Наше общество за последнее время успело пережить массу метаморфоз. После развала Советского Союза мы начали строить иное светлое будущее — как нам сначала показалось, по образу и подобию так называемых развитых стран. Впрочем, отказаться от всех уроков советских времен, которые к тому же выучены нами отнюдь не на «отлично», оказалось не так уж и просто. Несмотря на то что прошло уже более десяти лет с тех пор, как мы живем в свободной и независимой державе и сами пытаемся соответствовать идеалам демократии, некоторые пережитки прошлого продолжают довлеть над нашим сознанием. Среди прочих хочется выделить нашу нелюбовь к людям «не таким», к тем, кто не похож на других, или же просто к тем, кого можно отнести к определенной категории. И неудивительно — нас ведь так долго учили бояться и не любить евреев, немцев, американцев, рыжих. Мы, как и в былые времена, пугаем детей дядей милиционером и так далее. Наконец, мы по-прежнему боимся разного рода инвалидов. Будучи человеком ни зги не видящим, я хотел бы поделиться своим опытом выживания в нашем обществе и попутно поразмыслить насчет того, что же можно сделать в данном конкретном случае. Хотя мой случай — это лишь маленькая капля в огромном океане, который эта проблема собою являет.
Рождение слепого ребенка у зрячих либо же утрата абсолютно нормальным ребенком зрения повергает родителей в ужас. Мне кажется даже, что в данном случае родителям приходится куда тяжелее, чем ребенку. По крайней мере, у человека, которого непосредственно коснулась эта напасть, есть возможность бороться с жизненными обстоятельствами, в то время как его родители, не имея опыта слепоты, оказываются в полнейшей растерянности. Они и рады бы чем-то помочь, а вот чем — не знают.
По достижении ребенком школьного возраста родители начинают задумываться, что же делать дальше, и узнают о такой системе как УТОС — Украинское товарищество слепых. В эту систему входят несколько школ-интернатов в крупнейших городах Украины — туда-то и попадает ребенок. А родителям становится вроде бы немного легче — все-таки их чадо находится под присмотром людей, которые хорошо знают, что нужно делать.
Но именно в школе закладывается основа будущих отношений человека с обществом. На первый взгляд, школа-интернат хороша тем, что человек с детства привыкает к самостоятельности. Однако не все так однозначно. В этих учебных заведениях закрытого типа ребенок находится среди таких же, как он сам, в специально созданных для него условиях. Но так ведь не будет продолжаться вечно — он закончит школу, придется поступать в вуз, искать работу, да просто ходить в магазин и общаться с окружающими, для чего нужно иметь представление о том, как мир устроен. Вот этих-то знаний и навыков наши школы-интернаты для слепых и слабовидящих детей как раз и не дают. Хотя любой сотрудник такого рода заведений будет вам рассказывать, что в их школе проводится колоссальная работа по реабилитации незрячих детей и интеграции их в общество. Зачастую преподаватели стараются избегать лишней деятельности, пытаются, насколько это возможно, держать детей взаперти, и в том преуспевают. Ведь куда как проще оградить ребенка от внешнего мира, чем дать ему о нем представление.
Так вот, закончив специализированную школу, человек сталкивается с миром реальным, которому по большому счету плевать на то, что кто-то там не видит или не слышит. Перед выпускником встает закономерный вопрос — как быть, что делать? И каждый отвечает на него по-разному. Часть опускает руки и решает не делать ничего, жить на выделяемые государством социальные выплаты, никуда не выходить из дому. Кое-кто пытается прикинуться гораздо более беспомощным, чем он есть на самом деле, давить на жалость окружающих, стараясь переложить свои заботы на их плечи: сходите для меня в магазин, заплатите мне за квартиру, а то, видите, какой я несчастненький, ничего не могу. Другая часть незрячих решает пойти по накатанной дорожке и отправляется работать на созданные специально для них заводы, где не в самых лучших условиях и крутит гайки до конца жизни. Тут следует заметить, что заводов такого рода в Украине немало, но почти все они не работают и, соответственно, деньги там заработать нереально. Есть единицы таких предприятий, где человек может заработать себе ну хотя бы на еду, а при желании и не только. Среди них хочется выделить днепропетровское и симферопольское предприятия. Однако в основной своей массе директора таких заводов тоже делают все, чтобы не перетрудиться. Зачем привлекать инвесторов, к чему пытаться найти какие-то интересные заказы — и так прокатит? А в результате сотрудники сидят вообще без работы или получают зарплату, редко превышающую сто гривен в месяц.
