Качество нашего правосудия известно. Об этом пишут и говорят давно, хотя, к сожалению, не видно перемен к лучшему. И каждый раз, когда заходит речь о конкретной ситуации, судьбе отдельного человека, к тому же молодого, тяжело просто констатировать печальную тенденцию… Хочется торжества справедливости. А это невозможно, пока Фемида будет безоглядно верить на слово той или иной стороне, а не взвешивать реальные доказательства. Как ни парадоксально, но это явление приобрело массовый характер и стало одним из факторов низкого качества правосудия.
Заработал деньги — поделись
«Меня разбудили какие-то мужчины и сказали, чтобы я одевался, поедем в милицию разбираться, кого это мы вчера вечером избили в баре. Эти люди были без формы, не показали ни удостоверений, ни санкции на арест. Я согласился поехать с ними, поскольку был уверен, что никого не бил и что это досадная ошибка. Возле двора стояла машина марки «Таврия» белого цвета, за рулем сидел мой односельчанин Анатолий Кигим. Я знал, что он работает в милиции. Двое мужчин посадили меня на заднее сиденье и сразу надели мне наручники. Когда машина тронулась, меня ударили в живот и спросили, где мой брат. Я ответил, что, очевидно, дома. Когда подъехали ко двору брата, мужчины пошли в дом, а меня с Кигимом оставили в машине. Тот навел на меня пистолет и спросил: «Ну что, деньги платить будете?» — «За что?» — «За изнасилование моей племянницы». Я сказал, что ее никто не насиловал, и предложил спросить об этом у нее же. Тогда я не понимал, что происходит и чего они от меня хотят.
Мужчины вывели моего брата и посадили в машину рядом со мной. Когда уже подъезжали к Александровке, Кигиму кто-то позвонил на мобильный телефон, он спросил, все ли уже готово.
Когда мы приехали в РОВД, нам заломили руки, как преступникам, и завели в помещение. На втором этаже сперва завели в кабинет брата Сашу. Я слышал, как моего брата били и как он кричал от боли. Спустя некоторое время завели меня. Сначала предлагали заплатить деньги за изнасилование Марины О. (по этическим соображениям имя изменено. — С.О.), я клялся, что не насиловал ее и даже не намеревался. Потом начальник участка ударил меня в живот, и я упал на пол. Кто-то сказал, чтобы мне заломили руки и закрыли наручники. Так и сделали, после чего меня перевернули лицом к земле и встали ногами мне на спину, а мои ноги подняли к плечам через спину. Было очень больно, я кричал, но никто не обращал внимания, просто били меня по всему телу, а начальник бил по половым органам. И снова все время угрожали: не заплатишь — посадим в тюрьму.
После множественных ударов я потерял сознание, пришел в себя, потому что меня облили водой, и увидел, что сижу на стуле с подведенными к пальцам проводами. Снова угрожали: не заплатишь — заставим подписать бумаги и будешь сидеть долго. Я отказался и сразу же почувствовал, как мои мышцы сводит от электрического тока. Пытали долго, еще трижды после этого я терял сознание, меня отливали. Потом принесли бумаги, которые уже были написаны, и сказали, чтобы я подписывал, потому что убьют. И я подписал не читая, поскольку уже не было сил и я не мог думать ни о чем другом, только бы выбраться оттуда живым. И еще я думал, что суд мне поможет, когда я расскажу, как меня принуждали это подписывать.
Потом меня потащили в камеру, бросили на пол, как хлам. Чуть позже состоялась очная ставка с Мариной, утверждавшей, что мы ее насиловали (экспертиза не обнаружила никаких следов насилия на ее теле). Кстати, позже, после наших жалоб, выводы экспертизы исчезли из дела. Воспроизведение событий происходило без понятых, они стояли в нескольких десятках метров, не слышали, что именно мы говорили, и только подписали потом бумаги. Во время этих следственных действий нас лишили адвокатской защиты, поскольку под такими же пытками добились от моего брата Александра того, что он подписал отказ от адвоката.
