В годы, когда кукурузу возвели в ранг царицы полей, а легкая атлетика стала королевой спорта, великий универсал и связующий мирового волейбола Юрий Поярков был прозван человеком-катапультой. Так, будто бы он не имел за душой никаких других достоинств, кроме сильнейшей подачи «драйвом». Да человек он, а не катапульта какая-то!
Много лет не встречал Юрия, и когда на балу чемпионов увидел в группе высокорослых ветеранов, то узнал не с первого, а со второго взгляда — все же годы берут свое, и медальное, величественное лицо знаменитого олимпийца несколько изменилось. В волейбол на высшем уровне, между прочим, играют люди очень культурные, и когда я с диктофоном кинулся к Пояркову, старые игроки на цыпочках тронулись к ближайшему буфету.
— Мне радостно тебя встретить, — сказал Юрий. — Возвращение в прошлое — это какая-то поддержка своего состояния, нужности людям, востребованности обществом. В настоящее время я не просто пребываю в жизни без забот, а возглавляю кафедру спортивных игр Харьковского государственного университета имени Г.Сковороды, который вскоре получает звание Национального. Кроме того, я президент теннисного клуба, он расширяется, имеет влияние на всю Украину, проводит международные соревнования, вошел в НТП, АТП, в европейскую серию. Полное название — Национальный теннисный центр Украины, мне приходится каждый раз добывать призовой фонд. Есть у нас в Харькове еще клуб «Авек», если кто знает французский, то это в переводе означает «вместе с нами».
— У меня английский со словарем...
— Ну, английский я хорошо знаю. Этот спортклуб «Авек» занимается торговыми предприятиями, а я там руководитель по линии спорта. «Авек» имеет благотворительный фонд, поддерживающий науку, медицину, спорт, образование. Помогаем спортсменам Харькова и области, даем дорогу молодым дарованиям. По поручению мэра нашего города я занимаюсь и фондом поддержки молодых дарований. Считаю свою деятельность полезной для общества, ко мне обращаются также из Сум и Полтавы — областные олимпийские комитеты.
— Скажи, пожалуйста, я недавно встречался с Мондзолевским, одним из немногих двукратных олимпийских чемпионов по волейболу, а у тебя ведь еще на одну Олимпиаду больше, и кроме золотых, есть еще и бронзовая медаль. Вроде бы, таких наград больше ни у кого нет?
— Ну, я Мондзолевского еще обошел не только по бронзовой олимпийской, но и по одной медали чемпионата Европы — в 1971 году он уже не выступал. В общем-то я внесен в Книгу Гиннесса до сегодняшнего дня.
— Мне наш знакомый легендарный ватерполист Алексей Баркалов, тоже обладатель рекорда Гиннесса, говорил, что ему полагалось 18 тысяч фунтов за эту запись в Книге, но Спорткомитет СССР в свое время эти деньги национализировал и даже присланную Книгу Гиннесса не отдал...
— Нет, англичане давно разорились бы. Книга-то очень толстая, на всех не напасешься фунтов. Между прочим, покойный Юрка Венгеровский имел практичный ум и хотел заработать, попав в Книгу Гиннесса как волейболист, наиболее длительное время играющий в большом спорте, но ничего не вышло. Это легенда. Жаль Венгеровского, он возглавлял уже сборную России на чемпионате мира в Японии. Великий был волейболист, но никогда себя не берег, перенапрягался нервно. И умер на площадке. Он был предан спорту беспредельно. Что касается Жорки Мондзолевского, да, это великий мастер.
— Подожди. А как вы вообще рядом оказывались в команде, амплуа ведь примерно одинаковое...
— А раньше была система с двумя разводящими плюс четыре нападающих. Мы с ним обслуживали сборную Союза и начиная с 1959-го и кончая 1964 годом играли 2+4 и успешно вдвоем предоставляли возможность нападающим отличиться. Неплохо получалось, мы были лидерами мирового волейбола. У Жорки была великолепная передача, постановка рук, подход к мячу. Простой любитель вряд ли знает, что такое готовность рук, обработка мяча, эта лунка из пальцев и ладоней, в которую просто садился мяч — это имело решающее значение. Я потом передачу модернизировал, потому что нужно было ее скрывать, жоркина передача не позволяла этого сделать. После него я уже стал лучшим разводящим мира. Шла такая очередь лучших разводящих по годам — Мондзолевский, я, японец Кацутоси Некода, а дальше уже Вячеслав Зайцев.
— А вот эта «кликуха» человек-катапульта?
— Это чисто случайно. В 1960 году в Рио-де-Жанейро был чемпионат мира, там меня опекал выходец из России, сын эмигрантов, крупнейший магнат-миллиардер, который владел всем производством синтетического волокна в Южной Америке. Он смотрел матч сборных СССР и Венгрии, где в одной из партий я забил 13 подач, и воскликнул: «Катапульта!» Ну, человек он заметный, это и пошло от его окружения — разных знаменитостей, журналистов.
— Роль капитана в волейболе...
— Кстати, часто пишут, что я всегда был капитаном в сборной СССР, а я выводил команду на игру всего пять лет — вплоть до 70-го года. Менялись тренеры, а капитаном я оставался. В 1968 году из Мехико мы привезли Украине в составе сборной семь золотых медалей — по две от киевлян, харьковчан и одесситов и одну — Володя Беляев из Луганска. Нелегко было переубедить сделать в Мехико сборную не на основе московского ЦСКА. Это была моя идея, и это было очень сложно. Мы первую игру уступили американцам. Главный тренер Клещев был человеком новым, и ответственность лежала на мне. Председатель Госкомспорта СССР Павлов сказал, что если не будет золотых медалей, то с волейболом придется вообще распрощаться. Я там поседел, и не один я. Но мы выиграли. Капитан в каждой ситуации должен иметь трезвую голову и определить, где команда делает провал. Он должен изменить ход игры, увести команду от проигрышного состояния, оставаясь в то же время лидером. Это не воспитание окружающих, это творчество.
— А отношение твое ко всем новациям в волейболе — от приема снизу до игры до 25 очков?
— Резко отрицательное. Я понимаю, что это делается под телевидение, для сокращения времени, для коммерциализации. Но почему не ограничить время — конкретно до двух часов? Играйте, как угодно, но не нарушайте сущности волейбола, его истины. Когда играется теперь тай- брек, то закрепощается свобода мысли, творчества, ты боишься рисковать. Человек боится ошибки, которая может провалить всю игру. Нужна свобода творчества, не надо наказывать за касание к мячу. Я бы оставил старые правила с ограничением времени.
— Вот мы говорили о том, что Украина имела в 1968 году семь олимпийских чемпионов, в 1964 году их было трое, в 1980 — тоже трое, а что происходит сейчас?
— Мы слабы экономически. Сборная состоит из волонтеров или легионеров, приезжающих из- за рубежа, потому что положено играть за свою страну, никуда не денешься. У нас рухнула школа подготовки из-за отсутствия финансирования. Украинская школа волейбола все же до сих пор остается лучшей. Мы продали в Белгород Яковлева — он стал лучшим игроком Кубка мира, продали Мельника. Мы теряем людей, которых сами готовим. Мы не можем дать своим игрокам достойное содержание. И когда выходят легионеры — остальные потихоньку думают — вы там получаете страшные деньги — вот и играйте на здоровье, покажите себя! С таким подходом команды не получится.