«Я — человек, упрямо добивающийся своей цели, и считаю, что для человека практически нет ничего невозможного», — так сказал о себе драматург.
Сценарное умение выстраивать логические конструкции помогает Анатолию Исааковичу в его работе в качестве секретаря Национального союза писателей Украины. Но самое трудное для Крыма — «конструировать» судьбы двух сыновей. «Я не стремился тянуть детей в искусство, поскольку считаю, что творчество — это болезнь, ниспосланная свыше», — говорит он.
Мы попросили драматурга рассказать читателям «ЗН» о секретах его «конструкторской» мастерской.
— Анатолий Исаакович, в театральных кругах ходят слухи о вашем новом проекте, который касается беспризорных детей. Неожиданная тема для автора трагикомедий…
— Недавно я узнал страшную цифру: сегодня в Украине более 200 тысяч беспризорников — больше, чем после Второй мировой войны! Подрастают изгои общества, наша будущая преступность. Специалисты утверждают, что если ребенок провел на улице один год, на его адаптацию к нормальным условиям нужно как минимум два. А ведь многие дети живут на улицах годами…
Именно поэтому принял участие в проекте, который предложила и осуществила компания Lifе. Он носит благотворительный характер, все сборы от спектаклей, которые идут в разных городах Украины, перечисляются в фонд «Отчий дом», т.е. непосредственно сиротам. Когда-то я написал пьесу «Откуда берутся дети?», которую теперь адаптировал под этот проект. Недавно состоялась премьера спектакля в Симферополе, прошли спектакли в Ялте и Севастополе. На очереди — города Западной Украины.
Действие происходит в роддоме, где лежат женщины с разными судьбами. У бизнес-леди нет времени рожать детей, и она находит суррогатную мать. Вторая женщина — многодетная, у нее рождаются только девочки, а муж хочет мальчика. Кто-то собирается избавиться от ребенка, кто-то не может родить… Человеческие судьбы, завязанные в один сюжет.
Фактически спектакль играет труппа Академического драматического театра на Подоле. Но Виталий Малахов не был бы Малаховым, не придумай он оригинальную идею: собрать известных артистов, молодых звезд театра, кино и телевидения, влить их в свою труппу. Кажется, срослось. В постановке принимают участие Маша Ефросинина, Владимир Горянский, Даша Малахова, Ирма Витовская, Наталья Доля, Григорий Чапкис.
До будущего года тур пройдет по всем областным центрам Украины. Артисты будут рассказывать людям о проблеме беспризорности, а зрители, получив удовольствие от спектакля, будут знать, что совершили доброе дело, прикоснулись к этой проблеме.
Я и сам так увлекся, что начал собирать книги для детей, чтобы передать их в детские дома. Ребенку, чтобы он стал полноценной личностью, необходима книга. И хотя сейчас есть Интернет, ТВ и многое другое, «вначале было слово». Кстати, мы уже собрали более 500 книг. Так что Национальный союз писателей Украины тоже причастился к акции.
— Вы закончили Литературный институт им. М. Горького. Говорят, что его выпускники не очень успешно реализуют себя в Украине. Вы — счастливое исключение?
— Научить писать не может ни один вуз, в том числе и литературный. Он лишь дал мне атмосферу общения, возможность посещать лучшие театры Москвы. Я слушал лекции Розова, Липатова, Зорина, других корифеев советской литературы. Изучал спецкурсы по Достоевскому, Чехову, Толстому, которые читали у нас авторы учебников, академики. Такого не было ни в одном вузе. И, естественно, атмосфера, когда ты общаешься как минимум с тремя десятками «гениев».
Пришел в Литинститут мальчиком из украинской провинции, без всяких связей. Поэтому, посылая свои произведения на творческий конкурс (тогда конкуренция составляла порядка ста человек на место), не слишком надеялся на успех.
И только занимаясь на старших курсах, узнал секрет своего «счастливого лотерейного билета» — мою пьесу прочитал известный драматург Виктор Розов и сделал на ней пометку, чтобы взять меня в свой семинар…
В то время способных людей поддерживали. Помню, как ректор института лично просил за меня, когда я провалился на экзаменах по эстетике и философии: мол, не нужно портить перспективному драматургу биографию. Может, не зря боролись?
— Вы продолжили традиции своего учителя Виктора Розова или пошли иным путем?