Потом нас отвезли в г. Знаменку, где продержали трое суток, чтобы наши побои немного сошли, и отвезли в Кировоградское СИЗО. Так мы стали опасными для общества преступниками».
Это — строки из письма Петра Юрачкина, жителя села Красноселье Александровского района. Он и его брат Александр сейчас отбывают наказание по обвинению в преступлении, предусмотренному статьей 152 ч. 2 и 3 (изнасилование несовершеннолетней). Суд первой инстанции вынес приговор — пять лет лишения свободы, более жесткое наказание (по жалобе адвоката потерпевшей) счел нужным применить апелляционный суд области — восемь лет лишения свободы. Оставил приговор в силе и Верховный суд Украины. Александр и Петр Юрачкины пытаются доказать, что суды не обратили никакого внимания на их утверждения, что они к насилию не прибегали, что к ним применяли незаконные методы дознания. Более того, они называют конкретные фамилии работников милиции, принимавших в этом участие, среди них якобы был и родной дядя потерпевшей. Вопрос стоял так: или платите, или сядете в тюрьму.
Перед тем братья вернулись с заработков из России, о чем знали односельчане. В том числе и потерпевшая, которая накануне во время разговора в местном баре активно интересовалась, сколько парни заработали и на что планируют потратить деньги.
Вообще в семье Юрачкиных особого достатка никогда не было — восемь детей вырастить и воспитать не так легко. Родители вкалывали в колхозе как проклятые. Но беда уже почти 20 лет не покидает их дом. Рассказывает Раиса Юрачкина:
— Самый старший сын Вячеслав погиб во время прохождения военной службы в Бресте в 1990 году, еще через полтора года так же в армии погиб сын Юрий. В 2003 году в городе Знаменка был убит средний сын Валерий — он снимал деньги в банкомате — зарплату за несколько месяцев. Нашлись люди, знавшие, что сумма там немаленькая, деньги забрали, а труп закопали за городом в посадке. Я надеялась, что хоть у Петра и Александра судьба будет лучше: ребята трудолюбивые, послушные. Петр вернулся из армии командиром отделения. Учиться не было возможности, поскольку к тому времени умер мой муж, а дочь Лиля как раз получала образование, потому я не могла их двоих потянуть материально. Петр пошел работать. Вскоре они с Сашей решили отправиться на заработки в Россию, работали там на лесоповале. Заработали кое-что, начали ремонт в отцовском доме. Собирались вернуться на ту работу в Россию. А тут такое...
Что же произошло в ту июльскую ночь 2004 года, ставшую роковой для Петра и Александра? Ребята пошли в сельский бар. Эти заведения за неимением клубов давно уже стали для большинства сельской молодежи местом и встреч, и отдыха, и развлечений, и своеобразного самовыражения. Встретили там соседку Марину О., которая охотно выпила с ними спиртного, танцевала, расспрашивала о заработках, планах на будущее. Вместе пошли домой, девушка позволяла себя целовать. Когда подошли к дому Александра (у него уже есть свое отдельное жилье), то, как утверждают ребята, девушка без колебаний зашла вместе с ними. Следователи же считают, что ее затянули силой. Так же никто не отрицает, что Марина имела с Александром половую связь, только ребята утверждают, что происходило все по взаимному согласию (Петр вообще не присутствовал при этом, его участие в этой истории, как он пишет в письме, свелось к неприличному предложению Марине, от которого та отказалась, а он в свою очередь извинился).
Следующее утро Петр и Александр описали в своем письме. Для Марины оно тоже было невеселое: то ли за то, что гуляла ночью, то ли какую-то другую провинность ее бил отец, что засвидетельствовало несколько соседей. Подобное выяснение отношений в той семье не было новостью, об этом знали в селе. Как и о том, что Марина, которой вот-вот должно было исполниться восемнадцать, не отличается чрезмерной скромностью.
