В Верховной Раде готов ко второму слушанию проект Уголовно-процессуального кодекса Украины в редакции, предложенной народными депутатами — членами комитета по вопросам законодательного обеспечения правоохранительной деятельности. Увы, в который уже раз с упорством, достойным лучшего применения, народные депутаты оставили в проекте милицейское досудебное следствие и возвращение уголовного дела на дополнительное расследование.
В этой связи любопытно проанализировать, каким образом регулирует продление срока содержания под стражей при возврате уголовного дела на дополнительное расследование «старый» УПК и представленный в Верховную Раду новый вариант.
Законодатель возложил обязанность избрания этой меры пресечения и продления сроков содержания обвиняемого под стражей исключительно на суд. При этом статьями 165-2 и 165-3 действующего УПК Украины и статьями 146-150 проекта нового Кодекса предусмотрено направление следствием в суд оформленного надлежащим образом и согласованного с прокурором представления, в котором указываются основания избрания такой меры пресечения или же необходимость продления ее сроков. В суде проводится полноценное судебное заседание с участием прокурора, следователя, обвиняемого и его защитника, каждый из которых в условиях состязательности старается убедить судью в безошибочности своей позиции. И это правильно, поскольку суд и только суд вправе ограничить конституционное право человека на свободу.
Однако наши законодатели предоставили право чиновникам от досудебного следствия содержать человека в неволе столько, сколько посчитают нужным.
Речь идет о части 9 ст.139 проекта УПК Украины, в котором говорится: «При возвращении судом дела прокурору или на дополнительное расследование срок держания обвиняемого под стражей исчисляется с момента поступления дела прокурору и не может превышать двух месяцев. Дальнейшее продление указанного срока проводится с учетом времени пребывания обвиняемого под стражей до направления дела в суд в порядке и в границах, установленных частью второй этой статьи».
В переводе с юридического языка на общечеловеческий это означает: если человек во время досудебного следствия находился под стражей, допустим, два месяца, и после этого его уголовное дело было направлено с обвинительным заключением в суд, а судья возвратил его на дополнительное расследование, то срок пребывания человека под стражей продлевается до двух месяцев автоматически, то есть без соблюдения предусмотренной статьей 150 УПК судебной процедуры.
И это при том, что, согласно части 10 статьи 139 УПК, ведущие расследование следователь, дознаватель и прокурор обязаны немедленно освободить обвиняемого из-под стражи, если этот срок не продлен в суде в установленном порядке. А часть 13 этой же статьи обязывает начальника следственного изолятора немедленно освободить обвиняемого, относительно которого не поступило постановление судьи (!) о продлении сроков содержания под стражей.
Важно, что единственным документом, являющимся основанием для продолжения содержания обвиняемого в СИЗО, закон называет постановление судьи о продлении сроков содержания под стражей, а не постановление судьи о возвращении дела на дополнительное расследование. Тем не менее людей, чья вина не доказана в суде и не подтверждена обвинительным приговором, продолжают месяцами удерживать в тюрьме, а защите следователи, прокуроры и администрация СИЗО объясняют такое положение вещей сложившейся практикой.
Тогда возникают вопросы, что важнее в нашем государстве — закон или «сложившаяся практика»? И кому выгодна такая практика — обвиняемому, тщетно годами ждущему в камере приговора суда, потерпевшему, теряющему надежду на защиту своих прав и торжество справедливости в суде, или чиновникам в погонах, не способным расследовать уголовное дело таким образом, чтобы не вынуждать суд возвращать это дело на дополнительное расследование? И почему принимаются такие законы, позволяющие некомпетентным и недобросовестным следователям и прокурорам истолковывать эти законы так, как им выгодно?
