Специфика профессиональной деятельности служителя Фемиды такова, что он не должен высказывать свои суждения по поводу дел, которые могут стать предметом рассмотрения суда. Поэтому наш разговор с председателем Верховного суда Василием Маляренко касается извечной темы независимости судов, взаимоотношений с исполнительной властью. И несмотря на ощущение, что и на эту тему судья, увы, может позволить сказать себе далеко не все, информация к размышлению есть. Прежде всего, для представителей новой власти, в голосе которой, обращенном к украинской Фемиде, слышатся еще не забытые интонации власти старой.
— Василий Тимофеевич, как складываются отношения судов с новой властью? Что изменилось?
— Изменились люди, но законы остались теми же. И если действовать по закону, то не изменилось ничего. Отношения с новой властью хорошие. И с Президентом, и с премьером, и с председателем Верховной Рады. С новыми руководителями силовых структур — Турчиновым, Луценко и Пискуном — отношения нормальные, деловые. Во всяком случае, даже тени никакой нет.
— А попытки повлиять на решение суда, надавить каким-то образом есть?
— Не было ни одного случая, чтобы мне позвонили или в адрес суда пришло какое-то указание… Конечно, жалобы пересылаются. Но это было, есть и будет. Однако когда мы, рассмотрев жалобу, говорим, что оснований для ее удовлетворения нет, нам вопросов больше не задают и никаких требований не предъявляют.
— Соответствует ли действительности тот факт, что в первые месяцы новой власти в суд поступал вал обращений с просьбой рассмотреть конкретное дело, принять решение «в соответствии с законом», но «восстановив нарушенные права гражданина Н.»?
— Ну, я не могу сказать, что это был вал. Были обращения, касавшиеся людей, которых Президент принял на улице, — из пикетировавших здание секретариата Президента. Те люди — не больше десятка — были приняты мною. Мы изучили их проблемы. Но дело в том, что абсолютное большинство из них уже прошли все инстанции нашей судебной системы. Решения судов их не удовлетворили, но они были законными, подтвержденными, в частности Верховным судом. Мы не сочли возможным предпринимать в этих случаях какие-либо действия, поскольку оснований для пересмотра решений не было.
То есть взаимоотношения с властью нормальные, рабочие. Кроме того, новая власть пошла нам навстречу с бюджетом Верховного суда и всей судебной системы, существенно увеличив ассигнования. У Верховного суда была проблема со строительством. Мы восстанавливаем чрезвычайно ценное сооружение — Кловский дворец, являющийся архитектурным, историческим памятником. В этом вопросе нам также идут навстречу — выделяются средства. Кстати, были попытки блокировать этот процесс иными структурами. Теперь вопрос решен с помощью Президента и правительства. Вообще, с какими бы предложениями я ни обращался к ним, эти инициативы ни разу не остались без удовлетворения.
— Известно, что предлагаемые вами кандидатуры на административные должности в судах неоднократно отклонялись Советом национальной обороны и безопасности Украины…
— Это не так. Во-первых, не существует предусмотренной законом процедуры отклонения кандидатур этим органом. Я вхожу в Совет судей Украины с предложением относительно конкретных лиц, после его согласия соответствующее предложение направляется на имя Президента. Правда, отдельные кандидатуры утверждаются чуть позднее. Но они не отклоняются. Еще не было случая, чтобы мне там сказали: такая-то кандидатура не пройдет.
— Неоднократно высказывались обоснованные сомнения относительно законности расширения полномочий СНБОУ и непосредственно его секретаря П.Порошенко. Вас лично не смущают расширяющиеся полномочия СНБО, не предусмотренные украинским законодательством, но непосредственно касающиеся, в частности, судебной власти?
— Я пока не вижу, чтобы те функции, которые были предоставлены СНБО, шли во вред судебной системе.
— Хорошо, во вред не идут, а законным вы это считаете?