Все эти категории незрячих по большому счету соглашаются с бытующим в обществе мнением о том, что они ущербны и ни на что не способны. Однако довольно много и таких, кто, выпустившись из школы, имеют желание доказать себе и другим обратное. И вот у них-то и возникает куча трудностей. Не потому, что, будучи слепым, физически трудно что-то сделать. Слепому человеку доступно почти все то же самое, что и любому другому. Просто общество не готово принять незрячего в качестве своего полноценного члена. Откровенно говоря, я очень признателен своим родителям за то, что они не стали отправлять меня в школу-интернат, которой в моем родном городе не было, а отдали в обычную среднюю школу. Именно поэтому мне пришлось значительно легче, нежели тем, кто все время проучился в спецшколе.
Ну да, конечно, сперва дразнили, очкариком величали. Чуть попривыкнув, стали спрашивать о том, как устроена моя физиология, причем просили не обижаться. И жутко удивлялись, когда выяснялось, что как и у всех людей. Потом стали воспринимать как нормального человека, даже научились у меня списывать. В одном была загвоздка — ни одна девочка не обращала на меня внимания. Ну да их можно понять… Тем более не факт, что у кого-то другого на моем месте с личной жизнью все вышло бы столь же плачевно.
Впрочем, об интернате я тоже имею представление, поскольку отучился в такой школе два последних года. Относя себя к той части незрячих, которые пытаются чего-то в своей жизни добиться, я хотел бы рассказать о тех трудностях, которые приходится преодолевать в течение дня этой категории людей, если, конечно, они не поставили на себе крест, не опустили руки и, приняв несчастный вид, не сидят дома и не ожидают, пока все за них сделают окружающие,
Итак, попытайтесь представить себя на месте такого человека. День начинается как и у всех. Вы вышли из дому, и все идет просто отлично. Настроение — замечательное, но только до тех пор, пока вам не вздумается перейти дорогу или куда-нибудь свернуть с прямой линии. Дело в том, что, насколько я заметил, по мнению обывателя, слепой человек ходит как пешка — прямо, с той лишь разницей, что наискосок не бьет. И если вы это правило нарушаете, тут же появляется масса доброжелателей, пытающихся объяснить, что вам, мол, не туда, вам прямо нужно, а там — дорога, и делать там совершенно нечего. Я, правда, хорошо понимаю, что они хотят как лучше, и к каждому конкретному человеку, взятому в отдельности, претензий не имею, но эта тенденция выводит из равновесия. Допустим, вам удалось доказать, что вы идете именно туда, куда нужно. Вы пришли на остановку и ждете свой автобус. Боже вас упаси стоять просто так — желательно, чтобы ваши руки были заняты или спрятаны в карманы. Это, конечно, в том случае, если не хочется, чтобы вам начали давать милостыню. Поверьте, отбиться бывает ох как нелегко! Ее дают очень настойчиво, причем независимо от того, как вы одеты! Наконец подходит ваш автобус, вы пытаетесь в него зайти, но не тут-то было. «А я вас не пущу! — говорит кондуктор. — А если вы упадете и что-нибудь себе сломаете? Я за вас отвечать должна?» Бесполезно пытаться объяснить, что упасть вы имеете такие же шансы, как и любой другой человек. Мысленно с досадой плюнув вслед уходящему транспортному средству, вы остаетесь на остановке ждать следующего. Через некоторое время оно все же приходит. Вы интересуетесь у кондуктора, какой это номер. Не удивляйтесь, если вам в ухо раздастся очень громкий крик. Все дело в том, что, по мнению многих людей, человек, который не видит, просто-таки обязан быть вдобавок еще и глухим, хромым и умственно неполноценным. Наконец вы все-таки зашли в автобус и едете. Но расслабляться рано. Сейчас кто-нибудь начнет возмущаться, что, дескать, молодежь нынче пошла ужасная — все-то ей безразлично! А ну уступите слепому место. Вам станет жутко неудобно и вы начнете объяснять и доказывать, что ноги у вас не болят, что вы можете запросто и постоять... Доехали вы до станции метро, предположим, и собираетесь войти в него. Опять загвоздка: вас останавливает контролер и интересуется, куда, мол, вы идете? Вы сообщаете, что не отказались бы прокатиться на метро. «А где же ваш сопровождающий?» — интересуется у вас контролер. На этот вопрос ответить поистине нелегко. И тогда вам сообщают, что без сопровождающего вас пустить в метро никак нельзя, при этом даже ссылаются на какой-то закон. Хоть носи с собой Конституцию и свод законов. В общем, придется вам или прорвать линию защиты, просто вырвавшись из рук сотрудников метрополитена, рассчитывая на то, что они за вами не погонятся, поскольку не могут оставить свой пост. Или выйти из метро и попробовать зайти с другого входа, ежели, разумеется, таковой имеется.
