Европейский союз и Италия создали посреднические силы для того, чтобы без открытого нарушения международных законов перехватывать нежелательных мигрантов и возвращать их в Ливию. Этим ЕС не раз нарушал право беженцев на безопастний приют. Более того, военные сили союза установили целую систему "отлова беженцев". Об этом в своем расследовании сообщает The Guardian.
Стратегия для контроля ЕС в центральном Средиземноморье основывается на сохранении ответственности за операции ливийской береговой охраны. Однако журналисты смогли добыть доказательства, в виде аудиозаписей разговоров, неопубликованных ранее переписок между чиновниками ЕС и электронный писем ливийской береговой охраны. Собраные доказательства уличают ЕС в заговоре, который нарушает международное право во имя контроля над миграцией.
Сейчас Средиземноморье - это театр, в котором напряженность между европейскими идеями прав человека вступает в борьбу с беспокойством континентальных политиков по поводу миграции с Африки. До 2009 года Ливия была "безопасной" страной возвращения, потому что такие страны, как Италия, признавали это. Это в то время, когда итальянские судна перехватывали мигрантов и уговаривать их сойти с лодок с обещаниями доставить их в Италию , а затем надевали на них наручники и отправляли в Триполи.
В 2009 году Италия отправила обратно в Ливию около 900 человек. Среди репатриантов было 11 эритрейцев и сомалийцев, которые обратились с жалобой в Европейский суд по правам человека. В постановлении суда в 2012 году говорилось, что Италия была виновна в выдворении и нарушила право людей требовать убежища и не возвращаться в небезопасный порт. Отвергая аргументы Италии, один из судей указал, что "беженцы имеют право иметь права".
Это постановление, названное постановлением Хирси в честь одного из репатриантов, означает, что любая операция по выдворению, даже та, которая проводится через посреднические силы, будет "уязвима" для международного юридического контроля, если будет доказано, что государства ЕС контролируют и направляют эти операции. Европе нужно было найти в Ливии союзников, способных перехватывать мигрантов в открытом море без явного указания со стороны европейцев.
Проект создания такой схемы стартовал летом 2017 года. В то время Ливия, в разгар гражданской войны, не имела централизованной береговой охраны и не имела возможности управлять собственным поисково-спасательным районом. С самого начала это был совместный проект между Римом и Брюсселем: Италия предоставила судна, в то время как ЕС обучал и платил новым береговым охранникам, часто набирая их из числа ополченцев и контрабандистов.
Чтобы укрепить легитимность новой береговой охраны, необходимо было подать документы в Международную морскую организацию, заявив, что Ливия теперь управляет своей собственной "зоной поиска и спасення". Судебные документы позднее показали, что одним из первых телефонных номеров, указанных для береговой охраны Ливии, был именно итальянский номер.
Но европейских денег и материалов было бы недостаточно для создания эффективной силы перехвата. Бывшие полицейские и контрабандисты, которые были теперь в форме береговой охраны, изо всех сил пытались сократить количество переходов границы беженцами. Согласно документам, добытым The Guardian, после более чем года обучения и финансовой поддержки ливийская береговая охрана все еще не могла контролировать свой собственный поисково-спасательный район. Чтобы остановить больше переходов в Европу, им понадобилось больше помощи.
С 2017 года ЕС начал расширять наблюдательные полеты над зоной. Два года спустя полеты пограничного агентства ЕС Frontex (агентство Европейского союза по безопасности внешних границ) почти удвоили количество операций воздушных сил ЕС. Согласно морскому праву, пилоты должны были связываться с любым кораблем, который был лучше всего приспособлен для оказания помощи любым судам, терпящим бедствие. Но когда ливийцы начали утверждать свое присутствие в Средиземном море, европейские рейсы и их координаторы стали отдавать предпочтение суднам, которые заберут беженцев на юг, несмотря на то, что европейские суды, агентства ООН по делам беженцев и миграции согласны с тем, что Ливия не является безопасной страной.
Потенциальные правовые последствия для ЕС уже на горизонте. Есть четыре заявления в международные суды и два в итальянские, обвиняющих Италию, ЕС или оба в финансировании и руководстве ливийской береговой охраной.
Самая последняя из них - это жалоба в Европейский аудиторский суд. Жалоба обвиняет ЕС в нарушении его собственных законов, поскольку союз направил 90 миллионов евро, предназначенных для сокращения бедности, на ливийскую береговую охрану.
Эксперты утверждают, что ЕС использует Италию так же, как Италия использует Ливию, чтобы избежать ответственности. Но главный виновник находится в Брюсселе.
Поисково-спасательные зоны Международной морской организации не должны виборочно спасать нуждающихся . Но спасение влечет за собой юридическую ответственность за высадку в безопасном месте. После 2012 года, когда Ливия лишилась своего статуса безопасного порта, а политические расходы на спасение мигрантов росли, европейским лидерам пришлось искать другой способ контролировать Средиземноморье.
К началу 2019 года в штаб-квартире ЕС в Брюсселе и в Frontex, европейском агентстве береговой и пограничной службы, высокопоставленным чиновникам было известно, что масштабы их соучастия с ливийцами могут сделать их юридически ответственными за судьбу вернувшихся мигрантов. За месяц до инцидента с Seagull 75 Фабрис Леггери, глава Frontex, написал Параскеви Мишу, высокопоставленному сотруднику по миграции в ЕС, в которой изложил проблему.
"Прямой обмен оперативной информацией с Центром морских спасательных операций Ливии (MRCC) о поисково-спасательных операциях может спровоцировать вмешательство ливийской береговой охраны. Развитие ливийской береговой охраны финансируется, как вы знаете, Европейским союзом. Тем не менее, комиссия и другие учреждения могут столкнуться с вопросами политического характера вследствие оперативного обмена информацией, связанного с SAR", - говорится в сообщении.
