Есть у меня в Сумах знакомый, которому недавно исполнилось 59 лет. Поскольку через год ему явно будет 60, то спешу первым поздравить его с этим замечательным юбилеем. Почему? Просто мне хочется, наконец, хоть в чем-то в отношениях с ним выйти на первое место. Об этом вы узнаете из дальнейшего повествования.
Могу, наконец, сознаться, что, несмотря на 42 года близкого знакомства и семь лет совместного участия в соревнованиях, легендарный скороход Владимир Голубничий все еще остается для меня загадочным человеком, как Василий Иванович для ординарца Петьки. И это при условии, что остроумные коллеги из «Спортивної газети» издавна называют меня «голубничеведом», поскольку написал о нем добрую тысячу заметок, статеек и статей в газетах и журналах. Давний материал, наверное, уже тысяча первый, в котором приходится сознаться, что главный герой остался для автора таинственной фигурой.
Все течет, все изменяется, и мои представления о Голубничем тоже поразительно переменились. Конечно, стал другим и он, но не на столько же! Попробуем начать с первой, самой огорчительной для меня встречи. Состоялась она неожиданно на чемпионате Украины по легкой атлетике 1953 года, который по всем прогнозам я должен был выиграть. В то время классической олимпийской дистанцией для скороходов были быстротечные десять километров. Они считались настолько легкими, что на крупных соревнованиях проводились сначала предварительные заходы, а на следующий день финал. Однако выдержать подобное могли только отлично подготовленные атлеты, для которых предварительная борьба действительно была разминкой. Я считался, точнее, считал себя на момент чемпионата сильнейшим в республике, имел шестой результат в мире, легко выиграл предварительный заход и собирался домой отдыхать, когда узнал, что мое предварительное время отнюдь не было лучшим. Утром, в слабейшем заходе, какой-то юноша из Сум прошел быстрее. Я не стал затруднять себя даже тем, чтобы спросить фамилию новичка, небрежно бросил тренеру, что, мол, ребенок отдал все силы, чтобы «отличиться в предварительных соревнованиях», а завтра будет плестись последним. И ушел, весьма довольный своим остроумием и умением точно определить наперед ход событий.
На следующий день перед финалом мне показали парня из Сум. Он выглядел точно так, как и должен выглядеть сельский житель, прибывший из далекой периферии сразу на Центральный стадион столицы республики. Я окончательно успокоился, стартер Бабкин выстрелил — и мы пошли. Через несколько минут после старта стало темно, как ночью, и страшная грозовая туча прорвалась бурным ливнем. В этот момент я уже шел далеко впереди, хлюпая кроссовками по гаревой дорожке.
Мой тренер, как всегда, громко сообщал мне время на каждом круге. И вдруг я услышал, как где-то с верхних рядов трибун кто-то так же громко выкрикивает цифры на три — четыре секунды лучшие, чем у меня. Это означало только одно. Какой-то неизвестный мне соперник, много проигравший на первой половине дистанции, теперь неумолимо приближается, наверстывая упущенное. И вскоре мимо меня прошлепал по лужам тот самый сельский хлопец из Сум и стал чемпионом Украины. Я был воспитан в замечательном духе передовых «Советского спорта» и подошел пожать руку сопернику. А он поинтересовался, кто я и как моя фамилия. Боже, он не знал даже, кого, собственно говоря, победил!..
Я в свою очередь спросил о его лучших результатах и был поражен, когда Голубничий назвал мне цифры своих рекордов Сумской области — все они превышали официальные республиканские рекорды!
Вот так он впервые вошел, вернее — ворвался в спорт, был мгновенно принят в Киевский институт физкультуры, сразу получил заманчивые предложения оставить своего «провинциального» тренера Василия Ипполитовича Полякова и перейти к более титулованным наставникам. Но предложений этих Голубничий не принял, хотя это грозило отсутствием зачетов в институте, и на все долгие годы своей удивительной спортивной карьеры сохранил верность тренеру, обществу «Спартак» и городу Сумы.
Следующий год был для Голубничего неудачным — он часто болел, никак не мог наладить надежную технику ходьбы, его нередко снимали с дистанции за нарушение правил. Тогда я формально у него выигрывал. Мне все казалось, что вот-вот я смогу его победить и в непосредственной борьбе, но на чемпионате Украины он снова был первым, а я вторым. Это стало неприятной для меня традицией.
Мы месяцами жили вместе в одной комнате на сборах, вместе тренировались, только он по своему подробно расписанному плану, а я по своей схеме, которую считал лучшей. В 1955 году Голубничий установил свой первый всесоюзный рекорд в ходьбе на 20 км, а вскоре побил и мировой — итальянца Дордони.
Олимпиада 1956 года в Мельбурне могла стать первой в его жизни, но учеба, питание в виде дешевой картошки еле не выбили его из спорта. Желудок и печень не хотели работать нормально. А какой уже скороход с больной печенью...
Его срочно и с удовольствием выкинули из сборной СССР, и чемпионом в Мельбурне стал Леонид Спирин, вторым был Антанас Микенас и третьим — Бруно Юнк. Фамилия Голубничего, казалось, навеки затерялась, как терялись в истории имена многих славных спортсменов.
