Виктор Мусияка |
1 января 2001 года исполни-
лось четыре года с тех пор, как Конституционному суду Украины было предоставлено право принимать к рассмотрению конституционные представления и обращения. За четыре года деятельности единственный орган конституционной юрисдикции в Украине стал весьма заметным государственным институтом. Этому способствовало прежде всего то, что за короткую историю современной Украины наличие Конституции и принятых законов не стали, как это должно быть в демократическом, правовом государстве, безусловной гарантией обеспечения провозглашенных прав и свобод человека и гражданина. Откровенное и безнаказанное игнорирование конституционных основ общественного развития, прежде всего органами государственной власти, наглое стремление «загрести под себя» как можно больше полномочий, возможностей прямого или косвенного влияния на политические и экономические процессы, избежать юридической, политической или по крайней мере моральной ответственности — таковы признаки украинской действительности. При перманентном существовании коллизий и противостояния между теми, кто занял различные ветви власти, при явном пренебрежении многими чиновниками Основного Закона государства, они пытаются подкрепить свои позиции ссылками на Конституцию или стараниями соответствующим образом хотя бы подкорректировать ее. Нередкими стали апелляции к Конституционному суду как к последней инстанции, решения которой способны узаконить те или иные претензии или сделать их практически безнадежными. Поэтому Конституционный суд часто оказывался в эпицентре не только чисто правовых, но и политических отношений в обществе. Им принято более шестидесяти решений, многие из которых кардинально повлияли на ход политических событий в стране, на политическую ситуацию, правовое сознание граждан и должностных лиц, на правопорядок в государстве в целом.
На мой взгляд, наш своеобразный «коллективный Соломон» дал немало оснований как для безусловно положительного восприятия одних его решений, так и для сомнений относительно обоснованности других.
Пожалуй, это закономерно, поскольку, при всей безусловно блестящей квалификации и мудрости судей Конституционного суда, они остаются живыми людьми, имеющими не только собственное видение Основного Закона, но и, как и все граждане, наделены избирательным правом. Как ни парадоксально, но препятствием на пути к принятию отдельных решений, которые соответствовали бы конституционным основам, зачастую становится именно жизненная мудрость: классический образец «горя от ума».
Не сомневаюсь, что с течением времени по результатам работы Конституционного суда Украины будут защищены диссертации, написаны монографии, другие глубокие исследования. Сегодня же, под «очередную годовщину», есть смысл поделиться абсолютно субъективными впечатлениями лишь относительно отдельных решений Конституционного суда, определить некоторые тенденции в его работе.
Решения Конституционного суда, не вызывающие сомнений в их приемлемости, обоснованности, нет смысла специально рассматривать и перечислять — они являются безусловными достижениями суда. К принятым и несомненным решениям я отношу так называемые решения по делу о толковании термина «Законодательство».
Правда, я уточнил бы в п. 1 решения, что к системе законодательства должны быть отнесены не все указы Президента Украины, а только нормативные. Приемлемым конституционным положением является решение по делу об обратном действии уголовного закона во времени. Им установлено, что «положение статьи 58 Конституции Украины с учетом требований пункта 22 части первой статьи 92 Конституции Украины нужно понимать так, что исключительно законами Украины определяются действия, которые являются преступлениями, и устанавливается уголовная ответственность за их совершение. Такие законы имеют обратное действие во времени в случаях, когда они смягчают или отменяют уголовную ответственность лица».
Нельзя не вспомнить решение Конституционного суда по делу по конституционному представлению Президента Украины относительно порядка голосования и повторного рассмотрения законов Верховной Радой Украины. Все обстоятельства, из которых вытекает конституционное решение законодательного органа, всесторонне изучены, выводы обоснованы со ссылками на соответствующие положения Конституции. Действия всех участников процесса принятия законов и их обнародования (Верховной Рады, каждого народного депутата, Президента) были глубоко системно проанализированы и всесторонне разъяснены. Это решение Конституционного суда поставило точку в длинных спорах между депутатами, парламентом и Президентом как относительно понятия «личного голосования» народных депутатов, так и относительно сроков для подписи и официального обнародования принятого парламентом закона. Снята двусмысленность в трактовке понятия «президентское вето», порядке его рассмотрения Верховной Радой и последующего обнародования закона, в случае преодоления «вето» или принятия его с президентскими поправками.
