Байконур: полигон, космодром, город

Мир

Спину разогнул!

В наплыве дат и вех

При слове «Байконур»

Планета смотрит вверх.

Роберт Рождественский

В начале июня 1955 г. на основании директивы Генерального штаба Вооруженных сил СССР была создана новая организационная структура - Научно-исследовательский испытательный полигон №5 Министерства обороны СССР (НИИП-5 МО СССР), ныне известный как Байконур. В эти дни легендарному космодрому исполняется 50 лет.

В начале пятидесятых стало ясно: Государственный центральный полигон (ГЦП) Капустин Яр оказался мал для испытаний межконтинентальных ракет. Правда, на тот момент таких ракет в мире еще не было, но в подмосковном КБ уже начали их проектировать. Начальник ГЦП гвардии генерал-лейтенант артиллерии Василий Вознюк знал о новых разработках - с первых дней ракетной эпопеи он работал с главным конструктором Сергеем Королевым. Все эти годы они так и шли рядом: Королев руководил разработкой ракет, Вознюк обеспечивал их испытания. Они были ровесниками, имели крутые, взрывные характеры, но их сближало общее дело, и вскоре между ними установились особо доверительные отношения. Когда Королев «забеременел» межконтинентальной ракетой, он обратился к Вознюку: «Выручай, Василий Иванович! Ищи колыбель для будущего «младенца». Только учти - он будет не чета нашему Кап.Яру».

Для поиска места под новый полигон правительство создало Государственную комиссию, ее возглавил генерал В.Вознюк. В состав комиссии вошли военные геодезисты, геологи, проектировщики и будущий главный инженер проекта полигона Алексей Ниточкин. Члены комиссии изучали карты многих районов страны, исколесили тысячи километров, провели рекогносцировку намеченных мест, и по итогам поисковых работ В.Вознюк доложил маршалу артиллерии М.Неделину о возможных вариантах расположения полигона.

Здесь необходимо сделать уточнение: заказчиком нового ракетного полигона выступило Министерство обороны СССР. Вопрос стоял об испытаниях межконтинентальных боевых ракет, а не о создании первого космодрома планеты, как сейчас многие говорят и пишут. Наименование «Космодром Байконур» появилось лишь в апреле 1961 года после первого полета человека в космическое пространство.

Варианты размещения полигона обсуждались в обстановке строжайшей секретности: свои предложения высказывали министры оборонных отраслей, главные конструкторы, строители и военные. В итоге бурной полемики отпали варианты «марийского» и «каспийского» полигонов. Практически все согласились с мнением Королева: такой объект лучше строить не у полярного круга или рядом с курортами, он должен быть ближе к экватору, чтобы при пуске ракет эффективнее использовать скорость вращения Земли.

Наиболее приемлемым местом оказался район примерно в двухстах километрах южнее Аральского моря. Кроме чисто технических выполнялись и другие важные требования - при создании полигона минимизировать возможный урон народному хозяйству, не «выводить из строя» плодородные земли, а тут - полупустыня, пески чередуются с солончаками, никаких полезных угодий, район - один из самых малозаселенных в Казахстане. Но более суровое место найти трудно: климат резко континентальный - летом жара до 45 градусов в тени, зимой - морозы за сорок с пронизывающими ветрами и частыми пыльными бурями.

Ситуация усугублялась отсутствием местной рабочей силы и местных строительных материалов, практически не было автомобильных дорог и аэродромов. Сроки стройки были невероятно сжаты, предстояло выполнить сложнейшие и колоссальные объемы строительно-монтажных работ. В этом букете проблем и дефицитов были три положительных момента: неограниченные просторы (расширяйся хоть на сотни километров!), железнодорожная магистраль Москва-Ташкент, связавшая центр страны с Казахстаном и Средней Азией; река Сырдарья, берущая начало в горах Тянь-Шаня и впадающая в Аральское море.