В этом официозном стиле высокопоставленный пограничный чиновник Европы, по-видимому, спрашивал высокопоставленного чиновника ЕС по вопросам миграции, пересекают ли они границу.
Ответ от Мишу месяц спустя стремился заверить его, что по закону они были в открытом доступе. Тем не менее, было отмечено: "[Многие] недавние наблюдения мигрантов в ливийской СРР [зоне спасения] были предоставлены воздушными средствами [Операции София] и были уведомлены непосредственно ливийскому РКЦ, ответственному за свой собственный регион".
Другими словами, стало очевидно, что авиационные активы ЕС - стоимость которых в 2019 году превысила 35 млн евро только для самолетов Frontex - стали глазами и ушами ливийских сил перехвата.
В частном порядке некоторые должностные лица из европейских агентств, которые были непосредственно вовлечены в процесс, были обеспокоены уровнем сотрудничества. Сотрудник пограничной службы ЕС, попросивший не называть его имени, сказал Guardian, что нет разницы "между возвращением кого-либо в небезопасную страну или платой кому-то другому за их возвращение".
В тот же период, когда ливийская береговая охрана была оперативно создана и получила фасад легитимности, частные спасательные катера, управляемые европейскими благотворительными организациями, столкнулись с длительными преследованиями из- за закрытия портов, арестов и захвата судов.
"Ливийская береговая охрана сама не может найти и отследить лодки мигрантов. Для осуществления перехвата их необходимо получать информацию с воздушного наблюдения", - сказал Тамино Бём, глава миссии немецкой неправительственной организации "Морской дозор". "Практически не будет эффективного перехвата без помощи ВВС ЕС".
Специальный посланник агентства ООН по делам беженцев в центральном Средиземноморье Винсент Кочетель заявил, что никто в международном сообществе не может притворяться, что не понимает, насколько опасной стала Ливия.
В этих условиях, по его словам, "никакие активы третьей страны - военно-морские, воздушные или разведывательные - не должны использоваться для содействия возвращению из международных вод в Ливию".
Главной связью между европейским воздушным наблюдением и ливийскими перехватами на море по-прежнему остается координационный центр спасения в Риме. По словам двух немецких профессоров юриспруденции, Анушех Фарахат и Норы Маркард, это делает Италию ответственной за международно-противоправные деяния, "именно там, где она нарушает свои обязательства по международному морскому праву, чтобы убедиться, что спасательная операция приводит к доставке в безопасное место".
Марио Джиро был заместителем министра иностранных дел Италии в течение двух лет, в то время как стратегия поддержки ливийской береговой охраны начала разрабатываться. Джиро сказал, что, по его мнению, итальянские и европейские лидеры, и в частности тогдашний министр внутренних дел Италии Марко Минитти, были настолько сосредоточены на том, чтобы остановить поток людей из Ливии, что они срезали важные углы. По словам Джиро, готовность Италии и Европы напрямую сотрудничать с ополченцами и контрабандистами была "абсолютной ошибкой".
До сих пор ЕС и Италия обходили грань между финансированием и поддержкой ливийской береговой охраны и установлением контроля и, следовательно, ответственностью за ее операции. Даже когда стало известно об итальянском номере при регистрации ливийской береговой охраны, чиновники продолжали отрицать свое вмешательство.
"Наш персонал не находится на борту ливийских активов береговой охраны, а персонал Eunavfor Med [Средиземноморские военно-морские силы Европы] не является частью ливийской береговой охраны и процесса принятия решений военно-морского флота", - сказал Питер Стано, представитель Европейской службы внешних действий, Дипломатический корпус ЕС. "EUnavfor Med также не вправе осуществлять какой-либо контроль и контроль над ливийской береговой охраной и подразделениями или персоналом военно-морского флота".
Несмотря на опровержения, расплата кажется ближе, поскольку целый ряд международно-правовых действий тщательно исследует каждый аспект этого сотрудничества. Как утверждают юристы, становится очевидным заговор об обходе международного права и уклонения от ответственности за ситуацию в Средиземноморье.
Высокопоставленный чиновник ЕС, близкий к политике Ливии в то время, назвал средиземноморскую стратегию "политической бомбой замедленного действия".
"ЕС взял на себя серьезный репутационный риск. Мы передаем свою судьбу в руки жуликов, последствия чего сейчас наступает", - сказал он.
В конце 2017 года лица, принимающие решения в Брюсселе, разделились в мнениях. Одни хотели, чтобы европейский миграционный контроль был передан на аутсорсинг в Ливию, а также сократить пересечения по морю любой ценой. Другие утверждали, что "Софии" и судам НПО следует разрешить продолжить проведение операций. Первые оказались болле убедительными и теперь, спустя более двух лет, присутствие европейских спасательных кораблей в центральном Средиземноморье минимально.
В феврале министры иностранных дел ЕС призвали обновить операцию "София", но побоялись, что любые признаки того, что союз вступает в контакт с лодками мигрантов, могут "привести к выводу морских активов из соответствующего района".
Сейчас ЕС также поступает с беженцами из Сирии, которые пытаются спастись от сил Асада в европейских странах. С тех пор, как в Турции заявили, что не могут больше самостоятельно удерживать почти четыре миллиона беженцев, страна открыда свои границы. Большенство сирийцев направилось в сторону Греции. Греция отказалась принимать людей, в следствие чего люди остались жить в "серой заоне" между греческой и турецкой границей. Приграничные лагери переполнены, но волна людей все еще пытается пробиться в страну. Некоторые беженцы доведены до отчаяния и пытаются вернуться в Турцию, но там их тоже не ждут.