7 апреля 1989 года стало черной датой в истории советского подводного флота. В штормовом и заснеженном Норвежском море погибла суперсовременная атомная субмарина. Это происшествие породило немало версий и кривотолков. На сегодняшний день до конца неясно, отчего разыгралась трагедия. Некоторые эксперты считают, что во многом виноват экипаж. Однако имеем ли мы право обвинять тех, кто пять с лишним часов, покидая отсек за отсеком, задыхаясь и заживо сгорая, думал только о корабле, о титановом боге, который не имел права на гибель. Кто и наверху, избежав огненного ада, захлебываясь ледяной водой, до последней минуты не верил, что свою лодку да и весь белый свет видит в последний раз...
По оценке генерального конструктора бюро «Рубин», создателя «Комсомольца», академика Игоря Спасского, этот атомный торпедоносец был настоящим феноменом подводного флота всего мира, национальным достижением и гордостью бывшего Советского Союза. О такой лодке любое государство могло лишь мечтать. Да и то где-нибудь в начале XXI века.
Дело в том, что по шумности советские подводные лодки в десятки раз уступали американским. То есть на больших скоростях они становились практически беззащитны и хорошо уязвимы. Впрочем, многочисленные КБ (конструкторские бюро) военно-промышленного комплекса нашли выход, поручив ученым решить эту проблему за счет увеличения глубины погружения. Советские конструкторы шли к этой цели без малого двадцать лет.
Суперсовременные американские субмарины способны нырять на глубину 400 метров. Для них - это предел. Рабочая же глубина «Комсомольца» (заметьте - рабочая) - тысяча метров (!). В этом гидрокосмосе лодка становилась абсолютно неуязвимой для существующего оружия. «Комсомолец» коренным образом менял стратегию в океане. Мог бы поменять...
Вскоре после трагедии к месту гибели «Комсомольца» была направлена специальная экспедиция. На уникальной видеопленке, отснятой на глубине 1700 метров, лодка выглядела обычно. Лишь сорванные болты на палубе свидетельствовали о том, что «Комсомолец» шел ко дну практически вертикально и его удар о грунт был чудовищным. Специалисты считают, что в момент погружения внутри субмарины гремели взрывы. Это подтверждают и рассказы подводников, которым удалось спастись. Находясь уже на надувном спасательном плоту, они услышали три мощных «вздоха» из глубины. Лодка в это время, скорее всего, уже была на грунте. Может быть, поэтому оказались открытыми волнорезные щиты торпедных аппаратов и сорван обтекатель. В остальном наружный корпус «Комсомольца» выглядел без особых изменений.
Кстати, выводы первой экспедиции были достаточно оптимистичны.
Академик Игорь Спасский так оценивал состояние «Комсомольца» на тот момент: «Появление радиоактивности мы прогнозировали через 5 лет. К этому времени коррозия должна была съесть металл. Оказалось, процесс начался раньше. Убедились в этом, сделав большое количество замеров: и воды, и грунта, и осадков. Сразу же, при первом погружении на глубину 1700 метров поставили специальные пластинки, при последнем (через 6 суток) сняли. Выяснилось, что мы имеем дело с такими мельчайшими долями радиации, которые обычные приборы просто не фиксируют. Первые же результаты анализов, проведенных в ядерном центре Арзамас-16, показали превышение фона.
Главным источником радиации являлись торпеды с ядерными зарядами. Через открытые крышки передних аппаратов в торпедные шахты проникла забортная вода, которая и сделала свое черное дело. Что касается реакторного отсека - процесс здесь достаточно статичен. Быстрой утечки радиации мы не ждем. В реакторном отсеке вода должна пройти немало порогов, прежде чем начнет разрушать контур. К сожалению, заглянуть внутрь мы не можем. Успокаивает, что корпус лодки в районе реактора цел. Если бы внутри контур разрушился, приборы мгновенно засекли бы радиацию. Но приборы вели себя спокойно...»
Участники экспедиции выступали за подъем «Комсомольца». И как можно быстрее. Однако, по оценкам специалистов, эта процедура стоит сотни миллионов долларов. Учитывая, что казна государства пуста, было предложено снова спуститься на дно и закрыть все отверстия быстро затвердевающим веществом. При условии герметизации сорванного люка в районе первого отсека и еще нескольких отверстий удалось бы приостановить диффузный процесс, что дало бы передышку лет на шесть.
К сожалению, на экстренную повторную экспедицию средств тогда не нашлось и драгоценное время было упущено. И вот наконец появилась такая возможность.
Результаты новой экспедиции, работавшей в Норвежском море минувшим летом, коренным образом изменили масштаб проблемы. Специалисты сошлись во мнении, что поднять лодку, увы, невозможно. Разрушения прочного корпуса огромны... Обнаружена магистральная трещина от носа до третьего отсека. Появились и другие разрывы, иные до двух метров длиной, а шириной в сорок сантиметров. Титановый корпус субмарины весь в шрамах. Вероятнее всего, лодку раздирали взрывы торпед. Впрочем, и без этого титан в соленой воде очень быстро съедает сталь. Так, титановая субмарина, ошвартованная к железному причалу, через каких-нибудь два-три месяца превращает прочную стальную конструкцию в груду трухлявого металла.
