Советская тоталитарная система стремилась к полнейшему тотальному контролю за своими гражданами с тем, чтобы мобилизовать их на сверхзадачи. Целью украинской системы до недавних пор было, скорее, отвлечь народ от массового участия в общественных процессах. Нынешняя президентская гонка снова вернула на политическую сцену народ, который, теперь уже в условиях идеологического плюрализма, впервые становится самостоятельным игроком, способным обелить навязанный сверху имидж политики как «грязного дела».
Основой советского режима была марксистско-ленинская идеология, — учение, остававшееся неизменным при любых лидерах и четко объяснявшее народу прошлое, настоящее и будущее. А главное — именно идеология формировала модели деятельности советских людей. В идеологических установках партии было четко выписано все — как вести себя в рабочем коллективе, на улице и даже в семье. Идеологический контроль над поведением советских людей был типичной характеристикой тоталитарного общества, в котором государство руководило действиями и помыслами своих граждан.
С середины 1990-х украинское общество постепенно становилось авторитарным государством, во главе угла которого стоит не единственно правильная идеология, а всегда правый авторитарный лидер. В авторитарном обществе не только отсутствует единая идеология, но и вообще любая идеология. Фактически с конца 1990-х в Украине не было ни одной идеологической партии. В свою очередь мы могли наблюдать такие парадоксы, когда «зеленую» партию возглавляли представители крупного промышленного капитала, а объявившие себя социал-демократами защищали экономические монополии и совершенно не заботились о социальной защите населения.
В Латинской Америке и Азии имеется немало примеров государств с авторитарным строем — там вся политика базируется вокруг одного лидера, стоящего на вершине властной пирамиды и не нуждающегося ни в какой идеологии.
Лучше всего различие между советским идеологически окрашенным режимом и украинской системой — вплоть до оранжевой революции — можно понять, взглянув на то, что ожидает государство от рядовых граждан.
Советский режим возлагал на советский народ сверхмасштабные задачи. Сначала нужно было выиграть гражданскую войну, потом, в 1930-х годах, требовалось любой ценой провести индустриализацию, в 1940-х — победить фашизм. Позже советский режим стремился ценой сверхусилий и сверхжертв конкурировать со всем миром и ценой сверхтруда доказывать то, что советская система является самой прогрессивной.
Цель до недавних пор авторитарной системы в Украине была значительно скромнее — удержать власть и сохранить экономические монополии господствующих олигархических групп. Как и во многих других авторитарных режимах, это было и является основной задачей для украинской политической верхушки, а для выполнения этой задачи никакая идеология ей не нужна.
Поэтому влияние на простых граждан режимов советского тоталитарного и авторитарного весьма отличается. Тоталитаризм стремился к полнейшему тотальному контролю за своими гражданами с тем, чтобы мобилизовать их на сверхзадачи. Целью украинской системы до недавних пор было, скорее, отвлечь народ от массового участия в общественных процессах.
Образ «идеального», с точки зрения господствующей элиты, гражданина советских времен и нынешней украинской системы принципиально различается. Кредо советского человека было верить партии и работать на «дело построения коммунизма». Уже во время упадка советского режима рядовому гражданину достаточно было только изображать то, что он верит партии и ее программе, но все равно от гражданина требовалось работать.
От современного украинского гражданина государство не требует веры. Система тоже в общем равнодушна к заверениям широких народных масс в любви к ее лидерам. За исключением кризисных ситуаций, народ не собирают на обязательные митинги или ритуальные праздники. По сравнению с советским режимом в Украине не обязательно работать — в стране и так высокий уровень безработицы. Показательно, что в Украине до сих пор большое число государственных праздников — вечная фиеста Латинской Америки хорошо прижилась на украинской почве. От украинского гражданина требуется «не лезть в политику». Украинской системе нужны от гражданина равнодушие или хотя бы молчаливое терпение.
Задачи, которые украинская авторитарная система до сих пор ставила перед народом, определяли и образ «идеального» журналиста. Согласно советской концепции, определенной Лениным, журналист должен был быть пропагандистом-агитатором и — на этом особо акцентировал Ленин — организатором. Ныне нужды в организации нет. Вообще организовывать нечего. Основная функция журналистов от власти — только пропагандировать в пользу авторитарной системы, но, что важно, с противоположным побудительным вектором. При советском режиме журналисты были призваны подстрекать, побуждать народ к действию. А ныне — успокаивать, склонять к бездеятельности.
Подконтрольные СМИ представляют отрицательный имидж политики и политиков, особенно депутатов. Украинские телеканалы не пропускали ни одной возможности, чтобы показать потасовки парламентариев, если таковые были, даже с участием депутатов провластных фракций.
СМИ, контролируемые властью, также немало внимания уделяли «нравственному образу» депутатов всех уровней. Трудно даже подсчитать, сколько раз пресса писала о яхтах, дорогих машинах, зарубежных путешествиях и других развлечениях депутатов-политиков. Опять-таки, властные ли, оппозиционные ли политики — не имеет значения: подконтрольные СМИ восторженно писали и о коллекции дорогих автомобилей до недавних пор провластного Волкова, и о дорогих костюмах оппозиционного Терехина.
