Во время университетских лекций по курсу «Предотвращение коррупции» я много раз ставил перед аудиториями вопрос: существуют ли положительные последствия коррупции? И в поисках ответа вместе со студентами каждый раз приходил к истине, что выгоду от коррупции получают лишь отдельные лица, но не государство и не общество.
Несмотря на доказанность и якобы очевидность вредности и опасности коррупции для всех и каждого, общество, а особенно его бюджетная часть, все еще слишком толерантно относится к коррупционерам. Намного терпимее, чем каждый из нас относился бы к члену семьи, который систематически крадет из дома то, что заработал не он. В чем причины такой толерантности? Возможно, в том, что у каждого из десятков тысяч коррупционеров есть десятки соучастников и третьих лиц, которых он подкармливает. В том, что коррупционер из каждого украденного миллиона отдает копейку на благотворительность и тратит тысячу гривен на создание и рекламирование своего квазиблагородства. В том, что сотни обманутых этой рекламой неимущих сограждан завидуют его умению решать вопросы. В том, что существуют тысячи способов избежать ответственности за коррупцию, и даже активная деятельность НАБУ в течение нескольких лет кардинально не переломила ситуацию...
Таких причин можно найти еще много. Они понятны, как и их последствия: экономика падает, государство слабеет, страна деградирует.
На фоне пандемии, экономического кризиса и мировых «игр престолов» и прежде крохотная надежда Украины на вступление в Европейский Союз постепенно тает. Мы остаемся все более одинокими, и, похоже, есть только одно государство, которому Украина по-настоящему небезразлична, потому что у Украины все еще есть что украсть. Это — государство-агрессор. Оно действует по той же схеме, которую обычно используют желающие присвоить государственную собственность: забросить объект, а потом выкупить его за бесценок.
Не секрет, для того чтобы ослабить любое государство, надо разрушать его столпы: суверенитет, демократию, верховенство права, государственную власть и другие элементы конституционного порядка. Государственная конструкция рухнет, но территория и население останутся. Так в мировой истории бывало уже неоднократно, преимущественно в результате войн, но благодаря коррупции — еще никогда.
Результаты «опросов», еще и искаженные в контролируемых олигархами СМИ, якобы свидетельствуют, что значительная часть населения согласна с тем, что Украина и сейчас не является независимой (а если так, что нам терять?); что доверия к Национальному антикоррупционному бюро, Специализированной антикоррупционной прокуратуре и Высшему антикоррупционному суду почти нет (так зачем их создавали?); что нельзя доверять судебной системе (поэтому надо решать правовые конфликты самосудом?); что угроза безопасности граждан все больше усиливается (так что, надо во что бы то ни стало примириться с агрессором?) и т.п.
В приведенном контексте нужно рассматривать и систематические попытки некоторых политических сил разрушить с трудом созданную антикоррупционную инфраструктуру.
Один из способов ее разрушения — проталкивать определенные изменения в законы, как это было, например, с «поправками Лозового», с проектом закона №3355 (которым создавалась возможность скрыть свои активы у детей, проживающих отдельно) или проектом закона №2113-1 с пафосным названием «О внесении изменений в статью 375 Уголовного кодекса Украины о приведении в соответствие с рекомендацией экспертов Группы государств против коррупции Совета Европы», которым предлагалось отменить уголовную ответственность судей за вынесение неправосудных решений.
И похоже, что парламентаризм может быть весьма надежным бастионом государственности, а потому защитникам прав коррупционеров более эффективным показался другой способ — признать некоторые положения законов неконституционными. Не имея большинства в парламенте, достаточно найти всего 45 депутатов и какое-то количество аргументов, чтобы решить вопрос.