Одним из решений Конституционного суда Украины, свидетельствовавшим о его способности быть независимым от посторонних влияний, является решение по делу о подсудности споров Высшему арбитражному суду Украины. В этом решении четко расставлены акценты относительно форм реакции конкретных судебных органов и Президента Украины на акты Кабинета министров Украины. Суд определил, что «конституционное полномочие Президента относительно отмены актов Кабинета министров и полномочия Высшего арбитражного суда Украины относительно признания таких актов недействительными по основаниям, указанным в законодательстве, являются самостоятельными гарантиями обеспечения законности в деятельности Кабинета министров Украины, которые не исключают друг друга». Конституционный суд, в свою очередь, решает вопрос о конституционности актов Кабинета министров, а не об их законности. Отсюда Конституционный суд признал конституционными соответствующие положения Арбитражно-процессуального кодекса Украины, предусматривающие подсудность Высшему арбитражному суду споров, одной из сторон в которых является Кабинет министров Украины. Появилась потребность в определенности права граждан на свободу объединения в профсоюзы после вынесения решения Конституционного суда по представлению народных депутатов Украины и уполномоченного по правам человека относительно конституционности отдельных статей закона Украины «О профессиональных союзах, их правах и гарантиях деятельности».
Уже перечисленные решения Конституционного суда Украины свидетельствуют о его способности надлежащим образом выполнять конституционные функции и решать вопросы о соответствии законов и других правовых актов Конституции Украины, давать официальное толкование Конституции Украины и законов Украины.
Все же не могу утверждать, что деятельность Конституционного суда вызывает сплошные восторги. Обратимся к некоторым другим его решениям, вызывающим немало вопросов, остающихся без надлежащего ответа.
«Две ошибки
не делают правила»
Английская пословица
Стабильность Конституции государства является свидетельством стабильности общества. Это — аксиома. В Украине все чаще в борьбе за перераспределение властей разные политические силы и властные структуры прибегают к разнообразным инициативам относительно внесения изменений и дополнений к Конституции Украины. Согласно статьям 154 и 156 Конституции право на представление законопроектов с такой инициативой принадлежит в одном случае 150 народным депутатам и Президенту, в другом — 300 народным депутатам и Президенту.
Статья 159 Конституции Украины предусматривает обязательную процедуру: законопроект о внесении изменений и дополнений к Конституции рассматривается (выделено мной. — В.М.) Верховной Радой при наличии вывода Конституционного суда на предмет соответствия законопроекта (выделено мной. — В.М.) требованиям статей 157 и 158 Конституции Украины. Напомню, что статья 157 запрещает изменения Конституции, если они предусматривают отмену или ограничения прав и свобод человека и гражданина или если они направлены на ликвидацию независимости или на нарушение территориальной целостности Украины. Изменения Конституции запрещены также в условиях военного или чрезвычайного положения. Статьей 158 повторное рассмотрение проекта изменений в Конституции, который не получил поддержки в Верховной Раде, допускается не ранее чем через год со дня принятия первого решения относительно этого законопроекта. В этой же статье содержится запрет относительно изменения одних и тех же положений Основного Закона на протяжении срока полномочий Верховной Рады.
Оказалось, что простая, на первый взгляд, задача — выполнить требование статьи 159 Конституции — поставила в сложную ситуацию как законодателей, так и Президента. Возникли вопросы: 1) Кто должен обращаться в Конституционный суд за выводом относительно законопроекта? 2) Какая процедура должна быть выдержана при этом? 3) Как быть в ситуации, когда в процессе рассмотрения в Верховной Раде будут внесены поправки в законопроект, относительно которого, в соответствии со статьей 159 Конституции, уже был представлен вывод Конституционного суда?
В решении от 9 июня 1998 года в деле по конституционному представлению Президента относительно официального толкования ч. 2 ст. 158 и ст. 159 Конституции Украины Конституционный суд изложил следующие ответы на указанные выше вопросы.
