Посещая различные мероприятия, посвященные проблеме торговли людьми, накапливая стопки практически идентичных друг другу брошюр и методичек, выслушивая советы относительно того, какими именно средствами нам стоит пресекать ее распространение, мы до сих пор так и не встретили проектов и программ, которые были бы направлены на устранение причин ее возникновения. Нам говорят, что наших людей надо просвещать — украинские женщины и дети не знают своих прав, а молодежь из глубинок даже не представляет, как проверить предлагающую трудоустройство за границей фирму. Нам говорят, что если бы у нас существовал какой-то механизм для стимуляции причастных к решению этой проблемы чиновников, рисуемые последние десять лет круги диаграмм существенно изменились бы. Нам говорят, что если бы все исследования, посвященные торговле людьми, вели у нас не представители общественных организаций, а квалифицированные социологи — вариант усредненных цифр не кочевал бы сегодня из методички в методичку. Сегодня нам многое советуют, но при этом мало говорят о нюансах, двойных стандартах и других «мелочах», давно существующих в этой теме.
Всем тем, кто не знает логики украинского закона в отношении правовой защиты жертв работорговли, наверное, будет интересно узнать, что если вы продали кого-то в рабство — вам полагается бесплатный адвокат, но если вы сами были проданы — у вас нет такого права. Почему? Согласно букве закона потерпевший от торговли человек де-юре считается меньшей жертвой, чем подозреваемый или обвиняемый. Хотя, как показывает практика, именно подозреваемое лицо зачастую отказывается от бесплатного адвоката и прибегает к помощи специализирующегося на подобных делах юридического консультанта, тогда как чудом спасшаяся от турецкого борделя девочка из Галушивки или Страхолесья и не имеющая даже десятой части необходимых для оплаты адвокатских услуг средств, не может позволить себе аналогичный уровень правовой защиты. Именно поэтому за минувший год в Украине, согласно информации Департамента по борьбе с преступлениями, связанными с торговлей людьми, количество этого рода преступлений достигло 279, а количество приговоров по ст. 149 УК (Торговля людьми или другое незаконное соглашение относительно человека) — только 71. Хотя статистика сегодняшнего дня все равно выглядит оптимистично. Согласно данным пособия, которое было подготовлено по заказу Представительства Международной организации по миграции (МОМ) в Украине для работников правоохранительных органов и судей, если в 1999 году за торговлю людьми было осуждено два человека и им была дана условная мера наказания, то в 2005-м — уже 115 человек, из которых 47 получили реальное лишение свободы.
«Лед тронулся, господа присяжные заседатели?»
Парадоксально, но сегодня большинство причастных к противодействию торговле людьми международных специалистов констатирует субъективное отношение наших судей к участникам дела. Смешно и одновременно грустно, но в 41,7% дел позитивная характеристика осужденного с места проживания/работы или, скажем, наличие у него несовершеннолетних детей (36,7% дел), состояние здоровья (16,7% дел), отсутствие судимости и наличие постоянного места жительства, семьи и т.д. учитывались как смягчающие наказание факторы, благодаря которым обвиняемые получали минимальный срок или освобождались от отбывания наказания с испытательным сроком. Например, приговором Краснодонского суда Луганской области в 2003 году М., продавший для сексуальной эксплуатации в Турцию 28 человек, из которых 13 признано потерпевшими (среди них — трое несовершеннолетних), был осужден тогда по 124-й, 210-й и 208-й статьям УК на пять лет лишения свободы с освобождением от отбывания наказания. Хотя для того, чтобы принудить одну из женщин работать проституткой, М. «пришлось» порезать ей лицо, а еще одна умерла после того, как он отказал ей в помощи.
Даже регионально меры наказания за торговлю людьми распределены у нас неравномерно. Согласно материалам вышеупомянутого пособия, суды Черниговской, Кировоградской, Херсонской, Житомирской и Хмельницкой областей, как правило, назначают наказания в виде лишения свободы. А вот суды Закарпатской, Луганской, Харьковской, Черновицкой, Сумской, Запорожской, Донецкой, Днепропетровской областей и Севастополя в большинстве случаев на основании статьи 75 освобождают осужденных от отбывания наказания с испытательным сроком. Если же местные суды и назначают реальное наказание, то их решение очень часто «подправляют» апелляционные. Кроме того, наши представители Фемиды по-разному квалифицируют действия виновных. Нередко происходит так, что акцент с торговли людьми смещается на изнасилование (в том числе и групповое) потерпевшей. В практике органов досудебного следствия, прокуроров и судей Одесской области очень часто торговлю людьми квалифицируют как незаконное переправление людей через государственную границу. А вот в судах Луганской и Харьковской областей действия уже успевших переправить через границу живой товар «бизнесменов» нередко квалифицируют лишь как сводничество для разврата или втягивание в проституцию.