Гигантская стройка началась совершенно по-советски: днем и ночью военные строители возводили монтажно-испытательный корпус, стартовую площадку, технические позиции, подводили к ним железнодорожные ветки, автомобильные дороги, строили хранилище компонентов топлива, измерительные пункты, а сами жили в палатках, землянках, бараках, казармах, вагонах… В первые годы вагоны были неслыханной роскошью и предназначались исключительно для начальства.

Курировал гигантскую стройку Герой Советского Союза, главный инженер спецглавка Михаил Григоренко - уроженец Старобельщины, выпускник Харьковского инженерно-строительного института. Он отличился в годы войны при штурме самого укрепленного города Кенигсберг (инженерно-саперное обеспечение), за что и был отмечен звездой Героя. Потом М.Григоренко строил Капустин Яр.

Непосредственным руководителем военных строителей назначили инженера-полковника Георгия Шубникова. Ему подчинялись десятки тысяч солдат и офицеров - по сути, целая армия строителей. Они искренне переживали, когда же их «батя» - аксакал военных строителей - станет генералом. Москва почему-то тянула с присвоением генеральского звания, а когда это все же произошло, мало кто видел Шубникова в генеральских лампасах - он по-прежнему ходил по городу в гражданском костюме. Он вообще был оригиналом: отказался от генеральского особняка, жил в обычной «хрущевке». Высокий, крепко сложенный, внешне напоминал Котовского, по его примеру бросил курить, постоянно брил голову, принимал ледяной душ. Все отмечали его колоссальные организаторские способности, феноменальную память, рассказывали о том, что именно «строители Шубникова» возвели мемориал воину-освободителю в Берлине, и с пафосом говорили о громадных заслугах главного строителя ракетного полигона. В свое время Главный конструктор, дважды Герой Социалистического Труда, академик С.Королев отмечал: «Я был уверен, что строители не подведут. Но я не предполагал, что они в короткий срок смогут построить так много и так хорошо».

Автор этих строк прибыл на полигон в начале июня пятьдесят седьмого и еще застал палатки, землянки, бараки… В городе не было ни одного кирпичного здания, собственно не было и самого города, но уже действовали монтажно-испытательный корпус размером с футбольное поле, стартовый комплекс, для сооружения которого специально построили бетонный завод, потом ввели в строй мощную ТЭЦ, провели линии высоковольтных передач, уложили многокилометровые водопроводы, сдали в эксплуатацию железнодорожные пути и шоссейные дороги протяженностью более сотни километров… За три года службы вырос целый город с парками, площадями, жилыми кварталами, население которого приближалось к ста тысячам.

После запуска первого человека в Космос хлынул поток «Золотых Звезд» и других наград, но многие военные строители, обеспечивавшие ракетчикам победы на Земле и в Космосе, почему-то остались неотмеченными. Среди них был и Георгий Шубников… Спустя много лет после смерти легендарного строителя (31 июля 1965 г.) коллеги установили ему бюст на Байконуре, именем Шубникова назвали школу и одну из улиц города.

Длительное время ракетный полигон в Казахстане не имел открытого наименования - были указаны только номера частей. Когда я прислал домой первое письмо с обратным адресом: «Войсковая часть 11284 «Г», мой отец, фронтовик, удивлялся, дескать, была бы «полевая почта» с номером части - значит, сын служит за границей, были бы «нули» в номере - часть секретная, а так - ни то ни се…

Нам категорически запрещалось упоминать в письмах станцию Тюра-Там, Аральское море, Казахстан, писать о пустыне, верблюдах, сайгаках, скорпионах, змеях, черепахах и реке Сырдарье. В общем - никакой привязки к местности. Каждое письмо проверялось замполитом и офицером особого отдела. Такого режима не было даже на нашем номерном заводе, выпускавшем исключительно секретную технику.