Субъектом конституционного представления, в соответствии со статьей 159 Конституции, является Верховная Рада, считает Конституционный суд. Он обосновал этот вывод тем, что Верховная Рада не может рассматривать законопроекты в отсутствие вывода Конституционного суда. Этот тезис дал суду основания утверждать, что вывод должен быть представлен после внесения (выделено мной. — В.М.) законопроекта в Верховную Раду, но до его рассмотрения (выделено мной. — В.М.) Верховной Радой. Отсюда логический вывод — кто другой может представить законопроект в Конституционный суд после его представления субъектами законодательной инициативы кроме Верховной Рады? Тем не менее, отметил Конституционный суд, форма таких обращений требует законодательного урегулирования. Любопытно, что Конституционный суд в этом случае не повторил уже однажды (8.05.1997) сделанного им вывода, связанного с определением субъекта конституционного представления соответственно статье 159 Конституции. Правда, по конституционному представлению пятидесяти одного депутата относительно соответствия законопроекту «О внесении изменений и дополнений к статье 81 Конституции Украины» требованиям статей 157 и 158 Конституции, Конституционный суд постановил отказать в открытии конституционного производства. В постановлении по делу Конституционный суд указал: статья 159 Конституции и статьи 39 и 40 закона Украины «О Конституционном суде Украины» не предусматривает права народных депутатов на обращение в Конституционный суд о предоставлении выводов относительно соответствия законопроектов о внесении изменений в Конституцию Украины требованиям статей 157 и 158 Конституции. Учитывая это, ссылку, представленную народными депутатами Украины относительно этих норм, Конституционный суд признал безосновательной. Умолчание законодателя в Конституции и в законе Украины «О Конституционном суде Украины» относительно того, могут ли быть народные депутаты Украины субъектами обращения (представления) в Конституционный суд согласно статье 159 Конституции, суд считает не пробелом в праве, а непосредственным отрицательным решением этого вопроса законодателем. Уместно подчеркнуть, что в законе «О Конституционном суде Украины» все же имеется пробел: там ни слова о порядке представления конституционного обращения согласно статье 159 Конституции, о том, кто и в какой форме это должен делать.
Все изложенное свидетельствует о своеобразном поиске Конституционным судом наиболее оптимального вывода относительно путей разрешения коллизии. Предложенный окончательный вывод представляется мне ошибочным по следующим соображениям. Во-первых, давно уже необходимо было дополнить закон «О Конституционном суде Украины» соответствующими положениями, которые должны были назвать субъектов конституционного обращения и процедуру предоставления вывода Конституционным судом. Ясно, что это прерогатива Верховной Рады, но разве трудно обратить на этот пробел внимание любого из субъектов законодательной инициативы?
Во-вторых, совершенно неприемлема ссылка в постановлении от 8.05.1997 года на статьи 39 и 41 закона «О Конституционном суде Украины». Можно было сослаться еще на статью из этого закона и статью 150 Конституции. Они в этой ситуации абсолютно не «играют», поскольку имеют отношение к представлениям и обращениям относительно конституционности действующих законов и иных актов законодательства (выделено мной. — В.М.), перечисленных в указанных статьях. В нашем случае речь идет о получении вывода о конституционности проекта закона (выделено мной. — В.М.) — посмотрите, с чего начинается текст статьи 159 Конституции. Если иметь это в виду и провести всестороннее толкование (буквальное, текстуальное, систематическое и т.д.) этой статьи, статей 154, 156 Конституции, не забыть заглянуть в статьи 85 п. 10; 151 Конституции, можно прийти к выводу совершенно противоположному предложенному Конституционным судом: субъектом конституционного обращения относительно конституционности законопроектов о внесении изменений в Конституцию Украины должны быть признанные именно субъекты законодательной инициативы — в случае, предусмотренном статьей 154 Конституции, — 150 народных депутатов, а в случае, предусмотренном статьей 156, — 300 народных депутатов. Странно, что суд спокойно воспринимает положение статьи 150 Конституции, представляющее право на обращение к нему «не менее чем сорока пяти народных депутатов Украины» относительно конституционности законов и иных правовых актов, а 150 и 300 народным депутатам отвечает отказом в праве на конституционное обращение. Есть и другие аргументы, подтверждающие изложенную позицию. То, что законопроект о внесении изменений в Конституцию должен представляться при наличии вывода Конституционного суда, обусловливается следующим. Еще раз обращаю внимание на содержание статьи 159 Конституции: законопроект рассматривается Верховной Радой при наличии вывода. Если стоять на предложенной Конституционным судом позиции, то Верховная Рада должна принять решение относительно направления законопроекта в Конституционный суд, значит, должна рассмотреть соответствующий вопрос до получения законопроекта, чего делать не имеет права. Ссылка в постановлении от 8.05.1997 г. на необходимость рассмотрения законопроекта после его внесения в Верховную Раду соответственно действующему регламенту Верховной Рады сомнительна, поскольку Конституцией предусмотрена специальная процедура прохождения законопроекта: статьи 154, 156, 159. Обратите внимание на процедуру предоставления выводов Конституционным судом относительно конституционности действующих международных договоров, которые вносятся в Верховную Раду для предоставления согласия на их обязательность, предусмотренную статьей 151 Конституции: вывод дается Конституционным судом по обращению Президента или Кабинета министров, и только тогда эти акты вносятся в Верховную Раду.