Именно таким способом в последнее время были признаны неконституционными:
— статья 368-2 Уголовного кодекса «Незаконное обогащение» (решение Конституционного суда № 1-р/2019 от 26 февраля 2019 года, принятое по конституционному представлению 59 народных депутатов, представитель субъекта права на конституционное представление П.Пинзенык), — и в один момент созданы условия для закрытия уголовных производств в отношении десятков лиц, совершивших это деяние;
— положение пункта 13 части 1 статьи 17 Закона Украины «О Национальном антикоррупционном бюро Украины» от 14 октября 2014 года №1698-VII, — и НАБУ лишено права, действуя в интересах государства подавать в суд иски о признании недействительными соглашений (решение второго сената Конституционного суда № 4-р(II)/2019 от 5 июня 2019 года, принятое по конституционной жалобе акционерного общества «Запорожский завод ферросплавов»);
— статья 375 Уголовного кодекса «Постановление судьей (судьями) заведомо неправосудного приговора, решения, определения или постановления» (решение Конституционного суда № 7-р/2020 от 11 июня 2020 года, принятое по конституционному представлению 55 народных депутатов, представитель субъекта права на конституционное представление Г. Мамка), — и судьи, выносившие неправосудные решения, остались довольны;
— указ президента Украины «О назначении А. Сытника директором Национального антикоррупционного бюро Украины» (решение Конституционного суда № 9-р/2020 от 28 августа 2020 года, принятое по представлению 51 народного депутата, представитель субъекта права на конституционное представление А. Дубинский). Принятию этого решения не помешало то, что Конституционный суд для начала не признал неконституционным (и он остается действующим) закон, на основании которого был издан соответствующий указ, и проигнорировал положение части 3 статьи 106 Конституции, согласно которому президент Украины уполномочен издавать указы на основании законов.
В соответствующих конституционных спорах научные исследования, опыт конституционалистов и практика конституционных судов других государств, правовые позиции международных организаций, основывающиеся на мировых антикоррупционных стандартах, в частности закрепленных международными конвенциями, участницей которых является Украина, учитывались лишь тогда, когда с их помощью можно было обосновать только то, что надо было обосновать. Именно поэтому отдельные мнения судей Конституционного суда в отношении этих решений часто выглядят более глубокими, чем сами решения, а суд в большинстве этих случаев пытался спрятаться от общества в письменных производствах и не предоставлял должных разъяснений об исполнении собственных решений, что порождало лишь новые вопросы по практическим проблемам их реализации.
Приведенные решения Конституционного суда существенно ободрили противников антикоррупционеров. Свидетельствует об этом сделанный в 2020 году залп из многих стволов — конституционные представления и конституционные жалобы относительно неконституционности:
- положений законов «О Высшем антикоррупционном суде» и «О судоустройстве и статусе судей» (конституционная жалоба Т. Зайца №18/425 (20) от 27 августа 2020 года);
- Закона «О внесении изменений в статью 80 Конституции Украины (о неприкосновенности народных депутатов Украины)» (по представлению 50 народных депутатов Украины, представители субъекта права на конституционное представление В. Нимченко, А. Пузанов, Н. Шуфрич);
- закона о первоочередных мерах по реформе органов прокуратуры (по представлению 50 народных депутатов Украины, представители субъекта права на конституционное представление Р. Кузьмин, В. Нимченко);
- положений Закона «О Национальном антикоррупционном бюро Украины» (по представлению 50 народных депутатов Украины, представители субъекта права на конституционное представление Г. Мамка, В. Нимченко, А. Славицкая);
- Закона «О Высшем антикоррупционном суде» (по представлению 49 народных депутатов Украины, представители субъекта права на конституционное представление В. Нимченко, А. Бурмич, Н. Приходько);
- положений статей 96-1, 96-2 Уголовного кодекса Украины и отдельных положений Уголовного процессуального кодекса Украины (по двум отдельным представлениями 47 народных депутатов Украины, представители субъекта права на конституционное представление Г. Мамка, О. Волошин). В обоих представлениях речь идет о якобы неконституционности института специальной конфискации;
- положений Закона Украины «О предотвращении коррупции», Уголовного кодекса Украины, Гражданского процессуального кодекса Украины и других (по представлению 47 народных депутатов Украины, представители субъекта права на конституционное представление Г. Мамка, О. Волошин). Здесь снова о якобы неконституционности уже новой статьи 368-5 Уголовного кодекса «Незаконное обогащение» и статьи 366-1 этого же кодекса «Декларирование недостоверной информации», положений законов о мониторинге образа жизни субъектов декларирования, взыскании необоснованных активов и т.п.
К этим восьми можно добавить представление о неконституционности отдельных положений Закона «О предотвращении коррупции» и статьи 366-1 Уголовного кодекса (по представлению 48 народных депутатов Украины, представители субъекта права на конституционное представление Ю. Мирошниченко, Д. Шпенов), а также четыре конституционных представления о неконституционности положений Закона «Об очистке власти».