Первый приказ нас просто ошарашил. Он звучал примерно так: «Категорически запрещается отлучаться из расположения части и ходить в одиночку. За нарушение - строгое наказание». Наш старшина, ефрейтор Бородавка, по секрету прояснил ситуацию: «В этих краях отбывают ссылку чеченцы и немцы, есть случаи нападения на военнослужащих». В этих краях, рядом с Аралом отбывал ссылку и наш Шевченко… Вот тут-то я и подумал: «Боже, куда мы попали!..»

Вначале мы не имели никакого представления о нашей будущей службе. На наших погонах красовались эмблемы артиллеристов, но никакой артиллерии мы так и не увидели. Проходили дни, недели. Под лучами палящего солнца мы уже больше месяца учились ходить строем, петь песни, отдавать честь и совершать марш-броски в тяжелых кирзовых сапогах, с полной выкладкой. Главным в этом пекле было научиться утолять жажду одним-двумя глотками мутной, теплой воды, привезенной в цистернах неизвестно откуда.

Казалось, этому никогда не будет конца, но 11 июля пятьдесят седьмого над горизонтом начало подниматься еще одно «солнце» - все замерли в ожидании чуда. Увы, чудо не произошло: новое «солнце» неожиданно остановилось, потом задергалось, начало кувыркаться и падать, дробясь на мелкие горящие фрагменты. «Третья неудача», - прокомментировал кто-то из «старичков». Так вот куда мы попали - это же ракетный полигон!

Последняя неудача серьезно подорвала веру в новую ракету Королева. Маршал Неделин настоял, чтобы подготовленные к испытаниям ракеты отправили на доработку в Подлипки. Среди разработчиков начался переполох: никто не хотел попадать под горячую руку разъяренного начальства, и под разными предлогами конструкторы улетали в Москву. Весь удар за неудачу Королев принял на себя. Неимоверными усилиями, при активной поддержке Главного конструктора систем управления Николая Пилюгина, Королеву удалось получить разрешение Неделина на продолжение работ.

Следующий пуск состоялся 21 августа 1957 года в 15 часов 25 минут. Все, кто работал на полигоне и жил в окрестностях Тюра-Тама, впервые наблюдали полет ракеты. Стреляли по Камчатке. Пуск прошел успешно - на полигоне был настоящий большой праздник. Своеобразно отметили его чекисты: всех ссыльных, проживавших от Аральска до Кзыл-Орды, в срочном порядке переселили в другие районы, очищая территорию от «нежелательных элементов». Значительно усилился режим: никаких разговоров о предстоящих стартах. Режим режимом, а «солдатский телеграф» передал: готовится запуск спутника.

Старт ракеты Р-7 (в обиходе - «семерка») с первым спутником состоялся 4 октября 1957 года в 22 часа 28 минут по московскому времени. По местному, тюра-тамскому, это было уже 5 октября 00 часов 28 минут. Первая публикация в Советском Союзе была более чем скромной. Центральный печатный орган ЦК КПСС газета «Правда» поместила сообщение о запуске первого в мире искусственного спутника Земли как об одном из рядовых событий - в третьей колонке, после передовицы «Подготовка к зиме - дело неотложное» и информация о колхозе имени Ленина, который решил догнать Америку по производству молока и мяса. В этой отрасли мы догоняем американцев до сих пор, а вот со спутником удалось вырваться вперед.

Много лет спустя я спросил Георгия Пашкова, члена Госкомиссии по запуску первого спутника, заместителя председателя ВПК, почему о таком важном историческом событии дали только сообщение ТАСС и никаких комментариев? «А мы другой цели и не ставили, - ответил Георгий Николаевич. - У нас была задача показать, какой заряд может нести наша ракета. Сделать это можно было только косвенно - запустить спутник. Наш «первенец» весил 83 килограмма, а второй спутник - уже полтонны. Американцы свой спутник запустили позже, и весил он всего восемь килограммов. Чувствуете, какая разница!» - улыбнулся Пашков.

