Правда ли, что ряд громких заказных убийств в столице и восточных регионах страны совершил киллер одной из черниговских криминальных группировок?
Правда ли, что смерть от несчастного случая или неизлечимой болезни поставила точку в судьбе многих ключевых свидетелей по резонансным делам (включая упомянутого выше киллера?)
Правда ли, что преступления против личности — лишь внешняя и, как это ни цинично звучит, не самая опасная для общества составляющая криминальных разборок?
Мы взялись за тему, которую не можем поднять. То, что похожую задачу не сумели решить спецслужбы, — слабое утешение. Нас же попытка найти ответ на перечисленные выше вопросы загнала в профессиональный и нравственный тупик.
С одной стороны, оставить при себе собранные сведения (сколь бы неполными они ни были) никак невозможно. Молчание имело смысл лишь постольку, поскольку была надежда на полное расследование по каждому известному нам эпизоду. Теперь — ясно, что новых подробностей мы не дождёмся.
С другой стороны, очень велика опасность причинить публикацией вред. Сделать политический пас не тому, кому надо. Дать повод для расправы с теми сотрудниками правоохранительных органов, которые честно пытались нанести удар по организованной преступности и коррупции. Пресечь зло. Исчерпав прочие возможности, некоторые из них шли на контакт с прессой. Кто-то — в открытую. Кто-то — анонимно. Если статья спровоцирует «охоту на ведьм», поиск тех, кто разглашал конфиденциальную информацию, отчаявшись добиться результата иным путём, то выход её сыграет на руку преступникам.
Ситуация вынуждает ограничиться постановкой вопросов. И признать своё поражение в попытке самостоятельно отыскать ответы на них. Это практически капитуляция. Булавочный укол вместо удара. Но разве только журналисты вынуждены сегодня признавать бессилие перед злом и разводить руками?
По старому знакомству к нам обратился сотрудник центрального аппарата одной из спецслужб. И спросил, нет ли у нас возможности выяснить вот что.
Некоторое время назад в Чернигове скоропостижно скончался киллер местной преступной группировки. Смерть от неизлечимой болезни настигла этого человека после того, как он несколько раз проговорился где не надо о подробностях своей работы. По его словам, именно им был осуществлён ряд убийств в столице и восточных регионах страны. Громких преступлений, за которые уже осуждены люди, не имевшие к ним никакого отношения.
Так вот. Не могли бы мы аккуратно выяснить по неофициальным каналам: сам умер упомянутый выше киллер или ему помогли? Просьба о помощи была высказана очень осторожно, как бы вскользь, и оговаривалась рядом условий. Главное было таким: «В связи с этим делом никаких новых знакомств в криминальной среде не заводить. Пользоваться только проверенными прежде источниками информации. А то спросите у кого не надо, вас же и вытягивать из беды потом придётся».
Встреча одного из авторов этой статьи с офицером спецслужбы происходила в кафе. Документов по интересующей проблеме у него при себе не было. Когда возник вопрос о диагнозе покойного, он набрал мобильный номер и спросил:
— От чего умер М?.. Тот самый, что у нас по делу Гетьмана числится?
— Гетьмана? — переспросил один из нас.
— Да нет, какого ещё Гетьмана, тебе послышалось…
Просьбу старого знакомого мы не выполнили. Хоть и пытались собрать необходимые сведения (естественно, в интересах редакции, а не спецслужбы).
Из разговора с руководящим работником одного из черниговских лечебных учреждений.
— Обстоятельства смерти гражданина М. мне неизвестны. По интересующему вас случаю ничего сказать не могу. Кроме того, что названный вами диагноз предполагает использование очень мощных лекарственных препаратов. Простая передозировка их может привести к смерти. Никакой яд не нужен. И определить, была ли она умышленной или случайной, никто не сможет. Но если бы я узнал, что таким вот образом неудобного человека в Чернигове убили, нисколько бы не удивился.
— Почему?
— Потому что недавно моя медицинская консультация потребовалась силовым структурам в связи с очень похожим случаем. За пределами нашей области задержали людей А… (врач называет регион и фамилию известного украинского политика). В связи с расследованием ряда экономических и уголовных преступлений. Один из задержанных, тот, что мог дать изобличающие коррупционную вертикаль показания, оказался в больнице. Там, по месту задержания, не у нас. Был окружен небывалой заботой… Овощи, фрукты экзотические… Так вышло, что я осматривал этого человека. Что-то в его состоянии и в окружающей обстановке мне очень не понравилось. Я порекомендовал срочно перевезти его в другое место. А ночью этот человек умер.
