Его зовут Мишель. Он садовник. Точнее, садовник и птицевод в одном лице. Он растит фазанов и павлинов, ухаживает за «белой голубятней», а также круглый год занимается выращиванием зелени для своей большой, потребляющей 458 буханок хлеба в сутки, семьи. Здесь фазаны, цесарки и павлины соседствуют с индоутками, курами, кроликами, поросятами и белоснежными голубями, а «бордюрные места» вдоль отдельных дорожек засажены помидорами. Знакомьтесь — Ждановская исправительная колония №3. Количество осужденных — 760. Основной возраст — от 20 до 40 лет (522 человека). Максимальный срок лишения свободы — 15 лет. Преобладающие статьи — наркотики, разбой и квартирные кражи. Но главной особенностью данного исправительного учреждения является, конечно же, не контингент, а особый «медицинский статус» колонии. Еще в 1971 году Ждановскую ИК реорганизовали в областную противотуберкулезную больницу, в которую с тех пор попадают только осужденные с пробудившейся палочкой Коха. А таковых в нашей стране, к сожалению, немало.
В минувшем году показатель заболеваемости туберкулезом (ТБ) в пенитенциарной системе Украины составил 1030,5 на 100 тысяч человек, что в 14 раз выше аналогичного показателя по населению Украины в целом. Сегодня среди осужденных увеличивается и прослойка больных ВИЧ-ассоциированным туберкулезом. По официальным данным, на 1 января 2010 года в учреждениях криминально-исполнительной службы таких было 1188 человек, причем только 95 из них принимали АРВ-терапию. Ситуация с лечением ТБ-больных осложняется и тем, что около 40% людей из числа амнистированных и освобожденных не прибывает на место назначения. А значит, не переступает порог противотуберкулезных учреждений.
Ждановская ИК №3, которая принимает осужденных из всех колоний Донецкой области, по сути, является больницей. В Украине лишь пять подобных учреждений. Остальные больницы существуют в формате лечебниц при колониях.
Кто, когда и в какие сроки прибывают в Ждановскую ИК? По словам заместителя начальника колонии по лечебно-профилактической работе Николая Гопилы, если у осужденного, отбывающего срок в одной из донецких колоний, выявили ТБ, его должны изолировать и в течение пяти дней привезти к ним. Правда, на практике получается так, что больной может ехать и две недели. Все больные, переступающие порог Ждановской ИК, проходят стандартное обследование, по результатам которого и происходит дальнейшее распределение по отделениям. В этой больнице занимаются лечением разных категорий болезней: это и впервые выявленный, и прогрессирующий ТБ, здесь есть больные выделяющие и не выделяющие палочку Коха, пациенты с множественной лекарственной устойчивостью (МЛУ) ТБ. По оценкам ВОЗ, в нашей стране 16% впервые заболевших туберкулезом людей (а это почти 10 тысяч человек), имеют именно мультирезистентную форму. Более того, среди повторных случаев заболевания ТБ частота мультирезистентности превышает сегодня 50%. В Ждановской ИК находится около 200 человек с МЛУ-туберкулезом. Их лечат, как и остальных, но используют для этого препараты второго ряда. И хотя начальство колонии, принимая в июле представителей иностранных СМИ, проявивших интерес к реализуемым за деньги Глобального фонда и фонда «Развитие Украины» программам профилактики/лечения ВИЧ/СПИДа, проблемам туберкулеза в Украине, и уверяло, что никаких проблем с лечением осужденных нет, на самом деле имеются серьезные задержки с закупками препаратов второго ряда.
Жизнь обитателей этого учреждения заметно отличается от жизни отбывающих наказание в обычных местах лишения свободы. И речь идет не только об особенностях течения туберкулеза. Наверное, только для Ждановской и еще четырех «родственных» ей ИК характерны ситуации, когда выздоровевший или подлечившийся человек не хочет возвращаться в «родную» колонию и просит оставить его здесь до конца срока. Что касается работ, то выбор у него есть — или включиться в производственный процесс, или же внести свой посильный вклад в деятельность хозсектора. Добровольцев первого звена в Ждановской ИК сегодня больше 80. Еще около 70 человек задействовано в работах на пищеблоке, банно-прачечном комбинате и т. д. Первые, помимо производства плитки из керамзита, идущей как на продажу, так и на внутренние нужды, занимаются и компьютерной вышивкой, шедевры которой сегодня можно отыскать на «маленьких» и «больших» погонах.