— Не могу это комментировать. Но как законник приведу пример. Я сейчас пишу статью о судебных поручениях в уголовном деле. Сначала, когда я только начал знакомиться с этой нормой, мне показалось, что она не совсем соответствует Конституции и духу Закона. Но когда я начал углубляться в эту тему, увидел, что не все так однозначно, как кажется на первый взгляд. Теперь я усматриваю в этой норме и положительные, и отрицательные моменты.
— Это к вопросу о новых функциях СНБО?
— Да. В этой проблеме также есть и позитив, и негатив. Но пока что анализа никто не сделал, и никто не может сказать, какие стороны тут превалируют. Во всяком случае, раньше, когда судейскими кадрами занималась администрация Президента, утверждение проходило дольше, обсуждение каждого претендента было гораздо более неприятным, чем сегодня. Сейчас нет такого жесткого, придирчивого, я бы сказал, подозрительного отношения к кандидатам на судейскую должность, нет стремления, так сказать, держать на поводке. И ведь должен же кто-то подготовить Президенту указы о назначении на должность судьи?
— Подготовить указы — да, но как сугубо техническую работу, а не решение судьбы конкретного претендента. А ведь СНБО берет на себя все новые и новые функции, в связи с чем и возник к вам такой вопрос…
— Пока негативных тенденций для судебной власти я в этом не вижу. Как будет дальше, поживем — увидим.
— А с г-ном Порошенко лично у вас нет проблем?
— У нас совершенно нормальные рабочие отношения, а знакомы мы с ним лет 15, хотя никогда не были друзьями и даже не обедали вместе ни разу. Я не вижу с его стороны никаких негативных поползновений, попыток как-то повлиять, надавить, вынудить сделать что-то незаконное.
— А созданная недавно комиссия по реформированию судебной системы, как и аналогичная комиссия по реформированию правоохранительных органов, была возглавлена секретарем СНБО. Вас не смущает тот факт, что Порошенко будет руководить реформированием судебной системы?
— Да не будет он руководить. А вообще судебная система уже давно требует необходимых изменений. В государстве должен существовать единый орган, который аккумулирует все мысли относительно реформирования судебной системы, обработает их и выйдет с выверенными, четкими, продуманными предложениями. Потому что сегодня мы наблюдаем, как при обилии наделенных законодательной инициативой инстанций на выходе мы получаем спонтанное, противоречивое, непродуманное, я бы сказал, хаотичное законодательство.
Поэтому я поддерживаю идею по созданию в государстве единой централизованной группы по выработке стратегии. Будет ли это Совет нацбезопасности или Кабинет министров, меня мало волнует. Главное, чтобы там были умные люди, профессионалы и чтобы они руководствовались демократическими, гуманистическими устремлениями.
— Василий Тимофеевич, к вопросу о взаимопонимании с исполнительной властью. Месяц назад вам было направлено письмо за подписью премьер-министра Ю.Тимошенко. В письме идет речь о том, что в последние годы увеличилось количество дел по искам к государству относительно взыскания из госбюджета в пользу объектов хозяйствования. Кабмин осуществил анализ судебных решений за 2004—2005 годы, касавшихся исков по возмещению сумм налога на добавленную стоимость и процентов за несвоевременное возмещение налога и т.д. Исполнительная власть также пришла к выводу о том, что общая сумма невыплаченных в бюджет обязательных платежей в связи с освобождением от уплаты последних судами «фактически являются потерями государственного бюджета». Как полагает Ю.Тимошенко, «факт непоступления в госбюджет 9,564 млрд. грн. дает основания для инициирования осуществления проверки правомерности постановления судами решений… и соблюдение судьями основных положений судопроизводства». Кроме того, Ю.Тимошенко просит обратить особое внимание на то, что такого рода решения «выносятся ограниченным кругом судей. Перечень судей, принимавших указанные решения, изложен в Приложении №1 к данному письму и направлен Генеральной прокуратуре Украины». Премьер-министр просит принять во внимание «информацию, приведенную в данном письме, а также в Приложении №1 к нему, и принять необходимые меры, предусмотренные действующим законодательством». Как вы реагировали на это послание?
