На базаре торговец парфюмерией расхваливает свой товар:
- Восточный запах, неповторимый восточный запах.
Наш постоянный спутник, фотограф Андрей Кметь задумчиво повторяет:
- Восточный запах. Это что-то особенного.
Сергей Пантелеевич Бровко - старый опытный шофер - сливает из бака автомобиля бензин, принюхивается, склоняя голову набок, опять принюхивается и говорит:
- Какой-то странный запах, не пойму, чем пахнет.
Мы приходим на помощь:
- Не ломайте голову, Сергей Пантелеевич. Это - восточный запах...
История его такова.
14 декабря 1998 года заправляем автомобиль в Чернигове на заправке №6. 16 декабря в четыре часа утра выезжаем. Срочно, не мешкая. Подчас от промедления зависит многое, бывает - даже чья-то судьба. Сразу за чертой города «Москвич» замирает, чем страшно нас удивляет. Приученный к проселочным разбитым дорогам, он всегда заводился с полуоборота, даже если в него заливали всякую бурду, и не капризничал в любое время года. Значит - стряслось нечто из ряда вон выходящее. На станции техобслуживания «автолекарь» Валентин Бородуха удивленно приподнимает бровь, когда, плеснув на металлический верстак бензин, нацеженный из бензонасоса, пытаемся поджечь его зажигалкой. Пламя загорается неохотно и, почти сразу погаснув, оставляет огромное маслянистое пятно неизвестного происхождения.
- А вы хотите, чтобы это зажгла искра зажигания...
Целый день ушел на то, чтобы выцедить по капле пятьдесят пять литров из капронового топливного бака, в коем конструкторы не предусмотрели сливной пробки на такой случай. Потом меняли масло - ведь часть несгоревшего «горючего» ушла в картер. Потом масляный фильтр. Затем промывали и чистили карбюратор, драили почерневшие свечи. Чем дальше, тем больше разбирала злость. Она исподволь, незаметно накапливалась, делая свое черное дело, и когда мы звонили в управление по защите прав потребителя, то уже едва сдерживались от негодования. Как всегда в таких случаях, начальника на месте не оказалось, заместителя тоже, а дежуривший на телефоне чиновник меланхолически уточнял:
- Где заправились, когда, какой марки бензин...
Его равнодушное спокойствие не передавалось нам, а лишь подливало масло в огонь.
- У вас есть две бутылки из-под шампанского?
- Мы не пьем шампанского.
- Тогда не во что взять анализ.
- Зачем еще раз набирать в бутылки, если мы уже набрали пятьдесят пять литров в канистры.
- Кто докажет, что бензин залит именно на заправке №6?
- У нас есть чек.
- Это ни о чем не говорит, может быть, вы с этим чеком намутили что попало в свои канистры и это очернит имя порядочных людей.
Такой поворот дела нас озадачил. Осознав полную «беззащитность», тут же успокаиваемся, сбавляем обороты и начинаем предполагать:
- А если вы приносите в магазин бракованные ботинки, прилагаете чек, вам либо меняют товар, либо возвращают деньги. И никому в голову не приходит заподозрить: а не сами ли вы свернули набок набойки в этих ботинках.
- Так то ботинки. А здесь схема отработана.
Вот то-то и оно. Мы подумали и предложили:
- А давайте-ка поедем на заправку №6 и возьмем пробу для лаборатории.
- Машина у вас есть?
- Есть. Но она же теперь не работает.
- Ну вот. А у нас и машины нет.
- А если бы была? - фантазируем мы.
- А если бы была, - продолжает фантазировать чиновник, - можно было бы набрать бензин и отвезти в лабораторию.
- Для святого дела - найдем бутылки и возьмем такси.
- И отвезем в лабораторию, - сразу же подхватывает идею человек на телефоне, - которая принадлежит организации, продавшей вам бензин, то есть черниговскому ОАО «Нефтепродукт». Таков порядок.
