Некой гражданке В. захотелось приватизировать часть общественного коридора площадью 18,5 м2 «с оконным проемом в стене для естественного освещения межквартирного пространства». По её словам, было разрешено при определенных условиях передать эту часть коридора в платное пользование. Государственное коммунальное предприятие по содержанию зданий и сооружений (ДКП) одного из столичных районов, зная, что коридоры общего пользования, согласно законам Украины, в аренду не предоставляются, все же пошло навстречу гражданке В. и заключило с ней договор аренды нежилого помещения. Такое название документа позволило обойти действующие законы и услужить просительнице.
Услуга оказалась медвежьей, т.к. нежилых помещений на этаже, где она купила две квартиры, вообще нет, и В. оказалась арендатором несуществующего объекта с мнимыми правами. Перегородив кирпичной стенкой общественный коридор, который является вспомогательным помещением, принадлежащим соседям, гражданка В. лишила их естественного освещения и вынудила людей преклонного возраста пробираться к своим квартирам в полной темноте.
Председатель райгосадминистрации (РДА), узнав об этом из письма жильцов, создал комиссию, чтобы, ознакомившись с ситуацией на месте, та сделала объективные выводы. На основании заключения комиссии глава РДА своим распоряжением №176 от 26.12.2000 г. отменил разрешение на платное использование гр. В. общественного коридора и наказал виновных за безответственное отношение к служебным обязанностям. Инцидент казался исчерпанным. Но гражданка В. обратилась в суд, посчитав, что действиями должностного лица нарушены ее права «арендатора».
Судья (назовем его М.), пренебрегая статьями ГПК и постановлениями пленума Верховного суда Украины, не подготовил дела к судебному разбирательству и отделался в протоколе формальными фразами — «вивчені матеріали справи ...», «визнавши підготовку справи до судового розгляду завершеною ...»
Усомнившись в объективности разбирательства жалобы судьей, представитель соседей гражданки В. обратился к М. с просьбой включить его в состав участников процесса в роли третьего, заинтересованного лица на стороне ответчика, для того чтобы он мог отстаивать права свои и соседей. Но судья ответил: «При разбирательстве жалоб третьи лица к процессу не привлекаются» (опять произвол + обман). Стараясь преодолеть такое сопротивление судьи, Е. направил ему несколько письменных заявлений, в которых обосновывалась правомерность действий председателя РДА и беспочвенность жалобы гр. В., с просьбами защитить права людей, нарушенных незаконной приватизацией части общественного коридора. Однако судья, пользуясь своим положением, не ответил на эти заявления, отмахнулся от «атак» настырного гр. Е. и прибегнул к другому приему, оправдавшему себя в избранной М. технологии — затягивании разбирательства жалобы гр. В.
М., для того чтобы непременно удовлетворить ее просьбу и обойти законы, направляет разбирательство жалобы в такое русло, которое бы противоправными действиями позволяло ему достичь поставленной цели. Как он это делал, видно из текста принятого судом решения. В его мотивировочной части, опираясь на выступление заявительницы и на то, что этому будто не противоречила представительница ответчика, судья констатирует: условия договора 350/301 выполнены в полном объеме — оплачена аренда, а устройство перегородки в коридоре соответствует действующим противопожарным нормам и санитарным требованиям. При этом он ссылается на письма, которые этого совершенно не подтверждают.
Все это, преподнесенное М. в качестве исходной позиции, не соответствует действительности. Договором №350/301 устройство стенки в коридоре не предусматривалось, санэпидемстанция и 1-й отряд госпожохраны района в своих заключениях № 1594 от 13.06.2000 и № 1/14к от 23.06.2000 г., имеющихся в деле, не допускали ее сооружения; представительница ответчика в своем выступлении заявляла, что «надання в користування площ загального користування діючим законодавством не передбачено» и — «що скарга гр-ки В. не підлягає до задоволення...».
Указанная в разбирательстве дела отправная «позиция» М. является прихотью, построенной на фальсификации, и это действие судьи понятием «произвол» уже не назовешь. Дальше по тексту решения суда М., пользуясь на этот раз ответами «свидетелей», устанавливает, что стенка в коридоре никому не мешает и даже полезна, поэтому прав соседей не нарушает. Здесь судья, помимо искажения действительности, вновь позволяет себе утверждать, будто права граждан устанавливаются не официальными актами, а определяются субъективным мнением свидетелей… После такого открытия из области юриспруденции на той же странице решения суда М. всё же признает, что в результате перегораживания коридора стенкой право на пригодное освещение одного из соседей гр. В. нарушено. Однако судья не пожелал считаться с тем, что это распространяется на всех соседей, поскольку они пользуются одним коридором и обладают равными правами. Что в таком признании превалирует — самоволие судьи или отсутствие логики, предосудительности такого вульгарного «правосудия», не меняет. И, наконец, квинтэссенцией «судопроизвола» стал выход, так сформулированный в решении суда: «Оскільки саме з підстав порушення прав мешканців квартир — сусідів гр-ки В. було видано розпорядження № 76 від 26.12.2000 р., що не знайшло свого підтвердження в судовому засіданні, суд вважає за можливе задовольнити дану скаргу В.Г.І.» (По имени и отчеству. — А.Ю.).
Такая абракадабра стоит того, чтобы проследить за «полетом» мысли М. Обоснованно признавая на стр.8 решения суда, что права соседей на естественное освещение нарушены, он в своем аккордном выводе заявляет, будто это не нашло подтверждения на судебном заседании в показаниях свидетелей. Такой оборот мысли не подчиняется здравому смыслу, поскольку права граждан от субъективных мнений «свидетелей» возникать или прекращаться не могут.
Сопоставление изложенного с таким вердиктом суда, который вынес М., абстрагируясь при разбирательстве жалобы гр-ки В. от законов и нарушая присягу по всем ее требованиям, даст основание полагать, что он совершил это, в основном, по двум причинам — особому расположению к гражданке В. и глубокой уверенности в собственной безнаказанности.