За этим выступает очевидный контекст: сама политика дело грязное, незачем за нее даже браться, все «они» одинаковые. Система стремится «уволить» народ от политики, как руководитель увольняет работника, который может его «подсидеть». Тот, кого народ мог «подсидеть», всегда оставался вне критического внимания прессы — из СМИ мы никогда не слышали ничего о ссорах между представителями исполнительной власти, лишь догадывались о «трениях» между Президентом, премьером и губернаторами. Граждане также ничего не слышали о частной жизни Президента и его приближенных — это было табу системы, делавшей из Президента «неприкасаемого», а из обычных общественных деятелей неприглядных политиков, всегда стремящихся к власти. Если не политику, то что взамен предлагала украинцам авторитарная система? Прежде всего, украинская система дала гражданам свободу морали. В советские времена существовал некий «нравственный кодекс строителя коммунизма», отход от которого крайне отрицательно воспринимался правящей партией, даже если этот отход был связан с чисто семейными делами.
Тоталитаризм предполагал действительное тотальное управление своими гражданами. Компартия прилагала немалые усилия для того, чтобы удерживать строгий контроль за частной жизнью своих граждан. В советские времена было нормальной практикой обращаться в местные партийные органы в случае домашних семейных неурядиц. Жалобы от оскорбленных жен были предметом публичного рассмотрения рабочего коллектива и местного партактива. Даже у влиятельного партийного чиновника было мало шансов подняться по служебной лестнице, если дома было не все благополучно.
Но сейчас в Украине можно все — авторитарная система не регулирует вопросы нравственного поведения, и ей безразлично, по каким нравственным законам живет та или иная украинская семья.
Авторитарной системе такой тотальный контроль не был нужен. Возмутители семейного спокойствия могут спать безмятежно — что бы они ни делали, их супругам бесполезно обращаться с жалобами в местную администрацию. Нормальными ныне являются ранее столь двузначные, а то и табуированные понятия, как «гражданский брак» или «нетрадиционная ориентация». Власти не навязывают единый образец нравственного поведения — частная жизнь является действительно частной.
Частная жизнь граждан прозрачна также и для СМИ. Если в советские времена газета могла писать только с позиции соответствия той или иной моральной проблемы определенному образцу, то ныне СМИ свободны от каких-либо образцов. Более того, акцент на необычности отдельных нравственных норм становится бизнесом многих печатных изданий. Свобода выбора морали дала толчок многочисленной развлекательной и «желтой» прессе, конкурирующей в погоне за читателем, смакуя при этом подробности различного нравственного поведения. Слухи из жизни звезд, скандалы, жареные сенсации составляют основное содержание подобных изданий.
Большинство развлекательных и «желтых» изданий далеки от политики. Поэтому они обладают значительно большими шансами выжить, нежели серьезные аналитические СМИ. Хотя среди развлекательных изданий имеются и исключения — некоторые из них связаны бизнесовыми отношениями с администрацией Президента, а потому позволяют себе политические заметки. Поскольку развлекательные издания часто действительно являются массовыми, то политическая информация в них внимательно выверяется. Таким образом, перебранные «факты» с интеллектуально убогими комментариями представляют лишь одну позицию — позицию власти. Взгляды оппозиции если и предоставлялись, то обязательно под общим «скандальным» соусом «желтого» издания.
Авторитарная система не возражает против развлекательных изданий — они уводят обывателя в сторону от мыслей об участии в политике.
В свою очередь, с середины 1990-х доля политических изданий в Украине постоянно сокращалась, так же, как и доля политических новостей на известных телеканалах. А некоторые каналы вообще избегали политики в выпусках новостей. Стало нормальной практикой, когда первой главной новостью, например, на одном из центральных каналов было, скажем, рождение редчайшей породы медведей в каком-то заморском зоопарке.
Телеэкраны заполонили развлекательные шоу — довольно примитивные по смыслу, но действовавшие эффективно в том, чтобы отвлечь граждан от мыслей об общественных проблемах. Если на телеэкраны и попадали политически окрашенные аналитические программы, то это было сплошное «мочило», как и дешевые телешоу, не побуждавшее обывателя к глубоким мыслям, поскольку несли лишь одну, определенную сверху генеральную линию.
В пропаганде неполитического образа жизни Украина немало позаимствовала из опыта других авторитарных стран. Например, мыльные оперы, заполонившие украинские экраны, были позаимствованы из Латинской Америки, где местные правительства тоже ломают свою голову над тем, как отвлечь своих граждан от политики. Впрочем, в этом правительства многих стран Латинской Америки превзошли украинскую власть: на аргентинском телевидении, например, во времена правления военного авторитарного режима цензуре подвергались бороды — они вызывали ассоциации с марксистами и марксистской идеологией, следовательно, и с политической деятельностью.
В нынешней президентской гонке столкнулись не просто две различные политические силы. Столкнулись два видения того, как государство расценивает своих граждан. Одна политическая сила звала граждан на улицы, дабы отстоять свой выбор. Другая, провластная, призывала оставаться дома и не принимать участия в уличных акциях. А когда у этой власти зашаталась опора под ногами, массовые акции, проводимые сверху, становились пародией — старая система просто не знает и не умеет, как работать с гражданами, стремящимися принимать личное участие в политике. Представителям старой власти придется либо быстро учиться это делать, либо уйти в политическое небытие.