— Виктор Сергеевич был достаточно категоричным педагогом. Попасть к нему в семинар было трудно. Его драматургия близка драматургии Островского, в которой важную роль играет деталь.
А у меня в то время было увлечение театром Ф.Дюрренматта, творчество которого стало для меня знаковым: я вернулся к нему в своих пьесах «Завещание целомудренного бабника», которая идет в Национальном академическом русском драматическом театре им. Л.Украинки, и «Осень в Вероне» (Академический драматический театр на Подоле).
В первой я предложил зрителю свое толкование истории Дон Жуана, а во второй — историю Ромео и Джульетты, которые не умерли. По-своему адаптировав гениальную пьесу Шекспира, владелец Вероны делает на этом бизнес, благо туристы валят валом посмотреть на переулок им. Тибальда и улицу им. Меркуцио. В моей пьесе Ромео и Джульетте уже за пятьдесят, они живут под именами собственных слуг. Однако, написав судьбу человека, Гений обрекает его пройти этот путь. Мои герои заканчивают, как герои Шекспира. С ним тяжело тягаться!
— Вы один из самых успешных и востребованных драматургов в Украине. Так было всегда?
— Свою драматургическую карьеру я начинал неплохо: защищал дипломную работу на сцене Саратовского академического театра. Еще год после этого моя пьеса шла на российских провинциальных сценах. В 1975 году по семейным обстоятельствам я вернулся в Украину, в Черновцы.
И тут мне пришлось столкнуться с нашей местечковой действительностью. Какую бы пьесу я ни предлагал театрам — все ее заворачивали, хотя это не были антисоветские произведения. Написал о Джордано Бруно, а мне в ответ: это намек на Солженицына? Написал комедию — над кем смеетесь?
Так было, пока ныне покойный театральный критик профессор Иосиф Киселев не разразился статьей в газете «Культура і життя»: в Украине появился драматург, пьесы которого идут в России, ученик В.Розова, а его почему-то не ставят… После этого на меня соизволили обратить внимание, но поставили условие: написать пьесу на производственную тему. Тогда в моде были сталевары и «парткомы». К своему стыду, я согласился — очень хотелось, чтобы хоть что-нибудь шло в театрах. Когда эта пьеса в 1977 году появилась на сцене Черновицкого театра, я просто проваливался от стыда, и после нескольких показов попросил директора театра ее снять.
Долгое время не писал пьес, только прозу, поскольку в те годы за театром следили более пристально, чем за публикациями. Спектакли принимались комиссиями, цензурой, парткомами — эдакое многоступенчатое сито.
— С чего началось ваше возвращение в драматургию?
— В 1982 году я написал пьесу «Фиктивный брак», которую сразу же только в Украине поставили 16 театров. Я стал в одночасье репертуарным драматургом номер один, самым богатым и востребованным, обогнав Коломийца и Зарудного. Чем совершил непростительную ошибку, потому что старшее поколение украинских драматургов было воспитано в духе Корнейчука. По их мнению, на подобный успех можно было рассчитывать, лишь получив благословение «старших товарищей».
Ко мне пришла наша «рiдна жаба», и начался второй акт моих мытарств. Историю о том, как душили молодых, описал в подробностях Лесь Танюк в своих «Воспоминаниях». Под раздачу попал не только я, но и Ярослав Стельмах, очень талантливый и востребованный драматург.
Однако директора многих театров, несмотря на все запреты, ставили «Фиктивный брак» — им театры кормились. Был установлен своего рода рекорд — в одном только Черновицком театре пьеса продержалась девять сезонов и шла 600 раз!
Сегодня мои пьесы идут во многих театрах Украины. Плодотворнее всего я сотрудничаю с киевскими театрами (прежде всего с театром им. Леси Украинки и театром Виталия Малахова), с Тернопольским академическим театром им. Т.Шевченко, Николаевским, Хмельницким, Ивано-Франковским, Крымскими театрами. Я называю только те, в которых удалось побывать на премьерах.
— Как сегодня живется драматургам?
— Без фанфар. Постановки приносят дивиденды, только если идут в столичных театрах, где билеты стоят не пять, а 50 гривен. Драматург зависит от процентов авторских отчислений. А поскольку в провинции билеты стоят три-пять гривен, то автору, в активе которого одна-две постановки, прожить на гонорары практически невозможно.