— Разумеется, мы изучили проблему, о которой шла речь в этом письме. У нас есть серьезное обоснование неправдивости этой информации. В абсолютном большинстве случаев суды поступали в соответствии с законом. Те решения, по которым были допущены некоторые нарушения, и так были отменены вышестоящими судебными инстанциями в связи с протестами прокуроров или жалобами сторон. У нас есть выкладка по каждому делу и по каждому судье, выносившему такое решение.
Кроме того, если указанные решения были незаконными, почему ни одно из этих дел не дошло до Верховного суда? Почему по этим девяти с лишним миллиардов никто не обратился в Верховный суд, чтобы восстановить законность? Потому, что оснований для этого не было и нет. Зато есть желание свалить свою вину на кого-то. А ведь суд тоже может защитить себя, причем при помощи фактов.
Впрочем, думаю, что и это пройдет, и такие письма впредь нам направлять не будут.
— Как, по вашей информации, приход новой власти повлиял на уровень коррупции в судах? Говорят, в иных сферах суммы взяток увеличиваются в несколько раз — берут за риск…
— Понятно, что с моей стороны было бы глупо утверждать, что взяток в судах не берут. Коррупция была, есть и будет. Все дело в масштабах. Кроме того, суд — это такая структура, которая время от времени многим наступает на больную мозоль, вот и говорят разное. Вообще разговоры эти ведут свое начало с момента основания судов. Да еще испокон веков известно, что адвокаты любят брать деньги со своего клиента якобы для передачи судье, заведомо не собираясь этого делать. То есть я вовсе не хочу сказать, что этого явления у нас вообще нет, но, перефразируя известное изречение, можно утверждать, что слухи о тотальной коррупции в судах несколько преувеличены.
— Мы приближаемся к следующим выборам. Судебная практика, касающаяся выборов предыдущих, была довольно своеобразной и часто противоречивой. Вы делали какие-то обобщения, вырабатывали рекомендации во избежание уже известных трудностей?
— Судебная палата Верховного суда Украины по гражданским делам провела такое обобщение, наработаны документы, даны ориентиры судам. На этих выборах суды сработали нормально. Рассмотреть 40 тысяч заявлений за один день — это не просто. В общем я считаю, что по выборам суды сработали нормально — дисциплинированно и ответственно. Во всяком случае, жалоб на работу судов в этой связи мы не получали.
Вообще существует проблема из-за того, что в судопроизводстве есть детали, препятствующие единообразию судебной практики. Все зависит от того, обжалуется конкретное судебное решение или нет. У нас сейчас есть целый ряд случаев, когда разные суды почему-то рассматривают дело, касающееся одного и того же предмета и выносят несхожие решения. Это дело рук заинтересованных людей. Но, поскольку никто не жалуется, так все и остается. Потому что раньше, в советские времена и чуть позднее, существовал порядок надзора, когда можно было такое беззаконие ликвидировать путем истребования судебного дела. В других странах эту проблему решают по-разному, но у нас она всегда решалась именно путем отмены незаконных решений. В государстве должна быть обеспечена единая законность. И, в частности, этой проблемой должна заниматься созданная рабочая группа. Кстати, уже есть соображения относительно того, что в отдельных случаях следует внедрить такой механизм, который не позволял бы приводить в исполнение незаконные решения.
— Как вы расцениваете деятельность Государственной судебной администрации? Складывается впечатление, что периодически она стремится играть роль, которую закон ей не отводит, перебирает на себя несвойственные полномочия, которые ей явно «не по чину», стремясь влиять на то, на что не должна. Вам так не кажется?
— Иногда действительно бывает, что она делает не то, что нужно. Вследствие чего появляются протесты председателей судов, и со стороны ВС, Совета судей. Но это проблема роста данной структуры. В целом ее роль для судебной системы позитивна. Единственное, мы хотели бы, чтобы эта структура находилась в составе Верховного суда как департамент, а не существовала отдельно, как сегодня. Кстати, так принято в мировой практике.
