Странная штука память. Обращаться с ней можно как угодно — в зависимости от временного и исторического контекста. А главным образом — от морально-этического.
История цивилизации насчитывает огромное количество катастроф и человеческих трагедий, которые впоследствии становятся самой удобной почвой для различного рода мифологизаций и мистификаций, превращаясь в результате в предмет бесконечных спекуляций и отличный инструмент в арсенале демагогов. Рискуя впасть в риторику и банальность, замечу все же: лучший памятник прошлому — настоящее. Точно так же, как жизнь во всех ее проявлениях, — единственная альтернатива смерти.
Бдительность — наше оружие?
Честно говоря, на тему сегодняшнего материала меня вывел случайный разговор в компании коллег. Речь шла о новом проекте — строительстве центра «Наследие» в районе Бабьего Яра, деньги на которое выделил американский еврейский распределительный комитет «Джойнт». Мнения, как всегда, разделились. Кто-то скептически пожимал плечами (дескать, опять американские толстосумы делают вид, что хотят нам подставить дружеское плечо и, потом, как это? — общинный центр на костях погибших, фактически на кладбище), кто-то очень прагматично и доказательно возражал. Надо сказать, что риторика в стиле «американские толстосумы», «не допустим» и прочее всегда звучит малоубедительно, а в некоторых случаях и пародийно. Не зря же много лет любимой остротой советских людей была присказка: «кто носит джинсы «адидас», тот завтра родину продаст». Но когда речь идет о вещах серьезных, хочется разобраться, ради чего опять идет в ход тяжелая артиллерия — «не допустим», «надругательство», «цинизм»?
Надо сказать, что взаимоотношения «Джойнта» и Украины носят настолько долгосрочный характер, что здесь уже уместно говорить о репутации и взаимном доверии. В 20-е годы, например, комитет оказывал серьезную помощь голодающим Украины, кормил свыше 800 тысяч украинских детей. Меня эти цифры убеждают больше, чем любые пафосные речи о хитрых капиталистах, у «которых явно что-то на уме». Но в коллективной памяти остаются скорее многочисленные статьи в духе печально известной сталинской прессы, страшно любящей нагнетать демагогическую истерию. Чего только стоит, например, статья некоего «полковника Н. Тягунова» в мартовском номере «Знамени» за 1953 год под дивным названием «Бдительность — острейшее орудие советских людей». Хотите, процитирую? «Советские люди помнят, что в 1921 году, прикрываясь лицемерными фразами о «помощи голодающим», «Джойнт» занимался политической, военной и экономической разведкой и шпионажем».
В контексте сегодняшних событий я убеждаюсь, что «советских людей» у нас осталось еще предостаточно. И с избирательностью памяти у них до сих пор все в порядке. Можно еще посмотреть по сторонам, нет ли поблизости врачей-убийц.
А был ли мальчик?
Итак, вопрос первый, религиозно-исторический: не оскорбительна ли для расстрелянных в Бабьем Яру и их родных сама идея строительства центра «Наследие» на месте гибели людей?
Сразу хочу предупредить вспыльчивых и эмоциональных, что мое сомнение лежит совершенно в конкретной плоскости:
— действительно ли строительство задумано на месте расстрелов?
— какого рода строительство допустимо в этих местах?
В «Джойнте» по этому поводу мне рассказали, что в течение ряда лет к ним обращались общественные организации с различными проектами. Одни касались многовековой истории евреев Украины, их культуры, традиций, взаимодействия с другими народами, другие – истории их преследований в царские и советские времена, а особенно – в период Холокоста, в связи с трагедией Бабьего Яра. Были и проекты, касавшиеся реальных возможностей развития общинных просветительских и образовательных программ. В результате стало очевидно, что необходимо создавать серьезный общинный центр, идея которого и была предложена на рассмотрение всех еврейских организаций Киева. Общая разработка, получение соответствующего участка земли и мобилизация финансирования заняли приблизительно два года. В результате вызрела идея, получившая название проект «Наследие», который предполагает строительство в Бабьем Яру музея, мемориала и общинного центра. В конкурсе приняли участие украинские и израильские архитекторы. Судило его авторитетное жюри, куда входили известные архитекторы Украины, Израиля и США, представители еврейских общественных организаций. Сопровождали работу жюри (что очень важно!) — социальные психологи. В результате приоритетным оказался проект израильтян Ульрика и Даниэлы Плезнеров. Профессор, архитектор Лариса Скорик, кстати, также участник конкурса, то есть человек, который вполне профессионально может судить о проекте-победителе, считает, что преимущество отдано израильской паре абсолютно справедливо, да и место для строительства выбрано удачно: «…Захоронений в этом месте не было. С этой точки зрения я не вижу препятствий для постройки центра. Архитектурное решение может быть таково, что вообще никаких проблем не будет: например, к Бабьему Яру прилегает мемориал, а сам общинный центр повернут к жилым постройкам, к городу».
… Не сомневаюсь, что оппоненты проекта, проводящие лингвистические параллели относительно немецкого слова BAUSTELLE – «стройплощадка»(так якобы немецкие оккупанты называли урочище Бабий Яр), — искренни в своем негодовании, однако аргумент этот выглядит явной натяжкой, несмотря на литературную красивость. В самом деле, какое это имеет отношение к существу вопроса? Меня всегда удивлял истеричный всхлип моих институтских преподавателей общественных наук: каждый немецкий солдат в ранце носил томик Ницше, следовательно, Ницше — идеолог фашизма! Разве это не бред? А если бы каждый немецкий солдат носил в ранце томик Гейне, который, кстати, был одним из любимых поэтов Гитлера? Я это к тому, что причинно-следственная связь не может быть механической.