Почему совершенно неприемлемой выглядит позиция относительно признания субъектом конституционного обращения Верховной Рады в целом? Потому, что своим решением Конституционный суд фактически внес изменение в Конституцию, создав новый, не предусмотренный соответствующими статьями Конституции субъект представления — Верховную Раду Украины. Случаи, когда Верховная Рада выступает в такой роли, четко регламентированы Конституцией. Это, например, право Верховной Рады на обращение к Конституционному суду за выводом относительно соблюдения конституционной процедуры расследования и рассмотрения дела об отстранении Президента Украины от должности в порядке импичмента (ч. 2 ст. 151).
Скорее всего, Конституционный суд допустил существенную неточность и в толковании случая, когда в ходе рассмотрения законопроекта о внесении изменений в Конституцию в него будут внесены поправки. Конституционный суд в решении от 9.06.1998 г. истолковал последствия этого так: законопроект «принимается Верховной Радой Украины при условии наличия вывода Конституционного суда о том, что законопроект с внесенными в него поправками отвечает требованиям статей 157 и 158 Конституции Украины».
Здесь необходимо быть абсолютно точным. Если, например, по процедуре статьи 155 Конституции законопроект, относительно которого имеется вывод Конституционного суда о его конституционности, будет предварительно одобрен большинством конституционного состава Верховной Рады, он считается принятым (выделено мной. — В.М.), если на очередной сессии за него проголосовало не менее двух третей состава Верховной Рады. Если же исходить из содержания постановления Конституционного суда (а иначе и быть не может!), то оно может быть воспринято так, что после внесения изменений в законопроект во время рассмотрения его на предмет одобрения он должен быть отправлен снова в Конституционный суд для получения нового вывода на предмет конституционности. Никаких возражений — все абсолютно правильно! Но дальше получается, что после получения вывода, в соответствии со статьей 159 Конституции, законопроект может отправляться на последнюю процедуру — принятие. С этим нельзя согласиться. После внесения изменений в законопроект он должен пройти все этапы заново: получить вывод Конституционного суда, быть представлен в Верховной Раде, пройти предварительное одобрение (без внесения поправок!) и окончательное принятие. В противном случае нарушается конституционная процедура.
Этот пример свидетельствует о том, сколько «рифов» существует на пути Конституционного суда к окончательному толкованию, которое должно стать конституционным.
