Весной 2018 года, за четыре года до вторжения в Украину, президент России Владимир Путин произнес необычную речь о росте силы российской армии. Он хвастался новым гиперзвуковым оружием, предназначенным для обхода систем противоракетной обороны США, отметил успешное вмешательство России в сирийскую гражданскую войну, заявил, что размер обычных и ядерных арсеналов России вырос почти в четыре раза и что его вооруженные силы «существенно усилились». Путин также повторил, что Россия имеет право применить ядерную для защиты своих территорий.
Эти комментарии излучали сильное чувство уверенности в способности России успешно противостоять любому противнику. «Нас никто не хотел слушать, – предупредил он, – Так что слушайте сейчас».
Как пишет в своей статье для Foreign Affairs Петер Клемент, сегодня, когда война в Украине движется по все более опасному и непредсказуемому направлению, вопрос расчета риска Путина встал остро. С начала сентября Москва столкнулась с рядом неудач. В ответ Путин мобилизовал сотни тысяч дополнительных войск, бросился незаконно аннексировать территории, которые Россия полностью не контролирует, и начал новую волну ракетных ударов по преимущественно гражданским целям, включая Киев и другие крупные города. Он также неоднократно угрожал использовать ядерное оружие, отметив, что США создали такой прецедент в Хиросиме и Нагасаки.
Угрозы Путина по поводу эскалации встревожили европейских соседей России, а также администрацию Байдена. Однако его готовность положиться на военную мощь России не началась в сентябре или даже тогда, когда он вторгся в Украину в феврале 2022 года. Как показывает речь 2018, его аппетит до риска вырос задолго до текущей войны.
До вторжения Путина в Украину в 2022 году он создал репутацию прагматичного риска. Во время интервенции России в Грузии в 2008 году и Крыма в 2014 году российские войска просто одолели меньшего противника; в Сирии Иран и Хезболла проделали тяжелую работу на земле, тогда как Россия предложила военную технику, воздушную и морскую силу. Короче говоря, все три случая были ситуациями с относительно низким риском, высокой прибылью с ограниченными жертвами. Так как же объяснить, что он решил напасть на Украину?
Как известно, главным двигателем решения о начале «специальной военной операции» 24 февраля Москва назвала проблемы безопасности, а именно то, что Украина сползает в НАТО. Но был и другой толчок: Путин, возможно, оценил, что геополитические обстоятельства предлагают ограниченную возможность решительно выйти из семилетней глухой ситуации на востоке Украины. По мнению Москвы, Соединенные Штаты были политически поляризованы; американская общественность была преимущественно безразлична к Украине и настороженно относилась к новым внешним войнам, особенно после беспорядочного ухода США из Афганистана; долголетний канцлер Германии Ангела Меркель покидала свой пост; мир все еще был озабочен пандемией COVID-19; и Европа сильно зависела от российской нефти и газа. Наконец, Путин все больше увлекался русской историей и был полон решимости сохранить свое наследие как великого лидера, восстановившего основные славянские территории России вместе с его законным местом в качестве мирового государства.
Когда Путин решил напасть на Украину, остается загадкой, но до 2021 года Россия закладывала военную и политическую основу для этого. В течение года Москва использовала запланированные военные учения, чтобы обеспечить прикрытие значительного наращивания российских сил вдоль украинской границы. Затем внеплановые военные учения с Беларусью в середине февраля 2022 поставили дополнительные 30 000 российских военных на северную границу Украины – на прямой путь в Киев.
Наблюдая за реакцией Кремля на военные успехи Украины в сентябре-октябре, вспоминаешь древнюю китайскую пословицу: кто на тигре, тот боится слезть с коня. Через восемь месяцев войны, которая должна была закончиться через несколько дней или недель, вторжение Путина в Украину превратилось в пагубную трясину, потенциально угрожающую его правлению. Его реакция на накопление неудач России на поле боя свидетельствует о том, что у него немного хороших вариантов, кроме как повысить ставки и пойти на еще больший риск. Итак, ключевой вопрос, стоящий перед Украиной и Западом, состоит в том, насколько далеко может зайти эскалация Путина.