В самом деле, хотим мы этого или не хотим, жизнь продолжается: сегодня в ландшафтном парке Бабьего Яра уже гуляют молодые мамы с колясками, там целуются влюбленные пары, а дети играют в футбол. Считать или не считать это святотатством? Все зависит от угла зрения. В таком случае, можно ли проводить спектакли и рок-концерты в Октябрьском дворце, в подвалах которого были расстреляны сотни людей? В конце концов будем честными: в стране, называвшейся когда-то Советский Союз, практически каждая пядь земли пропитана кровью и преступлениями против человека.
Исследователи (архитекторы, историки) считают, что утверждение будто бы строительство развернется на месте расстрелов, мягко говоря, не совсем соответствует действительности. Если же говорить о конкретных доводах, то на месте будущей застройки работала комиссия — экспедиция Института археологии НАНУ во главе с доктором археологических наук Г.Ивакиным. Ими было произведено шурфование, после чего выводы прозвучали однозначно: останков погибших не обнаружено.
Существуют различные версии пути, которым жертв вели на расстрел, и самого места расстрелов: западные или юго-западные отроги Яра. Однако участок, выбранный для строительства центра, ни по одной из них не совпадает с предполагаемыми территориями.
Что касается религиозных канонов, очень строго в любом вероисповедании требующих не тревожить погибших, то, насколько я знаю, по приглашению главного раввина Украины и «Джойнта» этот вопрос изучали специалисты авторитетной израильской организации «Атра кадиша», которые, со своей стороны, пришли к тому же выводу: строить можно.
Без фанатизма
Вопрос второй, морально-этический. Создание общинного центра предполагает наличие в нем этнографического музея, театральной студии, молодежных и детских программ. Разве это не святотатство?! — вопрошают оппоненты.
… Иногда я думаю по разным поводам: как жалко, что ушедшие не могут сказать своего слова. За них говорят живые и чувствуют иногда при этом себя почти мессиями.
Что есть грань, за которой стремление помнить прошлое и не святотатствовать переходит в до боли знакомую «бдительность», в коллективные воззвания, в компании под лозунгом «не допустим!». В таких ситуациях, как правило, в воде уже не видно «ребенка», и в общем азарте мало кому в голову приходит задать себе вопрос: а чего, собственно, «не допустим»? Воинственность опасна одним старым как мир заблуждением — самообманом. Самое губительное проявление самообмана заключается в уверенности, что нас никто не может обмануть. И в болезненном ожидании этого.
Есть еще один нюанс у этой темы. Уж коли сам факт строительства вызывает такой неподдельный протест, то почему он не возник раньше? Совершенно логично звучит удивление главного раввина Украины и Киева Якова Дов Блайха: «Где этот эмоциональный протест, когда в Бабьем Яру прямо на костях играют в футбол или возводят телевышку, станцию метро «Дорогожичи», СТО, магазин «Спорттовары», бензоколонку?! Если нельзя ходить по территории Бабьего Яра, то как можно допускать такое интенсивное движение вообще по улицам в этом ареале, где наших близких гнали ко рву?». Прав раввин. Еще раз невольно задумаешься, как легко перетекает одно в другое — борьба за справедливость — в демагогию, борьба за нравственность — в ханжество.
Следует подчеркнуть, что концепции общинных центров бывают разные. Этот – по определению будет просветительским и образовательным. Образование имеется в виду как формальное, так и неформальное. Но увеселительные программы здесь ни при чем — ничего общего с заводским клубом или дворцом пионеров.
Кому это нужно?
Есть еще один аспект у этой темы. В нынешнем году участились локальные вспышки того, что многими еврейскими изданиями определено как антисемитизм: хулиганский разгром синагоги после футбольного матча, серия статей в «Персонале», продолжающаяся вокруг них полемика… Вопрос напрашивается сам собой: строительство в Бабьем Яру — это событие, важное только для еврейской общины? Или это событие для всей Украины?
История еврейского народа просто замешана на удивительной духовной стойкости, способности народа возрождаться буквально из пепла. Наряду с жертвенностью этот народ всегда проявлял героизм, основанный на том, что называется «жаждой жизни». В принципе это легко объяснить: выжить часто можно было, только преодолевая последствия катастроф, горести и проблемы.
Музеи Холокоста и еврейского наследия существуют во всем мире — в Париже, Берлине, Иерусалиме, Нью-Йорке, Вашингтоне, Амстердаме, но данный комплексный проект является уникальным. Очень интересно прокомментировал этот факт архитектор Генрих Фильваров: «Бабий Яр — это не только знак еврейской трагедии. Это знак катастрофы европейской морали. И когда мы говорим о том, что вблизи Бабьего Яра должен быть возведен центр-мемориал (рядом с ним город выделил место для православной часовни, ведь здесь также погибло много украинцев, русских, цыган), то речь идет не только о скорби по погибшим, но и о вечном напоминании: то, что произошло, может, но не должно повториться». Мне кажется, Генрих Иосифович попал в самую точку, и события 11 сентября прошлого года в Штатах — тому подтверждение. Между прочим, мнения и там разделились: одни считали, что развалины Всемирного торгового центра надо оставить без изменений как вечное скорбное напоминание о происшедшем, другие были за то, чтобы здесь появились новые здания — еще красивее, чем прежние, включая и памятник жертвам теракта. Знаменитый поэт Салман Рушди присоединился ко вторым, будучи абсолютно убежден: лучший памятник погибшим — новая жизнь. Честно говоря, его можно понять. Кроме того, если бы человечество каждый раз на месте катаклизмов оставляло руины, земля была бы усеяна пепелищами.