Мир радовался и завидовал успехам Страны Советов. Мир хотел знать имя человека, открывшего космическую эру. Говорят, шведская Академия наук решила присудить Нобелевскую премию создателям первого в мире спутника. Однако Хрущев не собирался рассекречивать имена ракетчиков: «Автор спутника - весь советский народ!» В тон Хрущеву партийная печать провозглашала: «Успехи советской космонавтики - это результат неустанной заботы Коммунистической партии о процветании советской науки и техники».

Сохранились снимки участников запуска первого спутника возле маршальского домика еще в деревянном городке. В центре - председатель Госкомиссии В.Рябиков и маршал артиллерии М. Неделин, рядом - С.Королев, К.Руднев, В.Глушко, Л.Воскресенский, Н.Пилюгин, В.Кузнецов, М.Келдыш, другие конструкторы и испытатели. Тут и первый начальник ракетного полигона генерал-лейтенант Алексей Нестеренко. На его месте мог бы быть Василий Вознюк, «крестный отец» Байконура. Неделин и Королев долго уговаривали Вознюка возглавить новый полигон, но он уже прикипел к своему Кап. Яру, там он создал зеленый рай среди пустыни, вырастил у своего дома потрясающий сад и пообещал любимой жене Марте, что это будет последняя точка в его походной армейской жизни.

Новый полигон продолжал удивлять мир сенсациями: Лайкой в космосе, первыми фотографиями обратной стороны Луны, автоматическими межпланетными станциями. Вершиной космических достижений стал полет первого космического корабля с человеком на борту 12 апреля 1961 года. Со времени Победы никогда наш народ еще не испытывал такого триумфа, как во время полета Юрия Гагарина. Ликовала наша страна, ликовало все человечество. С тех пор «БАЙКОНУР» и «СПУТНИК» стали символами нашей страны, достоянием всех языков мира.

О Байконуре написаны горы книг и тысячи статей. В потоке этих публикаций появилась заметка о том, что научный сотрудник Днепропетровского исторического музея Валерий Пименов, просматривая в библиотеке подшивку «Московских губернских ведомостей» за 1848 год, наткнулся на хронику: «Мещанин Никифор Никитин за крамольные речи о полете на Луну сослан в поселок Байконур». Мне тоже захотелось прочесть эту заметку. Пришел в музей, но В. Пименов там уже не работал - его уволили за «сенсационные открытия», несовместимые со званием научного сотрудника. Когда я рассказал об этом известному журналисту Ярославу Голованову, который тоже попался на эту удочку, он ахнул: «Вот мошенник! А «утку» придумал гениальную!».

История Байконура - это не только эпохальные достижения, были тут и черные страницы: 24 октября - день в день - с разницей в три года (1960 и 1963 гг.) при отработке новой техники произошли катастрофы с человеческими жертвами. С тех пор этот день на полигоне отмечается как День памяти. Очень много написано и о том, почему мы не слетали на Луну, и о самой разорительной программе страны «Энергия - Буран», стоимость которой до сих пор не обнародована. Обе эти программы также связаны с Байконуром.

Долгое время многие не знали о том, что не только космодром, это прежде всего испытательный полигон новых межконтинентальных ракет стратегического назначения. Начиная с 1959 года правое крыло Байконура стали осваивать специалисты с берегов Днепра. Здесь они отрабатывали боевые стратегические ракеты четырех поколений: от первой боевой межконтинентальной ракеты Р-16 (SS-7) до известной «Сатаны» - 15А18М2
(SS-18-3). На Байконуре несли боевое дежурство межконтинентальные ракеты 8К36 (SS-9-3) с ОГЧ (орбитальными головными частями) и неограниченной дальностью полета. Здесь отрабатывались первые отечественные ракеты 8К 36П (SS-9-4) с РГЧ (разделяющимися головными частями), разработанные в КБ академика Михаила Янгеля и изготовленные на Южмаше, ныне носящем имя Александра Макарова.

