронах» — то есть с большим, даже подчеркнутым уважением, но абсолютно не считаясь с его мнением.
Но Кормчий уже готовил контрудар. В 1965 году лидер левых министр обороны Линь Бяо ввел сначала для военных, а потом и для всех китайцев, красные книжечки с цитатами Мао. Выяснилось, что все 17 лет существования КНР «не только не воплощаются в жизнь идеи Мао, а, наоборот, осуществляется диктатура мерзкой, антипартийной и антисоциалистической линии». Из студентов и старшеклассников начали создаваться отряды хунвейбинов (красногвардейцев). Лю, Чжоу и Дэн попробовали отстранить Мао, убедив большинство членов ЦК на очередном пленуме избрать его почетным председателем партии без реальной власти. Но они опоздали. На пленум явилось только 80 членов ЦК из 170. Остальных хунвейбины и цзяофани (бунтовщики) разоблачили как «контрреволюционеров». В стране началась «культурная революция». Обучение в университетах прекратилось на несколько лет и, как писал русский поэт Евгений Евтушенко, «второгодники-дубины погром устроили в стране». Репрессии коснулись большинства интеллигенции, были упразднены ученые степени и звания, чины в армии. Все китайцы, мужчины и женщины, отныне зимой и летом ходили в одинаковых хлопчатобумажных куртках и штанах. Самая многочисленная нация мира превратилась в «синих муравьев».
Врагом №1 левые провозгласили Председателя Китайской Народной Республики Лю Шаоци, умершего в тюрьме в 1969 году. Врагом №2 — Дэн Сяопина. Его сына Дэн Пуфана, студента университета Циньхуа, хунвейбины выбросили из окна третьего этажа учебного корпуса. Парень поломал позвоночник и до конца жизни остался прикованным к инвалидной коляске. В годы культурной революции он был вынужден, сидя в этой коляске, плести из лозы корзины, чтобы заработать себе на кусок хлеба. Сам же Дэн Сяопин провел под арестом два года, а потом был отправлен на «перевоспитание физическим трудом». Через 45 лет 65-летний Дэн снова стал слесарем — но на этот раз уже не на автозаводе «Рено» в Париже, а на Цзиньцянском тракторном заводе.
«Острая игла, упакованная в вату»
В 1999 году американцы с большой помпой проводили в Вашингтоне саммит НАТО, посвященный 50-летию этой организации. Каждому из нескольких тысяч журналистов со всего мира, приглашенным на саммит, дарили памятные наборы — футболки, бейсболки, сумки с юбилейной символикой. Все это было... китайского производства. Так же, как и половина, если не больше, самых разнообразных потребительских товаров в универмагах и магазинах Вашингтона. А также Мюнхена и Монреаля, Лондона и Москвы. И Киева, наконец. Трудно было поверить, что прошло всего 20 лет с тех пор, когда Китай вообще практически не производил таких товаров даже для внутреннего рынка, когда сотни миллионов одинаково одетых «синих муравьев» были полуголодными, а то и откровенно голодали, тратя большую часть своего времени и сил на заучивание и цитирование гениальных высказываний Мао.
Дэн Сяопин стал фактическим лидером Китая в 1979 году. Нельзя назвать точную дату его прихода к власти — просто постепенно официальный наследник Мао Хуа Гофэн, формально оставаясь руководителем и партии, и государства, превратился в декоративную фигуру, которая не отваживалась противоречить своему «заместителю» Дэн Сяопину ни по одному вопросу. Сам Мао вернул Дэна из ссылки на вершины власти в 1973 году, признав, что «на равных с Дэном спорить сложнее, чем подпереть стремянкой небосвод». И сам Мао снова попробовал отправить его в политическое небытие в апреле 1976-го, за несколько месяцев до своей смерти. В июле 1977 года, после ареста левой «банды четырех», Хуа Гофэн был вынужден вернуть Дэна в состав руководства партии и страны. Через месяц состоялся ХІ съезд КПК. Хуа сделал четырехчасовой доклад. Потом поднялся Дэн и сказал: «Китаю сейчас требуется напряженная работа, а не пустая болтовня». И сел. Он превзошел своего старшего друга и единомышленника премьера КНР Чжоу Эньлая, который умер в 1976 году. Чжоу маневрировал так, чтобы оставаться на поверхности, но не мог изменить направления течения. Дэн не собирался приспосабливаться и, вернувшись, сразу начал строить дамбу. Абсолютно прав был Мао Цзэдун, который еще в 1957 году охарактеризовал Дэна в разговоре с Хрущевым: «Он — острая игла, упакованная в вату».
Отставка Хуа Гофэна в 1980 году, раздел должностей руководителя партии и государства и назначение на них выдвиженцев Дэна Ху Яобана и Чжао Цзияна закрепили всевластие Дэна, который формально оставался заместителем и Ху, и Чжао.
В чем же суть реформ Дэна? Прежде всего он фактически провел деколлективизацию сельского хозяйства. Нет, формально пресловутые народные коммуны существовали и дальше. Но вся земля была разделена между крестьянскими дворами. Они должны были сдать по фиксированным ценам определенное количество тех или других продуктов. Что же выращивать на своей земле сверх того и как распорядиться полученной продукцией, крестьяне теперь решали самостоятельно. И вдобавок по своему усмотрению они могут заказывать и оплачивать (или не заказывать и не оплачивать) работу на своих участках тракторов, комбайнов и другой техники коммуны. При этом в разных провинциях огромной страны применяются разные формы организации отношений между крестьянами и коммунами — главное, чтобы они были эффективными. «Не важно, какого цвета кошка...» Вследствие этого производство продовольствия в стране за девять лет увеличилось в 1,5 раза. Не вдвое за год, как хотел Мао, но ведь не на словах, а на деле. Китай и после 10 лет правления Дэна, и даже до сих пор остается сравнительно бедной страной. Валовой продукт на душу населения там и сейчас вдвое ниже, чем в Украине. Но все же ...
