За несколько недель до расширения Европейского Союза будущий член Єврокомиссии от Латвии, министр иностранных дел этой страны Сандра Калниетэ оказалась в центре настоящего политического скандала. Немецкие газеты обсуждают ее выступление на открытии книжной ярмарки в Лейпциге, во время которой председатель Центрального совета евреев Германии демонстративно покинул зал заседаний. Что, госпожа Калниетэ выступила с какими-то антисемитскими высказываниями? Вовсе нет. Она лишь сказала, что коммунизм и фашизм были одинаково преступными режимами, и то, что один из режимов принимал участие в победе над другим, его преступления не оправдывает.
Казалось бы, ничего крамольного в таком высказывании нет — по крайней мере, для человека, проживающего на востоке или в центре Европы. Но немецкая пресса начала воспитывать латвийского министра, объясняя ей, чем коммунизм лучше нацизма. Оказалось, что после 1945 года коммунистический режим утратил людоедный характер, и вообще нельзя сравнивать плановое уничтожение евреев Европы с коммунистическим тоталитаризмом... Из высказываний госпожи Калниетэ солидная «Франкфуртер альгемайне цайтунг» делает удивительный вывод: коммунизм оставил после себя в Восточной Европе эгоистические общества, думающие лишь о себе.
Конечно, такая точка зрения вполне понятна. Если родителей госпожи Калниетэ депортировали в Сибирь, где она и родилась, ее можно просто обвинить в эгоизме, да еще и бытовом. Или в авторском честолюбии: Сандра Калниетэ написала книгу о сибирских лишениях выселенцев. И тогда можно доказать, что выселение латышей в Сибирь — это не плановое мероприятие, а просто досадный случай. И операции по выселению кавказских народов, и ГУЛАГ, и уничтожение Еврейского антифашистского комитета... конечно, перечислять не имеет смысла. Но удивительно, что европейцы даже сейчас не видят необходимости в понимании психологии тех, кто коммунизм не изучал, а жил в нем. Кто знает, может, если бы нацизм был бы не побежденным, уничтожил всех евреев и просуществовал бы еще лет 50, он также «успокоился», и в конце своего существования не уничтожал бы людей миллионами, а просто находил бы им места в психиатрических лечебницах. Означает ли это, что нацизм был бы лучше коммунизма, например, побежденный в 1945 году, когда еще не успел утратить свою массово-людоедскую сущность?
Это все риторические вопросы. На самом деле эгоистическое общество возникло не на Востоке, а на Западе. Перед Второй мировой войной возможность массового уничтожения евреев также не считалась обстоятельством, которое могло бы воспрепятствовать переговорам с господином канцлером, человеконенавистническая сущность которого стала понятной лишь с течением времени — тогда, когда было невежливо говорить о такой же сущности режима страны-союзника. А сегодня как-то неприятно соглашаться с тем, что миллионы людей были оставлены на произвол судьбы с коммунистическим режимом. Искажением истины выглядит утверждение, что этот режим руководствовался исключительно классовыми категориями уничтожения. Классовыми также — хотя уничтожение по классовому или политическому признаку отнюдь не является оправданием. Но крымские татары не были классом, это был народ, который переселяли и который умирал в вагонах для скота не лучше евреев. Ведь именно в таких вагонах последних везли в Освенцим. Чеченцы, ингуши, другие народы Кавказа также не были классом. Не были классом и турки-месхетинцы, до сих пор не нашедшие себе места на этой Земле. Не были классом немцы Поволжья. Тоталитарные режимы пользуются собственными лозунгами лишь тогда, когда им это выгодно. Но надо помнить, что как нельзя было еврею сделать карьеру в НСДАП — даже если бы он поверил в Гитлера и национал-социализм, так нельзя было крымскому татарину избежать выселения с родины — даже если бы он пылко верил в Сталина и коммунизм. Конечно, можно считать, что народам коммунистического лагеря повезло больше — их выселяли, а не ликвидировали. Был шанс выжить — больший, нежели у тех, кто попадал в места «окончательного решения» еврейской проблемы. Но это очень печальное и сомнительное везение — везение, которое не отменяет самого понятия планомерного геноцида, — пусть в этот раз евреи просто не успели попасть в его жернова...
Западные европейцы поняли сущность фашизма потому, что они его пережили. Восточные европейцы пережили еще и коммунизм. Их огромная задача, их миссия в новой Европе — помочь соседям по континенту понять сказанное в Лейпциге госпожой Калниетэ: между фашизмом и коммунизмом различий нет. Единая Европа возможна только при условии принятия этой истины и переоценки всей европейской истории под ее углом зрения.