Однако он выдержал, выдюжил и стал фигурой легендарной, скороходом столетия. А я все не оставлял мыслей о победе над ним. Как мне казалось, преимущество мне давала учеба на юридическом факультете, множество прочитанных книг. Надо ж быть таким идиотом!
Однажды победа пришла — всего лишь на зимнем первенстве Киева. Мы действительно схватились на дорожке, я действительно оказался в данный момент сильнее и победил. Этот мелкий успех привел к тому, что я просто, как говорится, потерял лицо. Я ходил по сектору, плевался, сжимал кулаки, целовался с тренером, но самым страшным было то, что в эту секунду подошел опоздавший фотограф. Он попросил повторить финиш — все же это была сенсация городского масштаба. Я подошел к Голубничему, и он, не говоря худого слова, спокойно стал позади меня, мы «финишировали» — фотограф это запечатлел. Этого позорного снимка я никогда не видел. Я извинился перед Голубничим за этот чудовищный поступок только через 25 лет, прилюдно, на обильном застолье в Сумах.
Однако эта моя победа имела и положительное влияние. Разъяренный Голубничий уже летом на чемпионате Украины в Симферополе «накрутил» мне на дистанции 20 км пять кругов форы и установил мировой рекорд. С 1960 года, который был моим последним в спорте, Голубничий начал счет олимпийских побед. Он первым финишировал на XVII Олимпийских играх в Риме и с того времени стал заслуженным мастером спорта, а его замечательный наставник Василий Ипполитович Поляков — заслуженным тренером СССР.
Более 25 лет выступал в большом спорте Владимир Голубничий, собрав невероятную коллекцию наград — на пяти Олимпиадах две золотые, серебряную и бронзовую медали, получил полный комплект медалей чемпионатов Европы, шесть раз побеждал сильнейших в мире советских скороходов на чемпионатах СССР.
Оставив дорожку, я получил неограниченную возможность размышлять над своими ошибками в спорте. Пытался понять, почему в серьезных соревнованиях так никогда и не победил в непосредственной борьбе Владимира Голубничего.
И однажды, проснувшись ночью, понял в чем дело. Просто я всю жизнь его недооценивал. Слишком сильным оказалось первое впечатление от него, как от сельского паренька, который и разговаривает как-то неуверенно. Даже после того, как однажды он меня в поезде тридцать раз подряд обыграл в подкидного дурака, я продолжал считать себя более разумным. А был совершенно точно тем самым подкидным дураком! Я, а не он!
Теперь я уже прекрасно знаю, что он не только в три раза сильнее меня и любого другого скорохода в мире, но и в столько же раз умнее, хитрее, подготовленнее к любым жизненным ситуациям и испытаниям. Утешаюсь тем, что не может же быть, чтобы он прочитал больше книг, чем я, но сомневаюсь нынче даже и в этом своем воображаемом превосходстве.
У него неугасимая жажда победы. Ради нее он готов на все. Думаю, что если бы в Мехико печально известный Хосе Педраса начал бегом выходить вперед, Голубничий бы тоже побежал и все равно выиграл бы Олимпиаду! Не в его характере отдавать олимпийские награды первому встречному прохожему.
У всех, кто 25 лет выступал рядом с Голубничим, выработалась удивительная тактика. Лучше всего об этом сказал покойный, увы, чемпион Европы и олимпийский призер Николай Смага: «Голубничий все равно будет первым при любом раскладе, и, если я хочу быть в призерах, я должен удерживаться следом за ним!»
Тактическое мышление Голубничего действительно поражает. К Олимпиадам он готовился мудро, проигрывая проходные соревнования, даже иногда сходя с дистанции. Он никогда не выиграл Спартакиады народов СССР, но когда шел отбор в олимпийскую команду, Голубничий был первым и только первым, не взять его на Игры никто не мог. Только перед пятой своей Олимпиадой в Монреале он на чемпионате СССР финишировал вторым за Виктором Семеновым. В Монреале Голубничий — больной, простуженный — финишировал седьмым, а здоровый Семенов — пятнадцатым.
Умение Голубничего держать в тайне свои методы и одновременно изучать тренировочные схемы соперников меня поражает и сейчас. Теперь я охотно верю, когда мне говорят, что он знает абсолютно все о каждом своем сопернике и каждый его шаг на дистанции выверен и обоснован. Я был потрясен, когда через много лет после того, как мы соревновались рядом, Владимир рассказал мне, что приходил вечером к моему дому на улице Горького, прятался на бульварчике в кустах и ждал, когда я выйду на тренировку! Выходит, я его недооценивал, а он меня переоценивал — и кто же из нас был умнее? У него был высокий авторитет, как у скорохода с безукоризненной техникой. Теперь у него такой же авторитет, как у международного арбитра. Он сошел с дорожки и погрузился в тренерскую работу. Эта часть его жизни тоже отмечена высокими званиями — он заслуженный тренер Украины, заслуженный деятель культуры. Великий скороход живет в Сумах. Это его город, и через год, уверен, его будут приветствовать люди со всех концов света. А я вот поздравляю первым! Ага!