Преимущественно в этих делах идет подготовка к рассмотрению на пленарном заседании Большой палаты суда или они уже рассматриваются судом.
Количество и содержание приведенных конституционных представлений свидетельствуют об использовании права обращаться в Конституционный суд Украины не с целью защитить Конституцию, а ради защиты наработанных старых коррупционных схем и приобретенного вследствие их использования имущества, а главное, возможности и в дальнейшем безопасно существовать в этом корыстно-преступном пространстве.
На подходе и другие подобные представления. Писать их почти под копирку несложно, потому что борьба с коррупцией, как и с терроризмом или другими опасными преступлениями, иногда действительно формально предполагает запрещенное Конституцией сужение содержания тех или иных прав и свобод.
Украина может стать жертвой чрезвычайно формального соблюдения демократических стандартов в ущерб безопасности своего существования. Особенно если забудет другие закрепленные в ее Конституции определяющие постулаты, в частности: «Украина является суверенной и независимой...» (статья 1), «Государство отвечает перед человеком за свою деятельность...» (статья 3), «Государство способствует консолидации и развитию украинской нации» (статья 11), «Каждый человек имеет право на свободное развитие своей личности, если при этом не нарушаются права и свободы других людей, и имеет обязанности перед обществом» (статья 23). Трудно представить, насколько независимыми, объективными и мудрыми должны быть государственники, перед которыми стоит вопрос о соблюдении этого тонкого баланса. Я имею ввиду как судей Конституционного суда, так и представителей субъектов права на конституционное представление, представителей органов, принимавших соответствующие акты, которые являются предметом рассмотрения в суде, привлеченных судом к участию в рассмотрении дел органов и должностных лиц, свидетелей, экспертов, специалистов и пр. Но они обязаны быть и независимыми, потому что приносили присягу, и мудрыми, потому что понимают, что вследствие их действий и решений, на вопрос «А что будет потом?» ответ может оказаться один: «Кто сказал, что потом что-то будет?
Что же касается проблемы коррупции, то продолжаю свято верить в то, что ее, как и бедность или плохую демографическую или экологическую ситуацию, или любую другую проблему государства и общества, можно преодолеть, если к ней относиться исходя из общественных интересов. Рецепты преодоления коррупции не так сложны как при коронавирусной инфекции, к тому же они давно и успешно апробированы в разных странах мира, где когда-то уровень коррупции был сверхвысоким (Швеция, Сингапур, Южная Корея, Польша, Литва, Латвия, Грузия, Словакия), в том числе в странах, которые в последние несколько лет сразу на десятки шагов переместились в рейтинговой таблице Индекса восприятия коррупции Transparency International (Армения, Вьетнам, Эквадор, Ангола). В состав рецептуры входят: предотвращение коррупционных проявлений еще на рубежах урегулирования конфликта интересов и обеспечения добропорядочности; раскрытие (декларирование) информации об активах и материальных интересах публичных служащих; прозрачность движения финансов и материальных ценностей государства и громад; построение справедливого суда и независимой прокуратуры; профессионализм специализированных органов по борьбе с коррупцией, прежде всего высокого уровня; сдерживающие санкции; наличие системы, которая делает невозможным утаивание и использование похищенного; обеспечение добропорядочности бизнеса; нетерпимость к коррупции в обществе. Однако все это невозможно осуществить без проведения жесткой и последовательной антикоррупционной политики, базирующейся на научно обоснованной Антикоррупционной стратегии, проект которой уже разработан в НАПК. Одним из элементов этой политики является осознание каждым публичным служащим простой истины: оправдать сейчас и каждое в отдельности можно все что угодно, но оправдаться перед нашим общим будущим, перед грядущими поколениями за преобразование Украины в отсталую третьесортную страну будет невозможно. Поэтому и судьи Конституционного суда Украины, и другие участники конституционных производств, прежде всего представители президента, Верховной Рады и Кабинета министров в Конституционном суде, при рассмотрении дел обязаны учитывать реальную ситуацию: средства предотвращения и противодействия коррупции не являются и не могут быть угрозой демократии и праву в государстве, где сама коррупция из-за ее масштабов, уровня, размера и субъектного состава стала чрезвычайной угрозой Конституции, государственности и правам человека.