Заинтриговала меня как-то одна икона. На ней были запечатлены три церковных иерарха, судя по облачению и прочим атрибутам, один — католический (может быть, сам папа римский), а два православных. Запечатлены мирно беседующими, в самой дружественной обстановке. В памяти сразу возникло слово «уния». Акт объединения православной и католической церквей. Вот только получить какой-то объективный материал об этом было практически невозможно. Официальные советские источники давали ей однозначно отрицательную оценку. Например, выпущенный издательством УРЭ АН Украины «Политический словарь»: «Униаты надеялись путем религиозного объединения подорвать извечную дружбу украинского и белорусского народов с русским народом». Категоричнее не скажешь. И далее следует описание того, как украинский народ, в первую очередь вольнолюбивое казачество, восстали против Унии, вели беспощадную войну с попыткой подчинить их католицизму.
Однако та же упомянутая икона наводила на размышления. Конечно, сторонники Унии могли заказать любой сюжет. Но сама икона была явно «самодеятельного» характера, писана заведомо не в мастерской, а безвестным народным богомазом. Хотя и покрытые левкасом, но совсем плохонькие, чуть ли не заборные доски — мастера такими не пользовались. Да и лики выписаны слишком примитивно, а точнее — неумело, буквально по-детски. То есть, икона явно народная. Следовательно, не таким уж единодушным был украинский народ в своем неприятии Унии...
В нынешнем году исполняется 400 лет со дня заключения Берестейской Унии. По этому случаю издательство «Салезиян» выпустило небольшую книгу Ивана Ортынского «Под знаменем Берестейского события», достаточно аргументированную, со ссылками на многие документы, которая дает возможность по-иному осмыслить этот акт.
Да, было у украинцев враждебное отношение к римской церкви, отождествлявшейся в их представлении с католицизмом. Была и вооруженная борьба с ним, в которой участвовали и П.Сагайдачный и Б.Хмельницкий. Но не все так однозначно и прямолинейно, нельзя все возводить в абсолют.
Несколько неожиданно для неподготовленного читателя звучит вывод, сделанный автором названной книги. В результате Унии «украинское христианство не стало католическим, но вселенским... Уния стала восстановлением единства, от которого в основном Украина никогда не отрекалась». Не забудем, речь идет о единстве не народов, а христиан.
Рассматривая христианскую религию в исторической ретроспективе, порой диву даешься — кто и каким образом сумел превратить учение о добре, любви к человеку, всеобщем братстве в непрерывную цепь вражды представителей разных конфессий, сопровождавшуюся массовыми жестокостями, кровопролитием, часто большим, нежели открытые войны между государствами, народами. Ведь все признавали единого Пастыря — Иисуса Христа, все якобы пытались следовать его учению! И поневоле приходишь к выводу, что религия издавна была подчинена политике, использовалась как оружие для достижения тех или иных политических целей. Вспомним хотя бы, как жестоко расправлялся российский царизм со старообрядцами, усматривая в расколе церкви возможность раскола и самого государства. Людей, которые по-иному крестились и несколько иначе отправляли некоторые обряды, физически уничтожали, сжигали и громили скиты, устроенные в глухих лесах, где старообрядцы пытались найти спасение от официальной церкви, а точнее — от государственной власти. Да с этого ли начиналось?
Принятие христианства князем Владимиром было, безусловно, прогрессивным фактом — и для единения народа Украины-Руси, развития культуры, и для упрочения государственности. Однако не только эти цели преследовала Византия, насаждая свою религию среди «язычников». Еще первый летописец отмечал: «Суть же Греци льстиви даже до сего дни». Действительно, Византия значительным образом была сильна именно коварством, лестью и хитростью. И в этом успешно использовала свою религию.
Не следует искать причины разделения восточной, православной и западной, католической церкви в различных догматах веры: во главе угла стала политическая ситуация, соперничество между Византией и Римом. Догматические же разногласия возникли уже позже, как следствие этого соперничества.