Именно днепровские боевые ракеты в июне 1966 года впервые демонстрировали первому зарубежному гостю космодрома - президенту Франции генералу Шарлю де Голлю. Перед его приездом в спешном порядке были убраны вывески воинских частей, название городка ракетчиков Ленинск заменили на Звездоград. Впервые с именем вождя мирового пролетариата обошлись так бесцеремонно.

За пятидесятилетнюю историю наименование полигона ни разу не менялось (НИИП-5, воинская часть 11284, в обиходе - «полигон Тюра-Там»), а вот название города ракетчиков изменяли 5 раз: Ташкент-90, Кзыл-Орда-50, Звездоград, Ленинск. Уже после развала СССР президент Казахстана Н.Назарбаев своим указом переименовал столицу ракетчиков в город Байконур.

Для днепровских ракетостроителей космодром Байконур стал колыбелью не только стратегических ракет, но и целого семейства космических носителей «Космос-2», «Циклон-2», «Циклон-2А», «Днепр», созданных на базе боевых ракет. С Байконуром связана и история отработки экологически чистого космического носителя «Зенит» с полностью автоматизированным процессом подготовки и проведения пуска. Ныне «Зенит» участвует в грандиозном международном проекте «Морской старт».

Левое крыло Байконура осваивало КБ генерального конструктора академика Владимира Челомея: здесь учили летать одну из самых массовых советских межконтинентальных ракет легкого класса УР-100 (SS-11) и УР-100Н (SS-19), один из известных космических носителей «Протон», с помощью которого запускаются орбитальные и межпланетные космические станции, созданные в КБ В.Челомея.

Сергей Королев, Михаил Янгель и Владимир Челомей - именно эти три конструктора определили три основных направления Байконура. Любопытно, что их жизнь и деятельность так или иначе были связаны с Украиной: С.Королев родился в Житомире, учился в Одессе и Киеве; детство, юность и становление В.Челомея как ученого и конструктора связаны с Полтавой и Киевом, у Янгеля - черниговские корни, 17 лет он был главным конструктором днепровского КБ, которое теперь носит его имя. При жизни С.Королев, М.Янгель и В.Челомей конкурировали между собой, но эти три конструктора составили славу и гордость легендарного космодрома. В память об их выдающихся заслугах на космодроме всем троим установили памятники, в их честь названы улицы и школы в городе Байконуре.

С космодромом тесно связана жизнь и трех киевских генералов - Александра Войтенко, Владимира Катаева и Анатолия Завалишина, - все они прошли школу Байконура, именно там стали генералами, заслуженными испытателями, лауреатами, заместителями начальников космодрома. Выйдя в отставку, они принимали самое активное участие в популяризации космонавтики и становлении Украины как космической державы.

В книге А. Завалишина «Байконуровские университеты» (Москва, 1999 г.) приводится высказывание испытателя космодрома Валерия Меньшикова: «К сожалению, после увольнения в запас Анатолия Павловича захлестнула волна украинского национализма, и свои способности он направил на создание «самостийной» украинской космической программы». Действительно, работая в НКАУ, Анатолий Завалишин занимался разработкой первой Национальной космической программы Украины. Затем была вторая, ныне утверждена и уже выполняется третья Национальная космическая программа Украины. Главное - это то, что наша страна реализует свой космический потенциал, успешно участвует в международных проектах.

Украина большие надежды связывает с Байконуром: продолжаются запуски днепровских космических носителей «Циклон-2» и «Днепр», готовится к реализации крупнейший международный проект «Старт в пустыне» с использованием космического носителя «Зенит».

В свое время выдающийся конструктор академик Валентин Глушко высказал интересное предложение: «Хватит нам пилотируемые полеты совершать на старой телеге - «семерке» (имеется в виду ракета Р-7. - Авт.). Доработав «Зенит», летать надо на двух «семерках»! (Индекс «Зенита» - 11к77. - Авт.). Пилотируемый «Зенит» - это реально, и это было бы лучшее решение, ведь не зря «Зенит» называют космическим носителем ХХI века».