Каждый раз, когда я оказываюсь неподалеку от перекрестка у 74-й киевской школы, то вспоминаю, как в солнечный июньский день 1971 г. здесь шумела оживленная толпа: выпускники сорок первого съехались со всей страны на 30-летний юбилей со дня окончания десятилетки. Взволнованные лица, горячие объятья, радостные улыбки, цветы и слезы...
Я и сейчас будто слышу их голоса, мысленно вижу, как начинается необычная перекличка бывшего 10-го класса: подымаются с парт немолодые, поседевшие ученики. А когда звучат имена погибших, за них отвечают живые:
- Пал смертью храбрых при обороне города-героя Киева.
- Расстреляна в Бабьем яру...
Прошло много лет, и я не знаю, как сложилась дальнейшая судьба тех, кто пришел тогда на эту встречу. Но до сих пор храню записи, сделанные и в тот необычный день, 20 июня 1971 г., и позднее, когда с троими из выпускников - Н.Коротеевой, Б.Логиновым, О.Яковчук - встретилась, чтобы рассказать о них по радио.
А теперь хочется воскресить эти воспоминания на страницах газеты. Быть может, прочитав эту публикацию, откликнется, написав письмо в редакцию, кто-то из моих героев или их друзей, близких.
Выпуск 1941-го... Его называют «огненным», ведь первый свой шаг за школьным порогом вчерашним ученикам довелось сделать в пламя войны. Смертью храбрых пали бывшие десятиклассники Леонид Мордовцев, Семен Бродский, Юрий Нестеров, Василий Рагутский.
Война не щадила и живых, обрушивая на них неисчислимые беды и страдания. Печальная участь постигла даже школу, где учились ребята. Фашисты разместили в ней конюшню. После оккупации отсюда тоннами выгребали навоз, ставили теплушки, и дым валил прямо в помещение. Дети задыхались, выбегали на улицу глотнуть свежего воздуха. А потом снова возвращались за парты. Учеба шла своим чередом. Школа жила...
Одна из выпускниц школы памятного сорок первого - Надежда Коротеева с сестрами и пожилыми родителями жила в Святошино. Эвакуироваться они не успели. Девушки работали на торфоразработках, в карьере, по колено в воде. Им не платили, их не кормили. Но отсюда не забирали в Германию, т.к. условия на торфоразработках и без того были чудовищными.
Однако со временем Надя все же получила повестку об отправке в Германию. Из эшелона она бежала, пряталась у знакомых на Подоле. Потом вновь вернулась в Святошино. И снова был карьер.
В первую же осень в освобожденном городе поступила в Киевский пединститут, и началась ее новая жизнь - жизнь педагога. На встречу выпускников 1941 года Надежда Васильевна Коротеева пришла уже будучи заслуженным учителем УССР, директором 82-й средней киевской школы.
А вот два документа, в которых отразилась частица жизни и судьбы другой выпускницы школы. Один из них - свидетельство на немецком и украинском языках: «Яковчук Ольга, що народилась 1923 р. ... пройшла огляд медичної комісії, визнана цілком працездатною до виконання почесного обов'язку трудової повинності».
Свою «почетную обязанность» Леля Яковчук исполняла, работая в одной из киевских контор заготовителем лекарственного сырья, где, кстати, действовала партизанская группа.
А вот строчки и другого документа: «Пред'явник цього Ольга Петрівна Яковчук ... дійсно була в партизанському загоні т.Балицького і виконувала обов'язки зв'язкової з 20 червня по жовтень 1943 року».
За голову Владимира Балицкого, подпольщика группы, что действовала в конторе лексырья, за голову человека, который прямо в кандалах бежал из-под ареста, комендант оккупированного города не поскупился - назначил высокую цену. Если бы Владимира нашли, расстрел угрожал бы всем жителям Андреевского переулка. А именно там, в маленьком деревянном сарайчике, прятался Балицкий. Облавы были довольно частыми, но собаки его не обнаружили. Жила себе в сарае такая симпатичная серая козочка, и собаки-арийки не выносили ее духа.
