В Италии умер Индро Монтанелли — один из наиболее известных и почитаемых журналистов этой страны, можно сказать, патриарх итальянской журналистики. Жизнь его — удивительный пример творческого долголетия: Монтанелли было 92 года, а он до последних своих дней вел рубрику в «Коррьере делла Сэра». Но примеров творческого долголетия немало, а мне лично Монтанелли всегда был интересен другим. Его жизнь — эталон профессиональной независимости, независимости выпестованной и защищенной.
Я часто слышу от своих коллег в Украине или в России, что на самом деле независимой прессы не существует, что и на Западе все продается и покупается, что западная пресса зависит от своих владельцев так, как советская зависела от горкома партии. Многие в это верят. И эта точка зрения — на самом деле обманчивая — служит прекрасным оправданием приспособленчества, «не всей правды», легкого изменения позиций, наконец — полного отсутствия моральных факторов у многих журналистов, выдвинутых перестройкой. Свой неожиданный моральный авторитет они использовали исключительно для того, чтобы превратиться в «младших членов» нынешней политической элиты. Так же, как политики обесценивают свою профессию убежденностью, будто должности даются не для труда во имя общества, а для быстрого собственного обогащения и использования служебного положения, так и журналисты свято верят, что талант и умение добывать информацию — только способ для получения лучшей квартиры, машины, дачи, места в президентском самолете. Они с удовольствием помогают власти, становятся оппозиционерами — лишь бы платили деньги! Они и не замечают, что общество им не верит, уже смеется над ними... Некоторые (не утратившие совесть) защищаются броней «патриотизма». Одна моя московская коллега недавно призывала интеллигенцию «убить в себе еврея», постоянно не любящего власть, и горячо полюбить ее. Приехали.
Монтанелли, итальянский аристократ, скорее лелеял в себе еврея, если воспользоваться этой терминологией. Он почти на протяжении всей жизни отстаивал журналистскую самостоятельность, ценность солиста в хоре. Независимой журналистики не будет, если не будет независимых журналистов — вот что он пытался доказать своим коллегам. А развитого независимого общества не будет, если не будет независимой журналистики — вот в чем он старался убедить своих соотечественников. И люди ему верили, к нему обращались. В электронный почтовый ящик Монтанелли до сих пор, хотя все знают о его смерти, продолжают поступать письма — читатели не могут смириться с тем, что у них больше не будет такого собеседника. А это, кстати, еще один урок Монтанелли — урок открытости, умения быть своим для аудитории, сотрудничать и советоваться с нею, вместе преобразовывать общество.
Приверженец журналистской самостоятельности должен был превратиться в «продажной прессе Запада» на жителя башни из слоновой кости. Однако этого как раз и не произошло. Сам Монтанелли считал, что не может быть изолированным от политики, и свою независимость защищал, не сторонясь политиков, а активно контактируя с ними. Он был готов поддержать того, чью позицию считал близкой к собственной, и выступить против политика, даже наипопулярнейшего и мощнейшего, когда их взгляды расходились. Так начался конфликт Индро Монтанелли и Сильвио Берлускони — когда журналист не только оставил «Иль Джорнале Национале», принадлежащий телемагнату, но и призывал к солидарности группу ведущих журналистов Италии, некоторые из которых продолжали работать в берлускониевских СМИ. Тогда и появилось обращение итальянских журналистов, где подчеркивалось, что они не хотят создавать партии, становиться политиками, но будут продолжать защищать право на свободу информации. Можно сказать, что эта акция спасла уважение итальянцев к своей журналистике: общество осознало, что всегда будут люди, готовые сказать правду, какой бы неприятной она ни была и кто бы ни был владельцем газеты, и что эта правда будет обнародована.
...Нам не хватает таких авторитетов. Ибо рождаются они не из провинциального тщеславия, не из желания иметь такую же машину, как Иван Иванович, и такое же количество охранников, как Иван Никифорович, а просто из любви к своей стране, из понимания того, какова она сейчас и какой должна стать... Индро Монтанелли очень любил Италию... Поэтому, наверное, и сказал уже в конце жизни, что его народ покамест только пародирует нацию и государство... Такие горькие слова, как правило, произносят только любя.