В пятницу, 21 декабря, вернувшись из Киева с торжеств, посвященных десятой годовщине украинской милиции, начальник уголовного розыска ГУВД в Запорожской области подполковник Александр Колесников пришел домой около восьми часов вечера. Приблизительно через час пуля из его пистолета, выпущенная его собственной рукой, попала ему в голову. Возможность самоубийства милиционера была твердо отвергнута руководством МВД. По официальной версии, боевой офицер погиб в результате неосторожного обращения с оружием. Опровергнуть эту самую официальную версию трудно, да и на самом деле не нужно. Так будет лучше для жены и дочери подполковника Колесникова, на глазах которых случилась эта трагедия: родственники милиционеров-самоубийц не имеют права на страховку и пенсию по потере кормильца. Однако не заметить целый ряд нестыковок в ней тоже нельзя.
Все минувшие выходные запорожские журналисты пытались выяснить детали гибели высокопоставленного милицейского начальника. Руководство УМВД и МВД, как всегда, было в своем амплуа: без комментариев. Тем не менее от людей, хорошо знавших погибшего, стало известно, что выстрел был произведен из пистолета, которым Александра Колесникова наградили на торжественном собрании в МВД, посвященном Дню милиции. На наградной табличке погибшего стоит подпись Президента Украины. По информации, поступившей от близких, Колесников показал пистолет жене и дочери, после чего они пошли на кухню, чтобы подготовиться к небольшому семейному торжеству в честь праздника. Как все произошло, они не видели. Когда прибежали на звук выстрела, Колесников был уже мертв. Пуля попала в правый висок. Через день подполковника похоронили. Еще раз подчеркиваем: эта информация была получена по неофициальным каналам, но не можем не расценивать ее в качестве дыма, которого, как известно, не бывает без огня.
Уже после опубликования неофициальной информации об обстоятельствах гибели Александра Колесникова появилась официальная версия. В соответствии с ней, вечером подполковник зашел домой, «чтобы подготовиться к выезду с группой подчиненных на задержание вооруженного преступника». В квартире он вытащил из «закрепленного за ним табельного пистолета» (не наградного!) магазин и положил его на журнальный столик. «Однако, нарушив соответствующую служебную инструкцию, он не убедился в наличии патрона в патроннике», говорится в сообщении Центра общественных связей МВД. Переодевшись, Колесников сел в кресло рядом с членами семьи и соседкой, которые смотрели телевизор (таким образом милиция указывает круг свидетелей, могущих подтвердить официальную версию). Общаясь с ними, он «держал руку на пистолете» (не знаем, что вы подумали, — все сходятся на том, что общение было теплым и мирным). «Внезапно раздался выстрел, во время которого Колесников получил смертельное ранение».
Позволим сделать себе небольшое отступление о приемах журналистской работы. Известно, что PR-офицеры МВД — всячески стараются избежать начальственных «пистонов», щедро отвешиваемых за появление публикаций, в которых милиция не «белая и пушистая». Не обвиняя ни в чем не связанных в своем творчестве по рукам и ногам милицейских офицеров-журналистов, отметим: если их руководство действительно заботится об имидже МВД в СМИ, оно должно перестроить их работу так, чтобы она опережала события. Иными словами, милицейские журналисты должны прогнозировать, какие события вызовут интерес журналистов, ставить себя на их место (особенно в плане отработки каналов неофициального получения нами информации), и первыми выдавать «в эфир» материалы о них. Один из основных законов PR гласит, что «журналист ленив» и легко «глотает» подробные и информативные пресс-релизы. Блокирование же информации лишь разжигает его информационный голод. То есть если бы в субботу-воскресенье ЦОС МВД уже опубликовал подробный и берущий за душу рассказ о гибели милиционера, мало кто из журналистов стал бы «копать» эту тему дальше. И у них не возник бы ряд закономерных вопросов, ныне навеки повисших в воздухе: какой был пистолет, каково было взаиморасположение оси ствола и частей тела Колесникова в момент выстрела, куда все-таки попала пуля, с какого расстояния был произведен выстрел, где находились в этот момент жена и дочь, какие, наконец, дела, касающиеся «сильных мира сего», расследовал на момент гибели Колесников.
Жена и дочь Александра Колесникова будут молчать. Для руководства запорожского МВД важна «честь мундира», а для родных — лишь чистота памяти об ушедшем. Ведь, как следует из просочившегося еще летом в печать приказа МВД о профилактике самоубийств, признание этого факта «значительно ухудшит материальное положение семьи»: «помощь от органа или подразделения внутренних дел будет мизерной». Кроме этого, «...после их (самоубийц) смерти товарищи и коллеги, как бы там ни было, будут презирать их, считать дезертирами или слабыми людьми, которые предали присягу, этический кодекс сотрудника органов внутренних дел Украины», «...даже церковь откажется править службу за упокой души на похоронах самоубийцы», а «...дети самоубийц будут стыдиться отвечать на вопросы о своих родителях» (цитаты из опубликованного рядом столичных газет приказа). Оно им надо? Тем более, для находящихся в шоке после происшедшего родных такое давление даже чрезмерно.
Тем не менее за девять месяцев текущего года, по словам самого министра Юрия Смирнова, в Украине зарегистрировано 28 случаев суицида среди работников органов внутренних дел. Для сравнения: в 2000 году в результате самоубийств погибло 47 милиционеров, в 1997 году — 57. В первые годы независимости Украины суицид превышал боевые потери работников милиции: ситуацию удалось стабилизировать лишь к середине девяностых годов, с использованием американских методик психологической работы с личным составом.
Последним резонансным самоубийством работника милиции стала гибель следователя Подольского райуправления милиции Киева Виктора Билыка, застрелившегося из табельного пистолета в своем рабочем кабинете 23 октября во время ночного дежурства. Перед смертью следователь несколько раз звонил жене (просто разговаривали) и оставил записку. Как рассказывал журналистам сам Юрий Смирнов, после прочтения этой записки ему «хотелось плакать».
Несмотря на жесткое осуждение самоубийств руководством органов внутренних дел, время от времени позволялось приводить эти цифры с целью продвижения решения социальных проблем милиции. И это удалось — статистика самоубийств, увольнений и корыстных преступлений среди сотрудников органов внутренних дел сыграла не последнюю роль в принятии решения о 100-процентном увеличении милицейской зарплаты.
В некоторых же случаях, наоборот, загадочные обстоятельства гибели сотрудника милиции представлялись самоубийством. В качестве примера можно привести исчезновение 25 октября начальника Путивльского райотдела УМВД Украины в Сумской области Александра Алединова, через пять дней найденного повешенным на высоком дубе в овраге возле села Мазевка. Никаких записок обнаружено не было. Правда, многие, кто видел его в последний день, обратили внимание на его встревоженное, подавленное настроение. Для следствия этого оказалось достаточно, чтобы закрыть дело. Для закрытия дела о гибели подполковника Колесникова из Запорожья достаточно было заведомо предсказуемых показаний родных. Иногда, очень редко, Церковь все же делает исключения, отпевая самоубийц. Но в данном случае вопрос об исключении из правил не стоял.