Этот факт суд вроде бы принял во внимание, но виновными Александра и Петра признал. Так же глухим к их аргументам остался и апелляционный суд, не вызвав свидетелей — соседей Марины, не приняв во внимание выводы экспертизы о телесных повреждениях парней, свидетельствовавших о «своеобразном» способе получения первичных показаний, не выяснив, принимал ли все же участие в дознании родной дядя потерпевшей.
Селянам было известно, что Марина, учась в соседнем областном центре, спровоцировала на половую связь одного из преподавателей училища, потребовав от него после этого немалую сумму откупа. Преподаватель деньги нашел. Исстрадавшаяся мать братьев, инвалид, поехала в город, чтобы найти того мужчину. Он все подтвердил, но быть официальным свидетелем отказался — дескать, не для того платил, чтобы теперь ставить под удар собственную репутацию и отношения в семье. Уговоры же матери-инвалида никто не принял во внимание.
Насколько глухо наше правосудие, свидетельствует и то, что оно адекватно не реагирует не только на заявления и жалобы обвиняемых, но и на запросы депутатов. Раиса Юрачкина обратилась к депутату Кировоградского областного совета. Запрос, поддержанный абсолютным большинством присутствующих на сессии депутатов, был отправлен прокурору области. Но ответ депутату пришел... от помощника прокурора Александровского района
В.Буданцевой. Она сообщала, что в возбуждении уголовного дела против ряда лиц (перечислены фамилии и тех, кого называли Юрачкины в своей жалобе, и еще нескольких неназванных) отказано в связи с отсутствием в их действиях состава преступления.
Такой ответ и удивил и возмутил — о возбуждении уголовного дела речь не шла вообще. Да и как могла помощник районного прокурора провести проверку указанных Юрачкиными фактов применения к ним незаконных методов дознания, когда речь идет о ее близких коллегах, с которыми она чуть ли не каждый день встречается по работе?
Помощник прокурора области по вопросам рассмотрения писем и приема граждан Алла Черная успокоила: таков порядок рассмотрения обращений (для чего пользоваться заведомо неэффективным порядком? — С.О.), следует подать еще один запрос. Сессия областного совета поддержала и повторный запрос. На этот раз работник областной прокуратуры детально объяснил депутату, какие запросы он посылал в район, с какими конкретно вопросами и какие ответы получил. Естественно, вывод снова был однозначен — все законно. При этом на место никто не выезжал и материалов дела не изучал. А именно они (результаты экспертиз потерпевшей, а затем и парней, наличие или отсутствие их свидетельств, в конце концов, участие в процессе дознания родственника потерпевшей) могли бы пролить хоть какой-то свет... В отличие от заочного обмена бумажками.
Таким образом депутат убедился, что доказать в этом деле хоть что-нибудь невозможно. Напоследок ему и заявителям пришел еще один ответ — снова отказ в возбуждении уголовных дел против упомянутых выше лиц. На этот раз его подписал следователь прокуратуры Александрийского района, фамилию которого Петр и Александр Юрачкины называют среди тех, кто принимал участие в их избиении…
Высокий в черной куртке или низенький в синей?
Так же банальна, если бы речь не шла о серьезном обвинении в убийстве и 15 годах тюремного заключения, и история кировоградца Александра Горгоца.
… Весной позапрошлого года микрорайон улицы Полтавской, что в Кировограде, ошеломило известие о жестоком убийстве подростка. Его якобы заманили на дачи (рядом — дачный квартал кооператива «Будівельник») и в одном из домов убили тупым предметом (до сих пор не найденным) по голове. Тело нашли через месяц и десять дней. Убитый, как оказалось в ходе расследования, был небезразличен к наркотическому зелью, но с помощью родителей твердо решил отказаться от губительной привычки. Устроился на работу. И вот... Месть бывших дружков? Расплата за долги?