Со мной однажды произошел совершенно забавный случай. Захожу я в метро, а женщина-контролер очень вежливо говорит мне: «Подождите, молодой человек!». Я останавливаюсь и интересуюсь, чего мне следует ждать. «Как чего? Я сейчас позову милицию!» «Зачем же, — спрашиваю, — столь строгие меры принимать?» «Как зачем? — в свою очередь удивляется моя собеседница. — Они вас опустят и посадят!»…
А один мой знакомый, который тоже ничего не видит, зашел в метро и вознамерился пройти через турникет, но его тоже остановили. Сообщили, что тут эскалатор, и проехать на нем он не сможет, а посему должен выйти и зайти с другого входа, где эскалаторов нет. Следует заметить, что для этого моему приятелю пришлось бы выйти из метро, пройти немаленький рынок, перейти дорогу и только тогда он попал бы к другому входу. Вот приблизительно так выглядит путь, который приходится проделывать каждый день. Ко всему этому, конечно, можно отнестись с юмором, да и не каждый день бывает столь насыщенным подобного рода приключениями...
Но вот когда вы пытаетесь поступить в вуз или устроиться на работу, тогда уж совсем не до шуток. И особенно несладко приходится, если люди, с которыми вам придется иметь дело, ранее сталкивались со слепыми и те по той или иной причине произвели на них плохое впечатление. Ведь все считают, что если первый незрячий, встретившийся им на жизненном пути, не совсем хороший или умный человек, значит, и все такие же. Когда я поступал в университет, то в приемной комиссии сразу заявили, что принять меня не смогут и документы можно не подавать. «Отчего же?» — спросил я. «А у нас уже учился один ваш. После него мы никого из вашей школы не примем!»... В университет я все же поступил... Отучился, стал пытаться устроиться на работу. Решил оставить свое резюме в как можно большем количестве рекрутинговых агентств и приступил к реализации этого своего плана. В первом же агентстве у меня резюме приняли, отнеслись вежливо и с пониманием, однако сказали то, что мне предстояло услышать во всех остальных агентствах: «Мы примем ваше резюме, однако особых надежд на нас не возлагайте. Дело в том, что работодатели, являющиеся нашими клиентами, платят нам за поиск претендентов на рабочие места. И сами рассудите, куда нас пошлют, если мы предложим вашу кандидатуру. Да, резюме у вас, может быть, и неплохое и опыт работы имеется, но как только они узнают, что вы не видите, то и вас на работу не примут, и от наших услуг откажутся. Так что вы уж не обессудьте, но помочь мы вам вряд ли чем-то сможем».
Ходил я и по объявлениям в Интернете, и в газетах. Однако результат был примерно такой же. Меня внимательно выслушивали, проводили собеседование, говорили, что удовлетворены его результатами, однако их интересует еще пару вопросов. Я приготовился отвечать. «А вот у нас нужно работать на компьютере, — сказала мне интервьюер. — Как вы это будете делать?» Я с готовностью рассказал ей, что существуют программы, озвучивающие все, что происходит на экране. Если же это будет мешать сотрудникам офиса, то я запросто могу надеть наушники. «Хорошо, я довольна результатами собеседования, — сказала она. — Побеседую с начальством, и, думаю, вас примут, мы вам перезвоним». Естественно, никто не позвонил. Я, конечно, не исключаю, что собеседование со мной не произвело должного впечатления (излишним самомнением не страдаю). Но главная причина, кажется, заключалась в том, что я не имел возможности продемонстрировать самому работодателю, как буду работать.
Рассказам о том, что слепой человек может работать, хоть и удивляются, но верят, однако, не настолько, чтобы принять на работу.
Я нередко общался с разными людьми, желая выяснить, что же именно вызывает у них столь, мягко выражаясь, настороженное отношение к незрячим и что можно с этим поделать. В общем и целом я понял следующее.
1. Элементарная боязнь людей, не похожих на остальных. Пожалуй, это гораздо лучше прокомментировал бы какой-нибудь психолог, но замешано здесь, по-моему, подсознательное опасение заразиться, как это ни глупо звучит. Знаете, такое чувство некоторые люди испытывают к лягушке, боясь к ней прикоснуться.