Когда Владимир крестил Украину-Русь, византийское христианство принадлежало к единой церкви под началом римского епископа. Но шло время, и разногласия между Римом и Константинополем нарастали, вылившись в конечном счете в полный разрыв. Украинское же христианство продолжало отстаивать единство и свою верность Апостольской столице — Риму. Пожалуй, самым убедительным аргументом может служить то, что твердыней такой верности были монахи Киево-Печерской лавры — центра украинской духовности, культуры, украинского христианства.
Географически Украина тяготела к Западу, но ряд обстоятельств способствовал ее сближению с Востоком, с Византией. Когда турки овладели Константинополем, а московский царь завязал династические связи с Софией Палеолог, возникла идея «третьего Рима» с собиранием земель под скипетром Москвы. Украина в этом случае представляла едва ли не главный интерес. И в этом успешно использовалась религия. Московский, мол, царь, ревнитель православия, один способен защитить украинцев от поляков и турков, всячески стремившихся завладеть украинскими землями.
Любопытно, что сама Польша выступала противником объединения восточной, православной и западной, католической религий. Почему? Да потому, что православие находилось на более низком организационном и образовательном уровне. С другой стороны, православие считалось неправедной верой, что давало повод полонизировать население этих земель. А Византия не могла в данном случае помочь православию, поскольку сама пребывала под гнетом турков.
Православие переживало кризис. Епископскими кафедрами торговали, отдавали их тем, кто больше заплатит. Известно, например, что луцкий епископ Макарий в свое время купил митрополию у митрополита Иосифа III. И таких случаев было много. Всюду царили темнота и невежество. Великий украинский просветитель Мелетий Смотрицкий отмечал, что «неуниатская Русь находится без науки, подобно церкви греческой. Троих проповедников в ней напрасно искать...»
Такой упадок украинской православной церкви, моральное падение значительной части духовенства стали первопричиной стремления украинской шляхты и некоторых просвещенных епископов к единению с Римом.
14 июля 1595 года киевский митрополит Михаил Рогоза созывает епископов и некоторых архимандритов в Берестье, где они подписывают условия объединения и высылают заявления королю Жигмонту и папе Климентию. А 27 октября этого же года два украинских епископа, получив от украинско-белорусского епископата все полномочия, отправились в далекий путь к Риму.
14 ноября Ипатий Потий, епископ Владимирский, и Кирилл Терлецкий, епископ из Луцка, прибыли в вечный город. Уже на следующий день папа Климент III радушно принял их (не этот ли момент запечатлен на упомянутой иконе?). Как свидетельствуют документы, гости были обласканы главой Вселенской церкви, он велел по этому случаю отчеканить памятную медаль.
Для торжественного провозглашения объединения Михаил Рогоза на октябрь 1596 года созвал в Берестье собор. Наша церковь получила свой восточный обряд, свой церковно-славянский богослужебный язык и другие права. Таким образом, условия объединения не привносили никаких изменений в жизнь нашей церкви. Главное, что папа признавался первоиерархом всей Христовой Церкви.
Чем же тогда объяснить неоднозначное, часто враждебное отношение нашего народа к Унии? Причины этого следует искать все в той же политике. Единение противоречило интересам и Москвы, и Польши, и турецкой Порты. Нельзя, конечно, сбрасывать со счетов и сугубо патриотическую привязанность народа к своей Церкви. Эти чувства двигали и казачеством, проявившим стойкую преданность вере отцов.
В то же время великие просветители, среди которых и Петр Могила, митрополит Киевский, поддерживали идею объединения православных и католиков.
Кто же был прав? Четыре миновавших столетия преподнесли исторический урок. Попав под тяжелую руку Москвы, украинцы утратили не только свою религию, но и свою государственность. Мы же имели четыреста лет на размышления, чтобы определиться в своем отношении к Унии. Одно можно утверждать без каких-либо сомнений: если следовать идее христианства, то Берестейская Уния верно следовала учению Христа о единении всех в него верующих, исповедующих его заветы.
Ну а если исходить из позиций, не связанных с верой, а просто гражданских? Теперь, через четыреста лет, обретя независимость, Украина все более четко определяет свой путь не к Востоку, а к Западу. Путь, указанный той же Унией. Ведь мы находимся в центре Европы, а не на задворках Азии. И всегда находились.