Мы иссякли: никаких свежих идей, предложений у нас уже не было. И по здравому размышлению пришли вот к какому заключению: а ведь здорово все продумано. До деталей, мелочей. Может быть, потому так слаженно и четко работает запущенный чьими-то руками механизм, не подставляя никого под букву закона. В центре города, в двухстах метрах от отделения милиции, в нескольких кварталах от городской и областной прокуратур и УВД - с генералом и множеством полковников, не говоря уже о подполковниках. Впрочем, и их можно понять, если поднатужиться: ведь они же, в отличие от нас, не пользуются услугами черниговского «Нефтепродукта» на заправке №6, а исключительно своими, ведомственными, заправками.
Когда мы работали над статьей «Прогон» («ЗН» № 42, 1998 г.), нам довелось побывать в тюрьме. Начальнику этого невеселого учреждения майору В.Нестеренко мы задали дико прозвучавший в тех стенах вопрос:
- А бывает ли вам кого-нибудь из ваших подопечных жаль?
- Бывает, - просто ответил он. - За две сотки вырванного на чьей-то грядке чеснока оказались на нарах молодые люди. А еще женщина телячью шкуру...
Как сквозь вату доходили слова о том, что она, эта женщина, то ли стянула эту злополучную шкуру, то ли неправильно записала ее стоимость в полторы сотни гривен в какой-то отчет. Да мы и сами, занимаясь расследованием причин хищений из Черниговского художественного музея, столкнулись с потрясшими нас фактами пополнения торжественной отчетности местной милиции за счет мелочевки, пьяной бытовухи. А майор Нестеренко продолжал говорить о том, что ему, начальнику СИЗО, часто приходится как-то устраивать детей осужденных людей - так, за пустяк осужденных, потому что эти дети неожиданно оказывались без присмотра, без матери. Ведь закон предусматривает уголовное наказание, если похищено что-то на сумму более 50 гривен государственной собственности, а если личной - сумма может быть значительно меньше.
- Конечно, - возвращал нас к действительности В.Нестеренко, - мы с этим боремся.
За две сотки чеснока. А тут за две минуты на заправке №6 обчистили на сотню. А сколько таких, как мы. И хоть бы что. Представьте себе эти астрономические суммы. И пока нет надежд на то, что авторы бензиновой идеи окажутся под присмотром недреманного ока (за всю историю черниговского СИЗО там не было ни одного побега) майора В.Нестеренко. Достаем диктофон и опрашиваем наиболее «битую» часть автомобилистов - таксистов. Не сговариваясь, в один голос предупреждают:
- На заправке №6 бензин не берите.
Все всё знают: таксисты, сотрудники станции техобслуживания, местные жители. Ничего «не знают» только правоохранительные органы.
Звоним в черниговское ОАО «Нефтепродукт» председателю правления А.Пономаренко. Наше сообщение его не встревожило. И, похоже, не заинтересовало. Сложилось впечатление, что его даже несколько утомили наши разговоры о намерении провести свое исследование. Потом еще и еще раз прослушали магнитофонную запись и поняли, что ощущение нас не обмануло. Так обычно ведут себя те, кто абсолютно уверен в отработанной системе защиты. В Чернигове она проверена временем.
- Можете написать заявление, - вяло предложил нам А.Пономаренко. И чуть живее: - А на какой, кстати, заправке брали бензин?
Мы поняли, что это не более, чем спортивный интерес, и не ответили.
А заявление все же написали: любопытно, кто первым станет грудью на защиту черниговского «Нефтепродукта»? Поэтому предложение А.Пономаренко не приняли, не отдали заявление ему, а - не поленились - отнесли в черниговскую городскую прокуратуру и передали из рук в руки заместителю городского прокурора Василию Ивановичу Трофимову. 17 декабря 1998 года.
Но вот такая мысль не дает покоя: а что если бы 16 декабря везли тяжело больного, срочно, неотложно и случись эта морока - понес бы кто-нибудь наказание? Сомнительно. В такое время живем.