На нашем рабочем столе — распечатка данных по некоторым прежним расследованиям. Имена людей, ушедших из жизни до срока.
Руслан Немировец. Был найден на работе мёртвым, с двумя полиэтиленовыми пакетами, надетыми на голову и примотанными к шее скотчем. На руках — синяки. С точки зрения следствия — покончил с собой. Возможность квалифицированно отработать иные следственные гипотезы была упущена из-за бездеятельности и ошибок правоохранительных органов. С просьбой предать огласке эту историю к нам обратился офицер милиции, чьих возможностей не хватило, чтобы разобраться в трагедии. Нам удалось выяснить, что, работая в филиале коммерческой фирмы, Руслан любил возиться с компьютером, содержащим финансовую информацию. Как пояснили нам сотрудники УБЭПа, двойную бухгалтерию обычно стараются просчитывать не на компьютерах центрального офиса, а в каком-нибудь филиале, подальше от проверок… Деталь: мать погибшего работала ревизором в КРУ…
Наталья Падалка. Сбита джипом. По словам очевидцев — на пешеходном переходе. Травмы оказались смертельными. Есть основания считать, что виновен в её гибели тот же бизнесмен, который несколько ранее раздавил автомобилем «Опель-Омега» милицейский патруль (один из милиционеров погиб). Имя, род занятий и коррупционные связи этого человека правоохранительным органам хорошо известны. Последний официальный документ по делу Падалки, который мы видели, свидетельствовал, что расследование находится на контроле в областной прокуратуре. Но никто за её смерть реальной ответственности не понёс.
Лариса Щербина. По официальной версии — повесилась в канун одного из майских праздников. С её смертью развалилось уголовное дело о хищениях в черниговской горбольнице №2. Не имея права подписи финансовых документов, погибшая вдруг оказалась единственным виновником резонансного экономического преступления. Главврач второй городской после её смерти пошел на повышение, стал заместителем губернатора Мельничука. Сейчас — вновь руководит той же больницей. Навёл на эту историю нас — судья, человек с колоссальным опытом ведения уголовных дел. Он же предупредил: материалы дела будут фальсифицированы в отношении суммы хищений. По крайней мере, эту часть его свидетельства мы можем доказать документально. В ответ на официальный запрос по гибели Щербины прокуратура предоставила нам заведомо недостоверную информацию. Цифры в двух документах, подписанных разными прокурорскими функционерами, различались десятикратно.
Ростислав Савченко. Будучи тяжелобольным, Ростислав Иванович относился к себе наплевательски. Подтолкнуть такого человека к краю могилы, располагая соответствующими возможностями, было легко. Иномарка без номеров, «чиркнувшая» его на одной из черниговских улиц… Милицейский штурм возглавляемой им региональной торгово-промышленной палаты (под предлогом поиска несуществующей бомбы)… Отказ оказать медицинскую помощь в одном из местных медучреждений… И личного врага одного из черниговских губернаторов, человека, не захотевшего стать шестерёнкой в механизме теневых экспортно-импортных операций, не стало. А поступила нам информация о происходящем с торговой палатой — опять-таки от сотрудников правоохранительных органов…
Их много, историй со смертельным исходом, похороненных в архивах «в виду отсутствия состава преступления». Объединяет их (помимо очевидной безнаказанности зла) два обстоятельства. Во-первых, за каждой просматриваются деньги. Иногда не очень большие (даже по меркам провинциального бизнеса). Иногда огромные, такие, манипулирование которыми проходит уже скорее по разряду политики, чем экономики. Но всегда — грязные. И ещё — общим применительно к этим трагедиям является то, что некоторые подробности произошедшего попали в прессу вследствие утечек оперативной информации. И порой было это разглашение служебных тайн поступком сознательным, общественно полезным и, если угодно, нравственным. Неважно, обратился ли сотрудник органов в газету сам, передал данные анонимно через третьих лиц или просто ответил на вопросы журналиста, узнавшего обо всём из иных источников. Всё равно. За пределы его учреждения ушли сведения, которые оно пыталось скрыть. Попытки утаить преступления не удались, зло вышло из тени.