Россия будет значительно пополнить и расширить свою боевую силу, если она надеется продвинуться вперед на поле боя, не говоря уже о покорении Украины. Указ Путина от 25 августа об увеличении численности русской армии на 137 тысяч был первым признаком проблемы с живой силой. Но после достижений Украины в начале сентября проблема нехватки войск стала острой, и 21 сентября Путин объявил о «долевой мобилизации». Это стало критической точкой перелома внутри страны, когда примерно от 100 000 до 200 000 потенциальных призывников немедленно искали убежища за границей. До сентября русские военные в основном возлагались на вербовку и призыв граждан из более отдаленных и этнически разнообразных регионов российского Дальнего Востока и Северного Кавказа. Теперь даже Москва и Санкт-Петербург больше не защищены от реалий войны.
В самой России Путину также придется взвесить влияние санкций на оборонную промышленность и энергетический сектор. Дефицит ключевых чипов и компонентов оружия все больше будет препятствовать возможностям русской армии. Отсутствие ключевых западных технологий, таких как запчасти для бурения нефти, окажет долгосрочное влияние на экспорт энергии. Что касается российской экономики, санкции Запада привели к 14-процентному уровню инфляции, ограничениям внешней торговли и международным финансовым операциям, а также потере значительного количества иностранных инвестиций.
Москва сталкивается с очень высоким уровнем жертв. Последняя официальная российская цифра погибших в войнах, по состоянию на сентябрь, составляет 6534 человека, но Министерство обороны США публично сообщило о 60-80 тысячах российских потерь, а в середине октября независимый российский медиа-сайт увеличил эту цифру до 90 тысяч.
Как все эти переменные окажут влияние на расчеты Путина, остается непонятным. Неизвестно, какую информацию и разведывательные данные ему предоставляют.
Если зимняя стратегия Путина не приведет к новому давлению Запада на Зеленского, чтобы тот начал переговоры с Москвой, и если российские войска продолжат терять позиции в Украине, Путин вполне может выполнить часто цитируемые угрозы «использовать все доступные средства». Одним из возможных вариантов есть широкомасштабные кибератаки на западную инфраструктуру. Предварительные оценки указывают на то, что атаки исходили из России, сигнализируя о том, что Москва может быть готова применить киберинструменты, если Запад продолжит вооружать Киев.
Но Россия также может использовать химическое или тактическое ядерное оружие для изменения хода битвы на земле. Такие шаги повлекли бы за собой большой риск, поскольку они, вероятно, спровоцировали бы серьезные ответные действия Запада и начали бы эскалационную спираль, с которой ни Путин, ни Запад не могли бы легко справиться. Если такой шаг не даст Москве преимущества в Украине, усиление внутренней критики неизбежно заставит Путина сосредоточиться на более важном приоритете: удержании власти. Если такой расчет произойдет, решающими могут стать взгляды российских «ястребов войны», включая некоторых ближайших советников Путина.
Когда Киев и его западные союзники оценивают варианты Путина в ближайшие месяцы, кажется очевидным одно: у Путина есть разные способы продолжить войну. В сочетании с продолжением поступлений от нефти, новая рабочая сила могла бы поддерживать российскую военную машину, возможно, с чрезвычайно разрушительными последствиями в Украине и за ее пределами. В то же время, возможности Путина сужаются. Со временем ему может стать трудно сдерживать растущую общественную оппозицию к войне, поскольку она приближается к выборам 2024 года. Возможные трещины в ближайшем окружении Путина будет труднее заметить, но они, скорее всего, будут угрожать ему напрямую. Продолжение объединенной и мощной поддержки Западом Украины вполне может усилить эту динамику, но если такая политическая борьба или маневрирование кремлевских инсайдеров не изнурит Путина, эта война может занять еще некоторое время.