Поэту, чтобы издать книгу, нужно найти спонсора и пару тысяч гривен. Чтобы тебя поставили на сцене, нужно заинтересовать театр, который способен привлечь спонсора на десятки тысяч. К тому же театры хотят материал, который имел бы коммерческий успех. Пробиться на сцену, не говоря уже о кино, очень трудно.
Конечно, можно писать мыльные оперы, но это уже не искусство. От таких предложений я отказываюсь, и не потому, что я эстет, а потому что не умею растягивать на сто серий картонные страсти.
— Ваши отношения с кино?
— У меня всегда была мечта: увидеть фильм по собственному сценарию. Когда-то в 80-х киностудия им. А.Довженко купила у меня две сценарные работы, но не поставила. Известный кинорежиссер Александр Муратов в своей книге воспоминаний написал, что собирался снимать мой фильм, но пришли какие-то люди в штатском, и посоветовали этого не делать. Не знаю, байка это или правда?
Моя мечта осуществилась только спустя 25 лет — сразу и много. На протяжении 2006—2007 гг. вышло уже три фильма. Первый — «Возвращение блудного мужа», который поставила режиссер Галина Шигаева, а снялись такие кинозвезды, как Лариса Удовиченко, Владимир Стержаков, Стас Садальский и Юрий Гальцев.
Телеканал «1+1» спродюсировал и показал (правда, в очень неудобное время) мою работу, которую снял очень талантливый режиссер Андрей Дончик — «Жажда экстрима».
Еще один молодой режиссер Ахтем Сейтаблаев снял фильм по моей пьесе «Квартет для двоих», которая идет во многих украинских театрах. Его премьера прошла на канале «Интер».
В работе еще два комедийных фильма по моим сценариям. Работаю с Анатолием Матешко над сценарным вариантом одной из моих пьес. Он загорелся идеей снять прокатный фильм, но нужны спонсоры, поскольку кино — это дорогое удовольствие…
Для меня непонятно отношение государства к отечественному кино. В России давно поняли, какой это инструмент для создания государственной идеи. Пусть она такая или иная — это их идея великой державы, на которую они не жалеют сотни миллионов. Главное — они возродили свой кинематограф. В Украине этого нет, а хотелось, чтобы мы к этому пришли. Я работаю и с московскими продюсерами, к концу года в Москве должно состояться несколько моих премьер.
— Подрастает ли в Украине молодое талантливое поколение драматургов?
— Недавно мы приняли в Союз писателей очень талантливого, активно работающего в этом жанре Александра Морданя из Одессы. Радует творчество Неды Нежданы, Валентина Тарасова.
— Как уживается творческая работа с вашей деятельностью секретаря Национального союза писателей Украины?
— Не нужно думать, что все творческие люди не от мира сего. Когда распался СССР, не работали театры, не снималось кино, интеллигенция чувствовала себя потерянной. Многие, и я в том числе, ринулись в бизнес. Если семья выжила, значит, что-то зарабатывал… Приобрел нечто более важное, чем капиталы, — жизненный опыт.
Когда пытался организовать с итальянскими партнерами сельскохозяйственный бизнес (это равносильно тому, что записаться в разряд сумасшедших), ездил туда на транспорте нелегалов — бусике. Попадал в разные переделки, а позже родилась пьеса «Нелегалка». Ее главная мысль: мы нелегалы не там, а здесь, потому что мы тут не востребованы. Уезжают не ленивые, а лучшие, способные браться за любую работу. Там они получают совсем иное качество жизни. И люди эти — не несчастны, несчастна наша страна, поскольку теряет таких людей… Пьеса «Евангелие от Ивана», которая идет во многих театрах, навеяна этим же сложным периодом моей жизни.
Когда три года назад мне предложили стать секретарем НСПУ, я не испугался, зная, что опыт — иногда важнее знаний. Хозяйство у НСПУ огромное, на всем постсоветском пространстве ни у одного творческого союза нет такой инфраструктуры, как у нас, — дома творчества, издательство, поликлиника… Но все в ужасно запущенном состоянии. Сейчас мы делаем ремонт, восстанавливаем, ищем спонсоров, арендаторов. Эта работа отнимает очень много времени. Это особенно обидно, когда тебе звонят, просят новые пьесы, сценарии. Жду не дождусь отпуска. А вообще-то ничего нельзя откладывать на завтра.