«…здесь подтянули — там порвалось, там натянули — тут разошлось»
Положа руку на сердце, следует сказать, что далеко не все действующие сегодня в сфере противодействия торговле людьми эксперты являются таковыми. Многие из них заняты только написанием брошюр и проведением два-три раза в год круглых столов и тренингов, эпизодичность которых не только не позволяет промониторить результат, но и не способствует изменению ситуации в целом. Поэтому и получается, что отчеты с яркими картинками о проведенных саммитах есть, планы и количество потраченных на их реализацию средств выписаны, а результаты нулевые. Кстати, чтобы иметь представление о том, во сколько обходится популярный сегодня формат тренингов в гостиничных конференц-залах, мы решили обзвонить несколько из них. Выяснилось, что аренда на полдня зала до 60 человек со всем необходимым конференц-оборудованием, услугами референт-переводчика и, конечно же, кофе-брейком составляет в Киеве 25—30 тысяч гривен. То есть за два полных тренинговых дня питаемые донорскими средствами неправительственные организации (НПО) выкладывают свыше 100 тысяч гривен. Это много или мало? Для изменения статуса государства, поставляющего в другие страны сексуальных и трудовых рабов, — мало, а вот для реабилитации и реинтеграции нескольких жертв — вполне достаточно. Но сегодня помимо МОМ, являющейся очень прагматичной (в хорошем смысле этого слова) организацией, и 30 состоящих в официальном партнерстве с ней НПО Украины, мало кто готов засучить рукава и вживую работать с потерпевшими. Почему? Это долго, очень дорого и не всегда дает желаемые результаты.
Только благодаря МОМ с января 2000 года по декабрь 2009-го реинтеграционную помощь, под которой подразумевается не только оказание пострадавшим медицинских, психологических и юридических услуг (в том числе и оплата адвоката), предоставление приюта, но и приобретение проездных документов, встречу в аэропорту (порту), восстановление паспортов, возможность получить специальность на курсах и т.д.,
получили 6258 человек. И хотя в нашей стране действует соответствующая госпрограмма по борьбе с работорговлей, в связи с отсутствием реального бюджета под ней она не работает в полную силу. Так, в прошлом году для противодействия торговле людьми государство выделило 1500 долларов на область. Что можно было сделать за эту сумму? Вариант №1 — оплатить проезд пострадавшей из Дубая до села Печехвосты Гороховского района Волынской области; вариант №2 — распечатать небольшое количество превентивных материалов и организовать встречу межведомственного координационного совета — на что, в принципе, и были потрачены деньги.
«Проблема торговли людьми, — говорит некогда занимавшаяся ее изучением Ольга Пищулина, завсектором социально-демографической политики отдела социально-экономической стратегии Национального института стратегических исследований, — напоминает мне тришкин кафтан: здесь подтянули — там порвалось, там натянули — тут разошлось. Почему? Это проблема комплексная, завязанная на все остальные. И чтобы ее решить, во-первых, надо подумать над тем, как заставить наших людей исполнять законы, какие механизмы для этого нужны. Во-вторых, у нас есть колоссальная проблема с первым рабочим местом для молодежи, у которой основы полученной специальности зачастую не корреспондируются с потребностями рынка труда. В-третьих, между общественными организациями и властью нам обязательно нужно ввести какие-то двусторонние договоры, чтобы каждое новое должностное изменение не влияло на работу ранее начатой программы. Кроме того, сегодня мы все еще не можем дать по Украине тех же цифр, которые дают в связи с торговлей людьми международные организации. Почему? Нам сложно отслеживать и изучать это явление. А это значит, что сегодня у нас нет четких индикаторов эффективности используемых для превентивной, реабилитационной и реинтеграционной работы мер.
— Последние годы главные инициативы международных и украинских НПО направлены на информирование населения. Буклеты, методички, брошюры и различные пособия до сих пор сыплются на нас. Что скажете об этом?
