27 февраля позапрошлого года в нескольких шагах от своего дома был изувечен неизвестными талантливый киевский архитектор Александр Вячеславович К. Шли они с товарищем. Двое крепких мужчин. Во дворе пятиэтажки по адресу Автозаводская, 87, где он живет, есть гаражик, принадлежащий инвалиду. За гаражом нападавшие и прятались. Товарищу повезло: потерял сознание от первого удара. Александр же Вячеславович — нет. Потому били его насмерть. Очевидно, чтобы не мог опознать никого. Другой причины такой жестокости придумать не можем.
Врачи Дарницкой больницы скорой помощи совершили профессиональный подвиг. Им есть чем гордиться. Из ста подобных пациентов девяносто девять спасти не удается. От одного протокольного описания травм пробирает дрожь.
Перелом основания черепа. Шесть поперечных переломов челюсти. Сломан нос, сдвинуты по горизонтали глаза. Осколки перебитых ребер вонзились в легкие: пришлось подключать пациента к системе искусственного дыхания и откачивать кровь сквозь отверстия в брюшине. Медики говорят, что спасение пациентов такого рода достойно книги рекордов Гиннесса.
Помогали ему — кто чем мог. Коллеги из «Киевпроекта» пустили шапку по кругу. Когда появилась надежда на жизнь — вместе с ней пришло и сомнение: сможет ли человек, прошедший такие муки, не сломаться, стать прежним. Он смог. Чудовищная боль не вселила страх, не раздавила. История его борьбы с болезнью достойна не газетной заметки — голливудского киносценария. Александр Вячеславович вернулся к работе. Нынешний год встретил с коллегами за кульманом. Срочный проект. И это — несмотря на страдания, причиняемые теперь ему самой пустяковой простудой. Слезятся глаза. А слезные протоки — нарушены. Возникают нарывы. Родственники рассказали нам, что прежде Сашу часто путали с его близнецом Димой. Теперь — не спутают никогда.
Срочную работу, занявшую новогодние праздники, Александр Вячеславович закончил с успехом. За что и был награжден небольшой суммой денег. Коллеги по «Киевпроекту» устроили маленькое торжество. Наверное, этот январский день, канун выходного, начинался радостно и немного печально: к понятной гордости за профессиональный успех примешивалась горечь. Здоровье не позволяло выпить лишний бокал шампанского. Возвращался домой рано, после семи вечера. В то, что произошло, дальше просто верить не хочется. На лестнице того самого дома по Автозаводской, 87 его догнали трое. Вежливо попросили пропустить их вперед. И, поднявшись ступенькой выше, ударили Александра Вячеславовича чем-то тяжелым по голове. Возможно, обрезком трубы…
Очнувшись, он звал на помощь. Не вполне отдавая себе отчет в происходящем, повторял имя жены, а та не могла услышать — их разделяло полтора лестничных пролета и дверь квартиры. Удар был очень силен: нейрохирурги установили новые трещины в черепе и челюстях. Кровотечение из ушей удалось остановить лишь через несколько часов, сделав пункцию…
Когда мы пишем эти строки, пострадавший находится в тяжелом состоянии. Как сообщили нам его близкие, в милиции попросили заявление не оставлять — честно признавшись, что преступников не найдут. Тех, кто убивал его в первый раз, кстати, тоже не нашли (а скорее всего — не искали). Сейчас они убивают кого-то другого (люди подобного склада, как правило, изменяют своим склонностям редко).
Два случая такого рода, произошедшие в одном городе, одном районе, в одном доме и с одним человеком, — совпадение, с точки зрения теории вероятности, почти невозможное. Между тем, позиция правоохранительных органов делает его закономерным. Потому что нежелание милиции расследовать преступление, совершенное в условиях неочевидности, давно не является для преступников тайной. Такое положение дел — неспецифическая черта правоохранительных органов Минского района столицы. Мы сталкиваемся с похожим постоянно.
Недавно по Чернигову прокатилась волна дерзких уличных ограблений. Жертвами их стали известные в городе люди. В сумочке, вырванной из рук старшего научного сотрудника литературно- мемориального музея Коцюбинского Татьяны Прониной были, кроме прочего, театральные билеты. В ответ на предположение Татьяны Александровны, что преступник на спектакль в молодежный театр вряд ли пойдет, но билетики точно сдаст, следователь только рукой махнул: «Дурак он, что ли?!» И стал обрабатывать потерпевшую на предмет того, чтобы она заявила об отнятых у нее вместе с сумкой документах как об утерянных по собственной неосторожности.
Грабитель сдал билеты на следующий день. Он не хуже милиционеров знал специфику нашего сыска.
P.S. Интересная штука — зеркало милицейской статистики. Каждое незафиксированное заявление отражается на показателях общей криминальной картины столь же благостно, как и поимка злодея. Только отговорить писать заявление куда проще, чем изловить, хотя тоже требует известных профессиональных навыков и даже искусства. Мы, кстати, не утверждаем, что такой подход — злонамеренная прихоть нижних чинов. Ведь от статистического благополучия куда в большей степени зависит благополучие тех, кто носит генеральские звезды… Стоит ли обижаться на журналистов, которые недоверчиво относятся к официальным милицейским сводкам?