Конечно у государства денег нет на то, чтобы провести капитальный ремонт расположенных на территории колонии зданий. Не говоря уже о том, чтобы снабдить наиболее опасные отделения с МЛУ-больными современной системой инфекционного контроля, впечатляющее действие которой в рамках медиавизита продемонстрировал главврач Донецкой областной противотуберкулезной больницы Владимир Мозговой. Поэтому сегодня сотрудники Ждановской ИК, как, впрочем, и других противотуберкулезных учреждений, делают то, что не требует затрат, — распределяют больных по потокам, ограничивают контакты и не собирают в общих местах, например, столовой. Понятно, что в идеале и больные, и «колониальный персонал» должны носить маски и респираторы, что комнаты общежитий должны быть совсем не по 15 человек, что сотрудники лаборатории не должны стоять в очереди к одному «древнему» микроскопу. А ведь если мы действительно хотим победить способную хранить свои свойства в земле, во льду и проявляющую устойчивость к воздействию спиртом, кислотой и щелочью палочку — надо коренным образом менять систему взаимодействия с ней.
Сегодня впервые заболевший обычным ТБ осужденный лечится в Ждановской ИК от шести до восьми месяцев. А вот снабжение медикаментами попавших сюда с устойчивыми формами или вторичным туберкулезом может длиться несколько лет.
«Когда я пришел сюда в 1999 году, — рассказывает Николай Гопила, — здесь везде были решетки — ни фазанов, ни павлинов. Но со временем подход к больным стал более гуманным. Ведь что самое страшное для человека? Лишение свободы. И для того, чтобы больного от этого как-то отвлечь, нужны положительные эмоции. Поэтому сначала у наших больных были рыбки, потом — попугаи, а сейчас у нас, как видите, вольеры с птицами.
— Николай Афанасьевич, у вас больше 100 ВИЧ-инфицированных, АРВ-терапию получает только 14 человек. С чем это связано?
— Многие говорят, что плохо переносят терапию и потому отказываются от нее. И хотя мы объясняем людям, что без лечения они могут быстро погибнуть, все равно не соглашаются.
— А у вас не было таких ситуаций, когда осужденные отказывались от туб- или АРВ-препаратов только для того, чтобы подольше задержаться в этой колонии?
— Ситуации бывают разные. Одни больные, зная о возможности освобождения по болезни согласно ст. 408 УПК, отказываются принимать соответствующее лечение. Но поскольку в документах мы указываем, что они сами отказались от него, суд отказывает им в освобождении. Другие вообще отрицают, что больны, хотя мы показываем им их анализы. Из 70 человек, которых мы представили в нынешнем году по нашей области, освободили только семерых, хотя 26 из 35 умерших от СПИД/ТБ с начала этого года тоже были представлены нами на освобождение. Чем объясняются подобные решения суда? Тем, что у человека или тяжелая статья, или же он, будучи болен и отсидев, опять совершил новое преступление. Ежегодно у нас умирает около 60 человек, причем 80% из них умирают не от туберкулеза, а от СПИДа».
Как мы говорили, если кто-то из подопечных Ждановской ИК №3 благополучно выздоравливает, то он или возвращается в «родную» колонию, или же, если его срок заканчивается, выходит на свободу прямо оттуда. Причем все заведенные на него меддокументы потом передаются в больницу по месту жительства. Казалось, если туберкулезный больной сумел выжить на зоне, долгожданная свобода должна только укрепить его иммунитет. Тем не менее немалое количество бывших заключенных умирают от туберкулеза именно на воле. «Частично это связано с поздним выявлениям ТБ, который находится на запущенной стадии, — говорит главный внештатный фтизиатр Главного управления здравоохранения Донецкой области Анна Ковалева, — а также с тем, что, согласно принятой Украиной DОTS-стратегии, заболевание устанавливается методом бактериоскопии мокрот, но палочка в мокроте появляется на достаточно поздних стадиях. В советской системе все население, по крайней мере, раз в два года проходило рентгенологический и флюорографический осмотры. Сейчас этого нет. Потому теперь в структуре больных стало больше тех, кто имеет запущенные и устойчивые формы туберкулеза. Кроме того, частично смертность связана также с тем, что люди бросают лечение. Восьми процентам туберкулезных больных сегодня все равно — жить или нет. Но если бы к каждому больному, 40% которых живет по принципу: «сел — освободился, снова сел и снова освободился», можно было приставить по соцработнику или представителю общественной организации, который бы взял его за ручку и куда надо привел, это, конечно, дало бы результат».