Много лет мы писали о резонансных преступлениях, пытаясь в них разобраться, так сказать, ретроспективно. По свершившемуся факту. А сегодня задумались вот над чем. Заказные убийства не происходят спонтанно. Они как лопнувшие нарывы. Гнойники экономических конфликтов вызревают долго. Как правило, все, кому следует, об этом знают. И для того чтобы их прорвало криминальным выстрелом или взрывом, необходимо, чтобы власть проявила полную неспособность навести порядок законными методами, отчетливо продемонстрировала неумение (или нежелание) бороться со злом.
Но — ещё раз подчеркнём — далеко не каждый виток борьбы за передел собственности или власти сопровождается стрельбой. Как правило, экономическая преступность сейчас неуязвима и так. Ни одно из резонансных экономических преступлений прошлых лет не было расследовано. Ни одному из совершающихся ныне не поставлен заслон. Даже те из них, что на волне послереволюционного энтузиазма были доведены до суда, на глазах потихоньку разваливаются.
Заклинило дело о финансовых злоупотреблениях на оборонном предприятии — радиозаводе «ЧеЗаРа» (якобы не предоставил необходимую информацию Интерпол).
Не состоялась передача в коммунальную собственность незаконно приватизированных коммерческими структурами государственных многоэтажек (некоторые обитатели этих домов живут теперь, как при крепостном праве — даже паспорт ввиду отсутствия прописки получить не могут).
Не успели отпраздновать в областной прокуратуре судебную победу над лицами, начавшими незаконное строительство особняков на берегу озера Глушец — как изменилась расстановка сил. Бывшее руководство налоговой администрации, стоявшее за этой аферой, вернулось к власти. Уволенный в прошлом году за служебные нарушения В. Осипенко опять возглавил региональное налоговое ведомство. А стало быть, и победа сделалась иллюзорной и зыбкой. Все знают, как чуток украинский суд к переменам такого рода…
Сегодня — праздник на улице тех, кто прокручивал через местные банки выручку от столичных финансовых пирамид. Уничтожал под коттеджную застройку лесопарк Еловщина и пойму Десны в районе Лесковицы. Отмывал деньги на реконструкции городского центра. Превращал в элитные новостройки школьные сады и зоны отдыха. Торговал разрешениями на строительство автозаправочных станций там, где им не место. Отдавал, вопреки закону, здания государственных музеев под приватные галереи и кустарные производства…
В правовом поле заниматься их деятельностью некому. Неприятности у этих граждан начнутся, только если они не поделят что-то между собой.
Нам, журналистам, приложившим немало сил к тому, чтобы перечисленные выше факты коррупции и нарушения закона предать огласке, жутковато на это смотреть. Но представьте себя на месте сотрудника прокуратуры, человека, во всех смыслах зависимого и несамостоятельного, который поверил было в перемены, вступил в драку за государственные интересы — и вдруг почувствовал, что остаётся безо всякой поддержки. Коллеги в лучшем случае посочувствуют, но не помогут. А то и порадуются: ведь недолгое время перемен пощадило «кивал». Тех руководящих работников силовых и надзорных ведомств, которые обеспечивали своей деятельностью коррупционные схемы. (Сейчас, надо полагать, их дела пойдут в гору.) Власть? Ну, о нынешней власти — разговор особый… Пожалуй, в таком положении можно решиться на отчаянный и неоправданный в иных обстоятельствах шаг. Скажем — сбросить конфиденциальную информацию в прессу, полагая, что журналисты разберутся и хоть какой-то толк от этого будет… Но если так — то, честно признаемся, скрытый смысл мы из справки об убийстве нежинского политика и предпринимателя извлечь не сумели.
Итак, реальность украинского Полесья сегодня — это, с одной стороны, десятки экономических конфликтов, каждый из которых может завершиться криминальной разборкой. А с другой — парализованные политической неопределённостью органы охраны правопорядка. Простым людям в этой комбинации отводится роль исключительно потерпевшей стороны. Никакой возможности отстоять свои законные права у них нет.
