Последнее время Русскую православную церковь преследуют политические неудачи. Даже последняя большая победа — объединение с РПЦЗ (породившее очередной раскол в РПЦЗ, но кого интересует судьба индейца?) записан в актив В.Путина, а не собственно руководства РПЦ. Фактическое исключение из процесса переговоров между католической и православной церковью, постепенное отдаление Украинской ПЦ и претензии Вселенского патриарха на Украину как каноническую территорию, укрепление праворадикальных настроений в самой РПЦ. А тут еще война России с Грузией поставила РПЦ в чрезвычайно сложное положение: с одной стороны, не с руки делать вид, что не одобряешь политику Кремля, с другой, Грузинская православная церковь — стратегический партнер РПЦ в межправославном диалоге. Теперь же ее провоцирует не только политика собственного государства, привыкшего получать церковный «одобрямс» на любые свои инициативы, но и отпавшие от Грузинской ПЦ епархии, увидевшие в российско-грузинском конфликте возможность привести в порядок свой канонический статус путем перехода в юрисдикцию Московской патриархии.
На таком фоне «некоторые проблемы» в РПЦ приобретают характер кризиса. Высказывания епископа Чукотского и Анадырского Диомида или демонстративное поведение пензенских затворников приобретает поистине апокалипсическое звучание. В конце концов, если бы почва не готова была принять эти семена, обращение епископа Диомида уже было бы забыто. Как и сам мятежный епископ.
Напряжение в отношениях епископа Диомида с Московской патриархией — история длиною вот уже в полтора года. Началась она с обращения, принятого верными Анадырско-Чукотской епархии и подписанного правящим епископом. «Обращение ко всем архипастырям, пастырям, клирикам, монашествующим и всем верным чадам Святой Православной Церкви» впервые было опубликовано в феврале 2007 г. на сайте «Русь православная» и содержало резкую критику в адрес руководства РПЦ. В частности, речь шла об экуменизме, подчинении церковной власти светской и согласие с нынешней антинародной политикой, согласие с глобализацией, демократией, признание власти «мирового масонского правительства», попрание принципа соборности.
Учитывая то, что обращение было предпринято в преддверии объединения РПЦ и РПЦЗ и выражало как раз мнение об РПЦ того крыла РПЦЗ, которое было против объединения, епископа поначалу обвинили в провокации с целю срыва этого сверхважного правительственного проекта. Митрополит Кирилл высказался в том смысле, что за этим обращением стоят некие политические силы, которые «пока в тени». Дальше никто не заглядывал в надежде, что после объединения «провокации» закончатся, а «те, кто в тени» либо сами успокоятся, либо их успокоят.
Но не тут-то было. С момента обнародования своего обращения, епископ Диомид не упускал ни одной возможности указать своему московскому начальству и всей православной общественности на чинимые безобразия. Как ни удивительно, чаша терпения Московской патриархии, никогда не отличавшаяся большой глубиной, на сей раз наполнялась весьма долго. Решение о мерах пресечения было принято лишь в июне этого года. И вынесено весьма странно: сначала архиереи решили не передавать дела Церковному суду, как тому следовало быть, потом собор вынес решение об «отсроченном» извержении из сана, а Священный синод запретил Диомида в епископском служении. Ответ с Чукотки был довольно лаконичным: решений этих епископ не признал, а на извержение ответил анафемой, коей он предал патриарха Алексия и митрополита Кирилла. Казалось бы, после всего этого у Московской патриархии нет ни одной причины откладывать решение не только об низвержении из сана, но и о более жестких дисциплинарных мерах — вплоть до отлучения от церкви. Но нет. Собор, на котором решение должно быть принято, все откладывается.
