Киевская девушка, впервые прибывшая в российскую столицу, искренне смеется над вокзальными дикторами, призывающими пассажиров быть осторожными с чужими вещами, и авторитетно объясняет московскому другу, что его — а вместе с ним и остальных жителей Москвы — просто «зомбируют». Друг с готовностью соглашается: ведь приятно думать, что на самом деле тебе ничего не угрожает, что это только пропагандистские проделки обеспокоенной самосохранением власти. Не стоит с этой позицией, увиденной мной в одном из посвященных современной России текстов, полемизировать. Я видел людей, искренне раздраженных мерами безопасности в Израиле, решительно отвергавших ужесточение подобных мер в Соединенных Штатах после 11 сентября... Там, где ничего не происходит, люди склонны воспринимать любой террористический акт как чуждый и последний, а нечто, мешающее им чувствовать себя бездумно и радостно, — как надоедливое насекомое. И если это насекомое выпущено властями — что ж, тем хуже для властей.
Современный мир разделился на две половины. И это уже не «первый» и «третий», не богатый и бедный, не теплый и холодный. Это мир безопасный и опасный. В безопасном пока что ничего не произошло — не взорвалась бомба, не рухнул дом, не сгорела станция метро... Обитатели этого мира смотрят на чужие ужасы и чужие войны по телевизору — или совсем не смотрят, предпочитая музыкальные каналы. И когда они попадают на «другой континент» безопасности, начинают раздражаться и удивляться — до тех пор, пока «случайным» взрывом им не оторвет ноги или просто — это наверняка лучше — они станут свидетелями чужой трагедии. Тогда они начнут обвинять власти чужого государства в недостаточных мерах безопасности и удивляться, почему же это их не предупредили, что сюда не стоит ездить... Это состояние мне понятно — я сам был свидетелем теракта в центре Тель-Авива и задумывался в тот момент над тем, что жить в пространстве, в котором не растворено чувство постоянной опасности, все-таки легче. Для Москвы это пространство закончилось пять лет назад, когда произошел взрыв в подземном переходе под Пушкинской площадью. Тогда стало окончательно понятно: случайной жертвой случайной взрывчатки может стать любой случайный прохожий. После этого можно анализировать, что послужило виной столь досадной ситуации, осуждать власти и думать, что можно сделать для прекращения войны на Кавказе. Но безопаснее от этого не будет и — самое главное — рецепт может не сработать. Ведь сущность террора — в убийстве невиновных ради наказания тех, кого террорист считает виновным.
Если победить террор невозможно, может, стоит просто поселиться в безопасном мире? Но кто знает границы завтрашнего дня, кто гарантирует, что новые теракты произойдут уже не в Нью-Йорке, Лондоне и Москве, а в Париже, Варшаве или Киеве? Ведь технология неуважения к жизни не знает границ. И единственная возможность от нее защититься — осознать, что все мы живем в одном, крайне опасном мире. И те, кто уже стал свидетелем террора в собственном городе, и те, кого эта встреча еще ждет... И если мы поймем, что террором болен весь мир, мы получим возможность лечить его, как лечат хроническую болезнь, не ожидая кризисов и рецидивов...