Общеизвестно, что благодаря такому механизму возвращения дела на дополнительное расследование у следственных органов и оперативных служб существует возможность выполнять заказы на проведение репрессивных мероприятий по устранению политических противников и конкурентов в бизнесе, а также использовать эту возможность и в своих небескорыстных целях. Ведь сфальсифицировать уголовное дело, предъявить обвинение по надуманным и незаконным основаниям в настоящее время при сложившейся «практике» проще простого. О таких многочисленных примерах из нашей действительности мы наслышаны.
Ничего, что уголовное дело не имеет судебной перспективы. Благодаря такой «практике», продажному следователю нет необходимости утруждать себя продлением в суде сроков содержания под стражей. Достаточно запустить порочный и противозаконный механизм возвращения дела на дополнительное расследование — и человека можно без суда годами держать на нарах. Автоматическое исчисление двухмесячного срока содержания под стражей при многократном хождении дела из следствия в суд и из суда в следствие является тому гарантией. При этом срок, который возобновляется, согласно части 9 статьи 139 предлагаемого проекта УПК, начинается уже не с момента поступления уголовного дела прокурору, а со времени поступления в орган дознания и следователю. Это означает, что в прокуратуре уголовное дело может проваляться сколько угодно хотя бы потому, что девчушка из канцелярии о нем попросту забыла.
Каким образом можно годами держать человека в следственном изоляторе без предусмотренной законом судебной процедуры и без постановления судьи? По поступившему в суд уголовному делу течение срока содержания подсудимого под стражей приостанавливается на все время судебного процесса. Если уголовное дело достаточно объемное, процесс может длиться не один месяц. Но вдруг, после нескольких месяцев слушания дела, судье становится очевидным, что досудебным следствием в работе был допущен брак, и суд не в состоянии устранить его собственными силами. Конечно же, довольно часто в таких случаях подсудимый заслуживает оправдательного приговора. Судья же возвращает дело на ДС, и к сроку содержания под стражей обвиняемого, который он отсидел во время досудебного следствия, добавляются еще два «прокурорских» месяца. По прошествии этих двух месяцев дело снова поступает в суд, и заседание начинается сначала. И нет никаких гарантий, что через несколько месяцев судебного следствия судья опять не вернет дело на дополнительное расследование. И отлаженный механизм сработает еще раз, а если кому-то очень хочется, то еще и еще…
Автору публикации лично пришлось столкнуться с этим «механизмом» при защите П-ко по уголовному делу №10-2131, которое с лета 2003 г. и по настоящее время рассматривает и никак не может рассмотреть Шевченковский районный суд г.Киева.
Но опять же возникают вопросы, неужели этого не понимают народные депутаты, представившие в Верховную Раду проект Уголовно-процессуального кодекса в котором часть 9 статьи 139 почти слово в слово дублирует ч.6 статьи 156 нынешнего УПК? И каким образом эти статьи УПК согласовываются с Конституцией, заявлениями о стремлении быть правовым государством европейского образца? Эти вопросы не являются риторическими и требуют ответа!
Да все они понимают, только слова «правовое государство», «демократия» и «общечеловеческие ценности» были и остаются для них пустым звуком. Так же, как и причитания с высоких трибун Президента, Премьера и Генерального Прокурора о том, что никто в стране не исполняет законов. Ну, во-первых, сами бы подали пример законопослушания. А во-вторых, не нужны «гарантам» и «элите» законопослушные граждане! Ведь стране действуют такие законы и созданы такие условия, что соблюдение законодательства неминуемо приведет человека к голодной смерти и он, этот человек, вынужденно нарушая закон ради собственного выживания, уже без особого возмущения слышит о миллионных налоговых декларациях своих наделенных властными полномочиями сограждан, видит их шикарные особняки и автомобили. Поэтому и нет у нас в стране пока общенародного возмущения в виде многотысячных демонстраций против антинародного режима.
Пока… Но грядут же перемены. Все понимают, что так жить дальше нельзя. И нынешняя «элита» тоже понимает, что для внесудебной расправы с политическими противниками, способными представлять для нее угрозу потери власти как раз может и пригодиться «новый» УПК и его часть 9 статьи 139.