«Таковы мои принципы, но если
они вам не нравятся,
у меня есть другие»
NN
Конституционный суд должен выполнять свои конституционные полномочия в полной мере, не самоограничиваясь в своей деятельности, поскольку это может быть основанием для упрека в ненадлежащем выполнении им своих функций. Своеобразную тенденцию к самоограничению своих контрольных функций относительно конституционности законов и иных нормативных актов Конституционный суд проявил в некоторых решениях, взяв на вооружение доктрину «политической целесообразности». Ее суть судья Конституционного суда П.Мартыненко излагает следующим образом: «Не подлежат опротестованию (а следовательно, и контролю) о соответствии Конституции Украины такие действия законодателя, которые по определению Конституционного суда Украины относятся к «вопросам политической целесообразности» и должны решаться законодателем совершенно самостоятельно» (Вісник Конституційного суду України. 1999. № 56). Впервые этот принцип Конституционный суд применил в решении от 26.02.1998 г. в деле по конституционному представлению народных депутатов Украины относительно конституционности ч. 5 ст. 42 закона Украины «О выборах народных депутатов Украины», согласно которой «списки кандидатов в депутаты от политических партий, избирательных блоков партий, получивших лишь четыре процента голосов избирателей, принявших участие в голосовании, не имеют права на участие в распределении депутатских мандатов». Субъекты конституционного представления считали, что это положение противоречит конституционным принципам избирательного права. Конституционный суд пришел к выводу, что «лишение списков кандидатов в депутаты от политических партий, получивших менее четырех процентов голосов избирателей, права на участие в распределении депутатских мандатов является вопросом политическим и оно должно решаться Верховной Радой Украины». Вынося это решение, Конституционный суд, как отмечает уважаемый судья, учитывал также «настоятельную потребность его (парламента) внутренней политической структуризации». Таким образом, Конституционный суд своим решением способствовал будущей структуризации парламента. Результат такого решения Конституционного суда недавно был проиллюстрирован различными средствами массовой информации: вопреки воле около шести миллионов граждан Украины их голоса были переданы тем, против кого они практически голосовали. Не были ли этим попраны конституционные права граждан? И для суда, пожалуй, главным было — подтвердить действенность принципа. Этот принцип Конституционного суда в полной мере совпал с принципиальной позицией действующих властей, не желавших появления в новом парламенте именно тех политических сил и политиков, которые попали в «непроходимую» зону. Хоть и случайное, но все же стечение принципов.
Доктрина «политической целесообразности» проявилась и в решении Конституционного суда в деле об образовании фракций в Верховной Раде Украины (от 3.12.1998 г.). Как ни странно, но, принимая это решение, Конституционный суд способствовал скорее не структуризации парламента, а его расслоению. Он признал неконституционными изменения, внесенные в регламент Верховной Рады Украины, согласно которым «фракции в Верховной Раде Украины создаются народными депутатами Украины только «на основе партий и блоков политических партий, преодолевших четырехпроцентный барьер на выборах в Верховную Раду Украины 29 марта 1995 года». Такие основы создания фракций в Верховной Раде Конституционный суд признал «ограничением прав народных депутатов Украины объединяться во фракции и на других началах, а не только на основе политических партий и избирательных блоков, преодолевших на выборах четырехпроцентный барьер». Конституционный суд без оговорок признал право на создание фракций в парламенте и теми партиями, которые не преодолели четырехпроцентный избирательный барьер, а также теми, которые вообще не принимали участия в выборах в Верховную Раду Украины. На основе этого решения мы можем наблюдать сегодня в парламенте деятельность фракций, представляющих как партии, не прошедшие в парламент, так и партии, вообще не существовавшие до избрания парламента в 1998 году. С принятием Конституционным судом решения исчезла потребность в той части избирательной системы, которая базируется на пропорциональности, поскольку с партиями и партийными блоками, которым предстояло преодолевать два барьера (собрать 200 тысяч подписей в поддержку и преодолеть 4-процентный барьер), уравняли партии, если и принимавшие участие в выборах, то только в мажоритарных округах. Вместе с тем, право партий выдвигать своих кандидатов в мажоритарных округах необходимо признать безусловным позитивом в постановлении по этому вопросу. Конституционный суд в своем решении прямо назвал «вопросом политической целесообразности» установление порядка организации и деятельности фракций в парламенте, определение их количественного состава, задач, функций. Это привело к тому, что установленный лимит на количественный состав фракций в 14 человек повлек за собой ликвидацию фракции ПСПУ, преодолевшей на выборах четырехпроцентный барьер, имея в своем составе количество депутатов не меньшее, чем этот барьер (9 человек). Это явное нарушение конституционных прав избирателей, голосовавших за список этой партии и лишенных возможности надлежащим образом быть представленными в органах парламента, в его работе (например, когда право для выступлений «бронируется» за фракциями). Если, принимая решения, разные политики с удовольствием цитировали с парламентской трибуны Вольтера и действовали по Монтескье, то Конституционному суду более органично было бы руководствоваться не доктриной «политической целесообразности», а принципом конституционности и законности рассматриваемых актов.
«Не будь очень правильным
и чрезмерно мудрым — зачем тебе пугаться?»