Кроме относительной свободы в сельском хозяйстве члены народных коммун получили также право заниматься любыми другими видами деятельности — переработкой сельхозпродукции, транспортными услугами, кустарным промышленным производством, иметь до 8—10 наемных работников. И все те не слишком качественные, но очень дешевые китайские пуховики, футболки, ботинки и прочее, заполонившие рынки всего мира, изготавливается по китайским деревням на полукустарных мелких предприятиях. «Мао Цзэдун помог крестьянам получить землю, отобрав ее у богатых, а потом снова оставил их без земли, собрав ее в коммуны, — пишет американский синолог Эван Солсбери. — Мао наполнил их мешки рисом, а потом опустошил их в ужасные годы голода. Дэн отдал землю обратно крестьянам, разрушил систему коммун и наблюдал, как их мешки переполняются рисом. Он наполнил карманы людей деньгами — деньгами, которые они сами заработали. С реформами Дэна исчезла «барачная жизнь», исчезли «синие муравьи».
Но кроме полукустарной сельской промышленности Китай со времен Дэна развивает и крупную промышленность, основанную на современных технологиях. Прежде всего в приморских специальных и свободных экономических зонах, где были созданы максимально благоприятные условия для функционирования иностранного капитала. За время правления Дэна Китаю удалось привлечь 650 миллиардов (!) долларов иностранных инвестиций. И сейчас эта страна остается самым привлекательным и, соответственно, крупнейшим в мире рынком для вложения капитала. Сегодня уже мало кто помнит, что в первые годы реформ Дэна иностранные инвесторы не слишком активно шли в Китай. Тогда были налажены контакты с предпринимателями из числа этнических китайцев за границей — из Гонконга, Сингапура, даже контролируемого заклятыми идеологическими врагами-чанкайшистами Тайваня. И когда эти «хуацяо» наглядно доказали, что в коммунистическом Китае можно зарабатывать очень большие деньги, за ними потоком хлынули другие — японцы, американцы, западноевропейцы, арабские нефтяные шейхи...
Дэн разработал и реализовал на практике принцип «Одна страна — две системы», в соответствии с которым в 1997 году с Китаем был воссоединен Гонконг, которым больше века владели англичане. Под властью британского льва этот город превратился в один из крупнейших на Дальнем Востоке финансовых, торговых и промышленных центров. Еще 50 лет после присоединения к Китаю этот «отдельный административный район» будет сохранять полную самостоятельность во внутренней жизни, собственное законодательство, даже денежную единицу. На аналогичных условиях была решена и проблема с Макао — португальской колонией в Китае. И только с руководством Тайваня Дэну и его наследникам так и не удалось договориться о воссоединении. Хотя Тайбэю обещали сохранение даже отдельных вооруженных сил.
И вместе с тем Дэн, проводя глубокую либерализацию в экономической, социальной, а отчасти и культурной сфере, сохранил монопольное положение КПК в сфере политико-идеологической. Еще в самом начале реформ Дэн сформировал «четыре принципа», от которых ни в коем случае нельзя отступать. Это: 1) социалистическая дорога; 2) диктатура пролетариата; 3) руководящая роль Коммунистической партии; 4) марксизм-ленинизм и идеи Мао Цзэдуна («Бремя ошибок Мао Цзэдуна меньше, чем его положительный вклад», — так Дэн раз и навсегда определил место «великого кормчего» в истории Китая). В реальности все эти принципы сводятся только к одному — третьему. Отступить от него ни Дэн, ни его наследники и в самом деле не согласны. После десяти лет реформ в Китае возникло мощное гражданское движение за либерализацию общественной жизни, против монополии коммунистов на политическую власть. Центральная площадь Пекина Тяньаньмень летом 1989 года был похожа на киевский Майдан Незалежности 2004 года. Но в Китае все закончилось трагически. После нескольких недель противостояния Дэн приказал силой подавить протесты. Несколько тысяч человек погибли, несколько десятков тысяч были арестованы. Тогда казалось, что рыночная экономика и монополия коммунистов на власть в дальнейшем сосуществовать не смогут: или сворачивание реформ, или демократизация общественной жизни. Но, как выяснилось, аналитики ошиблись. После кровавых событий на площади Тяньаньмень прошло уже почти два десятилетия. А Китай и дальше развивается рыночным путем под руководством КПК. «Преобразования Дэна — это попытка объединить прямо противоположное: государственную и частную собственность, госплан и рыночную экономику, политическую диктатуру и культурную свободу», — пишет Солсбери. И Дэн Сяопин едва ли не единственный в мире, кому удалось совместить эти несовместимые вещи.
Дэн постепенно отошел от власти в начале девяностых, а умер ровно 10 лет назад —
19 февраля 1997 года в возрасте 93 лет. Бывший госсекретарь США Генри Киссинджер охарактеризовал его жизненный путь так: «Редко встречается такой политический деятель, как Дэн Сяопин, которому удается достигнуть всех целей, поставленных на годы вперед».