2. Негативный опыт, который некоторые люди имели в общении с незрячими, пытавшимися, может быть, извлечь из своей слепоты определенные для себя выгоды, или просто с незрячими, оказавшимися не очень приятными субъектами.
3. Почти полное отсутствие информации о том, как живут незрячие, тем более что в советские времена они крайне редко пытались вырваться из лап системы УТОС: тогда государство обеспечивало их работой (даже если их продукция была отнюдь неконкурентоспособной), а также неплохими зарплатами и социальными выплатами.
Разбаловали людей, по большому счету, да и общество привыкло к тому, что слепые никогда не появляются вне своей системы.
Мой друг рано утром возвращался домой после ночного дежурства. На углу двух улиц прошел мимо двух молодых людей, один из которых обратил внимание другого: «Во, гля, слепой идет! Интересно, куда это он?» — «Да в УТОС идет, разумеется, куда ж ему еще?»
Просидев взаперти двенадцать лет (а именно столько длится обучение в спецшколе для незрячих), человек приобретает массу комплексов. Я заметил, что очень многие мои одноклассники по интернату даже в магазине у продавца что-то спросить стесняются. Они остро переживают по поводу того, что окружающие воспринимают их как какую-то диковинку, если они что-нибудь спросят, то над ними посмеются, будут издеваться и так далее. Впрочем, доля истины в таких предположениях есть, но я-то, к примеру, к таким вещам привык с детства и научился не обращать на это внимания, а вот мои сверстники, выросшие в тепличных условиях, нет. Кстати, относительно покупок в магазине. Я и мой приятель зашли как-то в супермаркет сделать покупки для моего предстоящего дня рождения. Попросили консультанта нам помочь. Тот помог нам все выбрать и провел к кассам. Там-то и началась морока. Кассир стала просить не направлять нас к ней. Консультант, сопровождавший нас, даже сам удивился. Девушка объяснила, что она просто боится! В конечном итоге нас обслужили на другой кассе. Однако на выходе из супермаркета нас ожидал офонаревший от удивления охранник, который не смог сдержать возгласа (цитирую): «А как это вы, слепые, водку выбираете?!»
4. Ну и, наконец, литература. Вспомните, как описывал Виктор Гюго слепую Дею в «Человеке, который смеется»! Не буду комментировать, а лучше расскажу еще один случай из жизни. Мой приятель шел как-то на работу дворами, там молодая мама гуляла с ребенком. Ребенок увидел моего приятеля: «Мама, видишь, дядя слепой?» Мама ответила положительно. Ребенок продолжал: «Мам, а ведь слепой Пью тоже был в очках и с тростью и он был злодеем!»
Вот после такого становится обидно до слез. Ведь это же ребенок боится тебя. Разве это не ужасно?
Ну, хватит ныть и жаловаться — на это всяк горазд, а лучше пораскинем мозгами на тему того, что же все-таки делать.
Не знаю, может быть, я мыслю слишком уж глобально и замахиваюсь на то, о чем следует рассуждать социологам и психологам, а не мне. Но все же я высказываюсь за полную ликвидацию такой системы, как УТОС, в первую очередь — за упразднение специализированных учебных заведений для слепых, которые препятствуют получению незрячими информации об окружающем мире, а зрячим — о слепых. В результате имеем отношение к незрячим как к эдаким диковинным животным. Опять же позволю себе проиллюстрировать. Я как-то опаздывал на работу, а посему вызвал такси. Вышел из дому, после того как мне сообщили, что машина подана, и пытаюсь определить, какая же из припаркованных возле подъезда мне нужна. Подошел к ближайшей — не похоже. Видимо, там никого нет и давно не было, машина слишком занесена снегом. Подошел к другой, из которой слышалась громкая музыка, и стучу в окошко. Музыка выключается, из окошка за мной явно пристально следят, не допуская возможности того, что именно я и вызвал такси. Спустя несколько секунд окошко все же опускается: «Чего вам надо?» «Извините, вы из службы такси?» — отвечаю вопросом на вопрос. Мой собеседник явно ошарашен. «Это я вас вызвал», — сообщаю водителю. Тот, еще не совсем оправившись от удивления, не очень уверенным тоном предлагает мне сесть в салон, но тут же спохватывается: «А как же вы машину-то обойдете?» Я говорю, что такой опыт у меня имеется. Сажусь, называю адрес, а к пущему изумлению шофера еще и рассказываю, как туда удобнее подъехать. Он некоторое время