— Конечно, в свое время информационная кампания сыграла колоссальную роль, но сегодня нам надо переходить на более качественный уровень: решать, что делать с жертвой, куда ее селить, как защищать, кто будет оплачивать ей адвоката, кто возьмется довести до суда и т.д. Сейчас в этой теме много экспертов, но половина из них контакта с реальными жертвами не имела. К нам продолжают приезжать специалисты из-за рубежа и, не зная специфики Украины — а у нас каждый регион имеет свои особенности — готовят всевозможные рекомендации. Я не говорю уже о том, что нас постоянно вызывают «на ковер» в ООН и просят представить соответствующие доклады, но страны азиатского региона, куда главным образом осуществляется экспорт украинок, не трогают. Почему? Те выделяют колоссальные средства на… борьбу с этой проблемой. Это пример двойных стандартов мирового сообщества, которое принимает различные санкции в отношении «производителя», но при этом не трогает «заказчика». Французы, приезжая к нам, говорят, что мы очень фаталистичная нация. И они правы. Мы не уважаем себя, поэтому все в нашей стране происходит с нашего молчаливого согласия».
Международное сотрудничество
В ходе работы над материалом всплыл один очень интересный момент — спонсоры наиболее масштабных проектов по противодействию работорговле оказались очень осторожными в контактах со СМИ. Как правило, красиво упакованная и правильно подобранная информация для СМИ выходит из сотрудничающего с ними PR-агентства лишь тогда, когда приходит время подведения итогов. Такая стратегия вредит всем, но формы работы доноров у нас не обсуждают. Для критики есть другие структуры. Например, правоохранительные органы Украины, без упоминания о которых невозможен ни один посвященный работорговле материал, ни одна «противодействующая» конференция. Зачастую все «шишки» летят именно в них, но сегодня мы не будем затевать игру в одни ворота, а акцентируем внимание на том, как именно правоохранительные органы других стран помогают нам разрывать международные сети работорговли.
Согласно материалам уже упоминавшегося пособия, большинство направляемых нами и связанных с торговлей людьми запросов в Турцию, являющуюся до сего дня одним из главных потребителей живого товара, остаются без ответа. Почему? Из-за отсутствия в них данных, достаточных для идентификации того или иного лица. При этом турецкие правоохранители, в отличие от украинских, никаких дополнительных действий по установлению личности таких людей не предпринимают. Нередко турецкая сторона вообще отказывается принимать подобные запросы к исполнению. Почему? Они якобы не переведены на турецкий язык, хотя правовых оснований для выдвижения таких требований не существует. А если все-таки берется за них, то срок исполнения может колебаться от 4—5 месяцев до двух лет, причем далеко не все они исполняются в полном объеме. Для сравнения: средний срок исполнения ходатайств польскими правоохранительными органами составляет 4—5 месяцев, в то время как наши службы справляются с аналогичным запросом за 2—3 месяца. С РФ тоже все непросто. Ее правоохранительные органы отказываются выполнять запросы украинской стороны, особенно если те касаются допросов лиц, в отношении которых у нас было возбуждено уголовное дело. При этом российская сторона ссылается на несовместимость исполнения такого процессуального действия со своим законодательством, но конкретных норм, которые бы не давали этого осуществить, не приводит. Все материалы относительно таких лиц нам предлагают передавать в компетентные органы РФ, что создает правовой тупик, поскольку делает невозможным процесс сбора доказательств.
Италия и «система Ваньки-встаньки»
Возможно, именно поэтому на фоне главной пятерки потребляющих «украинский товар» стран Италия с ее готовностью помогать нашим легалам и нелегалам просто поражает. Этим летом подходит к завершению уникальный итальянско-украинский проект, направленный на решение… психологических проблем украинских матерей в Италии. «В какой-то момент женщины из Верхних и Нижних Петривцев и Теребовли стали приходить в Представительство МОМ в Риме и просить о психологической помощи в отношении своих детей, которые остались в Украине, — говорит руководитель по поддержке программ Представительства МОМ в Украине Дайва Вилькелите. — Помощь оказало итальянское МИД, благодаря которому этот проект и родился. Идея заключалась в том, чтобы найти для украинских детей как можно больше точек психологической опоры, помочь построить им «систему Ваньки-встаньки», ориентированную на решение проблемы.
— И как разворачивался данный проект? Насколько местные учителя были заинтересованы в такой работе?
