Когда соревнования по большому теннису открывает Федор Григорьевич Кулечко, над кортом устанавливается почтительная тишина. Молодые, да и спортсмены постарше, буквально впитывают каждое его слово. Еще бы. Послушать живую легенду украинского тенниса, а если удача будет сопутствовать, то и получить награду из рук «патриарха», — чего еще можно пожелать? За плечами у Федора Григорьевича — 90 лет, десятки выигранных престижных турниров, сотни талантливых воспитанников, встречи с удивительными людьми и, конечно, любовь к большому теннису, которому он остается верен и поныне.
Подтянут, подвижен, что такое очки — не ведает, цепкая мальчишеская память. С таким собеседником разговаривать — одно удовольствие.
— Если что-то подзабуду, то... — он показывает взглядом на стеллажи со многочисленными папками, вымпелами, кубками, грамотами. — Но самые яркие, детские впечатления, остались со мной навсегда. Особенно встреча с царем Николаем II и его семьей. Да, да, — улыбается Кулечко. — В 1915 году успешный прорыв армии генерала Брусилова позволил царю посетить освобожденный Львов. Царь принимал парад в конном манеже, где и отправили службу Божью. Помню, мы с матерью, братом и сестрой, одетые во все лучшее, стояли в первых рядах. Кстати, к «аудиенции» с Его Высочеством допускали всех желающих. Никаких проверок — видимо, террористов тогда не опасались. Вся царская семья была в белом. Но меня особенно поразили дети. Красивые такие, ухоженные, прямо ангелочки. И знаете, тогда в мальчишеской голове впервые мелькнула мысль: «Если хочешь быть таким, нужно расти и зарабатывать деньги. Даром ничего не достанется».
— Скажем прямо, необычная мысль для пятилетнего ребенка. И что же вас подтолкнуло к такому умозаключению?
— Не нужно иронии. Все очень просто. Мы жили возле теннисных кортов. С утра до вечера пацаны пропадали на них, старшие неплохо подрабатывали, подавая мячи игрокам. У меня рано умер отец, мать вынуждена была пойти работать дворником за мизерную плату. Я же, когда подрос, мог за час «набегать» 50 грошей (польская мелкая монета. — Авт.). А вот когда я уже стал спарринг-партнером, то за два дня мог получить 50 злотых, втрое больше, чем мать за целый месяц.
— Расскажите, пожалуйста, что представлял собой теннис 70—80-лет назад.
— Этот вид спорта считался элитарным (к сожалению, считается и теперь. — Авт.), спортом аристократов, власть имущих. Кроме того, секции функционировали по национальному принципу. Спортивный клуб «Погонь» принадлежал полякам. Украинцы могли скрестить ракетки лишь между собой. Кстати, в те годы никто не подсчитывал рейтинги теннисистов, не было и премиальных за победы, хотя денежный взнос за участие был обязательным. Так продолжалось до 1939 года. Среди участников, представляющих украинские клубы, я сумел стать победителем многих соревнований.
— Документы, которые хранятся у вас, свидетельствуют: львовяне в 1939—40 гг. были на голову выше всех своих соперников...
— И неудивительно. Тогда во Львове функционировало 146 (!) кортов (больше, чем во всех крупных городах Украины вместе взятых. — Авт.). То есть, базу мы имели отличную. А остальное — дело техники. Представьте себе, мы не проиграли ни одного матча командам Москвы, Киева, Ленинграда и Тбилиси, не говоря уже о других. Война прервала активные занятия спортом. Но уже в 1946 году львовская школа возродилась. Сборная Украины (основа — львовяне) победила на турнире в Москве все сильнейшие команды бывшего Союза.
Сам Федор Кулечко блистал тогда и в одиночном разряде, и в парном. 1946-й год — «бронза» на чемпионате Украины; с 1946 г. по 1955 г. (!) — чемпион Львова, играющий тренер сборной республики; 1947—1948 годы — в паре с Виктором Зайцевым выигрывает Кубок УССР. Параллельно ведет селекционную работу, «ставит удар» молодым. Федор Григорьевич вывел в люди многих известных украинских теннисистов, среди них — Татьяна Московец, Ольга Шморгун, Владимир Петров, Святослав Яремкович, Игорь Кошелев, Лариса Савченко, Зеновий Домбровский, Болеслав Судомляк...
— Скажите, как вам удалось избежать службы в той или иной армии?
