Ильичевский порт недавно разменял шестой десяток. В таком возрасте матерые холостяки в Германии, например, еще волочатся по дискотекам и страшатся жениться по первому кругу. Город, который уже давно и заслуженно не обозначают спутником, принадлежит к счастливому поколению новостроек, не знавших войны.
Трудно поверить, что еще полвека назад на косе, закупорившей Сухой лиман, сушили крылья бакланы, трепетал застрявший в колючках чертополоха пух чайки и вяло шлепала мутная волна.
Именно сюда, за лиман, угнал из Люстдорфа табун Красавчик, герой «Зеленого фургона», ставший впоследствии писателем Казачинским. Лошади легко преодолели мелководную преграду, а овчарки немецких колонистов след потеряли.
В этой устьевой волне в октябре 1941-го остудил взопревшие ноги унтер-офицер карательного отряда Клаус Шлютке. За песчаной пересыпью раскатисто и тревожно горланили чайки, но даже сквозь их гомон Шлютке слышал крики расстреливаемых зондер-командой колонистов-коммунистов из Люстдорфа и других фольварков. Говорят, не пощадили и родственников одного из фельдмаршалов фюрера, он родом из этих скучных прилиманских мест, и война прошлась сквозь околицу, навсегда располовинив семьи.
В апреле 1944-го к Сухому лиману вышел дозор 320-й Енакиевской дивизии Швыгина. Генерал-лейтенант Илья Иванович Швыгин самолично отправился с другой группой разведчиков в Одесский порт, чтобы не рисковать личным составом. Двое же швыгинских разведчиков дошлепали от Сухого лимана через виноградники института Таирова аж до Одессы. «Были на Дерибасовской!» — доложили старшине по возвращению. На самом деле они достигли Дерибасовки — так размашисто, с претензией, обозначается до сих пор околица Чубаевки.
Через год с небольшим прозвучит знаменитая речь У.Черчилля, ознаменовавшая почти без передышки начало новой, холодной, войны, а уже через четыре года, в 1949-м, примут постановление Совета министров СССР, в котором определят место строительства завода №490 закрытого типа и рабочего поселка на 40 тысяч жителей. Таким местом будет обозначен правый берег устьевой части Сухого лимана. Босфор, как известно, был еще опутан боновыми заграждениями с противолодочными сетями, Гарри Трумэн активно вооружал Турцию, которую объявили театром военных действий Одесского округа. Потому строительство военного завода на Сухом лимане с сухим доком было позицией в списке мер, которые экстренно предпринимались, чтобы осадить приспешников империализма.
Однако затем процесс по не совсем понятным причинам был заморожен. И только в мае 1957-го по инициативе начальника пароходства Алексея Евгеньевича Данченко началось строительство третьего района Одесского порта — так первоначально обозначали гавань. Перехватить хоть и замороженную строительную инициативу у военных, думается, было нелегко.
В 1958-м демобилизованный из ГДР солдат Анатолий Ротар приехал с товарищем по лимиту на берег Сухого лимана. Единственный причал №1 (сейчас №5), половину докеров составляли заключенные. Лопатили уголь вручную.
— До утра загрузили небольшой пароход «Золотарев», — вспоминает Ротар, — устали смертельно.
В 1958-м грузооборот порта составил 335 тысяч тонн, тогда такому достижению искренне радовались. Для сравнения — в 2007-м порт переработал 532 766 TEU контейнеров.
На брандвахтах ютились довольно долго. Последний такой «каменный цветок» долго маячил у переправы, убрали его только лет семь назад. Любое масштабное строительство того периода, старожилы не дадут соврать, сопровождалось затяжной (иногда на десятилетия) неустроенностью, отсутствием тени, пылью и еще хронической нехваткой пива за 23 копейки, особенно желанного в молодые годы.
Пива не хватало, но по стране гремела славы комплексной бригады Барановского. Фотографии Анатолия Андреевича украсила страницы «Правды». В «Правде» появился указ о присвоении звания Героя Социалистического Труда капитану «Задонска» А.Матюхину. А.Матюхин инициировал несколько дерзких ноу-хау, в том числе предложил загружать трубы большого диаметра на ярус выше, для чего на крышу ходового мостика, взгромоздили кузов микроавтобуса. Перевозка труб из Ильичевска для Тюмени всеми возможными путями — это славная эпопея, трудовой подвиг одесских моряков. А по большому счету — весомая лепта Ильичевска в обеспечение нынешнего энергетического достатка России.
Ильичевский шип-ярд, как и порт, был забит судами, многие из них прочно стояли на линиях. Суда большого дедвейта: «пассажиры», «научники», паромы регулярно приводились в рабочее состояние исключительно в Ильичевске, доки СРЗ-1 в Одессе их поднять не могли, но на бакбортах по старинке указывался порт приписки «Одесса».