— Сначала мы думали, что это их не очень заинтересует. Но в связи с высоким для данных районов уровнем трудовой эмиграции практически у каждого из учителей были родственники и друзья, чьи дети оказались в подобной ситуации. Парадоксально, но педагоги были уверены: раз мамы присылают детям деньги, значит у тех все хорошо, то есть система измерения благополучия была очень материалистичная. Конечно, иногда дети со слезами рассказывали им о том, как мама обещала позвонить и не позвонила, но чаще всего о своих проблемах они не говорили. Почему? Во-первых, существовал барьер учитель—ученик, а во-вторых, множество детей были уверены в том, что именно они являются причиной маминого отъезда за границу. Креативные лаборатории, предложенные нашими итальянскими коллегами, оказались очень эффективным и недорогим способом выявить данную проблему. Купив кисти, краски, бумагу и т.д., постелив на пол обычную клеенку, мы предложили учителям и ученикам создать совместно два объекта — эмигранта и иммигранта. В ходе работы учителя учились понимать, какие у ребят есть психологические проблемы.
Кроме того, мы долго думали над тем, как сделать так, чтобы украинские мамы не тратили пять евро на один телефонный разговор, а получили возможность общаться со своими детьми нелимитированно. В этом нам помог скайп. Очистив от вирусов компьютерные классы, мы установили в них веб-камеры и запустили программу. Теперь украинские женщины могут зайти в любое итальянское интернет-кафе и общаться со своими детьми столько, сколько нужно».
Тело пошло в дело. Почему?
Несмотря на то что работа по противодействию торговле людьми ведется сегодня в Украине по трем направлениям — превентивные меры, реабилитация и реинтеграция жертв, работа с судьями, пограничной службой и правоохранительными органами, — количество пойманных преступными сетями «рыбочек и рыб» не уменьшается. Более того, в МОМ четко отследили, что после каждой новой информационной кампании количество поступающих на Национальную горячую линию звонков (537 и 8 800 5055010) тут же увеличивается. Так, с января 2006-го по апрель 2010 года на нее поступило 39 537 звонков, причем большинство звонивших (21 380 человек) — женщины, которых интересовали вопросы, связанные с трудоустройством за границей. Хотя вопрос о том, почему у нас такое количество желающих перелететь, переплыть, перелезть через государственную границу эти цифры не снимают.
«Украина — огромная патриархальная страна без культуры и навыков уважения женщины, — делится своим видением проблемы профессор юридического факультета Варшавского университета, долгосрочный эксперт проекта по защите прав детей и женщин в Украине Совета Европы (СЕ) Моника Платек. — У вас нет элемента равенства в мышлении. Извините меня, но ваше 8-е марта выглядит как шутка. За два дня до него ваши женщины начинают готовить и накрывать столы, а потом еще два дня следят за тем,
чтобы их пьяные мужчины были живы. Это пример того, как можно уничтожить раба и при этом еще убедить его, что это делается для его же блага. Я все время слышу, что у вас нет денег, чтобы заниматься гендером. Но правда такова, что у вас просто отсутствует понимание того, что такое гендер…
— То есть вы считаете, что главная причина такого количества экспортируемого из Украины живого товара — не финансовая?
— Нет, главная причина — это ваше неумение сказать «нет!», задавать правильные вопросы, незнание, как определить подлинность контракта, добровольное согласие на неправильный загранпаспорт, незаконное пересечение государственной границы и т.д. Предупредить работорговлю проще, чем мы думаем. И если серьезная работа по противодействию торговле людьми в Украине не
ведется, значит, надо спросить: «Кому в вашем государстве это
выгодно? Кто на этом зарабатывает?».
— Моника, я хочу спросить вас об Объединенных Арабских Эмиратах, которые — и это прописано даже в профинансированных ЕС и Советом Европы методических рекомендациях — являются одной из главнейших стран-потребителей и заказчиков живого товара. По словам присутствующего на многих международных саммитах должностного лица, представителей этого государства никогда не просили представить доклад о том, в каких масштабах и почему у них это явление существует. Вы можете это как-то прокомментировать?
— Какого комментария вы от меня ожидаете?
— Честного…
— Я не имею никакого влияния на эту страну. Ситуация с работорговлей, существующая там, является общим показателем подхода к женщинам в этом регионе. Возможно, из-за того, что у них есть нефть, они ведут себя так, как им удобно. Но я бы не стала обращать на них внимания, а сосредоточилась на том, как сделать так, чтобы все, кто едет в эту страну, получили соответствующую информацию».