Конечно, в таком состоянии о подъеме субмарины нечего и думать. Лодка просто разваливается на куски. К сожалению, не удалось заизолировать и те дыры, что нашла первая экспедиция. Мало того, зафиксировано заметное увеличение коррозии торпеды во втором аппарате. А ведь там ядерный заряд.
Ужасающе звучит и такая строка из отчета: «...в районе реакторного отсека обнаружены изотопы стронция-137». Что это значит? Может, началось вымывание 116 килограммов обогащенного урана, что до недавнего времени были защищены стальной броней реактора?
И хотя, по мнению флотских специалистов, это не страшно, дескать, все это пока на ничтожном уровне атомов, одна лишь мысль, что радиация травит море, пусть даже в ничтожных количествах, пусть на самом деле и не опасных для экологии, все равно заставляет людей содрогаться. И с этим ничего не поделаешь.
На сегодняшний день на океанском дне покоятся 9 ядерных реакторов и 50 ядерных боеголовок. Трудно сказать, какие из них наиболее опасны. Впрочем, своя боль всегда сильнее и ближе. Но если бы это было только нашей бедой! Нервничают норвежцы. 80% выловленной рыбы Норвегия отправляет на экспорт. Не трудно представить реакцию людей, которые вдруг узнают, что недалеко от норвежских берегов лежит на дне атомная подлодка и от нее хотя и немного, но все же тянется дымок радиации. А то, что «Комсомолец» будет радиационно дымить, - это точно. Правда, по оценкам наших экспертов, повышенный радиационный фон наблюдается только в непосредственной близости от корабля. Это известно нам, но неизвестно тем, кто покупает рыбу. Как они станут реагировать на это известие? Конечно же, обвинят бывший Советский Союз, даже если «светящаяся» рыбка прихватила радиацию за тысячи миль от «Комсомольца».
Трагичность ситуации заключается и в том, что, кроме атомной субмарины, нет пока возможности поднять на поверхность и спасательную камеру, которая лежит на дне метрах в трехстах от подлодки. В этой камере до сих пор покоятся тела нескольких моряков, в том числе и командира «Комсомольца» капитана 1-го ранга Евгения Ванина.
Академик Игорь Спасский поведал, что именно эта спасательная камера однажды уже тонула: «Мы потеряли ее в Белом море, на малой глубине. Наверное, нужно было расценивать это как плохое предзнаменование и ни в коем случае его не игнорировать. Но если бы все можно было знать заранее.
Теперь хочу сказать о самом главном: флот обвиняет меня, что камера не отошла от борта «Комсомольца» по вине конструктора. На самом же деле - причина иная. Грешно обвинять мертвых, но виноват экипаж. Прежде чем пользоваться, надо хотя бы знать, что это такое. Для «Комсомольца» была разработана уникальная конструкция отдачи спасательных плотов. Но когда команда покидала борт субмарины, практически никто не сумел ими воспользоваться. Поэтому все пошло прахом.
Что касается всплывающей камеры, действительно, ни одна из них не испытывалась на глубине в тысячу метров. Теоретически все было просчитано, а на практике - ноль. Камера на «Комсомольце» не отошла. Впрочем, она и не могла отойти. Моряки не знали, что им делать, да еще в такой трагической обстановке. Не секрет, что навыки приобретаются на тренировках. Однако чего стоит заставить 70 человек экипажа принять участие в такой тренировке в условиях мертвой тишины на глубине в 1000 метров, когда где-то там, наверху, светит солнце и их жизни ничто не угрожает. Трудно себе представить, как страшен мир такой глубины. Одна лишь мысль о нем сжимает сердца даже опытных подводников.
Да и кто захочет добровольно идти на огромный риск, когда гарантия жизни - всего лишь слово конструктора. Куда проще послать все к чертовой матери и не вылезать из прочнейшего корпуса лодки. Что моряки и делали. Я не мог их заставить, не имел права насиловать людей. А простые убеждения в данном случае - слабый аргумент».
«Американцы смогли бы провести операцию по подъему лодки за три дня. У нас же нет таких техсредств» - такое мнение бытовало в среде моряков, специалистов водолазно-подъемных работ сразу же после аварии на «Комсомольце».
...Мы столько лет жили под немым знаком секретности! И только 10 лет назад, когда случилась серьезнейшая за всю историю советских атомных подводных лодок авария, узнали, что из затонувших за 40 лет (начиная с 1959 г.) по разным причинам «Комсомолец» был пятым по счету: три погибшие атомные подводные лодки принадлежали Северному флоту, две - Тихоокеанскому. Причем одна из них тонула дважды.