Правоохранители заподозрили соседей Виктора (назовем его так) — несовершеннолетнего Дмитрия Рябинина, продававшего мобильник убитого, и Александра Горгоца. На последнего с самого начала указал Рябинин и еще один участник этого кровавого дела, Александр Болотин. Как утверждает мать Александра, Татьяна Павловна, сына пригласили в милицию якобы для того, чтобы он ответил на некоторые вопросы. Ночевать домой парень не пришел, хотя и задержанным ни в одном городском отделении не значился. На следующий день Татьяна Павловна увидела сына уже в суде Ленинского района с царапинами на лице и со следам крови на свитере. Позже он расскажет матери, что его били и требовали подписать явку с повинной.
Но ни ему, ни матери и сестре следствие и суд не поверили. Родные же Александра Горгоца утверждали, что в тот день, когда произошло убийство, они все были приглашены на свадьбу к Валерию Горщуку, их коллеге по церкви адвентистов седьмого дня. Саша, на свою беду, на свадьбу не пошел. Решил подольше поспать — было воскресенье. Его сестра Наталья, последней выходившая из дому, видела, как в сторону дач шли четверо: впереди ныне покойный Виктор с Болотиным, за ними Рябинины — Дмитрий с отцом.
Показания Рябинина и Болотина относительно участия Александра Горгоца в убийстве очень путаные (получается, что убили Виктора только с целью завладеть его мобильным телефоном, который Дмитрий Рябинин продал за 350 гривен), имеют расхождения, к тому же во время судебного заседания один из них — Рябинин, ссылаясь на соответствующую статью Конституции, на вопросы не отвечал, а другой, Болотин, резко менял свои показания в ходе следствия (что отмечено и в судебном приговоре).
Какими же доказательствами руководствовался суд, кроме показаний этих двух молодых людей? (Горгоц виновным себя не признал, настаивая на том, о чем свидетельствовали его родные). Орудие убийства так и не нашли, хотя на это, по настоянию представителя прокуратуры, было специально выделено дополнительно два месяца, водолазы даже прочесывали дно речки Бианки, протекающей рядом. Во время следствия был установлен посторонний свидетель — женщина, в день убийства видевшая четырех мужчин, которые направлялись к дачам. По ее утверждению (по описанию внешности троих из них следовало, что это могли быть покойный Виктор, Дмитрий Рябинин и Александр Болотин), Горгоца там не было совсем, поскольку четвертый — низенький и в синей куртке, а Горгоц высокий и у него в то время куртка была черная. Суд, к сожалению, не счел необходимым вызывать этого свидетеля.
Зато он учел результаты судебно-иммунологической экспертизы: «...в одной поисковой вырезке из мужской трикотажной рубашки (объект 19) и одной из спортивной куртки (объект 31), изъятых в домовладении Горгоц Т.П., выявлены следы крови человека. При установлении групповых антигенов в объекте 19 выявлен только антиген В, что не исключает возможности происхождения крови от лица группы ВY (альфа), например, потерпевшего. В объекте 31 групповые антигены А и В системы АВО не установлены» (цитата из приговора).
По словам Татьяны Павловны, эти вещи куплены в секонд-хэнде, а потому сразу после приобретения были выстираны.
Доказательств явно мало, чтобы впаять парню 15 лет лишения свободы, что сделал Апелляционный суд Кировоградской области. Все трое подсудимых написали кассационные жалобы. Причем и Рябинин, и Болотин от своих предыдущих показаний отказались. На чем же теперь будет основываться обвинение?
Эта ситуация — одна из многих, когда суды принимают решения и определяют судьбы людей, опираясь не на конкретные доказательства, а на свидетельства какой-то из сторон — кому больше поверили. И вера эта, разумеется, на стороне правоохранителей, а не того, на кого, возможно, опрометчиво указали пальцем. В таких случаях если и удается — ценой невероятных усилий — установить справедливость, то за годы, проведенные за решеткой, моральный и материальный ущерб, который понесли родные, ответственных нет. А должны бы быть. Очевидно, тогда Фемида старательнее бы взвешивала и доказательства, и слова.