По сути в обращении епископа Диомида не сказано ничего принципиально нового и потрясающего основы общества. Монархические идеи в России снова в моде как в церкви, так и в политической демагогии. Глобализация и связанные с ним монстры вроде ИНН давно заклеймены. Демократические процедуры — формальность. А о сращивании церковной и светской власти и необходимости Поместного собора уже давным-давно твердят «церковные диссиденты» вроде Глеба Якунина. В связи с этим отсутствием нового и наличием нехарактерного для епископа Диомида стиля написания и системности изложения, делаются предположение о том, что авторство не принадлежит чукотскому епископу. Кто же он, автор-то? Тут мнения разделяются. Одни кивают в сторону Кремля, который не готов однозначно поддержать, но не желает и окончательно похоронить «Проект Россия». Другие указывают подбородками чуть не в прямо противоположную сторону, намекая на диверсию со стороны «непримкнувшей» части РПЦЗ — уж больно похожие у них идеи. В пользу кремлевского участия говорит странная нерешительность РПЦ и вообще само то, что епископ Диомид по-прежнему живее всех живых и «гоним» ровно настолько, насколько это привлекает к нему внимание общественности, но в то же время не мешает работать. Собственные речи епископа на сей счет довольно противоречивы. То он предлагает поразмышлять над тем, что гонения на него — заказ российского правительства. То собирается в Москву, где специально для него якобы будет построен храм или даже монастырь.
Очередной виток «дела Диомида» как нарочно совпал с поминанием митрополита Никодима (Ротова) — одного из самых видных деятелей РПЦ советской эпохи. По сути, все те упреки, которые выдвигаются в адрес нынешнего руководства РПЦ со стороны епископа Диомида и его последователей — это упрек в «никодимовщине». Поскольку у руля сейчас стоят «птенцы гнезда» Никодима и их воспитанники. Основной урок Никодима — умение сотрудничать с властью, какой бы репрессивной она ни была, умение находить компромисс и взаимовыгодные решения. Вопрос о том, насколько это правильная позиция для церкви, остается спорным. Одни считают, что такие люди «спасли церковь» в период воинствующего атеизма. Другие склоняются к мысли о том, что лучше быть церкви гонимой, уйти в катакомбы и через гонения очищаться, оставаясь верной истине. Первый путь в результате может выродиться в политическое лукавство, второй — в фанатичный фундаментализм. Что, в конечном итоге, мы и можем сейчас наблюдать в русском православии, растянутом между полюсами «митрополит Кирилл» — «епископ Диомид».
Именно фигура митрополита Смоленского и Калининградского Кирилла (Гундяева), главы отдела внешних церковных связей РПЦ, может оказаться ключом к пониманию происходящего на уровне «высокой политики». Митрополит Кирилл — голос РПЦ. Он популярен у публики, в коридорах власти, у представителей крупного бизнеса, у журналистов — и это все не только в России. Возможно, слишком популярен. И когда в связи с неважным состоянием здоровья патриарха Алексия поднимается вопрос о преемнике, никого не удивляет, что номером первым в списке значится именно митрополит Кирилл.
Руководство РПЦ традиционно старается на ниве идеологии «новой России». Но времена меняются, генеральная линия колеблется, и руководство РПЦ, действующее в рамках «никодимовской» доктрины, вынуждено колебаться вместе с ней. Было время, когда лидеры РПЦ должны были демонстрировать публичность и открытость, готовность к разнообразным диалогам, консенсусам и ревизиям. Это было необходимо в плане формирования нового имиджа России —духовной, обладающей собственными традициями, но в то же время страны «европейского выбора». Со временем об этом выборе забыли. И вместо него выросла новая идеологема — «свой путь». Который чем дальше, тем больше и демонстративнее расходится с европейским.
Характерно, что как раз с именем митрополита Кирилла были связаны колебания в РПЦ. Он возглавляет ОВЦС с 1989 г. Под его руководством разрабатывались весьма прогрессивные, как для РПЦ, «Основы социальной концепции». За этим документом, впрочем, последовала альтернативная «православно-русская» Декларация прав человека. А еще через некоторое время митрополит Кирилл занялся продвижением тезиса «Москва — Третий Рим», а его подчиненные формулируют духовные основы «своего пути» России и во всеуслышание заявляют о том, что «западный путь — это вектор, ведущий в никуда».
