Со знаменитой киноактрисой Кларой Лучко, которая умерла на днях в Москве, прощаются прежде всего в России. В последний раз мы видели артистку — в украинском контексте — на позабытом уже форуме русских выходцев из Украины и на приеме участников этого мероприятия у российского президента Владимира Путина. Клара Лучко тогда жаловалась президенту на ситуацию с русским языком в Украине и, кажется, искренне не понимала, что с этой Украиной произошло. Но это все пройдет. Думаю, уже сейчас об этом ее монологе у Путина никто не помнит. Ведь после выдающегося актера остается миф. Миф Клары Лучко принадлежит Украине не меньше, а то и больше, чем России. И не только потому, что Украина — родина этой полтавской девушки. В конце концов практически всю свою сознательную жизнь, со студенческих лет в мастерской Сергея Герасимова и Тамары Макаровой, Клара Лучко прожила в России. А прежде всего потому, что самым своим существованием на экране и в жизни Клара Лучко с блеском воплотила особый тип женщины — тип имперской украинки, преодолевающей не только географические, но и невероятные социальные расстояния, чтобы состояться, чтобы стать собой. Мы можем сказать, что она была «просто» талантливой советской актрисой. Но тогда мы не найдем ответа на простой вопрос: почему, когда после смерти Сталина и прощания кинематографа с «великим стилем» времен диктатора все блестящие и такие разные представительницы этого стиля — Любовь Орлова, Марина Ладынина, Тамара Макарова, Людмила Целиковская, Валентина Серова и другие — закончили свою кинематографическую карьеру, Клара Лучко осталась? И оказалось, что героиня «Кубанских казаков» может быть шекспировской героиней, а потом — и актрисой мелодрамы, над чьим горем в фильме «Цыган» обливались слезами советские женщины в конце империи и ее кинематографа. Ее образ мог остаться на экране только потому, что Клара Лучко, возможно, бессознательно, опиралась на свои полтавские корни, на свою детскую мечту стать киноактрисой. Великие предшественницы, бывшие для нее примером, оставили экран, поскольку могли выступать лишь символами сталинского стиля, светской жизни советского типа. Они сами и были советскими аристократками и оставили подиум тогда, когда он перестал требовать ежедневного фейерверка на экране. Клара Лучко была способна сыграть Шекспира, но в реальной жизни ее глаза, ее руки, ее манера поведения напоминали о знаменитой мягкости полтавской натуры. В жестоком кинематографическом мире о ее характере слагали легенды. Возможно, именно потому ее жизнь в искусстве началась с веселых глаз колхозной передовички в «Кубанских казаках» и фактически закончилось усталыми глазами готовой бороться за счастье женщины в «Цыгане». Эти два портрета и являются жизнью украинской женщины. То, что этой полтавской крестьянке, как сказочной героине, удалось стать звездой большого имперского кино, свидетельствует: мечты иногда сбываются.