— А как вам инициатива министра юстиции относительно переподчинения Госсудебной администрации Минюсту?
— Я думаю, он выступил так лишь потому, что не знает предыдущей истории. Не говорил бы так, если бы знал, что раньше эта структура находилась в Министерстве юстиции, в связи с чем Минюст имел огромное количество проблем.
— Но и огромные возможности для влияния на суды…
— Да, но все-таки думаю, это заявление не продумано, потому что это вчерашний день. Я понимаю, что министр Зварыч ориентируется на опыт государств, где материально-техническое, финансовое, организационное обеспечение судов осуществляется через министерство юстиции. Но вот я спросил как-то председателя Верховного суда Италии, как у них финансируются суды. Оказалось, через министерство юстиции. И, по его словам, никаких проблем у судебной власти в связи с этим не возникает. Потому что у государства есть деньги, и финансирование осуществляется в полном объеме. Если бы финансирование у нас было на нормальном уровне, то не имело бы определяющего значения, посредством кого оно осуществляется. Но когда денег нет, это становится существенной проблемой.
— Как вы расцениваете работу по формированию судейского корпуса Высшим советом юстиции?
— Дело в том, что каждый из 21 члена ВСЮ — чрезвычайно занятой человек. Функций у ВСЮ очень много, выполнять же их некому. Наличие кворума, необходимого для принятия решения, зависит от того, занят или нет я, генеральный прокурор или другие члены ВСЮ. Собраться чрезвычайно сложно, поэтому заседания проводятся не так, как хотелось бы, и существует очередь из ожидающих назначения на судейские должности.
Кроме того, ВСЮ рассматривает жалобы на судей, вопросы дисциплинарной ответственности. Я считаю, что нужна отдельная структура, которая занималась бы исключительно изучением жалоб на действия судей. Эта структура должна быть при Верховном суде, а не при Высшем совете юстиции или еще при ком-то. Тогда работа такой структуры была бы динамичной и эффективной. Вопрос дисциплинарной ответственности решался бы более качественно. Пока что все происходит на общественных началах.
— Кстати, насчет бывшего председателя ВСЮ «на общественных началах» Сергея Кивалова. В недавнем интервью он, рассказывая о деятельности Одесской юридической академии, заявил буквально следующее: «В академии всегда можно проконсультироваться, получить необходимое юридическое заключение. Из Киева Верховный суд самые сложные решения присылает сюда, чтобы посмотрели ученые. То же касается самых сложных уголовных дел, на стыке уголовного, гражданского, таможенного права». Что это за потрясающие новшества?
— Я думаю, это или не он сказал, или сказал не то, что нужно. Потому что ВС ни с кем не советуется относительно того, какое решение принимать по конкретному делу. Это откровенная глупость. ВС никогда и никуда не отправляет свои судебные решения для обсуждения. Это однозначно.
— Скандал, возникший в связи с задержанием и арестом бывшего главы Закарпатской облгосадминистрации И.Ризака, по сути, касается вопроса обязательности исполнения судебного решения. Тем не менее политические моменты здесь превалировали над юридической сутью нарушений, допущенных сторонами…
— Понятно, что все решения суда должны исполняться, и плохо, когда этого не происходит. Но плохо и когда они исполняются с нарушением закона. За невыполнение и за препятствование выполнению решению суда существует уголовная ответственность. Народный депутат также не может действовать вопреки закону. Никто не наделял народного депутата правом проникать в место заключения и вытаскивать оттуда кого-то, как и правом приковывать себя к задержанному и т.д. Это нарушения закона.
— Если говорить о сугубо юридических аспектах, как вы расцениваете ситуацию, возникшую в связи с Ризаком?
—Больше ничего не могу об этом говорить, поскольку данный вопрос может стать предметом рассмотрения в Верховном суде, поэтому я не имею права это комментировать.