А между тем, опасность и для партизана, и для людей, прятавших его, была чрезвычайно велика. То, чего не удавалось овчаркам, могли легко сделать эссесовцы.
И все же через три недели Балицкий был далеко за Киевом, в безопасном для него месте. Владимира переправили в лес те самые люди, которые прятали его у себя: девятнадцатилетняя Леля Яковчук и ее отец. На Житомирщине Балицкий организовал и возглавил партизанский отряд. А девушка стала в нем связной.
Поздним вечером 5 ноября 1943 г. Ольга Петровна Яковчук и еще несколько жителей города стали свидетелями необычайного события. На Галицкой площади они встретили танк Никифора Шолуденко, который первым ворвался в оккупированный Киев. Вот лишь небольшая часть подлинного взволнованного рассказа Ольги Петровны: «... После того, как танк остановился и заглушил мотор, открылся люк и оттуда выскочил танкист. Он подошел к нам, быстро спросил:
- В какую сторону отступают немцы? Куда они пошли? - Потом. - Ах, простите, - отдает нам честь и говорит, - я - Никифор Шолуденко, разведчик.
Мы в этот момент с большой радостью протягивали ему хлеб. Он нагнул голову, приклонился к нему и говорит:
- Большое спасибо. Хлеб этот оставьте на утро. Утром войдут наши регулярные части. А сейчас мне надо ехать на высокий берег. У меня - задание.
В темноте мне все же удалось разглядеть этого юношу, лет двадцати, худощавого, очень быстрого и подвижного.
Вслед за ним подошел второй танк и тоже остановился. Танкист, выскочив из машины, подошел к нам и представился: «Я - Васька Сибиряк!»
Старик, который был с нами, угостил их махоркой. Ребята закурили и говорят: «Ну, ждите, завтра будут наши. А мы - вперед. Мы - разведка. Мы поехали».
Проводили мы их глазами, полными радости и счастья, что наконец-то дождались своих. А в душе оставалась тревога: как же они уцелеют, ведь там - такая засада!»
...Герой Советского Союза Никифор Шолуденко похоронен на высоком берегу, у памятника Славы. Знаю, что каждый год в День Победы и в День освобождения Киева от фашистских захватчиков Ольга Петровна Яковчук рано утром приходила к этому священному для нее месту и приносила на могилу танкиста цветы...
Четыре года выпускник 74-й школы Борис Логинов не видел родного дома, родного города. Случалось, он шел где-то рядом, где-то совсем близко от него.
А в городе оставалось все: его дом, его прошлое...
«Полевая почта 16584-«А». Логинову Борису» - по такому адресу шли ему на фронт письма от родных. Он отвечал... Часто писал Логинов своей однокласснице Леле Яковчук.
«Фронт. 21 января 1944 года.
Сейчас мы находимся почти рядом с Киевом, но побывать мне в нем так и не пришлось. Прошел вблизи от него, справа».
«10 марта 1944 года.
Очень часто вспоминаю нашу прошлую школьную жизнь. А иногда просто нестерпимо хочется побывать в Киеве. Напиши, пожалуйста, какой он сейчас...»
В свои 18, сразу после выпуска, Борис Парамонович Логинов пошел на фронт. В 22 он возвратился с войны, и было у него восемнадцать наград. И три ранения. И множество благодарностей от командования за участие в освобождении Брянска, Орла, Белоруссии, более 20 польских городов, в том числе и Варшавы.
И была у него счастливая судьба воина - освободить родную землю и принести на нее мир.
Свой боевой путь Логинов окончил всего в 120 км от Берлина. А Киев... Киев только грезился ему во сне и наяву, в перерыве между боями.
Выпускники сорок первого...
Они просто и мудро могли написать в письме к близким: «Живу, воюю». И сама жизнь их была такой - простой и мудрой. Из дат, ставших частью их биографии, можно сложить летопись целого поколения, которому в день начала войны было неполных восемнадцать.