Соломон
Решения Конституционного суда относительно провозглашения всеукраинского референдума по народной инициативе и дела о внесении изменений в Конституцию Украины по результатам всеукраинского референдума получили наибольший общественный резонанс. Среди всех вынесенных на референдум вопросов наибольшее внимание, по разным причинам, Конституционный суд уделяет депутатской неприкосновенности: есть пять решений по этому вопросу.
Заслуживают отдельного исследования обоснования конституционности предложений «народа», Президента и группы народных депутатов относительно необходимости ограничения депутатской неприкосновенности. Впервые категория «депутатская неприкосновенность» была официально интерпретирована Конституционным судом Украины 27 октября 1999 года по конституционному представлению Министерства внутренних дел Украины об официальном истолковании положений части третьей статьи 80 Конституции Украины. Депутатская неприкосновенность признана Конституционным судом Украины «важной конституционной гарантией, имеющей целевое назначение, — обеспечение беспрепятственного и эффективного осуществления народным депутатом Украины своих функций. Она не является личной привилегией, а имеет публично-правовой характер (выделено мною. — В.М.)». Показательно отдельное мнение по этому делу судьи Конституционного суда М.Козюбры: «Депутатская неприкосновенность (иммунитет) направлена в основном на обеспечение нормального функционирования парламента (в частности, на его защиту от посягательств исполнительной власти)». Очевидно, что Конституционный суд в этом решении признает депутатскую неприкосновенность важным и необходимым фактором эффективной деятельности народных депутатов и парламента в целом.
Вторично депутатская неприкосновенность по конституционному представлению 103 и 108 народных депутатов стала предметом исследования Конституционного суда 27 марта 2000 года по делу относительно конституционности указа Президента Украины о проведении всеукраинского референдума по народной инициативе. На этот раз Конституционный суд признал конституционным содержание вопроса, изложенного в пункте 3 указа Президента. Напомню, этот вопрос звучал так: «Согласны ли Вы с необходимостью ограничения депутатской неприкосновенности народных депутатов Украины и изъятием в связи с этим части третьей статьи 80 Конституции Украины: «Народные депутаты Украины не могут быть без согласия Верховной Рады Украины привлечены к уголовной ответственности, задержаны или арестованы».
В третий раз вопрос о депутатской неприкосновенности встал перед Конституционным судом при рассмотрении 27 июня 2000 года дела о внесении изменений в статьи 76, 80, 90, 106 Конституции Украины по результатам всеукраинского референдума по народной инициативе. Эти изменения к Конституции, как известно, были предложены Президентом Украины.
Конституционный суд сделал вывод, что изменения, предложенные к статье 80 Конституции, касаются лишь специального статуса народных депутатов и не влияют на содержание конституционных прав человека и гражданина (их отмену или ограничение). Суд признал, что «исключение части третьей статьи 80 Конституции Украины не противоречит статье 157 Конституции Украины». Теперь посмотрим, как будет выглядеть статья 80 Конституции Украины после ее «имплементационного обрезания»: «Народным депутатам гарантируется депутатская неприкосновенность. Народные депутаты не несут юридической ответственности за результат голосования или высказывания в парламенте и его органах за исключением ответственности за оскорбление или клевету».
Конституционный суд в конце концов рассмотрел, что в такой редакции статья 80 Конституции, похоже, обеспечивает почти абсолютную депутатскую неприкосновенность — значительно большую в сравнении с существующей. Понимая, что он проглядел этот казус, дав в свое время положительный ответ на вопрос №3 указа Президента о назначении всеукраинского референдума, на этот раз Конституционный суд попробовал исправить ситуацию, даже с риском причинить ущерб собственной репутации, и констатировал: «Отсутствие в Конституции Украины надлежащей четкости в определении содержания депутатской неприкосновенности на практике может привести к неоднозначному пониманию части первой статьи 80 Конституции Украины». Показательное признание, хотя причем здесь содержание действующей статьи 80 Конституции? Не останавливаясь на полдороги, Конституционный суд добавляет: «Учитывая все это, к статье 80 Конституции Украины целесообразно внести соответствующие уточнения». Это уже явно не в компетенции Конституционного суда: он должен ответить «да» или «нет» на вопрос о конституционности проекта изменений к Конституции, а не давать советы. К тому же, разве можно корректировать текст, подтвержденный на референдуме десятками миллионов голосов? Окончательный вывод Конституционного суда о конституционности представленного законопроекта не требует дополнительного комментария.