— Давайте очень кратко проанализируем, какие реальные шаги по реформированию судебной системы были предприняты за время вашего нахождения в должности.
— За то время, что я являюсь председателем Верховного суда, существенно увеличилось материальное обеспечение судов и судей, значительно повысились ассигнования как на Верховный суд, так и на судебную систему в целом. И это заметили все.
В судах стало больше порядка. Это стало следствием внедрения очень действенного механизма. Дело в том, что мы начали исполнять требование Закона Украины «О судоустройстве», в соответствии с которым Верховный суд имеет право изучать состояние организации осуществления судопроизводства. Мы регулярно направляем в разные регионы группы людей, которые проверяют состояние дел. Эту инициативу восприняли все апелляционные суды и стали также регулярно выполнять эту работу.
— Насколько известно, именно в ходе таких проверок в сейфах судей обнаруживались дела, многие месяцы ожидающие своего рассмотрения?
— Да, и дела стали рассматриваться быстрее. Во всяком случае, при подведении итогов деятельности судов за 2004 год мы констатировали, что жалоб граждан на волокиту стало меньше по сравнению с позапрошлым годом.
Кроме того, привлечен к ответственности ряд судей, в частности, за получение взяток, отдельные даже уволены. И делается это регулярно.
В Верховном суде реорганизована работа аппарата. В последние два года жалоб на его работу со стороны судей нет. В то время как раньше возникали конфликты.
Внедряется специализация судей, и это мы считаем важным моментом.
Создана специальная группа, которая, как я уже говорил, посещает суды на местах и проверяет организацию судебной деятельности.
В Верховном суде также создана специальная информационная служба, куда граждане могут обратиться со своими вопросами, получить справку.
Мы полностью открыты для прессы. Раньше существовали документы так сказать «внутреннего пользования», теперь этого нет. Любая информация может быть получена, в том числе представителями СМИ. Разумеется, за исключением предусмотренных законом случаев. Заседания проводятся в открытом режиме. Открытости, гласности стало больше.
Сейчас наработан целый пакет документов об изменении законов «О статусе судей», «О судоустройстве». Эти изменения будут обсуждены комиссией, созданной при СНБО, и затем переданы в Верховную Раду.
— Назовите самые важные из предлагаемых нововведений.
— Создание при Верховном суде большой группы инспекторов, о чем мы уже говорили, передача Государственной судебной администрации в ведение Верховного суда. Решение проблемы относительно отмены незаконных судебных решений, которые никто не обжаловал.
Возможно, эта мысль кому-то покажется крамольной. Однако сейчас необходимо решать вопрос с апелляционными хозяйственными и административными судами. Известно, что в системе судов общей юрисдикции существует трехступенчатая система: районный суд, апелляционный суд и Верховный суд. Последний — единственная кассационная инстанция. В системе специализированных судов создано две кассационные инстанции — Высший специализированный и Верховный суд. Это ненормальная ситуация, и она вносит конфликтность между Верховным и Высшим специализированным судами. Данный вопрос необходимо решить — кассационная инстанция должна быть одна. Я считаю, в специализированных судах первой инстрацией должен быть местный суд — один на область. Затем Высший специализированный суд — в качестве апелляционного и Верховный суд — в качестве кассационного.
Следующая задача — полная ликвидация военных судов. Этот процесс уже идет. Во второй половине прошлого года было ликвидировано семь гарнизонных судов. Сейчас готовим проект указа о ликвидации еще нескольких гарнизонных и апелляционных военных судов. Эта структура исчерпала себя, работы у них практически нет. В среднем за год судья апелляционного военного суда рассматривает 30—35 дел. Однако мы считаем, что ликвидация этих судов должна происходить постепенно.
Немаловажный момент. До сих пор зарплата судьи выводится на основании разного рода указов, постановлений Кабинета министров. Но, по нашему убеждению, она должна регулироваться только законом — четко, ясно и прозрачно.
Такой пакет законов наработан. Сейчас он находится на окончательной стадии подготовки и будет передан в Верховную Раду.