Лето и начало осени 2006-го ознаменовалось в Чернигове небывалым количеством акций протеста. Единственное, в чём они убедили земляков, так это в том, что проще заморить себя голодом до смерти у стен областной администрации, чем чего-то добиться.
Наверняка в правоохранительных органах есть люди, которых такое положение не устраивает. Однако им, как и простым смертным, в сложившейся ситуации апеллировать не к кому.
Мы не берёмся комментировать позицию нынешнего губернатора Николая Лаврика. Хотя нечастые проявления его политической воли — от выступления против возврата в коммунальную собственность местной ТЭЦ, эксплуатируемой компанией «ТехНова», до противозаконного поручения отобрать здание у местной библиотеки для юношества — имеют весьма одностороннюю направленность. Так или иначе — настроение у него, надо полагать, чемоданное. Человек он на Черниговщине, скорее всего, случайный.
А вот о позиции городской власти есть смысл сказать особо. В этическом смысле она куда хуже, чем бездеятельность губернатора. И по сути напоминает предательство.
Нынешнее городское «временное правительство» (которое, скорее всего, назначенных на конец ноября перевыборов мэра не переживёт) принадлежит к команде Николая Рудьковского. В мэрию они пришли под флагом борьбы с коррупцией. И о том, что творится на Черниговщине, знают все. За годы пребывания в оппозиции аппаратом Рудьковского накоплен колоссальный массив сведений об экономических преступлениях и преступниках, разорявших наш край. Не было такого сомнительного тендера, такого эпизода мошенничества с землёй, такого криминального передела промышленного предприятия, по факту которого он не запросил бы информацию. Исходные сведения в изобилии поставляли жалобщики, которым некуда было податься, кроме как к смелому депутату-оппозиционеру. Именно депутатские запросы Рудьковского инициировали многие уголовные дела, в которых сегодня увязла прокуратура.
Для чего собирался этот фактаж — неизвестно. Люди, обещавшие очистить город от казнокрадов, сосредоточили свои усилия на уборке мусора и реконструкции общественных сортиров. Надежды на то, что новая власть попытается хоть немного проредить коррупционные авгиевы конюшни, рухнули в одночасье.
…Казалось бы, совсем недавно один из нынешних горисполкомовских чиновников (а тогда — оппозиционный политик) делился с нами информацией на криминальные темы. Рассказывал о превращении медицины в дойную корову теневой экономики. О распродаже за гроши стратегических предприятий. О преступных группировках, действующих под милицейской «крышей» и отнимающих жильё у социально дезадаптированных людей… Он называл конкретные фамилии, и казалось очевидным: как только сменится команда у руля города — виновных призовут к ответу. Команда сменилась, а к ответу никого не призвали.
Мы хотели выяснить причину такого положения дел из первоисточника. У временно исполняющего обязанности городского головы, секретаря горсовета Виталия Гольца. Он поступил своеобразно. Обсудил предварительно по телефону круг вопросов. Назначил время интервью (запись телефонной договорённости сохранилась на плёнке). И не пришел.
В сентябре по иллюзиям тех, кто надеялся, что новая городская власть хотя бы для приличия проявит интерес к преступлениям власти старой, был нанесён добивающий удар. Апелляционный суд Черниговской области отменил обвинительный приговор милицейскому полковнику Кочубею. Тому самому, который в 2004 году отдал приказ применить резиновые дубинки, газ и светошумовые гранаты против людей, выступавших за честные выборы. (Тридцать пять человек получили тогда травмы разной тяжести.) Дело возвратилось в суд первой инстанции. Два года назад юрист Ярослава Радченко, испытав на себе действие спецсредств, угодила в реанимацию. Теперь, после суда, она попыталась связаться с чиновниками черниговской мэрии. Теми самыми, которые (в бытность свою оппозиционерами) организовывали митинг, закончившийся избиением демонстрантов. Чтобы спросить их: как же так, где ваша поддержка, хотя бы моральная? От неё отмахнулись, как от назойливой мухи…
История без окончания. Сегодня нам точно известно, что история киллера М. не вымысел. Сведения о ней дошли до парламента. В частности, информацией о его откровениях располагает бывший глава комитета по борьбе с коррупцией и организованной преступностью Владимир Стретович. Но также мы понимаем, что теперь — меньше, чем когда бы то ни было, надежд на то, что информация эта будет исследована и получит надлежащую правовую оценку.