молчит. Потом начинает разговор с обычного в таких случаях вопроса: «А вы совсем не видите?» Получив положительный ответ, продолжает интересоваться: «А как же вы... Что, всегда на такси ездите?» «Нет, — говорю, — в основном на общественном транспорте». Мой собеседник долго уточняет подробности, как я узнаю, когда подъедет автобус, откуда знаю, какой номер, где дверь и как по ступенькам поднимаюсь. Получив ответы на все свои вопросы, умолкает, думает. Но через несколько минут опять любопытствует, с какой-то, я бы даже сказал, надеждой в голосе: «Слушай, а вот если тебе есть захочется, тогда что?» Я говорю, что ничего сверхъестественного в этом случае не происходит, я либо готовлю себе еду, а если нет желания или возможности это сделать, то покупаю что-нибудь готовенькое. Собеседник снова переваривает полученную информацию. Курит. И тут его осеняет, он с еще большей надеждой в голосе спрашивает: «Слушай, ну а ты пьешь, в смысле, спиртное?» Я ответствую в том смысле, что, дескать, ежели есть повод, желание и возможность, так отчего же не выпить! Тут мой собеседник не выдерживает, восклицает: «Ну ты посмотри!». «Скажите — прямо как у людей!» — смеюсь я в ответ, сам того не желая смутив собеседника, который начинает оправдываться, что ничего такого в виду не имел.
А ведь так зачастую бывает — если простой гражданин нашего с вами общества, никогда ранее не имевший дела со слепыми, вдруг узнает, что незрячие могут читать или, пуще всякого чаяния, писать, это вызывает у него такое удивление, а потом и восхищение, как будто увидел перед собой дебила, который («Ну ты посмотри!») умеет математические задачи высокой сложности решать в уме! А уж если узнают, что этот самый слепой университет закончил, так тут восхищению пределов нет. Вспомните хотя бы прошлогоднюю шумиху, поднятую вокруг того, что в нашем Харьковском педагогическом университете незрячий человек защитил кандидатскую диссертацию — сенсация была на всю Украину! Да, опять же, я полностью отдаю себе отчет, что люди хотят поддержать, пытаются сделать как лучше, но на самом деле очень обидно. Мне бы хотелось, чтобы такие вещи воспринимались как сами собой разумеющиеся. Но так не будет до тех пор, пока наша система УТОС функционирует в ее настоящем виде. А перестроить ее нельзя, уж поверьте моему слову. Или почти нельзя. Дело в том, что всякий, кто там работает, держится за свое место: учителя в школах получают за свою работу надбавки. Зарплаты в спецшколах выше, чем в обычных (за вредность), а если сотрудник еще и сам не видит, то он вдвойне заинтересован сохранить свое место, ведь в другом устроиться будет ох как нелегко! А вот выполнять свои обязанности мало кто хочет, поскольку контроль за такого рода заведениями чисто формальный: так и государственным чиновникам проще. К чему вникать в проблемы этих слепых, чего доброго узнаешь такое, что вынудит к каким-то действиям, а ведь куда проще сунуть им в зубы немного больше денег — пусть закупят для деток в два раза больше картошки, чем в прошлом году. А даже если и не закупят — наше дело дать. А там — пусть крутятся как хотят.
Я убежден в том, что вся система должна быть полностью упразднена, а на ее месте должны появиться совершенно другие организации, действительно помогающие незрячим. Ну, скажем, специализированные библиотеки или компьютерные залы, где люди, не имеющие возможности приобрести компьютер, получали бы доступ к электронной информации (а это самый простой способ получения информации незрячим), агентства по трудоустройству и тому подобное... Впрочем, на бумаге некоторые организации такого рода уже существуют, но никак не в реальности.
Сменилась власть, но проблема незрячих в обществе остается неизменной. Повысили пенсии — и пусть сидят по домам. Быть может, власть просто не знает об этой проблеме? Ну вот и хотелось бы обратить внимание власть имущих и среднестатистических граждан на эту непростую задачу. Подумаем вместе, как ее можно решать, и не станем забывать о том, что вышеозначенная проблема являет собой лишь малую толику подобного рода сложностей нашего общества — есть же еще глухие, инвалиды-опорники и другие инвалиды, которых общество знать не хочет, а ведь мы же считаем себя цивилизованными людьми. Так давайте же меняться! Менять свое отношение друг к другу прежде всего!