Но дело в том, что доктрине «своего пути» куда больше, чем митрополит Кирилл, соответствует епископ Диомид, церковный «начальник Чукотки». По всей видимости, время требует смены элит не только в светской власти России. И даже если кремлевская власть пока не готова, опираясь на «глас народа» от епископа Диомида, вовсе отказаться от «ереси демократии», то можно, по крайней мере, держать этакого домашнего «православного фундаменталиста». Ведь это прекрасная возможность возглавить то, что невозможно остановить. «Продиомидовское движение» — это вам не «марши несогласных» с невнятными и непонятными простому народу интеллектуалами во главе. Это движение «от земли», наполненное ненавистью к «зажравшемуся» миру, который пропагандируется через СМИ. Хорошо, когда у плохо сформулированного, иррационального протеста, способного прорваться как нарыв в любой момент, есть правильно мотивированный лидер. Это, кроме епископа Диомида, — хороший способ держать в узде митрополита Кирилла. Все это вместе, возможно, побуждает российские власти сделать паузу и посмотреть, как будут развиваться события. «Проект Диомид» все еще в стадии разработки.
Но, кроме уровня политических интриг и мотивов, есть и еще один — тот, касающийся «масс, которые уже не могут жить по-старому». К этим массам, прежде всего, относят жителей бедной российской глубинки, этаких «суеверных православных», готовых обвинить в своем убожестве любое «вселенское зло», на которое им достаточно авторитетно укажут, падких на апокалипсическую риторику. В общем, именно такую паству, какую последовательно вскармливала РПЦ — как до революции, так и теперь. Паству, которой подсовывают в церковных книжных лавках вместо толково составленных катехизисов для начинающих и богословской литературы для «продвинутых» запутанные наставления о «благоговейном поведении в церкви» вперемешку с конспирологическим бредом о «масонском заговоре» и откровенной антисемитской дрянью. Наряду с невысоким образовательным цензом священства и последовательной борьбой со священниками, нарушающими эту традицию, руководство РПЦ имеет по-своему идеальную ситуацию «на местах» — темными и убогими управлять проще. Проблема лишь в том, что и рычаг управления легче перехватить: те, кто в 20—30-х годах взрывал церкви и разорял монастыри, были преимущественно воспитанниками «традиционного православия» и выпускниками церковно-приходских школ.
Но было бы наивно утверждать, что последователи епископа Диомида — это только неграмотный «люмпен» и полуправославный «совок». И до епископа Диомида было достаточно суеверных воплей по поводу «сатанинских чисел» ИНН, «тлетворного Интернета», «масонского сговора» экуменизма, за которые никого не отлучали, не поднимали скандалов, использовали во внутренней церковно-государственной торговле. Даже пензенские затворники в своей «акции протеста» были представлены скорее как невменяемые, чем как мятежники. Всему этому не хватало двух вещей: лидера и рационального зерна, которое привлекло бы (или хотя бы поколебало) не только и не столько babushkas, сколько здравомыслящую и дееспособную часть церкви. Таким лидером стал епископ Чукотский и Анадырский, а рациональным зерном — вопрос о сергианской ереси и Поместном соборе. Сила епископа Диомида, как ни странно, оказалась в правде: верхушка РПЦ действительно очень уж демонстративно сотрудничает с Кремлем, попутно решая собственные политические и финансовые вопросы, а от практики Поместных соборов отказались так прочно, что даже попытались (кстати, все тот же митрополит Кирилл) даже поправочку соответствующую к Уставу РПЦ протащить. И в самой РПЦ, и еще больше в РПЦЗ — как среди священников, так и среди мирян — есть достаточно много тех, кто не согласен с такой политикой. И на них некоторые аргументы епископа Диомида не могут не произвести впечатления. По остальным же вопросам можно спорить и искать компромисс. Именно это дает право особенно пессимистически настроенным наблюдателям предрекать РПЦ «новый старообрядческий раскол».
А еще, как говорится в анекдоте, «бывают и просто сны». Епископ Диомид действительно может оказаться «ничьим проектом». Человеком, по-своему честным — высказавшим свое мнение и нашедшим поддержку. В конце концов, чего ему бояться? Он уже и так на Чукотке — дальше не сошлют.