После «соломонового» вывода Конституционного суда по законопроекту, представленному Президентом, не заставило себя ждать конституционное представление группы народных депутатов по тому же поводу, но иного содержания (11 июля 2000 года). Часть третью статьи 80 Конституции Украины предложено изложить в такой редакции: «Народные депутаты и сенаторы Украины не могут без согласия Верховного суда Украины быть привлечены к уголовной ответственности, задержаны или арестованы». Инициатива народных депутатов предусматривала введение двухпалатного парламента, поэтому в тексте появились и «сенаторы». Хотя делопроизводство прекратили, мотивировочная часть постановления является наиболее полной и глубокой среди всех, посвященных депутатской неприкосновенности. Конституционный суд всесторонне и убедительно обосновал недопустимость того, чтобы Верховный суд был наделен правом давать согласие на привлечение народных депутатов к уголовной ответственности, их задержание или арест: «это может привести к предвзятости во время рассмотрения в будущем дела относительно такого народного депутата Украины судом первой инстанции и апелляционным и кассационным судами. Это фактически стирает границы между функциями обвинения и правосудия...» Конституционный суд подчеркнул, что «в странах, где существует депутатский иммунитет, его лишение относится к полномочиям парламента или его палаты, членом которой является депутат, поскольку при даче согласия на привлечение к уголовной ответственности задержание или арест депутата учитываются не только юридические, но и другие, в частности политические мотивы, связанные с обеспечением нормального функционирования парламента».
Последний вывод по делу о депутатской неприкосновенности был представлен Конституционным судом 5 декабря 2000 года, после рассмотрения проекта закона Украины еще от 21 января 2000 года «О внесении изменений в статью 80 Конституции Украины». Конституционный суд признал конституционной такую редакцию проекта части третьей статьи 80 Конституции Украины: «Народные депутаты Украины не могут без согласия Верховной Рады Украины быть задержаны или арестованы до обретения законной силы обвинительного приговора суда». Этот текст абсолютно идентичен статье 126 Конституции, определяющей содержание неприкосновенности судей. Таким образом, депутатскую неприкосновенность предлагается полностью уравнять с неприкосновенностью судей, в том числе — конституционных. Не потому ли Конституционный суд не признает такую формулу ограничением прав и свобод человека и гражданина в контексте статьи 157 Конституции?
Хотел бы обратить внимание на то, что оценка наличия или отсутствия ограничений прав и свобод человека и гражданина осуществляется относительно народного депутата. При этом Конституционный суд исходит из того, что у народного депутата, как человека и гражданина, при всех ограничениях депутатской неприкосновенности остаются гарантии неприкосновенности личности, предусмотренные статьями 28—32 и другими положениями Конституции Украины. Не настаиваю на безупречности следующей мысли, но при оценке значения и назначения депутатской неприкосновенности должны исследоваться последствия ограничения не относительно прав собственно депутата, а относительно прав и свобод его избирателей, граждан, которых он представляет в парламенте. Я уже отмечал выводы Конституционного суда о том, что депутатская неприкосновенность это не личная привилегия, а публично-правовая категория. Отсюда, отрицательные последствия ограничения депутатской неприкосновенности сказываются на правах и свободах человека и гражданина в общепубличном контексте.
Эти субъективные раздумья над текстами лишь отдельных решений Конституционного суда Украины свидетельствуют о невероятной сложности работы органа конституционной юрисдикции, о сложных профессиональных, политических и моральных факторах, влияющих на них.
Хочется верить, что со временем Конституционный суд не будет восприниматься как группа юристов, исправляющих ошибки других и увековечивающих свои собственные.
Желаю членам Конституционного суда мудрости, ответственности, профессионального достоинства и, что в наших условиях не последнее, — мужества. Мы уже убедились, что решения Конституционного суда способны кардинально изменить наш мир. Так что пусть благодаря вашему труду он меняется так, чтобы утверждались Конституция, закон, а значит, правовое, демократическое государство. Государство для людей.