— Это, конечно, невероятно, но факт. В 1914-м я был слишком мал для войны. Когда же наступил призывной возраст, в польскую армию меня не взяли. К тому времени я окончил гимназию и по установленной традиции должен был стать офицером после соответствующей подготовки. Но командир-украинец (за редким исключением) — нонсенс. Вот так Бог миловал. 1 сентября 1939 года в войска стали забирать всех подряд. Пока дошла очередь до моего возраста, фашисты уже взяли Варшаву. Пришли советские войска, вызвали на медкомиссию. А кому я нужен? Так и записали: «годен физически, но не обучен». Гитлеровцы же не тронули по счастливому стечению обстоятельств. Они задержали на румынской границе сына известного писателя Василя Стефаника Семена и отправили его обратно во Львов, где назначили председателем областного совета. Такова была политика заигрывания с местной интеллигенцией. А Семен, в свою очередь, помог мне устроиться туда начальником отдела кадров, как человеку с высшем юридическим образованием (кстати, оплатить учебу в университете Кулечко также помогли теннисные дивиденды. — Авт.). Я решал в меру возможностей вопросы украинцев, оказавшихся в оккупации. Работая там, я не только смог помочь многим соотечественникам (справки, пайки, одежда), но, как оказалось позже, спас себе жизнь. Где-то в 1942-м ко мне обратились с просьбой выручить русскую девушку — студентку мединститута. Ее отец — полковник Советской Армии — при отступлении не сумел эвакуировать дочь, и она, как говорится, «ходила» между пулей и концлагерем. К счастью, девушка в совершенстве знала украинский. Остальное мы устроили. И вот когда после освобождения меня забрали в СМЕРШ, родные бросились к Жене. Она примчалась в комендатуру, на повышенных тонах разговаривала с командирами в погонах. Я думаю, ее отец тогда уже был генералом. После этого меня не трогали. Тем более что я пошел работать в музей, а в то время сотрудникам музеев полагалась бронь.
— Теперь мы расставили все точки над «i». Возвратимся к вашей любимой игре — теннису. Наверное, за годы выступлений, тренерской работы вам довелось встретиться со многими известными людьми. Расскажите о них, пожалуйста.
— Мне везло в жизни на хороших людей. С теплотой вспоминаю сыновей Ивана Франко — Петра и Тараса. А еще первого львовского мэра независимой державы Богдана Котика. Вот кто на самом деле умел держать удар. К сожалению, слишком рано ушел от нас...
— Один из нас встречался с незабываемым Николаем Озеровым. Когда речь зашла о развитии большого тенниса в Украине, он очень тепло отозвался о вас, Федор Григорьевич.
— С Колей, могу так сказать (я на 12 лет старше), мы были очень дружны. Основой была любовь к спорту и принадлежность к «Спартаку». Озеров имел 24 чемпионских титула СССР, звание народного артиста, был любимым всеми виртуозным комментатором и при этом всегда оставался очень порядочным человеком. Он часто бывал во Львове на традиционных международных юношеских турнирах (теперь «Кубок Лева». — Авт.). На корте, к сожалению, я с Николаем не встречался, а вот в футбол за общую команду мы сыграли в Батуми на теннисном чемпионате страны.
Дверь бесшумно отворилась, и на пороге величественно возникла (именно возникла) супруга Кулечко — Ольга Васильевна с подносом в руках, мол, пора и кофе выпить.
— Да, да, — засуетился Федор Григорьевич и лукаво подмигнул. — Чуть самое важное не упустил. 8 августа 1948 года на корт пришла Оленька. Как говорится в фильме, студентка, спортсменка, отличница и, наконец, просто красавица. Изящная блондинка, огромные синие глаза... И я понял: не только первый сет, но и партия мною проиграна.
— Я думаю, выиграна, в крайнем случае ничья, — Ольга Васильевна улыбается так, что и сейчас понятно, за что полюбил Федор Григорьевич эту женщину. — Он просто терпеливо ждал меня, — добавляет с уверенностью жена, расставляя чашки.
— Не преувеличивай, — отвечает на выпад Кулечко, — я не хотел обзаводиться семьей во время войны, боялся оставить детей сиротами. А вот в 1951-м и 1953-м родились два сыночка, как дубочки. И за их будущее я спокоен.
Кстати, еще в 1970 году Федору Григорьевичу, второму в республике, присвоили звание заслуженного тренера Украины. Годы пролетели для ветерана с калейдоскопической скоростью, так, как порой меняется ситуация на корте. Летом ему исполнится 90. Возможно, хоть с опозданием, патриарху все же присвоят звание почетного гражданина Львова. Он заслужил это безупречной жизнью, посвященной теннису, и воспитанием сотен мальчишек и девчонок.