Так или иначе, Ильичевск внедрился в сознание моряков, по нему стали скучать. В командах появились неприхотливые ильичевские парни, чаще из рабочей среды, это уже позже возникнет генерация ильичевских капитанов. Так, с автором плавал токарем на двух лайнерах ильичевец Леша Будный, беззаветный труженик и верный товарищ.
В чашах-бассейнах Ильичевского порта прописались многие одесские предприятия: АСПТР, «Техфлот», «Черазморпуть», рыбаки с собственным плавдоком осели в Бурлачьей Балке, но на бакбортах по-прежнему стоял порт приписки «Одесса».
В смутное лихолетье развала Ильичевский судоремонтный завод, демонстрируя милосердие и морскую солидарность, предоставил бесплатный предпоследний приют изношенным ныне покойным пароходам «Тарасу Шевченко», «Шота Руставели», «Леониду Собинову», «Федору Шаляпину», «Одесса-сан» («Узбекистан»). В этом пароходном хосписе разграбленные новыми владельцами пароходы, на палубе которых росла трава, отстаивались годами, пока в Ильичевском городском суде рассматривались иски далеких от моря фирм, позарившихся на плавучую недвижимость.
Пока судились на «Шаляпине», отлученном от круизного бизнеса по старости, умерло трое членов отстойного экипажа: электрик Иван Андреевич Нестреляй, сердце не выдержало, упал в потемках, его и не сразу нашли; старпом Олег Николаевич Парижский и второй помощник капитана Юрий Львович Юрченко.
Буксирам, ворочавшим «Леонид Собинов» пришлось потрудиться, чтобы оторвать его от дна. Собака, родившаяся на борту «Собинова» и приведшая в кормовом вестибюле щенков, когда уплывал дом, горько скулила.
А Ильичевский завод ведь и сам мучительно с кадровыми скандалами агонизировал. Перебивались погрузкой металлолома, пока он был, на секонд-хэндные суда «ни река, ни озеро», так их окрестили водоплавающие. Не обошли Ильичевск и манифестации, и забастовки. Помню, как лидер мятежного заводского профсоюза Вереницын приковал себя к дереву напротив отдела юстиции. Вереницын тогда похудел на пятнадцать килограммов, но его требования были удовлетворены. Цепь расковали и увезли отпаивать профорга капустным бульоном. А всего два года назад аккурат перед Рождеством на улице Ленина профсоюз порта во главе с Брызгаловым организовал бессрочный пикет в палаточном лагере, протестуя против договора со стивидорной компанией.
В лихолетье порт еще и развивался, было построено несколько грузовых комплексов, контейнерный терминал. Покойный Г.Кирпа запустил третий въезд, благодаря которому удалось избежать транспортных тромбов. Сдавались под ключ новые предприятия: маслобойный завод, завод крабовых палочек, моющих средств, агрегатной сборки автомобилей и другие.
Ильичевск никогда не страдал комплексом младшего брата. Не он стремится к Одессе, а она, Одесса, плотно срослась с ним. Одесситы приобретают частные дома в Александровке. Не он льнет к Одессе, а Одесса, где население сократилось ниже миллионного рубежа, теснит его, обступая со всех сторон особняками-термитниками. Особенно со стороны Санжейки, где, как известно, обосновался сам экс-мэр города Р.Боделан.
Ассимиляция произошла не только по территориальному признаку. Город по некоторым показателем выглядит более привлекательным для размещения «бумажных» фирм, крюинговых компаний, а значит, и капитала.
Сегодня Ильичевск — признанный лидер среди украинских портов по сухим грузам. Порт универсален, у него единственный в Украине мультимодальный комплекс по обслуживанию железнодорожных паромов. В Одессе только собираются столбить терминал для перевозки автомобилей, а в Ильичевске обочины забиты двухъярусными автомобилевозами. В 2007-м он стал лидером по контейнерообороту.
Едва ли не самый главный козырь Ильичевска в том, что у порта есть резервы. Ильичевск скоро шагнет в море шпорами на 500 метров это позволит принимать суда «пост-панамаксы» дедвейтом 120 тысяч тонн и более. Наращивание шпор, реконструкция которых уже ударно ведется, позволит намыть территорию на западном фланге. Пока в Одессе, неоправданно отягощенной комплексом старшего брата, городские власти тормозят развитие проекта «Карантинный мол», в Ильичевске порт в тандеме с городским начальством покушается на грузовой рекорд советского периода — 18864 тыс. т. Есть серьезные основания в текущем году приблизиться к этим показателям, а в следующем — убедительно побить рекорд.