Европа в эти дни напоминает мне первые недели пандемии: мы живем с ощущением, что конец света уже не за горами. Но на этот раз разговоры о вирусе заменило беспокойство из-за ядерного оружия России, пишет в колонке для The New York Times глава Центра либеральных стратегий, постоянный сотрудник Института наук о человеке в Вене и эксперт по международной политике Иван Крастев.
Европейские СМИ пестрят мрачными заголовками о дефиците электроэнергии, сбоях и отключениях электроэнергии. Аналитики соглашаются, что инфляция и рост стоимости жизни могут легко вывести миллионы людей на улицы в знак протеста. Число мигрантов, прибывших в Европейский Союз в этом году, уже значительно превышает количество мигрантов, прибывших из Сирии в 2015 году. И военная машина Кремля увеличит эти цифры, поскольку разрушение инфраструктуры Украины лишает людей там электроэнергии и воды.
Тем не менее, зима Владимира Путина вряд ли положит конец расположению Европы к Украине. Правительства союзников могут измениться, но санкции останутся в силе. Просто посмотрите на Италию, где новоизбранное ультраправое правительство приняло европейский консенсус.
Большинство европейцев морально возмущены жестокостью России. А последние успехи украинской армии придают этому возмущению надежды. Фактически поддержка украинцев растет вместе с их продвижением на поле боя. Но самый важный фактор, на самом деле, по ту сторону Атлантики. Когда премьер-министр Венгрии Виктор Орбан, ближайший союзник Путина в Европейском Союзе, недавно провозгласил, что «надежда на мир – это Дональд Трамп», он выразил то, что осознали все союзники Путина в Европе: только изменение в американской политике может изменить позицию Запада по отношению к Украине. Именно Америка, а не Европа, является слабым звеном, когда речь идет о постоянной поддержке Киева.
Но эта война не продлится вечно. И именно в мире, а не в боях, разногласия в Европе станут очевидными.
Существуют три разных лагеря, когда речь идет о том, как эта война должна закончиться: реалисты, оптимисты и ревизионисты. Представителей каждого из них можно найти среди политиков и избирателей почти во всех европейских странах, но они не везде одинаково представлены: в Западной и Южной Европе дебаты ведутся преимущественно между реалистами и оптимистами; в Украине и некоторых странах Восточной Европы – между оптимистами и ревизионистами. География и история лучше всего объясняют отличия. Западные европейцы, прежде всего, боятся ядерной войны. Восточноевропейцы опасаются возвращения, в случае поражения Украины, российского влияния в своих странах.
Так называемые реалисты считают, что целью Европы должно быть то, чтобы Россия не выиграла, Украина не проиграла и война не расширилась. Обратите внимание на это мнение в заявлениях президента Франции Эмманюэля Макрона. По этой логике Украине следует помочь освободить как можно большую часть ее территории, но украинская победа должна иметь свои пределы, поскольку достижение этой цели значительно увеличит риск применения Россией тактического ядерного оружия. Наиболее очевидным ограничением, кажется то, что Украина не зайдет так далеко, чтобы пытаться вернуть аннексированный Россией в 2014 году Крым.
Реалисты справедливо считают нынешний конфликт более опасным, чем советско-американское противостояние в холодную войну — столкновение между двумя силами, которые считали, что история на их стороне. Сейчас Запад противостоит лидеру с апокалиптическим складом ума, преследуемым призраком мира без России.
Второй лагерь – оптимисты. Они видят конец войны не просто победой Украины, но и концом Владимира Путина. Они утверждают, что военное поражение России и продолжающиеся последствия санкций, которые станут все более разрушительными, являются явными признаками того, что время президента России в должности ограничено, и они поддерживают нежелание президента Владимира Зеленского вести переговоры с Путиным. Сторонники этой точки зрения, в частности, немецкие Зеленые и большинство восточноевропейцев, утверждают, что только всеобъемлющая поддержка Украины приведет к продолжительному миру. Россию следует не просто остановить, а победить.
Ревизионисты воспринимают войну в Украине не как войну Путина, а как войну россиян. Для них единственной гарантией мира и стабильности в Европе после окончания этой войны было бы необратимое ослабление России, включая распад Российской Федерации. Они выступают за поддержку сепаратистских движений в стране и удержание россиян подальше от Европы независимо от политических перемен в стране. По их мнению, война, которая началась заявлением Путина о том, что Украины не существует, должна закончиться окончательным распадом Российской империи. Стратегия «Конец России» наиболее популярна в странах, в прошлом пострадавших от властей Москвы: Польше, республиках Балтии и, конечно, в Украине.
Все три мнения имеют так же и критиков. Критики реалистического подхода справедливо настаивают на том, что реализм уже был проверен в 2015 году после вторжения России на восток Украины и не сработал. Реалисты страдают избытком оптимизма, что дни Путина уже сочтены. Кроме того, изменить режим, как желают оптимисты, труднее на практике. В конце концов, как могут продолжаться переговоры исходя из желаемых целей? А призывы ревизионистов демонтировать или обезобразить Россию могут иметь ненамеренный и нежелательный эффект, давая россиянам основания участвовать в этой войне.
Когда русские войска были на подступах к Киеву, разногласия между реалистами, оптимистами и ревизионистами не были критическими. Единственная цель заключалась в том, чтобы не допустить захвата Украины и победы Путина. Однако победы украинской армии за последние месяцы приблизили эти разногласия к центру европейских дебатов. Именно разногласия во взглядах на то, как должна закончиться война, а не угрозы Путина, являются реальным риском для европейского единства. Мы ощутим это уже зимой, когда усилится общественное давление для начала переговоров с Москвой.
Разногласия в нарративах и видениях относительно желаемого конца войны настолько эмоционально и морально заряжены, что любое соглашение будет очень сложным. Для завершения войны срочно нужны какие-то общие рамки. Без этого страх украинцев, что их предаст Запад, вместе со страхом Путина, что Россия будет унижена в военном плане, усилят эскалацию до крайностей.